Все то, что было молодым, Стареет. Может статься, Умру почтенным и седым И поглупевшим старцем. Меня на кладбище снесут И — все равно не слышу Немало слов произнесут, И до небес превознесут, И в классики запишут. И назовут за томом том, Что написал для вас я… Что ж, слава — дым, но дело в том, Что к нам она всегда потом… Но почему всегда потом И никогда авансом? Когда умру я в нужный срок, Жалеть меня не смейте. Я, может, сделал все, что мог, За много лет до смерти. Но если завтра попаду Под колесо машины, А то и вовсе упаду Без видимой причины, То неужели в день такой Не пожалеют люди, Что ненаписанное мной Написано не будет? Владимир Войнович 1957 Земля пухом, Владимир Николаевич.
Читала по диагонали. Давно. Я другую сатиру люблю. Салтыкова-Щедрина, к примеру. Просто я в детстве хотела полететь в космос. Правда. Две мечты были, еще хотела кассиром в магазине работать, свято верила в то, что деньги они вечером берут себе…
Вот стихи такие нравились тогда. Это Войнович- Заправлены в планшеты Космические карты, И штурман уточняет В последний раз маршрут. Давайте-ка, ребята, Присядем перед стартом: У нас еще в запасе Четырнадцать минут. Я верю, друзья, Караваны ракет Помчат нас вперёд От звезды до звезды. На пыльных тропинках Далёких планет Останутся наши следы.
> Заправлены в планшеты > Космические карты, quoted1
«Я верю, друзья, что милиция спит А сторож давно табуреткой убит. На пыльных витринах пустых магазинов Останутся наши следы.» Это мы в детстве пели такие песни.