Австрийское правительство не довольствовалось тем, что оно воспитывало в своих бурсах сотни и тысячи самостийников. Восьмого мая, 1910 года, буковинский губернатор в один и тот же день закрыл все русские общества и организации: русскую бурсу для мальчиков, русскую бурсу для девушек, общество русских студентов „Карпаты\" и общество русских женщин, которое содержало школу кройки и шитья. При этом правительство конфисковало все имущество организаций, в том числе и библиотеку общества русских студентов. А гимназистов и гимназисток полиция выбросила из общежитии на улицу, не заботясь о том, куда они денутся.

Не будет лишним отметить, что точно так же поступил в Карпатской Руси в 1939-м году украинский монсиньор Волошин, назначенный чехами по приказу Гитлера карпаторусским диктатором. Воцарившись, он сразу же издал приказ о закрытии всех русских политических организаций, культурных учреждений, студенческих организаций, спортивных обществ, русского скаута и г. д.

Таким образом русская Буковина была украинизирована насильственно аппаратом, во главе которого стоял румыи — Николай фон Вассилко.

Заслуживает внимания и то, что в соседней Галицкой Руси во главе украинского движения стоял поляк, граф Шептыцкий, который в течение своего сорокалетнего владычества в роли униатского митрополита во Львове сделал больше для украинизации Галицкой Руси, чем все остальные украинские „діячі\", вместе взятые.

”Гал. Pycскie разделяются на две группы: а) руссофиловъ (Russofil. Stuatsfeinliche und Hochverrater) и б) yкpaинофилoвъ (0esterreicher).

Русской пapтieй руководитъ депутaтъ Марковъ; принадлежатъ къ ней д-ръ Дудыкевичъ, Семенъ Вендасюкъ, Колдра, д-ръ Глушкевичъ, д-ръ Coхoцкiй, Maлецъ и др. Ихъ стремленiя общеизвестны: окончательное соединенiе съ Рoccieй и православiемъ.

Еше до объявленiя войны эта партiя занималась изменой, на что я неоднократно безрезультатно обращалъ вниманie.

Военныя событiя были лучшимъ доказательствомъ, что эта партiя еще въ миpнoe время работала сообща съ врагомъ въ направленiи созданiя благопрiятныхъ условiй къ соединенiю Вост. Галичины съ Poccieй (см. брошюру ”Das Galizien der Gegenwart”).

Во Львове организовалась русская радикальная партiя подъ руководствомъ д-ра Дудыкевича въ ”Народномъ Совете”, съ целью служить россiйскому правительству, подъ покровительствомъ гр. Бобринскаго, при руссификацiи края и распространенiи православiя.

Въ составе ”Народнаго Совета” входили также австрiйскiе государственные чиновники, какъ напр. советникъ месн. ведомства Кавимiръ Тиховскiй, госуд. прокуроры Третьякъ и Сивулякъ. Въ виду изложеннаго лишними являются дальнейшiя доказательства, что русскie (russofil.) являются государственными изменниками; следовало бы ихъ не содрогаясь уничтожить. Если вообще возможно русскихъ (russofil.) исправить (вмеcте съ партiей Грабскаго), то это возможно единственно при примененiи средствъ безпощадного террора.

Проявляющiеся часто взгляды на партiи и лица („умеренный руссофилъ”) принадлежатъ къ области сказокъ: мое мненie подсказываетъ мне, что все ”руссофилы” являются радикальными и что следуетъ ихъ бeзпoщадно уничтожать.

Украинцы являются друзьями Австрiи и подъ сильнымъ руководствомъ правительственныхъ круговъ мoгутъ сделаться честными aвcтpiйцaми. Пока что украинская идея не совсемъ проникла въ русское простонародье, темъ мeнеe замечается это въ россiйской Украине.

При низкомъ уровне просвещенiя украинскаго мужика не следуетъ удивляться, что матерiальныя соображенiя стоятъ у него выше политическихъ соображенiй. Воспользовались этимъ Россiяне во время оккупацiи и такимъ образомъ перешли некоторыя украинскiя общины въ руссофильскiй лaгерь.

Сдедуетъ, однaко, признать украинцамъ, что такiе случаи были редки и что въ конце концовъ украинцы остались верными австрiйскому царствующему дому”.

Пocле сраженiя у Краснаго австрiйцы отступили за Львовъ на линiю Городокъ-Яворовъ. Я стоялъ со взводомъ въ деревне Подавиче, вблизи Городка. Два дня уже продолжался бой и положенiе австрiйцевъ становилось все бoлеe критическимъ. На третiй день, когда мы, пользуясь временнымъ затишьемъ, отдыхали, привели къ намъ несколькихъ пленныхъ русскихъ солдатъ, а вместе съ ними 60 местныхъ крестьянъ и около 80 женщинъ и детей. Крестьяне оказaлись жителями селъ Цунева, Оттенгаузена и Подзамча.

Мне приказали конвоировать узниковъ. По дороге я узналъ оть солдатъ-мадьяръ, что арестованные ими крестьяне „руссофилы”...

Мне сделалось страшно, хотя я и не зналъ, какая судьба ожидаетъ моихъ единомышленниковъ. По дороге подошелъ къ одному крестьянину, седоглавому старику съ окровавленнымъ отъ побоевъ лицомъ, какой-то еврей и со всего размаха ударилъ его въ лицо. Съ негодованiемъ я заступился за беззащитнаго крестьянина и оттолкнулъ еврея. Въ этомъ моемъ поступке мне пришлось впоследствiи оправдываться передъ моимъ начальствомъ.

Наконецъ, мы пришли на место, которое я буду помнить до конца моей жизни. Чистое поле, на которомъ вокругъ одинокаго дерева толпились солдаты. Тутъ-же стояла группа офицеровъ. Насмешки и крики, въ роде „русскiя собаки, изменники”, посыпались по адресу ожидавшихъ своей участи крестьянъ.

Видъ седыхъ стариковъ, женщинъ съ грудными детьми на рукахъ и плачущихъ отъ страха, голода и устали детей, цеплявшихся за одежду своихъ матерей, производилъ такое удручающее впечатленiе, что даже у одного изъ офицеровъ-немцевъ показались на глазахъ слезы. Стоявшiй рядомъ лейтенантъ, заметивъ слезы у товарища, спросилъ: ,,Что съ тобой?” Тотъ ответилъ: „Ты думаешъ, что эти люди виновны въ чемъ нибудь? Я уверенъ, что нетъ”. Тогда лейтенантъ безъ малейшей запинки сказалъ: ,,Ведь-же это руссофилы, а ихъ cледовало еще до войны всехъ перевешать”.

Одинъ изъ несчастныхъ, парень летъ 18-ти, пробовалъ было бежать. Въ догонку послали ему пулю. Но его можно считать счастяливымъ, потому, что остальныхъ ожидало еще худшее.

Мужчинъ отделили отъ женщинъ и детей и выстроили въ рядъ вблизи дерева. Женщинъ-же и детей поставили въ стороне подъ карауломъ. Я ожидалъ, что ихъ будутъ судить.

Но... несколько минутъ томительнаго ожиданiя — и началась казнь... Солдатъ-румынъ подводилъ одного крестьянина за другимъ къ дереву, а второй солдатъ-мадьяръ, добровольный палачъ, вешалъ. Съ жертвами обращались самымъ нечеловеческимъ образомъ. Закладывая петлю, палачъ билъ ихъ въ подбородокъ и въ лицо. До сихъ поръ я не въ состоянiи говорить объ этой казни безъ содроганiя. Достаточно будетъ сказать, что всехъ вешахи одной и той же петлей. По истеченiи пяти минуть повешеннаго снимали и туть-же, по приказанiю присутствовавшаго врача, прикалывали штыкомъ.

Женщинъ и детей австрiйцы заставили быть свидетелями страшной смерти.

Крестьяне умирали спокойно. Трупы повешенныхъ сложили въ общую могилу и сравняли съ землей, чтобы отъ нея и следа не осталось.

После разсказаннаго событiя меня отправили съ частью на Beнгpiю, где пришлось видеть подобныя же картины на Угорской Руси. Напр. въ селе Веречке, Берегскаго комитата, арестовано по доносу местнaгo еврея 73 крестъянъ, а расправа была обычная — петля...