С самого начала Ленин и его сподвижники определили для себя рамки беспощадной «классовой войны», когда политические и идеологические оппоненты, а также упрямо неподдающееся население рассматриваются как злейшие враги, подлежащие уничтожению. Большевики решили устранить физически, придав этому законную форму, любую оппозицию, любое сопротивление, пусть даже и пассивное, их власти. Устранению подлежали не только политические, но и социальные группы, такие как дворянство, буржуазия, интеллигенция, духовенство, а также группы профессиональные — армейские и флотские офицеры, чины жандармерии и т. д.
(ПРЕСТУПЛЕНИЯ КОММУНИЗМА...)

Монополия на террор не принадлежала исключительно большевикам, существовал и белый террор, самым страшным проявлением которого была волна еврейских погромов, прокатившаяся по Украине летом и осенью 1919 года. На счету армии Деникина и воинства Петлюры почти 150 тысяч жертв. Но, как подчеркивали многие исследователи красного и белого террора времен гражданской войны, это явления не одного порядка. Политика большевистского террора была более продумана, организована, возведена в систему и одобрена еще до начала гражданской войны. Красный террор имел также теоретическую базу и был направлен против целых общественных групп. Белый террор никогда не вырастал до уровня системы, он почти всегда был делом отдельных отрядов, вышедших из-под контроля военного командования, пытавшегося в Белом движении играть роль правительства. Если исключить погромы, которые Деникин осудил, остальные акты террора представляют собой политические репрессии на уровне служб военной контрразведки. Но ЧК и Войска внутренней охраны республики создали для борьбы со шпионажем белых репрессивный инструмент, куда более организованный и могущественный, пользующийся всеми благами, которые мог ему обеспечить советский режим1.
Как в любой гражданской войне, здесь весьма трудно составить общую картину различных форм репрессий и типологию террора, совершавшегося тем или другим противоборствующим лагерем. Но анализ большевистского террора — а мы занимаемся именно его исследованием — позволяет наметить те группы, к которым террор начал применяться еще до начала гражданской войны. Это следующие группы:
— политики небольшевистских партий, начиная с анархистов и кончая монархистами;
— рабочие, борющиеся за свои элементарные права: зарплату, работу, минимум свободы и уважения;
— крестьяне, часто дезертиры, вовлеченные в одно из крестьянских восстаний или волнений в частях Красной Армии;
— казаки, подвергшиеся массовой депортации как социальная и этническая группа, враждебная Советской власти. Расказачивание предвосхитило массовые депортации 30-х и 40-х годов (раскулачивание и высылка целых этнических групп) и подчеркнуло последовательность и связь ленинских и сталинских методов репрессий;
— «социально чуждые элементы» и другие «враги народа», «подозреваемые», «заложники», ликвидируемые превентивно, особенно в случаях, когда большевикам приходилось спешно уходить из какой-либо местности под натиском белых.
Репрессии, затронувшие разные оппозиционные большевикам партии, относятся, без сомнения, к наиболее исследованным. Существуют многочисленные свидетельства, оставленные ведущими политиками этих партий, отсидевшими в тюрьмах, отправленными в изгнание, но в большинстве своем оставшимися в живых, в отличие от рядовых рабочих и крестьянских активистов, расстрелянных без суда или ставших жертвами массовых убийств во время чекистских карательных операций.
(«Грязная война")