Мигом набежали отовсюду
туземцы и окружили его, подчеркивая, как много их тут; поскольку, однако,
голосили они все разом и наперебой, Трурль довольно долго не мог их
понять. Поняв же, спросил:
- Неужто взаправду так вас много?
- Взаправду!! - заверещали они с неслыханной гордостью. - Мы
неисчислимы.
- Нас тут что маковых зерен!
- Что звезд на небе!
- Что песчинок! Что атомов!
- Допустим, - ответил Трурль. - Вас много - и что с того? Может, вы без
устали пересчитываетесь и тем себя тешите?
А они ему:
- Необразованный ты, чужеземец! Знай же: стоит нам топнуть - и
сотрясаются горы, стоит нам дунуть - и ветер деревья валит, как спички, а
ежели мы разом усядемся, никто не двинет ни рукой, ни ногой!!
- А зачем это надо, чтобы горы дрожали, страшный ветер деревья ломал и
никто не двигал ни рукой, ни ногой? - удивился Трурль. - Не лучше ли, если
горы стоят спокойно, ветра нет и каждый чем хочет, тем и двигает?
Страшно они возмутились пренебрежением Трурля к великому их числу и
численному величию; топнули они, дунули и уселись, чтоб ему показать, как
много их и что из этого следует. Тотчас земля затряслась и рухнула
половина деревьев, придавив сидевших под ними; поднявшийся вихрь повалил
остальные и расплющил в лепешку еще семьсот тысяч народу; а те, что
остались в живых, ни рукой, ни ногой шевельнуть не могли.
- Боже мой! - ужаснулся Трурль, как кирпич в стене застрявший среди
туземцев. - Вот горе-то!
Но оказалось, что этим он оскорбил их еще сильнее.
- Дремучий ты, чужеземец! - загремели они. - Что значит потеря
нескольких сот тысяч для множественников, коих никто исчислить не в силах!
Да можно ли вообще считать потерею то, чего и заметить нельзя? Ты
убедился, сколь могущественны мы притопом, дутьем и присядом, а то ли еще
было бы, возьмись мы за дела поважнее!
- И в самом деле, - заметил Трурль, - не думайте, будто образ мышления
ваш мне непонятен. Уж так повелось: все огромное и многочисленное вызывает
к себе уважение. К примеру, прогорклый газ, вяло блуждающий по дну
полусгнившей бочки, ни у кого не в почете; но пусть его наберется на
Галактическую Туманность - и все приходят в изумление и восторг. А это все
тот же прогорклый и зауряднейший газ, только что очень много его.
- Речи твои не по нраву нам! - закричали они. - Не желаем мы слушать о
каком-то прогорклом газе!
Трурль огляделся в поисках полицейских, но давка была такая, что они не
могли протолкнуться.
- Любезные множественники! - сказал он тогда. - Позвольте мне покинуть
вашу страну, ибо не разделяю я веры в великолепие многочисленности, если
за нею только и есть, что число.
Они же, переглянувшись, ударили палец о палец, чем вызвали такое
завихрение атмосферы, что Трурля подбросило под облака и долго летел он
там, кувыркаясь, пока не упал на землю.