Читателям наверняка будет интересно узнать, что «став стеной» на защиту недостоверных данных Кривошеева о потерях в ВОВ (что теперь очевидно) и бездоказательно критикуя В. Сафира, Пыхалов даже не посчитал нужным ознакомиться с научными разработками ведущих специалистов в этой области: докторов и кандидатов исторических наук С. Н. Михалёва, А. Н. Мерцалова, В. Г. Елисеева, Л. Н. Лопуховского и др. А между тем в работах этих авторов документально (в который раз!) доказана ущербность как самого кривошеевского метода подсчета потерь (на основе «статистических» данных, а не «поименных»), так и суммарные его результаты. Вот только некоторые выводы и замечания кандидата исторических наук (далее правильно и вежливо – «полковника в отставке») В. Г. Елисеева, опубликованные в журнале «Военно-исторический архив», № 12(84), 2006 г.:
Доктор исторических наук С. Н. Михалёв на конференции, посвященной 50-летию победы в Московской битве (уточнив наши общие потери – 2,2 млн. чел., в том числе безвозвратные – 1,28 млн. чел.), произвел более точный подсчет за октябрь 1941 г., исходя из суммарной численности трех фронтов (ЗапФ, РезФ, БрФ – Западный, Резервный, Брянский) к началу Московской оборонительной операции (1212,6 тыс. чел.) и по состоянию на 01.11.41 (714 тыс. чел.) с учетом поступившего в течение октября пополнения – 304,4 тыс. чел. «…В итоге получил искомую цифру потерь – 803 тыс. чел. Однако данные, которые удалось собрать штабам трех фронтов о потерях в октябре, были явно занижены и достигали лишь 117,1 тыс. человек» (стр. 60). Это только один из многочисленных примеров «недобора» учета потерь (685,9 тыс. чел.!) «статистическим» методом.
– Столь же показательна недостоверность кривошеевской методики в примере оценки потерь личного состава в войсках Западного фронта за октябрь 1941г., названных в донесениях его штаба. «…Потери личного состава только в 17-ти стрелковых и 2-х мотострелковых дивизиях ЗапФ… превысили 130 тыс. человек. Официальные же сведения штаба фронта о потерях всех его войск (стр. 61) за весь октябрь составили 66392 чел. (в т.ч. из 49100 всех безвозвратных потерь офицерские составили 5,5%), что свидетельствует о их крайней недостоверности» (стр. 60).
Далее В. Елисеев делает обоснованный вывод о том, что «…широко распространившиеся ныне цифры потерь ВС СССР в годы войны, подсчитанные авторским коллективом… Г.Ф. Кривошеева, не выдерживают критики… Возможно, прав был бывший начальник Института военной истории генерал-полковник Д.А. Волкогонов, назвавший в одном из своих трудов цифру потерь ВС СССР в ВОВ – 16,2 млн. человек?» А это ведь 6,8% потерь офицерского состава, что является еще одним подтверждением прогноза В. Сафира о снижении этой цифры «%» по офицерам (и соответствуем росте безвозвратных потерь КА) от кривошеевских показателей. В связи с новыми данными о потерях КА в Московской битве, возникает необходимость уточнения прежнего штампа «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», ибо «…о каком разгроме может идти речь, если потери советских войск в битве были в 3,7 раза больше потерь противника…» (стр. 69). Возвращаясь к книге ГСС, можно только сожалеть, что авторский коллектив Г. Кривошеева (и «примкнувший к ним» Пыхалов) игнорировал персональные сведения архивных картотек. Впервые (!) «…руководитель авторского коллектива ознакомился с содержанием картотеки безвозвратных потерь… лишь в 2002 году, когда его труд претерпел уже 2 издания… В картотеке потерь… суммарные сведения о безвозвратных потерях, полученные по донесениям соединений и частей в годы войны, примерно в три раза меньше тех сведений, которые получили военкоматы в результате подворового обхода. Иными словами, система учета потерь личного состава в действующей армии в годы ВОВ оказалась никуда не годной» (стр. 72). Можно добавить, что во время войны в Красной Армии «…не было даже регламентированных положений о сформировании, переформировании, преобразовании, воссоздании и расформировании объединений, соединений и частей. В годы войны было достаточно спасти Знамя части, соединения, чтобы они могли быть восстановлены, несмотря на количество понесенных ими потерь личного состава» (стр. 59). С учетом вышесказанного, есть все основания утверждать, что грамотный читатель без труда поймет – все прогнозы В. Сафира о снижении «%» боевых потерь офицерского состава и соответствующем росте безвозвратных потерь ВС СССР (при более тщательной обработке архивных картотек и большего количества поименных боевых донесений), оказались верны.