Во-третьих, не очень понятно, чем именно поддерживать традиционные структуры. Конечно, можно сотрудничать на уровне правоохранительных органов, совместно преследуя исламских "диссидентов", и такие случае имеются, но этого явно недостаточно, к тому же чревато вовлечением государства в конфликты между самими традиционными структурами. Лучше было бы как-то повысить привлекательность последних в глазах тех людей, которые потенциально могут обратиться к радикальному исламу. Но единственный выдвигавшийся конкретный проект, так называемый "русский ислам" [46], был признан неудачным, а других пока нет.
Таким образом, стратегическое сотрудничество федеральной власти возможно пока только с РПЦ. У Московской Патриархии есть свое видение такого сотрудничества, и оно достаточно ясно выражено в документах и выступлениях церковных лидеров. Церковь выступает в сфере социально-экономических отношений за умеренный государственный патернализм и большую социальную ориентацию экономики. В сфере политики - безусловно поддерживает курс президента Путина. В сфере идеологии предлагает государственную поддержку православия на федеральном уровне в сочетании с поддержкой ислама и буддизма в соответствующих регионах, в первую очередь - через внедрение обучения религии в школе именно по региональному признаку, через больший доступ Церкви в силовые структуры, к телевидению, к возможностям контроля СМИ и педагогической деятельности. В сфере международных отношений поддерживается теория относительно обособленного развития "цивилизаций", определяемых через религию; соответственно, России предлагается место лидера "православной цивилизации", противопоставляемой постхристианскому Западу и миру ислама. (Мы не будем здесь останавливаться на религиозной мотивировке этих позиций [47]). И эта глобальная позиция имеет прямой вывод для самой России: российский народ должен в такой системе координат определяться не как западный, а как православный, и это влечет за собой требование некоторого отступления от либерализма в пользу традиционных, в смысле дореволюционной традиции, ценностей и общественных механизмов.
В принципе, можно наблюдать позитивную реакцию государства во всех этих сферах, но нельзя не заметить, что эту позитивную реакцию проявляют представители практически только одного политического круга. Достаточно найдется высказываний за государственное вмешательство в экономику, но никак не в либеральном крыле путинского окружения. Высокопоставленные чиновники всячески поддерживают идею внедрения религиозного обучения по региональному признаку (кстати, крайне опасную для федерации), но тоже далеко не все [48]. На государственных каналах ТВ Церковь де-факто становится все заметнее, хотя о прямом выделении РПЦ квот вещания, конечно, нет и речи: время на ТВ слишком дорого и в коммерческом, и в политическом смысле. Министр иностранных дел на VIII Всемирном русском народном соборе произнес речь о "православной цивилизации" [49] не хуже самого Патриарха [50] или члена Центрального совета СПГ (и депутата от "Единой России") Константина Затулина [51]. Принятая еще в начале путинского правления "Концепция национальной безопасности", увязывающая террористические угрозы с некими угрозами этнической или религиозной идентичности, исходящими из-за рубежа, положила начало многочисленным политическим и юридическим заклинаниям на тему безопасности в религиозной сфере [52]. Ну а отступление от либерализма и демократии во внутренней политике - это уже не декларации, а факт.
Можно заметить, что сближение позиций происходит у Московской Патриархии не с федеральной властью в целом, а преимущественно - с ее антилиберально настроенным крылом. Здесь неверно было бы говорить о какой-то конкретной группе [53], скорее надо говорить о совокупности групп в правящих кругах. И каковы бы ни были личные религиозные чувства некоторых представителей этих групп, сближение носит скорее прагматический характер. Пока можно говорить о том, что часть политиков предлагает РПЦ и некоторым другим религиозным организациям получить статус привилегированных партнеров власти (насколько это получается, в ближайшее время можно будет видеть, наблюдая за судьбой законопроекта Сергея Глазьева "О социальном партнерства" [54]). А активисты Союза православных граждан призывают "православных силовиков" реализовывать программу СПГ [55].
При этом ни высокие государственные чиновники, ни руководство РПЦ не стремятся к воссозданию чего-то вроде дореволюционного статуса Церкви [56]. Поэтому можно все-таки надеяться, что инерция сближения не заведет слишком далеко. Что, впрочем, зависит больше не от отношений власти и Церкви, а от развития отношений внутри самой власти.
22:28 18.12.2011
Знаменитый английский историк XX века Арнольд Тойнби не без основания назвал религию куколкой цивилизации. И в самом деле, великие цивилизации возникали и успешно развивались там и тогда, где и когда религия становилась мощным духовным и моральным катализатором объединения разрозненных племен и народов в целях создания единого экономического, политического и географического пространства единого языка и культуры. А главное – создания единых богов, ибо религиозное единство было гарантией единства государственного. Кризис цивилизации начинался, как правило, с кризиса религиозного, с расстройства или обострения взаимоотношений церковной и государственной власти. Чтобы не допустить этих конфликтов, древние шли на объединение религиозной и светской власти в одних руках – князя, царя, фараона, императора и т.д., который, как правило, обожествлялся.
С рождением демократических государственных систем управления произошло жесткое разделение религии и ее власти с властью светской (государственной). Церковь была отделена от государства, а государство (т.е. светская власть) официально сняло с себя ответственность за религиозное состояние общества. Религия была провозглашена не общественным, а частным делом каждого гражданина, свободой его выбора исповедовать какую-то религиозную веру или не исповедовать никакой.
Однако мирская власть, трезво оценивая роль и значение религии в жизни человечества, формально отделив церковь от государства, понимала, что невозможно отделить религию от общества, не нарушая права граждан на свободу совести, не подрывая духовных и моральных основ общества. Поэтому она не пошла на полное отделение, т.е. фактическое изгнание религии из всех сфер общественной жизни.
В этом легко убедиться на соответствующих статьях Конституции европейских стран, которые посвящены вопросам взаимоотношений религии и общества, церкви и государства. В ряде этих стран конституцией провозглашен даже государственный статус традиционных религий, в других особо подчеркивается роль и место в религиозной жизни общества традиционных религий данного народа.
Единственной из современных демократических стран, где никак не обозначена особая роль какой-то из религий, являются США. Современное руководство США считает это великим достижением демократии. Оно считает предметом особой гордости превосходство американской демократии над демократиями других стран в области религиозных отношений. Поэтому США присвоили себе право контроля за соблюдением религиозных свобод во всех странах мира и наказания нарушителей этих свобод.
Именно американский вариант закона о свободе совести был принять демократической властью России в октябре 1990 г. Этот закон провозглашал равенство всех религиозных организаций, которые действуют или будут действовать на духовном поле России. Это уравнение в правах и возможностях традиционных российских религий (и прежде всего Православия) и деструктивных тоталитарных сект привело к самой настоящей религиозной (а правильнее будет сказать – псевдорелигиозной) экспансии духовного поля России, беспрецедентной за всю ее историю.
В короткое время при прямом попустительстве власти и даже прямой ее поддержке на уровне президента страны и высших чиновников (президент М.С.Горбачев оказал покровительство секте Муна, а секретарь Совета безопасности О.Лобов организовал площадку для тренировки боевиков Аум Синрике), тоталитарные секты обманом и пустыми обещаниями втянули в свои ряды миллионы российских граждан и стали реальной угрозой социальной стабильности российского общества.
Общественность России забила тревогу и потребовала пересмотра закона о свободе совести. Под напором общественного мнения и оппозиционной исполнительной власти Государственной Думы, закон 1990 г. был пересмотрен в 1997 г. Он в определенной мере стал сдерживающим моментом в сектантском беспределе, ибо ставил секты и их деятельность в более жесткие рамки государственного контроля. Он мог бы стать переломным этапом по резкому ограничению деятельности сект, если бы администрация президента Б.Н.Ельцина не поддалась открытому давлению правительства США, потребовавшему убрать из проекта закона наиболее жесткие положения, касающиеся деятельности деструктивных тоталитарных сект в России. США предупредили, что в случае игнорирования их требований по проекту закона к России будут применены экономические и политические санкции.
Этот прецедент раскрывает глаза на истинные цели деятельности сектантских объединений в России, направляемой государственными органами США. Они, что называется, лежат на поверхности. Это – социальная дестабилизация российского общества, оттеснение (выжимание) с духовного поля России традиционных религиозных конфессий и, прежде всего Православия, провозглашенного главным врагом США. Это втягивание России в мировой глобализационный процесс и навязывание ей единой религиозной системы под названием "Нью Эйдж" (религии "Новой эры").
К сожалению, часть российской правящей верхушки выступила здесь в роли пятой колонны и стала продвигать идеи религиозного глобализма в жизнь. Подтверждением этого служат ряд заявлений крупных чиновников российской исполнительной власти. Вот некоторые примеры попыток этого продвижения. 7 сентября 2000 года в "Независимой газете" директор информационного аналитического агентства при Управлении делами президента А.А.Игнатов опубликовал своеобразный манифест российских глобалистов под названием "Стратегия глобализационного лидерства для России". В этой статье высокопоставленный автор предлагает создать в срочном порядке одну общую для России религию (т.е. российскую "Нью Эйдж") и сделать ее государственной.
Другой высокопоставленный чиновник Кремля – заместитель начальника управления президентской администрации по внутренней политике М.Мейер 30 августа 2001 г. в интервью одному из католических агентств сделал ряд жестких и оскорбительных заявлений в адрес Русской православной церкви. Он в частности очень негативно оценил принятие РПЦ "Основ социальной концепции Русской православной церкви", заявив, что это принятие "еще более осложнило церковно-государственные отношения" (видимо, надо понимать, что речь идет об отношении государства и РПЦ). Одновременно были допущены оскорбительные выпады в адрес некоторых иерархов из высшего руководства РПЦ.
Мало чем отличаются высказывания чиновников президентской администрации по религиозным вопросам от правительственных чиновников. Председатель Комиссии по вопросам религиозных объединений при правительстве РФ А.Себенцов упорно отстаивает принцип равенства всех религиозных объединений и в то же время настаивает на усилении контроля государства за их деятельностью с помощью созданного органа по образцу бывшего в советское время комитета по делам религий.
Все эти высказывания говорят о том, что определенная часть представителей исполнительной государственной власти в отношении религии придерживается глобалистских идей и принципов. Другая часть проявляет сдержанность и занимает выжидательную позицию. А в целом вразумительной, системной, продуманной на перспективу религиозной политики современная российская власть пока таки и не выработала. Ее отсутствие несомненно негативно сказывается на состоянии духовности и нравственности российского общества, его социальной устойчивости. Религия в современной России продолжает усиливать свое влияние, и игнорирование этого факта властью может иметь трагические последствия. Задача научной общественности обратить внимание власти на эту тревожную проблему.
22:30 18.12.2011
немного статистики
22:33 18.12.2011
Все открытия новые, во всех областях наук, прежде всего, а не догмы, должны формировать мировоззрение. Президент верует. Это его личное дело. Посещает церковь. Его право. Но услужливые работники ТВ устраивают из этого шоу. И личный, сугубо интимный процесс превращается в дубину государственной политики. Это в Европе многовековые традиции демократии. А Россия - азиатская страна, деспотия в ней - обычное дело. Обычное дело и прислуживаться перед царем, дублируя, копируя его поступки. И что же становится нормой поведения? Чтобы здраво оценить, куда нас толкают телевизионщики? Новая власть активно блокируется с религией. Если люди власти на самом деле искренно верующие, то где их поступки? Все ведь коррумпированы, взяточники. Народу бесконечное повышение цен, отмена последних льгот, завоеваний прежней власти, которая огульно высмеивается всеми СМИ. Чтоб все достижения советской власти, такие как бесплатное образование, медицина и прочее, быстрее были позабыты. Деньги от нефти прячут, чтоб втихомолку потом разворовать то, что уцелеет от инфляции. Это все разве действия христиан? Разумеется это ложь, это отвлечение внимания народа. От своей особняком стоящей роскошной жизни. Продажное ТВ показывает, как президент и его приспешники ходят в церковь. Миллионы нищих и спрятанные от народа триллионы денег - вот истинная правда о сути этих личностей. Нельзя коррумпированную власть допускать стоять рядом с людьми там, где считается святое место. Нельзя, чтоб убийцы маленьких детей, разорители страны и людоеды считались братьями по вере. Когда зло не отделено от добра, не изобличено как зло, то это зло и дальше будет разлагать наши души, путая, сбивая с пути к истине. Стоят людоеды, снижающие численность страны, стоят убийцы, благодаря которым девушка выбрасывает рожденного им ребенка на помойку, ибо пособие такое положили ей убийцы, с которым можно только умереть от голоду, но никак не жить. Стоят пособники во всех криминальных делах, ибо когда воруют, крадут, убивают по пьянке от несчастной жизни своей напившись, то во всех этих делах уголовных соучастники президент, члены правительства, местные чиновники. Стоят они со лживо постными рожами в церкви и ПРИНИМАЕТ их церковь, допускает, укрывает своим авторитетом. Пытается манипулировать российскими народами российская власть. Потому на дела их смотрите, а не на топтание в церкви. Они - власть, зовут религию на помощь, чтоб погрузить народ в напрасные ожидания будущей лучшей жизни. А сами они - власть, ни одного дня не желают ждать. Уже сегодня и каждый день вволю гуляют на украденные у народа деньги. Сколько еще будем верить граждане? Разовое посещение церкви не должно отбеливать этих черных душою членов правительства в глазах народа. Но пойдет ли на это восстановление справедливости Церковь? Очевидно, ожидать того не стоит. Ибо власть духовная и светская переплелись, что мы видим ежедневно. Да и кто дал ей право называться духовной? Она сама наградила себя этим званием. Куда делись прежние 16 миллионов коммунистов с их материалистическим сознанием? Куда делась прежняя просвещенная страна с самым читающим в мире населением? Куда делись Академии наук с их авторитетом накопленных знаний? Все ахнуло и пошло на дно. Мы втихую капитулировали перед сектами, заграничными проповедниками. Когда религия оказалась разрешенной, исторически сложившиеся здесь вероучения не охватили всю паству. Столько ложных учений и учителей развелось. А государство, как и отовсюду, и отсюда убрало свой контроль. Как бы все разрешено стало. И поэтому, когда ТВ показывает президента, идущего в церковь, этим как бы разрешается вашим детям попасть в тоталитарную секту, быть обманутым там, ограбленным. Вот в чем опасность силы личного примера. Да, нужно президенту, прибегать к чему-то, или кому-то в поисках просветления, утешения, успокоения. Многим из нас нужно утешение. Многие нуждаются в осознании того, что есть что-то более светлое, сильное, оберегающее нас. С отдачей вернулась спустя годы одна из массы ошибок советской власти. Не смотря на государственную религию - атеизм, люди в нашей стране личного иммунитета от религии не имели. Не имели свободно под рукой священные книги. Не научились видеть свободно их достоинства и недостатки. Первоисточники ограниченны были для широкого доступа. Их просто запрещали, изгоняли, так власти было легче. Но жизнь поменялась. Многие встретились с удивительным, глубоким миром священных книг древнего человечества. А недостатки не увидели. Ибо тоска душевная, тревоги, нужда, отчаяние притянули поверить, не обращая внимания на нелепость догматов. Рост верующих - это следствие кризиса в стране. С одной стороны капиталисты, захватившие власть мирскую, навязывающие нам и сами себе безумные идеалы потребления. С другой стороны - религии, с тупой покорностью, все оставляющие на потом, на рай, все желания и устремления, а ныне призывающие терпеть и отказываться от самого себя. Человечество бездумно мечется меж этими двумя сторонами. Как-то разом издохла вся наша антирелигиозная пропаганда. Как будто все, что говорилось лучшими умами человечества в предшествующие тысячелетия, все разом, будто бы оказалось неверным. А оно не оказалось неверным. Взгляды тех людей остаются правильными. Просто наши СМИ гонят волну зрительского и читательского внимания в религиозные сферы. Подтявкивают власти. Представляют мир только в религиозном свете. Прежняя коммунистическая власть тщательно контролировала всю общественную мысль и пыталась контролировать мысли каждого отдельного индивидуального человека. Контроль за мыслью был обязательным делом и в прошлых веках, обусловлен религиозным верховенством. Новая наша власть пока не дошла до прежнего тотального контроля. Хотя телевидение, это самый мощный рычаг продвижения своей пропаганды, захватило полностью, не оставив оппозиции ни одного телеканала. Известно, у кого СМИ, у того и власть. Но, когда-нибудь, открытый и явный грабёж страны прекратится. Не оттого, что они насытятся, нет. Всегда будут и их голодные дети, и друзья, и те, кто впервые дорвется до власти. Грабёж прекратится, когда все большие куски промышленности будут проглочены. Тут наступит период грабить по-тихому, а на народ оказывать парализующее воздействие. Чтоб не мешал. Ибо грабеж по-тихому, это верная, но медленная прибыль. Тут, быть может, повторится картина из царской России. Народу начнут внушать, что власть царя от бога, призывать народ к терпению, больше думать о душе. Призовут в церквях бедных и голодных пенсионеров больше думать о своих грехах, копаться в своих микроскопических недостатках, а власть не осуждать, "богатые, мол, олигархи, уже получили свое утешение, а вам будет рай". Кто-то будет за счёт ограбленного народа и на Земле жить как в раю. Право на истину, на свободный ее поиск, вне догм, разве не относится к самым непреложным, самым насущным, самым святым правам человека? Тысячелетнее рабство в цепях догматизма по прежнему не обнаружено, так называемыми развитыми странами мира. Угнетение разума догмами по прежнему им не видно. Да, отвергать с порога тысячелетние традиции безумие. Коль нет ничего взамен. А разум человека, разве не является также традицией? Древней, тысячелетней традицией разве не является стремление людей к свету, знаниям, что дает счастье контроля над происходящим в мире. Подумаешь, тысячи лет прошло развития наук, знания. Мы будем назло верить прогрессу науки, в то, что мир создан за 6 дней. Если каждый день говорить о себе, отождествляя себя с рабом, пусть даже Божьим, что из этого получится, какая душа? Власти выгодно, чтоб мы сидели врозь по своим храмам, как по хатам. Молились, не осуждали жизнь, ибо она от бога, и ждали награды за страдания на небесах. Когда нас не будут зомбировать с детства вероучениями? Спускать сверху директивы. Названия разные, а суть едина - контроль за развитием сознания. Один из учителей древности водил свой народ по пустыне, пока не померли все те, кто рожден был рабами. Чтоб не брать рабскую психологию в новую жизнь. Доколе мы в новый 20-тый, 21-й век будем брать догмы прошлых веков, устаревшую психологию, темноту своей рабской души? Вместо того, чтобы всю активную энергию свободного сознания всех свободных людей направить на консолидацию общества, стран, народов, мы намерены и дальше жить на наркотических пилюльках обещаний будущего вечного блаженства. Парализуя тем волю, социальную справедливость свою. Вновь и вновь жертвуя своим будущим, настоящим, во имя смутной веры.
22:35 18.12.2011
mur3ick писал(а) в ответ на :
> > найти можно все что нужно,главное правильно в поиск забить. Главное на поиск не забить.Тогда найдешь ,что нужно.
22:37 18.12.2011
Для сегодняшних реалий Российской Федерации проблема соотношения религии и политики может быть рассмотрена в рамках триады: государство, православие, ислам. Те изменения, которые произошли в начале 90-х годов 20 века, дали возможность проявиться разным тенденциям в отношениях между религией и политикой. Но до настоящего момента проблема выстраивания «гармоничных отношений в системе «государство – общество – религия» сохраняет свою актуальность. Это связано, прежде всего, с необходимостью преодоления деструктивных тенденций в духовной сфере»(1) . Православное христианство в лице Русской православной церкви занимает достаточно твердую позицию в отношении «симфонии Российского государства и религии». Прежде всего, это касается недопущения какого-либо вмешательства государства в дела церкви. Очевидно, что еще свежи в памяти церковные реформы Петра Первого, упразднившего патриаршество, лишившего Церковь организационной и хозяйственной самостоятельности, передавшего всю церковную власть в руки Святейшего правительствующего синода, находящегося под управлением российского императора. С другой стороны, РПЦ в настоящее время прилагает очень большие усилия для того, чтобы влиться в некоторые общественно-государственные институты: - в систему государственного образования и науки через введение школьного предмета «Основы православной культуры», вузовского направления «Теология», научной специальности «теолог»; - в сферу воспитательной работы в вооруженных силах, в правоохранительных органах, в исправительных учреждениях через введение официального института священнослужителей в этих органах; - в средства массовой информации через создание особых религиозно-просветительских передач и публикаций. Совершенно очевидно, что в ближайшие годы будет наблюдаться усиление и активизация именно этих направлений церковно-государственных связей со стороны РПЦ. Что касается отношений между мусульманами России, их организациями и движениями, с одной стороны, и государством, с другой, то здесь можно выделить две разнонаправленные тенденции. Прежде всего, необходимо отметить позицию официально и легитимно действующих централизованных религиозных организаций, изложенную в «Основных положениях социальной программы российских мусульман» таким образом: «в условиях действия нынешней Конституции РФ возможным и необходимым представляется официальное социальное партнерство между федеральной властью и Советом муфтиев России как оптимальное средство защиты национальных интересов России в отношении с исламом как внутри страны, так и во внешней политике. Это партнерство должно быть закреплено соответствующим соглашением на высшем уровне». (2) Этот тезис актуален и сейчас: главное, чтобы государство определило свои приоритеты и форму партнерства с мусульманами. Нельзя не отметить, что сохраняется и иная позиция некоторых слоев мусульман в России, которые видят свое будущее только вне рамок существующего государства. Реальным проявлением этого направления явились события в Чечне и Дагестане в 90-х гг. 20 века, когда возникла опасность выхода некоторых территорий из состава Российской Федерации, что неизбежно сказалось бы на ситуацию и во многих других регионах с преимущественно мусульманским населением.(3) Ситуация в этом отношении за последние годы значительно улучшилась, чему способствовало изменение позиции государственных органов, осознание необходимости поддержки мусульманских религиозных организаций, особенно в сфере образования. Ясным проявлением новых подходов является создание «Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования», реализация «Комплексной программы подготовки специалистов с углубленным знанием истории и культуры ислама» в рамках национальных проектов. Однако, будет ошибочным полагать, что лояльность мусульман по отношению государству достигнута раз и навсегда. Здесь очень важно понимать, что очень многое зависит от того, как сложатся в будущем отношения между российским государством и Русской православной церковью. Утверждение православия в качестве идеологического стержня государственной образовательной концепции, духовно-нравственной основы развития общества, доминанты культурного и художественного творчества, а также использование средств массовой информации для пропаганды только одного религиозного учения, неизбежно вызовет ответную реакцию со стороны все возрастающего по своей численности мусульманского населения страны. Именно этим доминированием в сфере государственной идеологии могут воспользоваться радикально настроенные молодые мусульмане, которые неизбежно обратятся к экстремистским и сепаратистским позициям, которые еще существуют среди некоторых лидеров мусульманского сообщества. Все это опасно не столько для территориального единства России, которым сторонники «православной России» готовы пожертвовать ради господства своих идей, сколько разрушением народного единства многонациональной и многоконфессиональной Российской Федерации. Россия может быть сильна только через дружбу и единение всех своих народов, а разделять ее по национальному или религиозному признаку – значит вести к ослаблению ее государственности, целостности и суверенитета. Муртазин М.Ф. Ректор Московского Исламского Университета, Заместитель Председателя Совета муфтиев России.
22:45 18.12.2011
А вот Путин конечно молодец. То со свечкой, то в ермолке... Трудно это - нравиться всем!!!
22:56 18.12.2011
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ В ДРЕВНЕЙ РУСИ И ХРИСТИАНСТВО Мифология власти в Древней Руси
Характерной особенностью русского менталитета считается его раздвоенность, противоречивость. О душе русского народа — «сложной и запутанной» — размышляли многие русские и зарубежные мыслители, а «расколотое сознание», феномен чисто русский, стало объектом большого числа философских, исторических и литературных исследований. Этому феномену давались диаметрально противоположные объяснения. Например, Н. А. Бердяев писал о влиянии генетических корней русского народа, он видел «тайну души России и русского народа, разгадку всех наших болезней и страданий — в недолжном, в ложном соотношении мужественного и женственного начала. В тайниках России, в душе русского народа не совершилось внутреннего брака, брачного соединения мужественного и женственного начала». На наш взгляд, причину этой противоречивости русской души следует искать в столкновении в общественном сознании двух систем миропонимания — древнерусской и византийско-христианской, нашедших свое философское и поэтическое отражение соответственно в славянской и христианской мифологии. Прежде чем перейти к рассмотрению особенности славянского миропонимания, укажем на наличие у славянского этноса единого индоевропейского корня. Уже в середине XIX в. выдающийся исследователь славянских этносов, мифологии и фольклора А. Н. Афанасьев констатировал, что «народ русский вместе со многими другими народами принадлежит к одной отрасли — индоевропейской. Хотя издавна разделилась эта отрасль на много племен и народов и расселилась почти по всему пространству земной суши, до сих пор, однако, она удержала все главные черты своего древнего единства». В религии и мировоззрении индоевропейских народов легко выявляется ряд общих черт, которые в дальнейшем каждый народ трансформировал в собственную религию, культуру, мифологию. Всем им свойствен параллелизм терминов, обозначающих божества. От одного корня берут начало названия бога: литовское Devas, древнепрусское Deiws, латинское Deus. При этом у древних индоевропейцев боги выступали, как правило, в качестве «природных и общественных сил». Параллелизм просматривается у индоевропейцев и в образе центральной фигуры индоевропейской мифологии — бога-громовержца: древнеиндийского Парджаньи, хеттского Пирвы, славянского Перуна, литовского Перкунаса. В структуре индоевропейского мировоззрения и основанной на нем идеологии получила развитие идея трехчастности, соотносимая с представлениями индоевропейцев о человеке, природе и космосе. В ее основе лежала необходимость выполнения трех основных функций в системе архаического общества: царско-жреческой — олицетворение власти; военной — олицетворение силы; общинно-земледельческой — обеспечение плодородия. Такое разделение, к примеру, отличает идеальное государство Платона. Для мировоззрения индоевропейцев была характерна констатация равноправного участия людей, наряду с Богом, в творении земного мира. Их восприятию окружающего мира не был свойствен фатализм, доминировал принцип активного воздействия на природу с целью ее освоения и преобразования. Этот тип мышления нашел отражение в мифе о Волшебной стране, представлениях о «золотом веке». Тип поведения, присущий активному социальному мировосприятию, отличает, например, персонажа иранской мифологии — Йима. Он — первопредок человечества, культурный герой, создатель благ цивилизации, устроитель социальной организации общества, владыка мира в эпоху тысячелетнего «золотого века». При нем не было болезней, старости, смерти, моральных пороков («Видевдат»; «Младшая Ясна» IX, 1 — 5). Наиболее отчетливо этот взгляд выражен в кельтских сказаниях о волшебной стране Аваллоне — острове блаженных, где остановилось время, царят изобилие и молодость. По преданию, на Аваллон после сражения был перенесен феей смертельно раненный король Артур. Символика, связанная с «островами блаженных», обычно включает в себя стеклянную башню или дворец, чудесные яблоки, дарующие бессмертие, которые предлагают героям женщины, населяющие остров. Аналогичный мотив встречается и в этрусской мифологии — с именем божества Сатре связано представление о «золотом веке» — эпохе изобилия и всеобщего равенства. Таким образом, у индоевропейских народов жизнедеятельность понималась как освоение земли и овладение ее богатствами ради достижения «золотого века». Таков был по форме и сути фундамент, на котором развивалось славянское языческое мировоззрение. К началу X в. восточных славян отличала уже своя сформировавшаяся система миропонимания. По замечанию А. Н. Афанасьева, невозможно утверждать, что славяне того времени были дикарями и не имели четких религиозных представлений, поскольку «такое состояние мыслимо разве в том населении, у которого не создался самый язык и, следовательно, не определились самые понятия. Напротив, там, где язык находим вполне развившимся, таких смутных представлений и отсутствия религиозных образов быть не может, ибо понятия вырастают в одно время со словом. Славяне же до X в. успели прожить так много, что для них не только окончился первый период развития языка, но даже начался второй». Религиозные воззрения славян можно отнести к пантеистическому монизму, выводящему все явления из одного, Первоединого, начала. Этот монизм был подмечен в VI в. н. э. Прокопием Кесарийским, который говорил: «Они (т. е. анты и славяне. — Л. А.) считают, что только один Бог, творец молний, является владыкой над всеми». В ХП в. Гельмольд писал в «Славянской хронике»: «Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести, радости, они признают и Единого Бога, господствующего над другими в Небесах, признают, что Он, всемогущий, заботится лишь о делах небесных, они (т. е. другие боги), повинуясь Ему, выполняют возложенные на них обязанности и что они от крови Его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому Богу богов». Весьма симптоматична в этом отношении формулировка клятвы, приводимая в договоре 944 г. князя Игоря с греками: «<..> и от Бога, и от Перуна». Такая же формулировка используется и в договоре 971 г. князя Святослава с византийцами: «<...> будем прокляты и от Бога, в Которого веруем, — от Перуна и Волоса». В приведенных примерах имя Бог употреблено в смысле верховного Бога, отдельного от других богов — Перуна и Велеса. Славяне чтили в Нем владыку Неба, источник божественной силы, называли Великим Богом, Старым Богом или Прабогом. В деле реконструкции миропонимания древнего славянина большую роль сыграла находка в 1848 г. так называемого Збручского идола, ныне находящегося в Историческом музее. Четырехглавый идол, увенчанный общей шапкой, разделенный на три горизонтальных яруса, изображает картину вселенной с ее тремя мирами: верхним — небесным, божественным; средним — земным, человеческим; нижним — миром предков и глубин. На каждом ярусе идола имеются рельефные изображения, по которым можно реконструировать божественный пантеон. На верхнем ярусе видны изображения двух женщин — одна с кольцом, другая — с рогом изобилия, и двух мужчин — одного с конем и мечом, другого — с солярным («солнечным») знаком. Следуя реконструкции академика Б. А. Рыбакова, богиня с рогом изобилия — Макошь, «Мать урожая»; богиня с кольцом — Лада, богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви; бог-мужчина с конем — бог грозы и войны Перун; бог с солярным знаком — это либо Хоре, т. е. бог, олицетворяющий светило, либо Даждьбог — бог белого солнечного света. На среднем ярусе, символизирующем земную жизнь, видны изображения земных людей. Нижний ярус — мир предков и земных глубин. На нем представлены коленопреклоненные фигуры богов, поддерживающих земной мир. Что касается божества, несущего Землю, то это Велес — скотий бог, одна из ипостасей которого была связана с подземным миром, преисподней. Очевидно, что трехчленную систему мира венчает Бог-вседержитель. Представляется убедительной гипотеза Б. А. Рыбакова, что «Бог-отец, старый бог, у славян — Стрибог, но слово "Стрибог" является не столько собственным именем, сколько эпитетом, определением верховного божества как отца Вселенной. Сварог ("небесный"), Стрибог ("Бог-отец") <...> Род ("Рождающий") — все эти слова могли означать одно патриархальное мужское божество». В языческом славянском пантеоне существовала связь между Стрибогом как Богом-вседержителем и Даждьбогом как его сыном. В летописи ХII в. читаем: «<...> сын Сварогов, еже есть Даждьбог». Будучи сыном небесного отца, Даждь-бог олицетворял одну из ипостасей солнца, его образ дополнял образ бога-солнца Хороса — «прабога», который не существовал самостоятельно. В паре Сварог — Даждьбог мы видим Бога Отца — творца вселенной — и его сына. В связи с таким построением пантеона понятна и суть найденного в Штеттине древнеславянского идола Триглава, который отождествлялся с верховным богом поморских славян Святовитом. Штеттинский идол был не очень велик и имел три небольшие посеребренные головы. Вот как объясняли эту трехголовость местные жрецы: «Они означают, что наш Бог управляет тремя царствами — небесным, земным и преисподнею». В рамках аграрного культа, исповедовавшегося восточнославянскими язычниками, широчайшее распространение получили обряды, связанные с цикличностью умирания и воскрешения божества растительности. Об этом говорят широко распространенные культы Морены, Купалы, Костромы, находившие выражение в ритуальных обрядах, связанных с соломенным чучелом, которое уничтожалось во время обряда, сжигалось, топилось, по нему совершался обряд погребения и оплакивания. Например, в восточнославянской мифологии Кострома — персонаж, олицетворяющий весну и плодородие. В русских обрядах проводов Кострубонька — это молодая женщина в белых одеждах с зеленой веткой. Во время ритуальных похорон Кострубоньку олицетворяет соломенное чучело женщины или мужчины. Чучело хоронят (разрывают, сжигают), но Кострубонька воскресает. Таким образом, к началу IX в. у славян сложился относительно четкий монистский божественный пантеон, широкое распространение получило представление об умирающем и воскресающем божестве растительности. Позднее христианство найдет в язычестве восточных славян уже готовые и во многом родственные ему религиозные формы и попытается преобразовать их в соответствии со своими представлениями. Тем не менее правомерно говорить лишь о внешнем подобии культов — славянского языческого и православного, — поскольку суть социального и политического опыта, нашедшего отражение в славянской мифологии, в корне отличается от соответствующего опыта, сформировавшего христианскую мифологию. Поэтому в первую очередь мы обращаемся к мотивационной стороне возникновения тех или иных религиозных представлений. История показывает, что перемены в религиозной жизни обычно бывают обусловлены не какими-то высшими материями, а необходимостью решения вполне конкретных социальных проблем. Так, например, необходимость правовой легализации презираемой ранее торговли и социальной активности обеспечила, согласно Максу Веберу, «благословение Небес» на реформирование средневекового католичества. Введение же князем Владимиром христианства привнесло качественно новые политические реалии, ранее не присущие социально-политическому устройству земли Русской. Итак, для начала выясним, какие особенности социального и политического опыта русичей сказались на их религии и мифологии. Славянам была чужда мысль, будто земной мир греховен и лежит во зле. Наоборот, наши предки были устроителями этого земного мира. В их представлении боги выступали как благодатная сила, к которой следовало обращаться лишь в самых крайних случаях с просьбами о помощи в реализации земных начинаний. Поэтому и не знали они судьбы как фатального предопределения богов, которое людям не дано изменить (как писал в VI в. Прокопий Кесарийский). Сам исторический процесс формирования славянского этноса в изначально неблагоприятных климатических условиях, когда нашествия гуннов, аварцев, печенегов то и дело ставили его на грань выживания, не давал повода для развития такого рода фатализма. В противном случае славян постигла бы судьба многих бесследно исчезнувших народов. Для славян боги были повсюду, и люди прямо обращались к ним, не испытывая робости и страха. Все, что давало жизнь, было для них манифестациями божественных сил. Поклоняясь проявлениям природы, они славили силу, создавшую этот мир. Представление о миропонимании, присущем населению Древней Руси, дает «Слово о полку Игореве». В основе этого текста лежит индоевропейский принцип троичности, троичности во всем, начиная со световых образов (свет угасающий — тьма — свет возрождающийся), где каждому из световых символов соответствует определенное событие (поход, обреченный на неудачу, — пленение — радостное возвращение Игоря); и кончая периодизацией истории с ее делением на: 1) «века Трояни»; 2) время дедов {Владимира и Ярослава), и 3) нынешнее время — время отцов и внуков. Членение событий по принципу трехступенчатого ряда, в котором конечный этап плавно переходит в начальный, воплощает в себе идею вечного круговорота. Циклизм, перенесенный в социальную сферу, формировал представление об ожидании в будущем возврата прошлого, но на качественно более высоком уровне. Невзгоды воспринимались как временные, выход из бедственного положения связывался с восстановлением прежнего порядка. Автор «Слова о полку Игореве» знал и ценил прошлое, но устремлен он был в будущее — будущее как опрокинутое прошлое. Хотя «Слово о полку Игореве» — произведение уже ранней христианской эпохи, ему ни в малейшей степени не присуши черты христианской онтологии бытия. Нет здесь свойственной христианству необратимой линейности времен, берущей начало в Боге (Творение) и заканчивающейся Страшным Судом. Нет апокалиптической безысходности, нет истории как процесса деградации, как движения времени к своему концу. Циклизм, противоположный христианской линейности, давал славянам надежду на возрождение былого благополучия в этой жизни. Философская концепция «Слова...» антагонистична христианскому провиденциализму, когда высшей причиной всего совершаемого в истории людей считается Провидение Божие. В «Слове...» причинность событий не трансцендентная, не внешняя, не отстраненная от исторической действительности. Анализ этого гениального памятника древнерусской литературы позволяет сделать вывод, что именно идея цикличности лежала в основе миропонимания восточных славян. Глубоко символично, что князья нигде не выступают в «Слове...» в качестве богоизбранных, они для автора — защитники земли Русской; полностью отсутствует сакрализация княжеской власти, вера в ее божественное происхождение. По «Слову о полку Игореве» можно судить также и об отношении славян к природе. Наряду с начатками христианского миропонимания перед нами — мощный языческий пласт, вера в то, что мир и человек во всем подобны друг другу и находятся в постоянном взаимодействии. «Слово...» полнится обращениями к солнцу, месяцу, ночи, ветру, небесным явлениям; все, что происходит на небе, в воздушной и водной стихии, имеет еще и другой, таинственный, символический смысл. Ярославна призывает на помощь не христианского бога, а обращается к солнцу со словами: «Светлое и тресветлое Солнце», называя его «господине», что по-славянски значит «Господи». Она упрекает Солнце, которое всем тепло и красно, в том, что оно немилостиво к Игореву войску. В противовес Солнцу, могучему и милостивому, образ ветров, внуков Стрибога, носит враждебный характер, и Ярославна упрекает ветер-ветрило: «Чему, господине, насильно веши?» По отношению к воде картина дуалистична: есть вода живая, а есть и мертвая, одна оживляет, другая умерщвляет. Так же и реки: они либо дружелюбны, либо враждебны героям. Например, река Каяла — река скорби, боли и поражения. Мир человеческий и мир природный полны гармонии, они связаны нерасторжимым единством. Мироощущение восточных славян проникнуто светом, радостью. Даже смерть у них не воспринималась как горе, что видно из их похоронного обряда. После похорон они совершали тризну, сопровождавшуюся угощениями и игрищами с борьбой, конными и пешими состязаниями, чтобы покойник мог понаблюдать за ними. Славяне верили, что душа умершего идет прямо в Ирий, где обитают духи предков и птицы1. Вероятно, Ирий рассматривался ими как параллельный мир — рай, откуда пращуры следят за делами своих потомков на земле. Не было у них понятий ада и греха. Судя по всему, в качестве инструмента контроля над общественной моралью выступал культ предков, следивших за земными делами потомков. Восточные славяне не знали рабства как формы социального уклада. (Из договора с греками 944 г. следует, что попадание в рабство они считали самым тяжким наказанием). В рабов они обычно обращали нарушителей клятвы: «Да будет раб в весь веке в будущий». Поход славян 860 г. на Константинополь был вызван отнюдь не страстью к агрессии, а справедливым желанием защитить соотечественников и воздать по заслугам византийцам, поработившим нескольких русов. Эту мотивацию признал даже патриарх Константинопольский Фотий. Более того, в послании Фотия содержится очевидное свидетельство того, что по приказанию византийского императора Михаила невольники были умерщвлены. При этом Фотий проводит такое сравнение: «Многие и великие из нас получали свободу [из плена]; а мы немногих молотильщиков бесчеловечно сделали своими рабами». То, что русы не стали разрушать Царьград и удалились, пощадив византийцев, было приписано патриархом Фотием заступничеству Богоматери. (Лишь как исторический казус может быть истолкован тот факт, что в христианской Руси это событие стало торжественно отмечаться как праздник Покрова Богородицы, заступницы Русской земли). Автор «Стратегикона», произведения VI в., приписываемого византийскому императору Маврикию, констатирует: «У славян и антов господствуют одинаковые нравы и обычаи, они любят свободу и не поддаются порабощению и господству». Даже пленных они удерживают определенный срок и предлагают на выбор: возвратиться домой за известный выкуп или остаться на положении свободных и друзей. По свидетельству Прокопия Кесарийского, славяне жили в народоправстве, а для общественных дел выбирали из своей среды старшин; все они руководствовались древними законами, поклонялись одному верховному богу и многим другим, более или менее важным божествам, коим приносились в жертву плоды и животные. Вольнолюбие, презрение к рабству, народоправство, радостное земное жизнестроительство, реализм — такова суть мировоззрения и миропонимания восточных славян. Не знали они никакого обожествления носителей земной власти, которые выбирались народом и служили общему благу. Это нашло отражение и в славянском эпосе. Так, в русских былинах Микула Селянинович — богатырь-пахарь. Возвеличивание крестьянского, вольного труда характерно для всей славянской традиции {главный богатырь русского эпоса — Илья Муромец — также крестьянский сын). Основной мотив былины — труд, для Микулы Селяниновича — это богатырская пахота, он «дубы в борозду валит». Деятельности вольного пахаря противопоставлены два антагониста. Первый — это хтонический богатырь со сверхъестественной силой — Святогор. Безмерная, сверхъестественная сила губительна и для самого Святогора, и для земли Русской, которая не выносит его тяжести. Да и сам он, обладая непомерной силой, не может совладать с нею; отсюда в его характере мотивы хвастовства и бессмысленной демонстрации силы: невозможно найти ей полезного применения — ни героически-воинственного, как у Ильи Муромца, ни хозяйственно-прикладного, как у Микулы Селяниновича. Святогор стоит в одном ряду с бесполезными хтоническими богатырями русских сказок, такими как Горыня, Дубыня, Усыня. Гибель Святогора — наглядный пример пагубности чрезмерной и сверхъестественной ненаправленной силы. Главная мысль былинного эпоса состоит в том, что для жизни на земле нужна не сверхъестественная, а реальная человеческая сила, которая принесет людям пользу. Поэтому два вольных крестьянских сына: пахарь Микула Селянинович и защитник Илья Муромец — это символы процветания и благоденствия земли Русской. Очевиден мотив опоры только на собственные человеческие силы и отсутствие религиозного упования на сверхъестественное чудо. Другой персонаж, противостоящий Микуле Селяниновичу, — еще один обладатель невероятной силы — князь-оборотень Вольх. Микула Селянинович посрамляет его и его дружину, когда они не могут угнаться на конях за его плугом и тщетно стараются вытащить из земли сошник, оставленный богатырем. Рождение князя-оборотня сверхъестественно и чудесно. Оно сопряжено с религиозным вмешательством в привычный порядок вещей: гремит гром, дрожит сыра земля, трясется «царство Индейское», колеблется море, рыба уходит в морскую глубину, птица — высоко в небеса, звери — в горы. Едва родившись, он уже говорит, «как гром гремит», его пеленают в «латы буланые», кладут ему в колыбель «злат палицу в триста пуд». К десяти годам он осваивает искусство оборотничества, в двенадцать — набирает себе дружину, в пятнадцать — отправляется в поход. Будто оборотень, мечется он по лесам и «бьет звери сохатые»; охотится в облике сокола на гусей, лебедей; оборачивается муравьем (превращение в муравья чем-то напоминает миф о Зевсе, являвшемся к Эвримедузе также в виде муравья; их сын Мирмидон [букв, муравейный) стал родоначальником мирмидонян, «муравейных» людей; герой Троянской войны Ахилл тоже был мирмидонянином — эти примеры лишний раз демонстрируют нам живучесть древнейших индоевропейских пластов сознания). Пользуясь своими неземными способностями, Вольх убивает индейского царя, берет в жены царицу, женит своих воинов на семи тысячах девиц, сам же становится царем. И все же князю Вольху со всеми его сверхъестественными возможностями не удается совладать с крестьянскими вольными сынами Микулой Селяниновичем и Ильей Муромцем. Напрашивается вывод: если и искать в древнерусской мифологии чисто религиозное обоснование власти князя, то, как ни странно, скорее всего его можно найти в действиях нечистой силы. Подобная четкая линия противопоставления князя богатырю, крестьянскому сыну, прослеживается и в сюжете об Илье Муромце и князе Владимире. Именно Илья Муромец совершил наибольшее количество подвигов, что дает ему право свободно, без подобострастия находиться перед князем Владимиром Красно Солнышко. В облике Ильи синтезированы черты, издревле уважаемые славянами: сила, мужество, верность, трезвость, мудрость, справедливость, сочетание уверенной силы с высоконравственным опытом и житейской мудростью. Даже в построении тройки богатырей: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович — символическом отражении системы раннефеодальных отношений в Киевской Руси, мы видим характерное для народного миропонимания распределение героев. На первом месте — крестьянский сын Илья Муромец, второй — сын купеческий Добрыня Никитич и последний — сын поповский Алеша {в его образе присутствуют черты «лукавого византийца», например, блудливость и обман, когда он специально приносит ложную весть жене Добрыни Никитича о смерти ее мужа, чтобы самому жениться на ней, — а также физические качества, не свойственные славянскому типу «сверхчеловека»: слабость, хромота и т. д.). В образе Алеши Поповича четко прослеживается двойственность и противоречивость в сравнении с фигурами двух первых богатырей. Это, по существу, первый былинный персонаж, в котором можно увидеть сочетание цельной, мужественной славянской натуры и «византийской» увертливости, лукавства, коварства. В былинном эпосе в синтезированном виде отражались представления народа о князе и его власти, о богатырях-героях, в нем мифологически фиксировался социальный опыт народа. Основной мотив эпоса — мечты о построении счастья на земле, о справедливом социальном мире, о могуществе Руси, которое создается руками самого народа в лице его представителей — богатырей. При этом ни Илья Муромец, ни другие богатыри не являются слугами князя, тем более его рабами. Они служат интересам народа, князь же вынужден прибегать к их помощи, а иногда даже побаивается богатырей, бывает вероломен и несправедлив к ним. Таким образом, в былинном эпосе, возникшем в X — XI вв., отразились многовековые чаяния славян о справедливом социальном мире и о «сверхчеловеке», призванном построить его, — герое вольнолюбивом, сильном, независимом. Особое внимание обращает на себя отсутствие в миропонимании восточных славян мистического, иррационального восприятия носителей земной власти. Подводя итоги, можно констатировать, что к началу X в. в части собственно религиозных представлений сложилась стройная монистская система восточнославянского языческого пантеона. Для восточных славян были характерны радостное земное миростроительство, полное отсутствие фатализма, отношение к реальному земному труду как высшей ценности. Религиозные идеалы в Древней Руси соответствовали идее «продолженного бытия» (в будущем Ирие) и не содержали в себе компонентов гностико-христианского догмата о будущем «воздаянии» за непослушание царской власти и подчиненной ей жреческой касте. Один из ключевых моментов мифологии власти Древней Руси - отсутствие веры в божественное происхождение княжеской власти. Отсюда логично вытекает, что подчинение населения князю изначально не имело религиозной мотивации. Княжеская власть, по представлениям, восточных славян, - сугубо земной институт. Сакральной являлась не должность князя, а общественные отношения (т. е. институт веча). Дело в том, что природу власти славяне объясняли, опираясь на свои религиозный натурализм, когда в живых ликах природы им виделись образы божества или божеств, и, как следствие, в деятельности вечевой власти они усматривали воплощение воли сакральной божественной силы. Вечевая власть воспринималась как субстанциально тождественная божественной, т. е. налицо феномен природной сакрализации первой. Отсутствие какой-либо иерархии в религиозной системе куль- та предков и возможность «непосредственного» общения с божеством, а также представление о том, что все славяне, вне зависимости от социального положения, имеют божественное происхождение («Даждьбожьи внуки») препятствовали появлению корпоративно организованной жреческой касты как особого класса посредников между миром сакрального и миром профанного. Особо следует указать на тот факт, что славянская религиозная традиция не знала богочеловека-героя, подобного умирающим и воскресающим божествам средиземноморских мифов. Вот почему в Древней Руси власть князя не имела почвы для обожествления. Социальный идеал языческой Древней Руси был диаметрально противоположен социальной мифологии и политической практике христианской Восточно-Римской империи, в которой идеалы деспотического абсолютизма достигли своего апогея. Что же представляла собой религиозная и политическая мифология Восточно-Римской империи, так драматично повлиявшая на будущий «Третий Рим»? Насколько справедливо замечание Н. А. Бердяева, что принятие Русью в 988-М году христианства византийского образца «тяжелым гнетом» легло на душу русского народа?
22:57 18.12.2011
Бурбулятор писал(а) в ответ на :
> > Назови хоть одну религию, которая не оболванивает людей. > Буддизм - не в счёт, потому что религией не является. Религия-учит,люди сами болваны,часто деревяные по пояс хоть и буддисты.
23:03 18.12.2011
В современной России есть представители всех мировых религий. Тот факт, что большинство верующих придерживаются ортодоксального восточного христианства, дает некоторым общественным и политическим деятелям основания говорить о Российской Федерации, как о "православной стране". Но никогда не следует забывать о существовании приверженцев других конфессий, особенно конфессий "традиционных" для нашей страны. Особо необходимо отметить, что в нашей стране существуют несколько регионов, коренное население которых традиционно исповедует буддизм в его северной форме - ламаизм. Однако относительно малое число буддистов по сравнению с другими верующими, периферийность областей их массового проживания для государственного аппарата, в целом та незначительная их роль в общероссийской общественно-политической жизни, часто позволяют федеральному центру, средствам массовой информации и рядовому российскому жителю игнорировать факт присутствия буддизма, не обращать особого внимания на его проблемы, и в целом отрицать какую бы то ни было его роль в обществе. Можно отметить, что подчас все же к данной религии привлекают внимание, но в основном, лишь в силу его некоторой экзотичности и необычности для обывателя. Если сравнивать буддизм с исламом в контексте информированности массовой аудитории, то окажется, что с последним российское общество уже относительно хорошо знакомо, правда подчас имея неправильные о нем стереотипы, сложившиеся под влиянием освещения роли мусульманства во внутриполитической ситуации. Но тем не менее, ислам уже прочно вошел в круг сознания рядового россиянина, стал частью повседневной бытовой ситуации (особенно в крупных городах). С учением Будды пока такого не произошло. Несмотря на то, что в некоторых регионах появились буддисты из числа русского населения, пока еще нельзя говорить широком знакомстве с данной религией именно на уровне повседневности. Не наблюдается и наплыва большого числа лиц из буддийских регионов как России так и зарубежья. В период антирелигиозной борьбы в Советском Союзе властями велась массовая кампания не только против христианства и ислама, но также и против ламаизма. И в данной ситуации, по всей видимости, данному вероучению приходилось хуже в силу его меньшей распространенности и, как следствие, меньшей значимости для власти. В то время, как с православием уже были налажены модели взаимоотношения, и в целом уже не велась борьба на уничтожение, по отношению к буддизму ситуация существенным образом не менялась и во второй половине двадцатого века. Велась массовая антиламаистская пропаганда, направленная на тотальное искоренение всякого следа буддизма в сознании верующих. Даже данные социологических исследований 60-х 70-х годов, демонстрирующие число верующих в Бурятии как ок. 20% от всего населения (причем большинство из них были людьми пожилого возраста), не заставило прекратить, или хотя бы смягчить антирелигиозные действия. "Даже эти отрывочные сведения о количестве верующих и выполняющих обряды ламаизма свидетельствуют о том, что пережитки последнего [ламаизма] держатся еще прочно. Это обязывает нас вести против ламаизма бескомпромиссную идеологическую борьбу." - такие лозунги например встречаются в книге А. Н. Кочетова о ламаизме, книге направленной на "анализ и разоблачение реакционной сущности догматов ламаизма и основанного на них культа". В полном соответствии с политикой властей, данный автор, да и другие, способствовали изданию и распространению массовой антибуддийской агитационной литературы в местах расселения верующего ламаистского населения (прежде всего в Улан-Удэ). Задачей данного эссе и будет являться освещение истории буддизма на территории России, его особенностей и социальной роли. Так же будет уделено внимание и положению буддизма в настоящее время, хотя каких-либо полномасштабных исследований на данную тему пока не проводилось и имеющиеся сведения достаточно неполны и противоречивы. Итак, рассмотрим где, и когда буддизм появляется на территории России. Впервые свидетельства присутствия данной религии относятся к одиннадцатому веку. Археологические раскопки буддийского монастыря, обнаруженного в Туве, показывают, что именно в XI - начале XII в. в данном регионе распространяется буддизм. По всей видимости, соседняя Киданьская империя предпринимала попытки обратить тогдашнее население края в новую веру. Впрочем, после падения киданьского государства под ударами чжурдженей, традиционные шаманские культы снова заняли господствующее положение. Повторное проникновение и окончательное утверждение буддизма относится только к XVII в., когда его принесли тибетские и монгольские ламы. Что же касается буддизма народов монгольской группы (в России - бурят и калмыков) то в данном случае необходимо рассматривать распространение ламаизма в контексте общемонгольской истории. Когда в самом Тибете уже укрепился буддизм в форме "старой традиции" - "красношапочники" и началось развитие школы Атиши - "желтошапочники" в период с одиннадцатого по четырнадцатый век наблюдается рост и усиление власти монастырей того или иного направления. В начале XII в. они входят в контакт с государством монголов. Особенно тесными были связи Чингисхана и его преемника Угедея с монастырем Сачжи. Велась оживленная переписка, настоятелям предоставлялись налоговые льготы, сами они приглашались ко двору хана. Вместе с тем, в течение первой половины XIII в. монгольские правящие круги так и не остановились в своем окончательном выборе на одной из трех мировых религий. Только после 1254 г., когда Хубилай, завершив завоевание Китая, основал династию Юань и установил вассальную зависимость Тибета от Монгольской империи, буддизм окончательно победил при ее дворе своих конкурентов - христианство и ислам. Глава монастыря Сачжа - пагба-лама Лодой-чжалцан был назначен главой буддийской церкви с титулом "царь веры в трех странах" (Тибет, Монголия, Китай). Буддизм был объявлен Хубилаем государственной религией империи. Вместе с тем, реально в тот период обращение монголов в буддизм не состоялось и массовое его распространение в форме ламаизма началось в Монголии лишь с конца шестнадцатого века. Связано это с укреплением связей и определенной зависимостью раздробленных ханств от Китая и Тибета. В данном случае ламаизм мог служить опорой для объединения и усиления позиций монгольской элиты. Из Тибета были приглашены ламы, переводятся канонические труды и сочинения тибетских иерархов. Были организованы ламаистские монастыри (дацаны), число монахов постоянно возрастало. Так к началу двадцатого века они составляли уже 10% от всего населения Монголии. Из Монголии в конце XVII - начале XVIII в. ламаизм проникает на территорию Забайкалья. Первые русские землепроходцы были свидетелями распространения буддизма. В большом количестве сюда приходили монгольские и тибетские ламы. Поток этот усилился после захвата Халха-Монголии в 90-х годах семнадцатого века маньчжурской Цинской империей. Несмотря на препятствия для прихода лам из-за границы, начавшиеся после заключения в 1727 г. Кяхтинского договора с Китаем и проведения границы, поток лам не прекратился, хотя постепенно налаживался обратный процесс поездок бурят на обучение и паломничество в Тибет. За довольно короткое время селенгинские и большинство хоринских бурят приняли ламаизм. Российские власти не препятствовали распространению новой веры, но с самого начала старались ограничить влияние духовенства и подчинить его царской администрации. В 1741 г. все ламы приводились к присяге на верноподданство России, освобождались от налогов и получили официальное разрешение на проповедь своего учения. Власть стремилась для облегчения своего контроля поставить во главе духовенства одного человека, упорядочить и ограничить число лам. После длительной борьбы за первенство основанный в 1758 г. крупнейший в Забайкалье Гусиноозерский дацан становится в 1809 г. официальным центром управления ламаистским духовенством Бурятии, а его настоятель - главою этого духовенства.Уставом от 22 июня 1822 г. ламы были подчинены местной полиции. И, наконец, введенное в 1853 г. "Положение о ламайском духовенстве в Восточной Сибири" строго регламентировало ламскую иерархию и подчиняло ее через хамбо-ламу непосредственно иркутскому генерал-губернатору. Устанавливалось число штатных лам - 285. Остальные относились к категории заштатных или сверхштатных и официально ламами не считались, хотя и занимались различными видами культовой деятельности. Всего к началу XX века на территории современной Бурятии было 36 монастырей, в которых находилось более 100 храмов (сумэ). Кроме того, у агинских бурят было восемь дацанов. В дацанах работали богословские школы: цанит (чойра), джуд, манба (медицинские), дуйнхар; здесь занимались книгопечатанием, различными видами прикладного искусства; развивались богословие, наука, переводческо-издательское дело, художественная литература. По данным 1914 г. в Бурятии насчитывалось 16 тысяч лам всех категорий. Калмыки, до XVII в. кочевавшие в Джунгарии, находились в тесном общении с другими монгольскими племенами, через которых уже к концу XVI в. познакомились с ламаизмом в форме гелугпы ("желтошапочники"). Когда калмыцкие нойоны и тайши обратились к царю Михаилу Федоровичу с просьбой принять их в русское подданство, на территорию России проникли и первые калмыцкие ламы. Именно у калмыков (ойратов) к этому времени уже появились первые произведения религиозной литературы, переведенные с тибетского на калмыцкий язык. Алфавит и нормы литературного языка были разработаны известным религиозным деятелем и просветителем Зая-Пандитой (1599 - 1662) на основе старого общемонгольского алфавита. Зая-Пандита Огторгуйн Далай (его полное имя) был приближенным пятого далай-ламы Лобсана-чжамцо, достигшим в Лхасе высшей ученой степени (рабджамба). Именно он сыграл значительную роль в распространении ламаизма среди ойратов, монголов и калмыков Поволжья. Он дал колоссальный толчок развитию духовной культуры калмыцкого народа, положив начало не только переводческой деятельности, но и созданию собственных ойратских оригинальных произведений. Как и в Бурятии, калмыцкое ламство подчинялось царским властям, которые использовали служителей культа в своих целях. Постепенно ограничивая количество "главных лам" у калмыков, правительство в 1840 г. подчинило все калмыцкое духовенство одному ламе, утверждаемому в своем звании "высочайшей властью". Лама этот непосредственно подчинялся астраханскому губернатору и главному приставу, т. е. местным административным и полицейским властям. По официальным данным 1865 г. калмыцких лам было 965. В действительности же их число составляло, по различным источникам, от 3 до 6 тысяч. Большинство из них проживало непосредственно в улусах, среди населения, остальные - в 69 хурулах (монастырях), самым крупным из которых был Тюменевский. По содержанию учения и организационным формам калмыцкий ламаизм сходен с монгольским и бурятским. У калмыков только не было своих хубилганов ("живых богов"). Тибетские религиозные центры были и для бурятских, и для калмыцких ламаистов особенно высоко почитаемы, и посещение Забайкалья и Калмыкии тибетскими ламами рассматривалось как крупное событие в религиозной жизни. Буддизм тувинцев отличается большим разнообразием, хотя его тоже относят к ламаизму. Как уже говорилось выше, именно на территории Тувы буддизм впервые появляется на территории России. Но именно в семнадцатом веке он окончательно укрепляется среди местного населения. Он распространяется по Туве особенно интенсивно с середины XVII в., после захвата края маньчжурской империей Цин. Здесь в большей степени, чем где бы то ни было он ассимилируется с местным шаманизмом. Имеются сведения, что некоторые религиозные обряды совершались совместно ламами и шаманами, а были случаи, когда отдельные лица совмещали в себе функции жрецов и той и другой религии. Большинство лам-тувинцев жило среди населения, а не в дацанах, как в Тибете, Монголии и Бурятии, безбрачие было для них необязательным, и некоторые известные в народе шаманки были женами лам. Буддийские монастыри (хурэ) начали сооружаться в Туве с 70-х годов XVIII в. За полтораста лет было построено 22 монастыря. В каждом было несколько храмов, мастерских и жилых домов для лам и послушников. Монастыри владели тысячами голов овец, крупного рогатого скота и лошадей. Всего к началу XX века в Туве насчитывалось более 3 тысяч лам различных категорий и около 2 тысяч шаманов. Революционные события 1917 года были встречены в подавляющем большинстве всех лам России лояльно. Как правило, буддийское духовенство не стремилось вступить в конфронтацию с любой из противоборствующих сторон. Вместе с тем, в ходе Гражданской войны ламы стали подвергаться серьезному давлению как со стороны красных, так и белых. С одной стороны, такие деятели как Колчак, атаман Семенов, барон Унгерн стремились заручится поддержкой лам в борьбе с большевиками, порой они сами вынашивали планы создания теократического государства. Например Семенов в 1919 г. попытался при поддержке Японии создать "великомонгольское государство" во главе с ламой-перерожденцем Найсе-гегеном. Часто при этом белые генералы искажали идеи буддизма в выгодном для себя направлении, жестоко подавляя всякую оппозицию даже со стороны самих лам. А советское правительство, однозначно причисляя ламаистское духовенство к "реакционным силам" (как и вообще любую религию), вместе с тем поддерживало на первых порах наиболее лояльное к нему течение среди лам - "обновленчество", развернувшееся с рубежа XIX-XX веков. Так же это было связано с высоким авторитетом лам среди народа, да и ведь по традиции старший сын - первенец отдавался в ламские ученики, а затем становился ламой. В это время среди местного буддийского населения России резко усиливаются эсхатологические идеи. Витали слухи о близком пришествии Майдари (Майтреи), который покарает всех врагов "желтой веры". Особо развивалась концепция шамбалинской войны (бурятск. Шамбалын-сэрэг) которую в период калачакры поведет эта священная страна против неверных (лало). Часто, но не всегда, эти туманные пророчества приобретали антирусскую, националистическую направленность. Набиравшее силу при поддержке новой власти в 20-х годах обновленческое движение стремилось вернуться к первоначальным истокам буддизма, модернизировать его и примирить с коммунизмом. Подчас, в угоду политической конъюнктуре, выдвигались тезисы о тождественности учений Гаутамы и Ленина. "Учение Будды обращено к земле и реальному земному труду, единственной пружине прогресса человечества… Великий Готама дал миру законченное учение коммунизма … Будда - неунывающий водитель, борец за общину и материю". Так характеризовался буддизм в брошюре обновленцев "Основы буддизма". Но, несмотря на это, с 1925 г. советская власть окончательно переходит к жесточайшим гонениям против ламаизма. Тысячи лам были репрессированы по обвинениям в контрреволюционной националистической деятельности, по принадлежности к "кулацким элементам" Были закрыты, подвергнуты разгрому и разрушению, превращены в склады или антирелигиозные музеи все дацаны Бурятии. К 1917 г. в Калмыкии действовали 92 хурула и 3 духовные академии; к 1936 г. осталось 13 хурулов; в декабре 1943, когда началась депортация калмыков, не было ни одного. Из всех хурулов Калмыкии только один вообще уцелел как сооружение до наших дней. В существовавшем тогда марионеточном государстве Танну-Тува ситуация воспроизводится с небольшим опозданием - с 1929 г. местные власти переходят от компромиссов с ламаистской церковью к ее ликвидации. После войны наметилось некоторое ослабление борьбы, власть пошла на контакт с уцелевшим духовенством, позволила состояться в мае 1946 г. в Улан-Удэ Собору ламаистского духовенства. Там было избрано Центральное духовное управление буддистов СССР и принято "Положение о буддийском духовенстве (ламстве) в СССР". Была выражена полная лояльность к советской власти, "Положение" обязало лам "почитать наравне со своей священной буддийской верой Родину трудящихся и всемерно содействовать ее укреплению и расцвету". Резиденцией Духовного управления стал выстроенный на средства верующих Иволгинский дацан. Жестко контролируя ЦДУБ, власть в основном использовала его для осуществления связей с буддийскими организациями стран Юго-Восточной Азии и Японии, совместной с ними борьбы за мир и пропаганды существования в СССР свободы совести и прав на отправление религиозного культа. Но все это время, до второй половины 80-х годов одновременно жестко проводилось искоренение "всех пережитков ламаизма и шаманизма в сознании масс". По сути дела, Иволгинский дацан оставался единственным действующим буддийским культовым объектом в стране. Антибуддийская борьба коммунистической власти не прекращалась и не ослаблялась до степени отношений, скажем, с РПЦ. Подлинное возрождение буддизма началось во время перестройки. Именно тогда впервые на волне интереса общества к религиям, стремления восстановить утраченное духовное наследие и небывалого подъема национального самосознания власть и широкие круги населения обратили свое внимание и на состояние буддизма в стране. Уровень массовой религиозности в конце 80-х - начале 90-х резко возрос (хотя часто это являлось не осознанным стремлением, а соображениями своевременности и "модности"). В Бурятии восстанавливаются старые, недействовавшие, строятся новые храмы, были открыты школы для подготовки кадров. Активизировалась миротворческая роль буддийской церкви, существенно расширились международные связи. Буддизм стал одним из факторов национальной консолидации и духовного возрождения бурят. В 1992 г. в системе буддийской церкви Бурятии функционировало 14 дацанов, в т. ч. один в Усть-Ордынском авт. округе и один в Агинском авт. округе. В 1989 г. в Элисте была зарегистрирована ламаистская община, открылся молитвенный дом. К концу 1992 их стало 5 (в том числе один на территории Астраханской области). Сейчас уже построено 2 хурула, планируется строительство еще нескольких. Дважды (в 1991 и 1992 гг.) у калмыков побывал далай-лама, было восстановлено существовавшее с царских времен прямое подчинение калмыцкой общины администрации далай-ламы, минуя находящееся в Бурятии Центральное духовное управление буддистов России (преемник ЦДУБ СССР). В Элисте был открыт институт возрождения калмыцкого языка и буддизма, начал выходить журнал "Мандала", посвященный истории буддизма в целом и его калмыцкой разновидности. Существует общественно-политическое движение "Молодежная буддийская ассоциация Калмыкии". Вместе с тем, действующее руководство республики, прежде всего Кирсан Илюмжинов, стремится подчинить буддийскую церковь себе, превратить ее в отдел своей администрации, использовать в конъюнктурной политической борьбе в своих целях. Ситуация осложняется и тем, что по договоренности с КНР, Россия не пускает на свою территорию далай-ламу. В жертву соображениям международной политики оказались принесены интересы сотен тысяч российских буддистов, оказавшихся заложниками политических игр. Так же необходимо отметить и еще одну существенную черту. В ряде крупных городов (прежде всего в С-Петербурге и Москве) появились буддийские общины из числа русского населения. Характерно, что как правило они не строго ламаистские, представлено множество направлений. Особенно ярко представлены течения японского буддизма и прежде всего дзен. Часто духовными наставниками таких общин являются монахи из дальнего зарубежья, особенно Японии. Ситуация по сей день остается неустойчивой ввиду, во-первых, ярко выраженной антивоенной позиции буддистов (они были и остаются одними из самых последовательных противников чеченской войны), а во-вторых, явного противодействия руководства РПЦ, объявившего о несовместимости православия и буддизма в русском духовном сознании (в частности, например, было предано анафеме семейство Рерихов). Ввиду этого, власти не спешат оказывать содействие, или просто идти навстречу буддистам. На протяжении многих веков буддизм оставался для существенной части населения России основой повседневного жизненного духовного пути. Никогда учение Будды не стремилось вступить в конфронтацию с существовавшими властями и стать причиной кровопролития. И в большинстве случаев, в отношениях его с государством, последнее, как правило, придерживалось прагматического подхода. Конечно, и в царское время были весьма серьезные препятствия для деятельности ламства, но на саму религию никто не покушался. В советский период всему российскому буддизму был нанесен страшный удар, последствия которого, хоть и нельзя в целом охарактеризовать как фатальные, но не преодолены до сих пор.Тенденции нашего времени говорят о возрождении религии. Действительно, в традиционно буддийских регионах положение этой веры сейчас скорее благоприятное. Но вместе с тем, ситуация относительно русских "новообращенных" буддистов остается далекой от устойчивой стабильности. Официально их не преследуют, но отношение к ним у властей весьма сдержанное и подозрительное. Можно предположить, что дальнейшее развитие буддизма вне традиционных его мест напрямую будет связано с интересом к нему в современном западном обществе. Действительно, касаясь ситуации и в России и в других странах, необходимо отметить, что сейчас во всем буддийском мире происходит процесс некоего "экуменизма". Так постепенно выходит из обращения термин "ламаизм", заменяемый общим понятием "буддизм". Подчеркиваются не локальные различия в вероисповедании, а наоборот, стремление к единству веры и духовной общности всех буддистов Земли.
23:09 18.12.2011
Правовая и политическая история Европы и России во многом определены их религиозной историей. Христианский догмат о верховном правителе — «наместнике Иисуса Христа», в должности которого переплелись функции светского и жреческого Мессии, оказал решающее влияние на ход как европейской, так и российской истории. Наместническая власть на Западе существовала в форме па###езаризма когда Папа Римский сосредотачивал в своих руках как светскую, так и духовную власти и являлся одновременно земным владыкой и первосвященником, главой Церкви. па###езаризм и папская универсальная теократическая монархия (сер. XI в., понтификат Григория, VII — кон. XIII в., понтификат Бонифация VIII) сложились при опоре не на юридические, а на теологические постулаты. В период классического па###езаризма земные владыки будут признавать верховную власть Папы Римского и являться его вассалами. Можно сказать, что Римские Папы рассматривали европейских монархов как своих заместителей по светским делам, кого за непослушание они могли лишить короны. При Папе Иннокентии III (1198 — 1216) будет провозглашено, что Папа Римский уже не преемник св. Петра, а «наместник Христа на зелие», т. е. в титулатуре найдут отражение новые властные полномочия Папы, поскольку, согласно христианскому учению (Послание ап. Павла к евреям), Христос является вечным первосвященником на небесах и вместе с тем вечным царем богоизбранного народа — царем Иудейским. Следуя этой логике, его наместник также должен объединять в своей должности понтифика функции земного первосвященника и земного владыки — царя. Политическая ситуация, сложившаяся при Иннокентии III, позволила юридически закрепить догмат о наместничестве, который впервые был отчетливо сформулирован еще в IX в. Папой Николаем I, называвшим себя «наместником Христа на земле» («Vicarius Christi») и считавшим себя королем и священником («rex et sacerclos»), передавшим светскую власть и вооруженные силы императору. Но в историческом плане Папам так и не удалось надолго удержать в руках тотальную власть «наместника Христа». Постоянная борьба между Папами и европейскими монархами, их беспощадная обличительная взаимная критика приучили сознание европейцев не видеть ни в светской, ни в духовной власти непререкаемого «сакрального» авторитета, критически воспринимать институты власти. Все европейское Средневековье пройдет под знаком борьбы между светскими владыками и Римскими Папами за абсолютную власть «наместника Христа». Короли в своей борьбе с Папами будут вынуждены искать себе опору в различных слоях общества, что и явится одной из причин возникновения сословного общества в Европе. Победа над папством будет одержана, когда окончательно оформится сословная структура европейского общества, которая явится непреодолимым барьером для европейских монархов на пути к тотальной наместнической власти. Этот фактор представляется нам решающим в свете выявления базовых составляющих, определивших необратимость демократизации Запада. В Восточно-Римской империи (Визангии), в противоположность Западу, император (василевс) провозглашался «наместником Христа», что с точки зрения государственного устройства приобретало характер наместнической власти в виде политической модели цезаропапизма, когда христианский император наделялся одновременно функциями царя (василевса) и первосвященника, главы Церкви. Император в качестве «наместника Христа» приобретал священнические функции. При этом христианская трактовка социальных функций Христа, как царя и первосвященника, усиливала мысль о «цареосвященстве» византийского василевса, выступавшего в той же роли, что и властители древних Шумера, Вавилона или Египта. Однако следует заметить, что первосвященничество византийского императора было актуально лишь в границах его политической власти. Можно констатировать, что до схизмы 1054 г. реально существовало два первосвященника: Папа Римский и василевс Ромейской империи. Позднее Борьба между ними за власть «наместника Христа» обрела формы борьбы Восточной и Западной Церквей. Это противостояние завершилось отделением в 1054 г. Церкви Константинопольской от юрисдикции Папы Римского, в результате чего василевс впервые стал в полной мере ощущать себя «наместником Христа», хотя бы в границах Восточно-Римской (Ромейской) империи. Византийские императоры сосредоточили в одних руках всю полноту как светской, так и духовной власти (патриархи рассматривались ими лишь как заместители по духовным делам). Политическая история Запада и Востока сложилась различно не в силу разного догматического понимания сущности власти, они одинаково воспринимали христианский догмат о наместничестве. Но религиозный догмат о верховном правителе — «наместнике Иисуса Христа» — оказал решающее влияние на ход исторического развития именно России. Такое понимание роли верховного правителя складывалось здесь постепенно и явилось закономерным результатом длительного исторического процесса, начавшегося с княжеского крещения Руси в 988 г. Существовавшая в конце X в. социально-экономическая ситуация отнюдь не способствовала практической реализации новой христианской мифологии власти: в Древней Руси так и не сложились феодальные отношения. До XI в. русские не знали условного землевладения (ни в форме связанного с вассальной службой феода, ни в форме аллода, свободного от жестких служебных обязательств), которое бы играло роль связующего звена между монархом и военно-аристократическим классом. Эта слабость собственных сил князя подталкивала его на поиски согласия с народом, то есть с вечем. Выведя догматически свою власть из-под зависимости от каких-либо земных институтов, князь, в отсутствие феодальных отношений в экономическом базисе, не мог сосредоточить в своих руках всю полноту власти. При отсутствии адекватных социально-экономических отношений утверждение новой христианской мифологии власти происходило не на основе использования экономических рычагов подчинения, а путем силовых методов воздействия, что и явилось одной из причин кровавых княжеских междоусобиц, повлекших за собой монголо-татарское иго. Князья стремились захватить и удержать Киевский великокняжеский престол как высшую сакральную цель. С другой стороны, удельные князья стали взирать на свой удел как на вотчину, не различая прав суверена (политическая власть) и прав собственника (экономическая власть). Отсюда — их попытки дробить удел по личному усмотрению. Удельная раздробленность — результат этой политики. Только в эпоху царствования Иоанна Грозного оформилась религиозная доктрина власти, согласно которой московский князь оказывался не просто «могуществом, силой Бога на земле», а его реальным воплощением — Спасителем, Мессией всего народа Божьего. Этот статус уже полностью освобождал его носителя от какой-либо ответственности перед народом: «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны, еже если были». В официальном письме Иоанна Грозного князю Курбскому царь недвусмысленно присваивал себе функции владыки человеческих душ и Спасителя: «А аще праведен еси и благочестив, про что не изволил еси от мене, строптивого владыки, страдати и венец жизни наследити?» В XVII в. в России окончательно установился режим цезаропапизма. К этому времени экономический базис был приведен в соответствие с религиозно-политической надстройкой: российский самодержец стал монополистом в торговле, промышленности и собственником большей части земли (напомним, что дворяне не являлись владельцами поместий, которые были отданы им царем лишь в управление на условиях обязательного несения царской службы). Абсолютная политическая власть российских самодержцев была адекватна их экономическому могуществу. Как апофеоз цезаропапизма, прозвучат на Большом Московском Соборе 1666 — 1667 гг. слова Паисия Лигарида о том, что царь именуется Богом и имеет право на богоименование. Царь Алексей Михайлович искренне считал себя «наместником самого Бога на земле». Так же как и в Европе, в России идея тотальной наместнической власти в конечном счете исчерпала себя. С ХVIII в. у нас начался необратимый процесс заката христианской модели наместнической власти, который завершился только в начале XX в. с крушением власти последнего российского императора Николая II, считавшего себя «орудием Всевышнего, посредством которого Всевышний управляет Российскою империей».
23:17 18.12.2011
Бурбулятор писал(а) в ответ на :
> А вот Путин конечно молодец. То со свечкой, то в ермолке... Трудно это - нравиться всем!!!
А он, наверное- манихей. Ему всё равно
23:26 18.12.2011
XXVector писал(а) в ответ на :
> Бурбулятор писал(а) в ответ на сообщение:
>> А вот Путин конечно молодец. То со свечкой, то в ермолке... Трудно это - нравиться всем!!!
>А он, наверное- манихей. Ему всё равно
Манихей - приверженец религиозного учения, провозглашенного в Персии уроженцем Месопотамии Мани (ок. 217-276). При этом, Учение Мани — это дуалистическое учение о борьбе света и тьмы, добра и зла. Беря свои истоки из гностицизма, оно требовало от определённого круга последователей строжайшей воздержанности, особенно в отношении питания, половой жизни, физического труда. Манихейские миряне, всегда составлявшие большую часть верующих, соблюдали лишь часть необходимых правил, что не отвергало возможности их спасения. Поскольку Мани, считавший себя последним и главным из пророков Бога добра (до него пророками были Авраам, Моисей, Заратуштра, Иисус, Будда) стремился совместить все основные вероучения и заменить их, он стал преследуем всеми ими, в частности зороастрийскими священниками, от рук которых и умер. Несмотря на это, манихейство приобрело известное влияние и за пределами государства Сассанидов, а позднее — Аббасидов: на восток — вплоть до Китая и Сибири, на запад — до Испании и Галлии; Августин, который позднее резко выступал против манихейства, на протяжении семи лет был адептом этого культа.
С чем разобрались в Голландии? Откуда вышли? Отлучили себя от церкви, что ли? А я и не знал
Бурбулятор писал(а) в ответ на :
> Нахрена ты цитируешь Библию??? > > Сначала один шизик написал Библию, потом 10 шизиков её прочитали, потом 1000 шизиков им поверили
Они вовсе не шизики. Просто там вокруг горы синай , заросли дикой белой акации. А из данного растения можно получить варево похлеще герыча, гворят. И евреи это умели. Намёк ясен?
Antimment писал(а) в ответ на :
> А вы попробуйте , господа `ученые`,разбейте,к примеру , телевизор и потом , ВЕРЯ В ТЕОРИЮ большого взрыва , хаотично разбрасывайте то , что у вас от этого прибора останется , опять же ВЕРЯ , что чудо `науки` произведет на свет нечто удивительное.
Против этой дешёвой отмазы существуют по крайней мере два неопровержимых аргумента. 1) Опыт Миллера 2) Антропный принцип
23:47 18.12.2011
XXVector писал(а) в ответ на :
> С чем разобрались в Голландии? Откуда вышли? Отлучили себя от церкви, что ли? > А я и не знал
