В октябре 1917 года Р.Ф. Сиверс был назначен командиром отряда красногвардейцев и матросов под Пулковым при подавлении контрреволюционного выступления Керенского – Краснова. У Пулково и Гатчины Р.Ф. Сиверс впервые проявил себя в качестве командира, причем, иногда, жестокого и беспощадного, и к врагам, и к своим. Тем не менее, успехи Сиверса понравились большевистскому командованию, и в ноябре 1917 года он был послан с отрядом на Украину. Там, командуя так называемым “Северным летучим отрядом” (1165 штыков, 95 сабель, 14 пулеметов, 6 орудий), он действовал в районе Орла, Курска, Белгорода и Харькова, а затем участвовал в боях за освобождение Донбасса. В начале декабря 1917 года в Никитовке по инициативе Г.И. Петровского был созван съезд ревкомов Донбасса, который избрал Бюро военно-революционных комитетов, переименованное позже в Центральное бюро, и назначил Р.Ф. Сиверса командующим вооруженными силами Донбасса. Красногвардейский отряд Сиверса особенно отличился в боях у ст. Иловайская, у Никитовки и Макевки (в Донбассе).

Впрочем, бойцы Сиверса отличались не только в боях. Так, 15 декабря 1917 года они вошли в город Змиев под Харьковом. Там красноармейцы обнаружили обширные водочные склады. Сколько именно водки хранилось на змиевских складах, сказать трудно. Однако ее вполне хватило для того, чтобы залить глаза почти двухтысячному красному воинству. К вечеру в отряде Сиверса на ногах не держался никто. Революционный поход неожиданно застопорился. Надежды командира на ожидавшееся из Харькова пополнение оказались напрасными. Все пассажиры трех красногвардейских эшелонов, прибывших на станцию Змиев 16 декабря, уверенно отправились по следам своих предшественников. А по пути разграбили еще и склад теплой одежды, принадлежавший Красному Кресту. На второй день грабежей к красным бойцам присоединились местные жители, благо, им никто не препятствовал. Змиевские крестьяне ловко заливали водку в бочки, ведра и любые подходящие емкости, не обращая внимания на беспорядочную стрельбу и пьяные песни «нагрузившихся» большевиков. Город погружался в пучину анархии.

Попытка Сиверса отрезвить свое воинство известием о приближающемся противнике возымела неожиданные последствия. Нестойкие стали разбегаться, а бойцы покрепче потребовали у командира отправить их обратно. Утром 17 декабря один эшелон с «отказниками» ушел в Харьков. Тем временем Сиверс все-таки вывел свою поредевшую армию из Змиева. Но недалеко. «Красные» эшелоны остановились уже перед Шебелинкой: на путях валялись четыре перевернутых вагона, их пришлось убирать. Физический труд на зимнем свежем воздухе быстро напомнил бойцам об оставленной в Змиеве согревающей жидкости. Состав из сорока пяти вагонов двинулся обратно – на дозаправку. Случилось это крайне не вовремя: со стороны Харькова как раз подходил пассажирский поезд № 1. На станции Змиев машинист пассажирского поезда направил свой состав на путь, уже занятый большевистским эшелоном. Во время столкновения трое погибли, несколько человек было ранено.

Материальный ущерб тоже оказался немалым. Пять вагонов с оружием и один с багажом были разбиты вдребезги. Получили серьезные повреждения три пассажирских и пять товарных вагонов, пострадал паровоз. Виновных оперативно найти не удалось: товарищ Егоров, дежуривший на станции в тот злополучный день, с фантастической скоростью растворился в морозной мгле. Бежал и второй помощник начальника станции. К вечеру 18 декабря значительный участок Северо-Донецкой магистрали оказался едва ли не беспризорным. Куда-то исчез начальник станции Шебелинка, помощник начальника станции Балаклея. Эта эпидемия побегов объяснялась очень просто: растянувшееся по линии пьяное большевистское воинство требовало вагонов, паровозов, топлива. А в случае отказа угрожало служащим самыми крутыми мерами, включая расстрел. Потому и удирали железнодорожники, не чуя под собою ног. То, что от «экспедиции» Сиверса не пострадал ни один железнодорожник, можно объяснить только чудом или отсутствием у «товарищей» действительно сильного желания добраться на Дон. Тем не менее, отряд Сиверса должен был выполнять революционный приказ и двигаться в район Таганрога и Ростова для ликвидации Добровольческой армии генерала А.М. Каледина.

В начале февраля 1918 года в распоряжение Р.В. Сиверса прибыло подкрепление. По приказу Ленина на Дон были переброшены 3-й Курляндский латышский стрелковый полк под командованием К.Калниньша и Латышский конный отряд (позднее – полк) Яниса Кршьяна. Армия Сиверса насчитывала теперь более 25 тысяч бойцов, против которых воевали добровольцы только что начавшей формироваться Белой армии – около 5000 штыков, 4 батареи и несколько сотен казаков. Тем не менее, в первых боях на Дону красные потерпели поражение и вынуждены были отступить. После этого случилось неожиданное – белоказаки отказались продолжать войну и разошлись по станицам, оставив добровольцев одних. Разумеется, воевать против превосходящих красных сил Сиверса было бессмысленно.

А ВОТ ПЕРСОНАЛА УПРАВЛЯЮЩЕГО И КООРДИНИРУЮЩЕГО ЭТИМ СВЕРХ ПРЕВОСХОДСТТВОМ ВОЕН ТЕХНИКИ СТАЛИН НЕ ПРИГОТОВИЛ (техника без персонала не чего не значит) = ЭТОТ ЦАРЕБРАЛЬНЫЙ ПАРАЛИЧЬ СТАЛИНСКОЙ СИСТЕМЫ Я И ВЫСМЕИВАЮ