юрист Лусников М. А. (Lusnikov) писал (а) в ответ на сообщение:
> А репрессированы они были за то, что были признаны врагами действовавшей сталинской власти quoted1
Вынужден Вас поправить — врагами действовавшей не сталинской, а советской власти. Например, за воровство, казнокрадство, растрату казенных средств, изнасилования, бандитизм <nobr>и т. д.</nobr> Сейчас это считается шалостями, (в крайнем случае, грозит амнистия ) а при советской власти судили и определяли меру наказания.
aleksandr kyncevich 23798 (23798) писал (а) в ответ на сообщение:
> Вася (29876) (Вася970) писал (а) в ответ на сообщение:
>> К чему это? >> Надо бы еще времена Ивана Грозного поднять. >> Да и Петр рубил врагов России… quoted2
>как это, вася, к чему? голову в песок призываешь прятать соотечественников, неужто россия только из сторонников ваших режимных чертей должна состоять, а у остальные участь быть обезглавленными quoted1
А зачем прятать голову в песок? Сталин правильно все делал. Вон сколько дерьма развелось как стрелять перестали.
> aleksandr kyncevich 23798 (23798) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Вася (29876) (Вася970) писал (а) в ответ на сообщение:
>>> К чему это? >>> Надо бы еще времена Ивана Грозного поднять. >>> Да и Петр рубил врагов России… quoted3
>>как это, вася, к чему? голову в песок призываешь прятать соотечественников, неужто россия только из сторонников ваших режимных чертей должна состоять, а у остальные участь быть обезглавленными quoted2
>
> А зачем прятать голову в песок? > Сталин правильно все делал. > Вон сколько дерьма развелось как стрелять перестали. quoted1
Письмо Колчаку: на что жаловался простой полковой священник Борис Серебряков
Личные письма очевидцев исторических событий всегда были для ученых важным источником информации. В них отражались не только процессы, протекавшие в обществе, но и отношение корреспондентов к ним, что давало возможность более точно оценить общую картину.
Кто вы, «идейный колчаковец» Короткое письмо, рядового священника, служившего в одной из частей Третьей (Западной) колчаковской армии, Бориса Серебрякова, искренне верившего в белую идею, стало настоящей находкой для историков. Оно изнутри показало процессы, происходившие в армии Колчака, которые и привели ее к краху.
О личности автора письма неизвестно ничего, кроме того, что он служил у Колчака, причем, по его собственному признанию, «был настоящим, идейным колчаковцем», и что он по зову души написал письмо «во власть» в надежде, что его голос будет услышан, и положение исправлено. Очевидно, этого не произошло. Письмо было изъято военной цензурой, и о его существовании долгое время историки могли судить только по цитированию, которое проскальзывало в воспоминаниях участников событий.
Например, Главный управляющий делами Верховного правителя и Совета министров, Георгий Константинович Гинс, в мемуарах цитировал следующие слова Серебрякова: «В другом месте офицеру указали на то, что приказом Колчака порка и мордобитие нижних чинов запрещены, на что офицер дал „классический“ ответ: „Приказ приказом, Колчак Колчаком, а морда мордой“. Благодаря Гинсу фраза стала крылатой и распространилась среди историков.
Письмо Серебрякова было известно и советским историкам, которые ссылались на него в вышедшей в 1977 году монографии „История Урала“.
Но для широкой публики письмо открыл сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН, Михаил Игоревич Вебер, впервые опубликовавший этот документ в 2012 году в „Вестнике Пермского университета“.
Стало известно, что священник передал письмо своему начальнику — епископу Уфимскому и Мензелинскому Андрею (князю Александру Алексеевичу Ухтомскому), который руководил духовенством Третьей армии, а позже — было изъято и засекречено колчаковцами. Что же в нем было крамольного?
Красные приходят — грабят, белые приходят — тоже грабят Священник, который, очевидно, был образованным и мыслящим человеком, обращал внимание командования на то, что причины отступления следует искать не в „крупных промахах“, а в совокупности „маленьких злоупотреблений“, которые гораздо быстрее приведут к поражению.
Отец Борис признавался, что некоторые из колчаковцев у него не вызывают ничего кроме „чувства брезгливости и омерзения“. Виноваты в этом грабежи населения и расправы офицеров над солдатами.
Священник пытался поведать Верховному правителю о горькой судьбе крестьян Златоуста, которые были ограблены солдатами Сибирской армии во время отступления, остались без скота, лошадей и сбруи. „Кто сейчас эти крестьяне? — вопрошал священник, и сам отвечал на вопрос, — теперь они большевики“. В насаждении большевизма Серебряков обвинял „комендантов с нагайками“ и белых, выкашивавших у крестьян овес и отбиравших последнее — урожай с огорода.
Священник указывал на парадоксальную ситуацию: призванные бороться с большевиками-грабителями, белые сами вели себя точно так же, толкая крестьян в объятия большевиков. „На днях, по приказанию командира нашей части, солдаты украли 12 голов скота. Несколько раньше 6 лошадей. О гусях, курах, поросятах не говорю“.
Писал Борис Серебряков и про офицеров, которые не доводили до солдат приказы Верховного правителя и старались его очернить. Каждый из них считал, что по отношению к нему младшие должны вести себя как монархисты и почитать, но при этом сам по отношению к начальству вел себя как анархист. И все это вместо того, чтобы „быть старшими между равными“.
По отношению к крестьянам офицеры вели себя еще более разнузданно: в селе Головном у одного из крестьян избили мать-старуху, отобрали жеребца, а самого хотели выпороть, но крестьянин сбежал в лес. В другом доме отобрали четырех лошадей, телегу и сбрую. Причем, солдатам грабить не позволяли, что вызывало у нижних чинов раздражение и ропот гораздо больший, чем недовольство отсутствием белья или новых сапог.
Офицеры не доводили до солдат приказ Колчака, запрещавший ставить их „под ружье“ и наказывать телесно. В армии по-прежнему процветали зуботычины и порка. Таким образом короткое, всего в несколько абзацев письмо выявляло основные недостатки армии Колчака.
А как было на самом деле Положение дел подтверждается и другими источниками: военный министр, генерал-лейтенант Алексей Павлович Будберг, писал, что в июле 1919 года „…система снабжения рухнула, оборот запасов прекратился, а войска перешли на… бесцеремонный грабеж“.
Командир Четвертого корпуса Сибирской армии, генерал-майор Петр Петрович Гривин, в это же время сожалел, что „обозы при отступлении творят с населением… всяческие бесчинства…“ и приказывал расстреливать мародеров на месте, а офицеров отдавать под суд.
Подполковник Андрей Августович Герке писал, что рыба гниет с головы, и солдаты поступают так же, как офицеры, но делают это грубее: срывают с себя погоны, чтобы их не узнали, и отбирают у крестьян последнее. „Части забыли, что такое пеший строй“, — сетует он, — им легче отобрать лошадь и ехать по двое в ворованной телеге, чтобы было удобно спать». «При таком положении дел никакого количества подвод не хватит», а крестьян «охватывает невольное озлобление».
Как указывает сам Вебер, дело доходило до того, что крестьяне убегали в лес, стоило белым показаться на дороге, — так произошло в селе Мугайском.
Солдат наказывали, но это вызывало еще большее озлобление. Разведчик красных С. А. Килин весной 1919 года докладывал командованию, что за проступки солдат заставляют часами стоять под винтовкой с полной выкладкой, сажают под арест на воду и хлеб и порют шомполами, а во время учений избивают.
В отличие от белых, большевики сумели справиться с мародерством и грабежами, а рукоприкладство было запрещено. На широкую ногу были поставлены убеждение и агитация, распространение агитлитературы, в то время как белым распространять было просто нечего.
avenarius (avenarius) писал (а) в ответ на сообщение:
> В отличие от белых, большевики сумели справиться с мародерством и грабежами, а рукоприкладство было запрещено. На широкую ногу были поставлены убеждение и агитация, распространение агитлитературы, в то время как белым распространять было просто нечего. quoted1
Все правильно. И что СЕЙЧАС ?? Вокруг один капитализм и твои герои -дураки. Зачем ,тогда Ленин в центре страны лежит ???