Жил-был на пешеходном евро-переходе светофор. Отлажен, чист, аккуратен. Работу выполнял четко: когда «стоп» замирал в красном, когда «иди», – вышагивал в зеленом луче на рифленом стекле. Короче, жил – не тужил. Но вот беда, судари и сударыни, поразила его в роковой час бацилла политкорректности. То ли от прохожего он ее подцепил, то ли от чиновных инструкций. Неизвестно. Только ела она его день за днем поедом. Вначале обложила его сомнениями: честно ли это, что указует он режим движения только мужескому полу? Ведь переходом пользуется не только господа, но и дамы, вот и будьте любезны занести последних на рифленое стекло. Приладил светофор рядышком с меном фемину и стали они дружненько отбивать «стоп-внимание-иди» в паре. Символичной и астеничной, но все же… Тут на его накатило: а дети? Тоже забыты? Бузотеры и неслухи, вечное наказание пешеходов! Непростительное упущение! Нет их на светофоре, и ведь не пойдут, с места не сдвинутся. Имеют право. Автопоток остановят, такие-разэтакие. Хлопот не оберешься. И принялся на стекло детишек пристраивать. И озадачился: сколько их изобразить нужно? Одного? А те, которые по двое-трое, а то и больше пацанят за руку тащат, разве не обидятся? Решил обозначить одного отчетливо, остальных – штришком, вроде как бы они есть и вроде как отсутствуют… Но еще больше затруднился: а каково будет тем, у которых детей совсем нет? Они что подумают? Им что от светофора бегом бежать? Или протестовать? Что делать? Дальше вообще в прострацию впал. Зрит на переходе: два красавчика в обнимку кандыбают. Он в ужасе бьется: как же это он голубых-то упустил, браки, будь они неладны, однополые? А ну как семейки из двух менов или мадамов по переходу пойдут? Да за пропаганду традиционных пар, смотри, под суд отдадут! Как же – попрание закона о правах меньшинств… Как быть? Напряг светофор что было сил свои кабельно-релейные мозги, затрясся, замигал, а потом и вовсе погас: замкнуло бедолагу накоротко. Ну, он и… дал деру с перекрестка. Куда? В сумасшедший дом, разумеется. Куда же еще в этой ситуации податься? Только там жертв политкорректности принимают, господа пешеходы. Или у Господа Бога. Больше нигде.
Вот - держи - пока не съешь из-за стола не вставаТь!
Да - ещё чего сказать то хотела:
Ну и стихи - как без них:
На павелецкой-радиальной Средь ионических колон Стоял мужчина идеальный И пил тройной одеколон. Он был заниженного роста С лицом похожим на кремень. Одет решительно и просто: Трусы, голоши и ремень!
Божий дар Крошку-Ангела в сочельник Бог на землю посылал: «Как пойдешь ты через ельник,– Он с улыбкою сказал, – Елку срубишь, и малютке Самой доброй на земле, Самой ласковой и чуткой Дай, как память обо Мне». И смутился Ангел-крошка: «Но кому же мне отдать? Как узнать, на ком из деток Будет Божья благодать?» «Сам увидишь», – Бог ответил. И небесный гость пошел. Месяц встал уж, путь был светел И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи, Всюду счастье деток ждет... Вскинув елочку на плечи, Ангел с радостью идет... Загляните в окна сами, – Там большое торжество! Елки светятся огнями, Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно Ангел стал переходить, Чтоб узнать, кому он должен Елку Божью подарить. И прекрасных и послушных Много видел он детей. – Все при виде Божьей елки, Всё забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: «Я елки стою!» Кто корит за то его: «Не сравнишься ты со мною, Я добрее твоего!» «Нет, я елочки достойна И достойнее других!» Ангел слушает спокойно, Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом, Каждый хвалит сам себя, На соперника с испугом Или с завистью глядя. И на улицу, понурясь, Ангел вышел… «Боже мой! Научи, кому бы мог я Дар отдать бесценный Твой!»
И на улице встречает Ангел крошку, – он стоит, Елку Божью озирает, – И восторгом взор горит. «Елка! Елочка! – захлопал Он в ладоши. – Жаль, что я Этой елки не достоин И она не для меня…
Но неси ее сестренке, Что лежит у нас больна. Сделай ей такую радость, – Стоит елочки она! Пусть не плачется напрасно!» Мальчик Ангелу шепнул. И с улыбкой Ангел ясный Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом С неба звезды сорвались И, сверкая изумрудом, В ветви елочки впились. Елка искрится и блещет, – Ей небесный символ дан; И восторженно трепещет Изумленный мальчуган...
И, любовь узнав такую, Ангел, тронутый до слез, Богу весточку благую, Как бесценный дар, принес.