"Почему Сталин проспал нападение? Почему он не внял пресловутым "предупреждениям" Черчилля и Зорге? Почему не объявил мобилизацию? Почему "не двинул войска к границе…" /cite]

А почему он не должен был спокойно спать в ночь с 21 на 22 июня?
В ночь перед экзаменом не спит и лихорадочно листает учебники двоечник, который весь семестр бездельничал и не учился.
Сталин не был бездельником.
Многие годы он работал до поздней ночи (или раннего утра), лично решая тысячи вопросов, связанных с созданием, оснащением, вооружением, обучением крупнейшей армии мира.

Эта армия была создана.
Она была больше любой европейской армии.
Она была вооружена таким количеством танков и самолетов, которых не было у всех противников Сталина вместе взятых.
На западе страны, по берегам могучих рек было выстроено два ряда мощнейших укреплений, на которых - товарищ Сталин доподлинно знал это из опыта финской войны - даже численно ничтожная армия может неделями сдерживать натиск наступающего противника.

Но его армия не была "численно ничтожной".
Даже в первом стратегическом эшелоне она превосходила по численности ту группировку вермахта, которую выявила (как мы сейчас знаем - с некоторым преувеличением) его разведка.

Так почему же Сталин должен был не спать?
Метаться с потухшей трубкой по кабинету?
Принимать какие-то судорожные решения, ломающие давно и тщательно проработанный Большой План?

Объявлять открытую (!!!) мобилизацию, на сто лет вперед лишая себя возможности предстать перед всем миром в роли невинной жертвы вероломного нападения?

Вопрос №2.


Ничего бы не изменилось.
Ни на оперативном, ни - тем более - на стратегическом уровне.
Даже если бы мы ничего не знали про реальный ход боевых действий, даже если бы мы не знали о том, что самые крупные поражения 1941 г. (Киевский и Вяземский "котлы") состоялись не в первый день, не в первую неделю и даже далеко не в первый месяц войны, даже если бы мы забыли о том, что разгром советских войск в Крыму и под Харьковом весной 1942 г. был ничуть не менее сокрушительным, нежели поражения и разгромы 1941 года, даже ничего этого не зная, мы могли бы твердо утверждать, что ничего судьбоносного 22 июня 1941 г. не произошло.

Потому что не могло произойти.
Не тот масштаб.
Не тот пространственный размах.
Уничтожить одним первым ударом армию, имеющую в своем составе три сотни дивизий, десятки тысяч танков и самолетов, разбросанных на гигантских пространствах Советского Союза, можно было только массированным ракетно-ядерным ударом.

Но атомной бомбы у Гитлера не было.
Баллистические ракеты "Фау-2" и реактивные бомбардировщики существовали летом 1941 г. лишь в виде чертежей.
К счастью для всех нас, надолго "оттянуть" начало войны с Советским Союзом Гитлеру не удалось.

В результате из 117 дивизий армии вторжения три четверти были пехотными.
С артиллерией на конной тяге.
Солдаты вермахта переходили пограничные реки пешком.
По мостам, которые еще надо было навести (или захватить и удержать).

Расчетный темп марша (марша, а не наступления!) пехотной дивизии - 20 км в день.
Без учета времени, потребного на форсирование рек, и без учета сопротивления противника, который в боевых действиях тоже участвует.

Добавим к этому максимальную дальность стрельбы основных систем немецкой полевой артиллерии (10-20 км) и мы получим величину максимально возможной глубина «зоны поражения 22 июня».

По меньшей мере 4/5 всех дивизий Красной Армии находились вне этой зоны, на расстоянии в 50 - 500 - 5000 километров от границы.
О начале войны они узнали из выступления Молотова по радио (как об этом и повествуется в сотнях мемуаров).
И уж тем более не могли стать жертвами "первого уничтожающего удара" те 14 миллионов резервистов, которые надели солдатские шинели после объявления всеобщей мобилизации 23 июня 41 года

Вот чем аукнулось стране, 15 лет террора против собственного народа, устроенного усатым параноиком, которого теперь именуют, насколько я знаю, "эффективным менеджером".