Духовенство расстреляли, некому было часы по 30 миллионов носить.
17:11 20.06.2019
А это какой террор, белый или как
У В. Гилярoвскoго про отряд Риманa:
КАРАТЕЛЬНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ РИМАНА
(Расскaз очевидца)
Вoт чтo рассказывал мне oбер-кoндуктор Т. В. Голубев, вeрнувшись из кaрательной экспедиции Римaна в дeкабре 1905 годa. 16 дeкабря я вышел на дежурствo с бригадoй. На вокзалe -- вoйска. Времени 9 час. утрa.
Я осмoтрел поезд, a в тoварные вагоны вкaтили два oрудия, для чего пропилили стeнки вaгонов и выбили окна. В пeредниe классные вагoны пoставили два пулеметa. Вперeди нашего пoeзда стоял еще пaровoз с одним вагонoм, в нeм находились, под комaндой пoручика Костенкo, сoлдаты железнодoрожнoго батальoнa, того Костенкo, котoрого Риман хoтeл расстрелять, а он спaс многих oт гибели. Его «шеф-пoeзд» шел за версту вперeди. Мы за ним. Бригaда моя была нeпoлна: двадцать три вагoна, a нас четверo. Я пoтребовал себe в помoщь еще трех чeлoвек для ручных тормозов. Нa вокзaле бригада нaхoдилась с Рязанского учaстка, нo она откaзaлась ехать. Явился сам пoлковник Мин, прибывший нa вокзал с Риманoм. -- Одумaйтесь. Сроку 24 минуты, а то рaсстреляю! -- скaзал он. Те струсили, и их пoсaдили в батальон семeновцeв. Эшелоном кoмaндовал полковник Римaн. Поeзд тронулся. -- Далекo мы eдем? -- спросил я его. -- Нe вашe дело,-- куда прикaжу! Сoлдаты разговаривaли между сoбой тихо о свoих дeлах. Вот и Сортировoчная. Слeды погрома. Вaгoны разгромлены. Товaры, мука, хлeб разбросаны пo путям. В пeрвом классе сидели oфицеры. Шeф-поезд ушел в Пeрoво. Около погрoмленных вaгонов были люди: кто с лoшaдью, кто с санками -- они зaбирали грузы; нeкоторые, зaвидя нaс, кричали: «Да здравствует свoбодa!» Солдаты стреляли в них из oкoн, а некоторыe с площaдок. Стреляли без рaзбoру. Люди падали, бились на снегу, пoлзли, остaвляя кровавые слeды. Вoт народ бросил все и пoбежaл в поле, а ктo oстался у лошадей и сaней, тeх всех перебили. Жeнщинa укрылась за сарай aссенизaции со своими санкaми. Муж eе убежал, а eе зaстрелили. Риман захoдил нa станцию, откуда слышалaсь ревoльверная пальбa. Для убoрки тел оставили нескoльких солдaт и поехали. Был пoлдeнь. Направо у станции Пeровo забор мастeрских и рoща. Шли люди вдоль полотнa и окoло заборa, приличныe, человек шестьдeсят. -- Ни с местa! Руки вверх! -- наведя рeвoльвер, закричал им с площaдки вагoна Риман. Люди продoлжaли путь. Риман остановил пoезд. Сoлдаты начали в них пaлить. Кoгда сосчитали убитых, то oказaлось их шестьдесят три чeлoвека. Некотoрые, услышaв выстрелы, поднимали руки, нo их били. Всe солдаты вышли из поездa, а eго, пустой, приказaли двинуть нa станцию. Солдаты пошли в нaступлениe с двух сторон. Влевo зaгремели выстрелы. Я остaлся в поeзде с бригадой. Виднo былo, как падали люди. Когдa поeзд остановился oкoло платформы, мы услыхали крик: штыкoм приколoли помощника нaчaльника станции в то время, кoгда oн говорил по тeлeфону… Шеф-поезд ушeл дальшe. Привели в поезд дeвoчку лет десяти. Ее врач пeревязaл, и куда-то отпрaвили. Этo была единственная пeревязкa за все время, oстaльные раненые истeкали крoвью на снегу. Риман хoдил с сoлдатами по селу. Тaм стреляли. Я вышeл из вагона нa стaнции, но Риман крикнул: -- Идите в поeзд! Поeхали из Перовa. В Вeшняках никого не убили и нe забрaли. Шеф-поезд шeл нaм навстречу,-- он уже пoбывал в Любeрцах, где, как скaзывaли, на Люберецком зaводe был митинг, который благoдaря появлению шеф-поeзда рaзбежался, и тем спaсся нaрод. В Подосинках Римaн застрeлил Михельсона и eщe двоих. Поехали дaльше. Кoгда шеф-поeзд шeл навстречу по нашeму пути -- солдaты и офицеры испугались. Всe выскoчили с Рима-ном во главe. Думали, чтo на нас пустили поeзд рeволюционеры. Оказaлся шеф-пoезд, и успокоились. Он прицeпился к нaшему поезду. Таким oбразoм состав тянули три парoвoза. Вскоре поeзд обoрвался. Три вагонa oтскочили, лопнули у них стяжки. Прибыли в Люберцы и наступaли пешиe. Поезд встал у плaтфoрмы. Его встретил дежурный по стaнции Смирнов. У Римaна в руках все врeмя был прoскрипционный список. -- Кто вы? -- За нaчальникa станции, Смирнов. -- Обыскать. Отoбрaли бумаги, ключи, и его увели. Стaло тeмно. Я купил свечей. Сoлдaты пошли в обход, в селo. Собрaли деревенскую влaсть нa сход. Удалось ли им быть на Любeрецкoм заводе, гдe и были глaвные революционeры,-- не знaю. Знаю только oднo, что к его приезду, блaгодaря благодетeлю шeф-поезду, все рисковaвшие убeжали с заводa. Мы oстались ночевать, oсветили вaгоны. Часть солдaт вaрила ужин на платформe. Солдaтам давали спирт. И нaс нaкормили ужином, а в селo не пустили. Вмeсто арестoвaнного Смирнова вызвaли с квартиры дeжурить начальника стaнции Лунькoва. Меня вызвал Риман, прикaзал быть ближe к нему и по первoму прикaзанию быть готовым. Начaльник станции Лунькoв встретил меня на плaтфoрме и указал мне нa свой кaбинет. -- Будь здесь, усни на дивaнe. Там сидел арестoванный Смирнoв. Он писал записки карaндaшом и показывал мнe: «Попрoси у отца и матeри прoщения, поцелуй сестeр». Отец eго дорожный мaстeр в Шурове. Смирнов чувствовaл, что eго убьют. Я задремaл. Прoснулся. Хотел идти в поезд, нo часoвой не пустил. -- Ты арeстoван! Еще к нам привезли из дeревни стaросту. Вошел дeжурный oфицер и заявил, что я главный кoндуктор и нe считаюсь арестoвaнным. Меня выпустили. Я вышел в зал, а идти нe могу, нoги подгибаются. Меня пoдхвaтил под руки солдат, толкнул к стeне. Мнe принесли стакан чeгo-то и велели выпить. Я подумaл: «отрaва», но все-тaки выпил,-- хужe не будет! Оказалoсь -- спирт, но я дaже не понял, кoгдa пил. -- Как себя чувствуешь? -- Ничегo. -- Еще хoчешь? -- Прибавьте. И eщe выпил полстакана. Сoгрелся, нo в голову не удaрилo, будто и не пил. А потом уснул мeртвым сном. Нoчью было тихо. Офицеры в зaлe первого классa все врeмя заседали и пo oчереди спали. Утром в сeмь часoв привели разносчикa и рaсстреляли. На него укaзал жaндарм: разносчик у нeгo отнял шашку и револьвeр в первыe дни забастовки. Сoлдaты пошли с обыском по дoмам и привeли некоегo Вoлкова, жившего в сeле, вывeли его в палисaдник у стaнции, обыскали. Вышел Риман, взял у oбысканнoго браунинг: -- Где вы дoстaли его? Что отвeтил он, я нe расслышал. Риман в упoр выстрeлил ему в грудь. Вывели в тужурке П. Ф. Смирновa. Увидел мeня на перронe, крикнул мнe: -- Васильевич. Кланяйся родитeлям, попрoси прощенья! Свели в пaлисaдник. Солдат ему выстрелил из винтoвки в затылoк. Смирнов качнулся, но нe упaл. Кто-то еще выстрeлил в негo из револьверa и убил. Пoдъезжает к станции извoзчик. На сaнях сидит бритый человек в шубe. Егo остановили и обыскaли. Ничегo не нашли и отпустили. Он пoшeл на село, в чайную. Тaм он сидeл с компанией -- сoлдaты вновь его обыскaли и нашли у нeго два ревoльвeра. Забрали егo и шестeрых пивших с ним чай. Их отвели в кoнтoру начальника станции. Окoло двeри совещались oфицeры, потом привели священникa к арeстованным. Он там прoбыл нeсколько времени и ушeл. Вслед зa ним арестовaнных пoд конвоем повeли в полe. Мы смотрели с платфoрмы вaгона. Они шли бодро, быстрo. Вперeди спокойно шaгaл бритый в шубе, руки в карманы. Это был Ухтoмский. Сначaла его нe узнaли,-- он прежде носил бoроду и усы. Всeх поставили у кладбищa, нa горке, лицом в полe, а спинoй к шеренге сoлдaт, но бритый взял да повернулся и стaл лицом к сoлдатам. Грянул залп. Всe упaли, а бритый стоял, руки в карманaх. Вторoй залп -- он закaчaлся. В это время его дoстрелили из рeвольвера, и oн упaл. Поехали дальшe. Захвaтили арестовaннoго слесаря и дорoгой eго пристрелили и выбросили из вaгoна на путь. В Быкове нe остaнавливались. В Рамeнскoм делали обыск. Захвaтили с собoй помощника нaчaльника станции Соколoва. Пoехали в Голутвинo. Шeф-поезду приказ был дан идти впeред нe дальше чем нa вeрсту. В Голутвино прибыли околo 3-х часoв дня. У депо, помню, мaстeровые делили тушу говядины. Их нe тронули, a солдаты толькo спрoсили: откуда мясо? И им отвeтили: -- Купили. Пошли сoлдаты наступлениeм нa завод Струве и кругом. Нa станции рaсставили часовых. Пo плaтформе шел машинист Хaрламoв. У него нашли рeвoльвер без барабaна,-- вывeли на станцию и расстрeляли. В этo время фельдфебель кaкогo-то полка, вoзврaщавшегося с войны, пoдошeл к Риману и сказал: -- Удивляюсь, вaшe высокоблагорoдие, кaк можно без судa рaсстреливать? -- А, ты лезешь учить! -- и пристрeлил егo. Народу была пoлнa станция. Всех задерживaли, обыскивaли. Расстреляли у штабeлeй с камнем 23 человeка. Привoдили начальника дeпo, но отпустили. Взяли начальникa станции Нaдежина и егo пoмощника Шелухина -- стaрые, увaжаемые всeми люди. Пoвели гуськом: Шелухина -- впeреди, сзaди -- Надежина, кoтoрый шел рядом с Риманом и прoсил егo: -- Пожалейтe, хoть ради детей. Риман прикaзал сoлдату велеть eму зaмолчать, и солдат удaрил кулакoм старика по шee. Их расстреляли в числе двадцaти трех у штaбелей. Послe рaссказывали, что, когдa рассмaтривали убитых, Шелухин был ещe жив и прoсил пощадить, но егo прикончили из рeвольвера. Ужaс был в Гoлутвине! На обратнoм пути в Ашитковe тоже были расстрeлы; мeжду прочим, расстреляли начaльника стaнции и телеграфистa. Остaнавливались на некoторых стaнциях, но нигде никогo бoльше не убили. Да и станции были пусты и oкрестнoсти тоже: будто всe вымeрло. Подъезжая к Мoскве, Римaн призвал нас и приказaл мoлчать о том, что видeли. Прибыли в Москву в 10 ч. утрa 19 декабря. Вернувшись дoмoй, я долго не мог прийти в сeбя -- все плaкал. А кондуктор Мaркeлин, ездивший с нами, сошел с умa.
17:16 20.06.2019
Кровавые бесчинства Столыпина
Три замечательных цитаты графа Витте посвященных кумиру либералов Столыпину.
«Никто столько не казнил и самым безобразным образом, как он, Столыпин, никто не произвольничал так, как он, никто не оплевал так закон, как он, никто не уничтожал так, хоть видимость правосудия, как он, Столыпин, и все, сопровождая либеральными речами и жестами».
«Столыпин казнит совершенно зря: за грабеж лавки, за кражу 6 рублей, просто по недоразумению… Можно быть сторонником смертной казни, но столыпинский режим уничтожил смертную казнь и обратил этот вид наказания в простое убийство, часто совершенно бессмысленное, убийство по недоразумению. Одним словом, явилась какая-то мешанина правительственных убийств, именуемая смертными казнями».
«Всякие убийства с точки зрения человеческой, нравственных принципов, не могут быть оправданы, тем не менее, убийства во всех видах постоянно производятсяl; многие из этих убийств производятся лицами, власть имущими. Так, между тысячами и тысячами людей, которые были казнены во время премьерства Столыпина, десятки, а может быть, сотни людей были казнены совершенно зря, иначе говоря, эти люди были убиты властью, которую Столыпин держал в своих руках».
Примечательна так же цитата от 11 сентября 1906 года из воззвания «Московского Хирургического общества», объединявшего отечественных хирургов: «Истязания, пытки и смертная казнь переполнили русскую землю из конца в конец. Ценность человеческой жизни пала, весь цивилизованный мир содрогнулся перед ужасами, совершающимися в стране, давшей великих ученных, мыслителей. Хирургической общество в Москве, поставившее на своем знамени изыскание средств охранения драгоценного блага людей — их здоровья и жизни…, несовместимое с бесправием и потоками крови, не может оставаться спокойным и безразличным к происходящим ужасам… Довольно крови. Не истязайте братьев и сестер… Конец истязаниям и пыткам. Долой смертную казнь…»
Известный русский писатель Короленко на общественную дискуссию по массовым казням отреагировал весьма зло в своем очерке «Бытовое явление»:
«Воистину, бывали, может быть времена хуже, но такого циничного времени не было… Новый закон унесен потоком событий, смывших первую Думу, а факт остался. Виселица опять принялась за работу, и еще никогда, быть может со времен Грозного, Россия не видала такого количества смертных казней. До своего «обновления» старая Россия знала хронические голодовки и повальные болезни. Теперь к этим привычным явлениям наша своеобразная конституция прибавила новое. Среди обычных рубрик смертности (от голода, тифа, дифтерита, скарлатины, холеры, чумы) нужно отвести место новой графе — «от виселицы». Занятно, что товарищ Короленко, в своей дореволюционной работе, прямо указывает на хронический и системный голод в царской России, который нынешние либералы всячески отрицают и пытаются затушевать. Не иначе Короленко был одурманен «красной пропагандой» еще до революции. И где же он успел… Хотя думается, после событий Гражданской войны, смертные казни того периода уже не показались ему столь уж большими. Так же обращает на себя внимание момент, что сопоставляет писатель кровавую вакханалию не с Петром, а с Грозным.
Глыба русской литературы Лев Толстой, весьма точно указал на неэффективность государственного террора в исполнении властей Российской Империи в известной работе «Не могу молчать»
«Семь смертных приговоров: два в Петербурге, один в Москве, два в Пензе, два в Риге. Четыре казни: две в Херсоне, одна в Вильне, одна в Одессе». И это в каждой газете. И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы. И происходит это в России, в той России, в которой народ считает всякого преступника несчастным и в которой до самого последнего времени по закону не было смертной казни. Помню, как гордился я этим когда-то перед европейцами, и вот второй, третий год неперестающие казни, казни, казни.
Нынче, 9 мая, что-то ужасное. В газете стоят короткие слова: «Сегодня в Херсоне на Стрельбицком поле казнены через повешение двадцать крестьян за разбойное нападение на усадьбу землевладельца в Елисаветградском уезде». Двенадцать человек из тех самых людей, трудами которых мы живем, тех самых, которых мы всеми силами развращали и развращаем, начиная от яда водки и до той ужасной лжи веры, в которую мы не верим, но которую стараемся всеми силами внушить им, — двенадцать таких людей задушены веревками теми самыми людьми, которых они кормят, и одевают, и обстраивают и которые развращали и развращают их.
Ужаснее же всего в этом то, что все эти бесчеловечные насилия и убийства, кроме того прямого зла, которое они причиняют жертвам насилий и их семьям, причиняют еще большее, величайшее зло всему народу, разнося быстро распространяющееся, как пожар по сухой соломе, развращение всех сословий русского народа. Распространяется же это развращение особенно быстро среди простого, рабочего народа потому, что все эти преступления, превышающие в сотни раз всё то, что делалось и делается простыми ворами и разбойниками и всеми революционерами вместе, совершаются под видом чего-то нужного, хорошего, необходимого, не только оправдываемого, но поддерживаемого разными, нераздельными в понятиях народа с справедливостью и даже святостью учреждениями: сенат, синод, дума, церковь, царь. И распространяется это развращение с необычайной быстротой.
Не знаю, принято ли было, или нет предложение, но знаю, что предложение было. Так действуют эти совершаемые правительством преступления на худших, наименее нравственных людей народа. Но ужасные дела эти не могут оставаться без влияния и на большинство средних, в нравственном отношении, людей. Не переставая слыша и читая о самых ужасных, бесчеловечных зверствах, совершаемых властями, то есть людьми, которых народ привык почитать как лучших людей, — большинство средних, особенно молодых, занятых своими личными делами людей, невольно, вместо того чтобы понять то, что люди, совершающие гадкие дела недостойны почтения, делают обратное рассуждение: если почитаемые всеми люди, рассуждают они, делают кажущиеся нам гадкие дела, то, вероятно, дела эти не так гадки, как они нам кажутся. О казнях, повешениях, убийствах, бомбах пишут и говорят теперь, как прежде говорили о погоде. Дети играют в повешение. Почти дети, гимназисты идут с готовностью убить на экспроприации, как прежде шли на охоту. Перебить крупных землевладельцев для того, чтобы завладеть их землями, представляется теперь многим людям самым верным разрешением земельного вопроса. Вообще благодаря деятельности правительства, допускающего возможность убийства для достижения своих целей, всякое преступление: грабеж, воровство, ложь, мучительства, убийства считаются несчастными людьми, подвергшимися развращению правительства, делами самыми естественными, свойственными человеку. Да, как ни ужасны самые дела, нравственное, духовное, невидимое зло, производимое ими, без сравнения еще ужаснее.
Вы говорите, что вы совершаете все эти ужасы для того, чтобы водворить спокойствие, порядок. Вы водворяете спокойствие и порядок! Чем же вы его водворяете? Тем, что вы, представители христианской власти, руководители, наставники, одобряемые и поощряемые церковными служителями, разрушаете в людях последние остатки веры и нравственности, совершая величайшие преступления: ложь, предательство, всякого рода мучительство и — последнее самое ужасное преступление, самое противное всякому не вполне развращенному сердцу человеческому: не убийство, не одно убийство, а убийства, бесконечные убийства, которые вы думаете оправдать разными глупыми ссылками на такие-то статьи, написанные вами же в ваших глупых и лживых книгах, кощунственно называемые вами законами. Вы говорите, что это единственное средство успокоения народа и погашения революции, но ведь это явная неправда. Очевидно, что, не удовлетворяя требованиям самой первобытной справедливости всего русского земледельческого народа: уничтожения земельной собственности, а напротив, утверждая ее и всячески раздражая народ и тех легкомысленных озлобленных людей, которые начали насильническую борьбу с вами, вы не можете успокоить людей, мучая их, терзая, ссылая, заточая, вешая детей и женщин. Ведь как вы ни стараетесь заглушить в себе свойственные людям разум и любовь, они есть в вас, и стоит вам опомниться и подумать, чтобы увидать, что, поступая так, как вы поступаете, то есть участвуя в этих ужасных преступлениях, вы не только не излечиваете болезнь, а только усиливаете ее, загоняя внутрь. Ведь это слишком ясно. Причина совершающегося никак не в материальных событиях, а всё дело в духовном настроении народа, которое изменялось и которое никакими усилиями нельзя вернуть к прежнему состоянию, — так же нельзя вернуть, как нельзя взрослого сделать опять ребенком. Общественное раздражение или спокойствие никак не может зависеть от того, что будет жив или повешен Петров или что Иванов будет жить не в Тамбове, а в Нерчинске, на каторге. Общественное раздражение или спокойствие может зависеть только от того, как не только Петров или Иванов, но всё огромное большинство людей будет смотреть на свое положение, от того, как большинство это будет относиться к власти, к земельной собственности, к проповедуемой вере, — от того, в чем большинство это будет полагать добро и в чем зло. Сила событий никак не в материальных условиях жизни, а в духовном настроении народа. Если бы вы убили и замучили хотя бы и десятую часть всего русского народа, духовное состояние остальных не станет таким, какого вы желаете. Так что всё, что вы делаете теперь, с вашими обысками, шпионствами, изгнаниями, тюрьмами, каторгами, виселицами — всё это не только не приводит народ в то состояние, в которое вы хотите привести его, а, напротив, увеличивает раздражение и уничтожает всякую возможность успокоения.
Если бы никто не знал, что нужно делать для того, чтобы успокоить «народ» — весь народ (многие же очень хорошо знают, что нужнее всего для успокоения русского народа: нужно освобождение земли от собственности, как было нужно 50 лет тому назад освобождение от крепостного права), если бы никто и не знал, что нужно теперь для успокоения, народа, то все-таки очевидно, что для успокоения народа наверное не нужно делать того, что только увеличивает его раздражение. А вы именно это только и делаете. То, что вы делаете, вы делаете не для народа, а для себя, для того, чтобы удержать то, по заблуждению вашему считаемое вами выгодным, а в сущности самое жалкое и гадкое положение, которое вы занимаете. Так и не говорите, что-то, что вы делаете, вы делаете для народа: это неправда. Все те гадости, которые вы делаете, вы делаете для себя, для своих корыстных, честолюбивых, тщеславных, мстительных, личных целей, для того, чтобы самим пожить еще немножко в том развращении, в котором вы живете и которое вам кажется благом. Но сколько вы ни говорите о том, что всё, что вы делаете, вы делаете для блага народа, люди всё больше и больше понимают вас и всё больше и больше презирают вас, и на ваши меры подавления и пресечения всё больше и больше смотрят не так, как бы вы хотели; как на действия какого-то высшего собирательного лица, правительства, а как на личные дурные дела отдельных недобрых себялюбцев.
17:21 20.06.2019
кровавое воскресенье
17:25 20.06.2019
Томский погром 1905 года. Когда людей сжигали заживо
18 октября 1905 года, по получении в Томске известия о Манифесте 17 октября, возле Коммерческого училища на Соляной площади собрался митинг. Студенты, гимназисты и просто либерально настроенные горожане радостно отмечали долгожданное событие. Это мирное мероприятие было разогнано казаками и полицией, участники избиты.
Городская дума, в которой сильны были позиции либералов, отреагировала.
В тот же вечер состоялось чрезвычайное заседание городской думы под председательством Алексея Ивановича Макушина (врач и просветитель, брат знаменитого просветителя Петра Макушина). Гласные думы потребовали от губернатора немедленного устранения от должности городского полицмейстера и предания его суду, а также удаления из Томска казаков. В случае неудовлетворения этого требования члены думы пригрозили послать телеграмму в Петербург с просьбой об увольнении самого губернатора. Дума постановила прекратить отчисление городских средств на содержание полиции и начала создавать милицию для охраны и защиты населения города.
Губернатор В. Н. Азанчеев-Азанчевский, имея телеграфное распоряжение министра внутренних дел о подавлении всяких выступлений, распорядился по-своему. В Томске был организован черносотенный погром. 20 октября около здания городской полиции собралась толпа. С портретами царя и царицы, национальными флагами, а также палками и дубинами толпа двинулась к городской управе. Перебив окна в здании, толпа погромщиков потекла к Соборной площади. На площади начали избивать всех, кто был в ученической форме или походил на студента. Городская милиция попыталась навести порядок, произошло первое кровавое столкновение, «то и дело с площади несли раненых».
Для защиты «Веры, Царя и Отечества» патриоты (уже заручившиеся благословением епископа Барнаульского и Томского Макария) решили расправиться со служащими-железнодорожниками. В тот день в здании Управления Сибирской железной дороги было особенно людно — выдавали жалованье. Всех выходящих из Управления озверевшая толпа жестоко избивала. Часть служащих забаррикадировалась внутри Управления. Тогда осаждавшие подожгли здание. Пожарных, прибывших тушить пламя, толпа не подпустила, перерубив пожарные рукава. Горел и расположенный рядом театр Е. И. Королева. «Два громадных здания пылали, и огромное море огня заливало большую площадь».
Томский погром — современное название трагических событий периода Первой русской революции, имевших место в г. Томске 20 — 22 октября 1905 года. По числу убитых сопоставим с известными погромами 1903 — 1906 гг. в Европейской России, а по жестокости и разрушительности — превосходит. По воспоминаниям очевидцев, в эти дни октября 1905 г. в Томске «для того, чтобы быть убитым, достаточно было обладать приличным костюмом и интеллигентной физиономией. Студенческая фуражка или лишь похожая на нее папаха и еврейский тип лица были вернейшими смертными приговорами».
Погром продолжился и в следующие два дня. Теперь преобладали не убийства, а грабежи. Среди прочих был разгромлен дом А. И. Макушина. Семье городского головы, вовремя предупрежденной, удалось скрыться. Сам Макушин подал в отставку, а вскоре был избран депутатом Государственной думы, безуспешно пытаясь с использованием депутатской трибуны добиться наказания бывшего губернатора. По оценке российского историка М. В. Шиловского, забиты насмерть или сгорели заживо не менее 66 человек, не менее 129 — ранено. Однако точное число людей, сгоревших дотла вместе с Управлением Сибирской железной дороги и театром Королёва, навсегда осталось неизвестным.
Историк Михаил Шиловский считает, что томский погром «не был организован властями, а явился результатом противостояния либерально-радикальных и консервативных элементов, недовольных агрессивной, наступательной тактикой „революционеров“, резким ухудшением своего материального положения в результате всеобщей забастовки. Не случайно ударной силой „черносотенцев“ выступали извозчики, мелкие торговцы, мясники, кузнецы, занятые в сфере предоставления услуг, поскольку массированное свертывание экономической деятельности в городе оставило их без заработка».
Прикрытая полицией демонстрация черносотенцев, уже успевшая разгромить городскую управу, убить и искалечить несколько человек, пыталась ворваться в театр, где начинался революционный митинг. Члены созданной земством городской охраны стреляли из револьверов по погромщикам. Толпа сначала отступила. Затем атаковала своих противников, загнав часть дружинников в здание Управления Сибирской железной дороги, где в осаду попали также инженеры и служащие.
Желающими искренне продемонстрировать патриотическую верность Империи и Государю и наказать «японских агентов» овладели самые низменные страсти. Трехэтажный особняк подожгли, людей из него не выпускали. Выбегавших из здания служащих железной дороги прямо на площади убивали или зверски избивали как врагов престола и отечества, «иностранных агентов». Потерявших сознание грабили. С крыши горевшего здания в ответ стреляли. Пожарных тушить здание толпа не пускала.
Одним из свидетелей погрома стал художник Владимир Дмитриевич Вучичевич-Сибирский, который отразил данные события в своей картине «Черносотенный погром 1905 года в Томске» (1906). А теперь посмотрим, как реагировали на Манифест 17 октября 1905 г. в других городах Сибири для поиска аналогий и объяснений. Степень политизации местных сообществ и, соответственно, уровень противостояния либерально-радикальных и консервативных группировок, на мой взгляд, зависела от численности населения и сложности структуры городских социумов. Вот как реагировали на дарованные свободы в немноголюдном (6,5 тыс. чел.) Тюкалинске 26 октября: «Народ спешил в собор, где будет читаться манифест. Затем следовал благодарственный молебен. После молебна учащиеся с многочисленной толпой народа, неся впереди портреты царских особ, обошли весь город и перед училищными зданиями пели: „Боже, царя храни“. Вечером город был иллюминирован».
В Мариинске (15,6 тыс. чел.) 20 октября в Народном доме состоялось многолюдное собрание жителей, на котором зачитали текст манифеста. Затем заведующий домом И. П. Петров прочитал сразу две лекции, посвященных проблемам народовластия, развития прав человека в Европе и французской революции 1789 г. Потом состоялось шествие с национальными и красными флагами, на некоторых из них были надписи «свобода», «Памяти павших за свободу». Как отмечал в телеграмме помощник исправника, «Манифест 17 октября был встречен полным восторгом собравшихся в общественном клубе народом. Ничего, кроме выражения верноподданнических чувств императору, высказано не было».
В более многонаселенной (29,7 тыс. чел.) Тюмени реакция общественности уже не была такой однозначной. 19 октября после обеда «образовались две партии манифестантов; первая состояла из интеллигентного класса и молодежи человек в 300, несла флаг с надписью: «Да здравствует свобода», пела «Национальный гимн» и «Вперед», кричала «Ура!», «привет желанной свободе; вторая в количестве 100, состоявшая главным образом из полупьяных весьма подозрительных личностей с криками: «Да погибнет политика», «Да здравствует самодержавие», «Долой революции», «бить гимназисток», «бить реалистов». Только счастливая случайность позднего времени спасла учащихся от рук диких «патриотов». При столкновении произошла небольшая драка». Кстати, примерно так же на Манифест реагировала и российская глубинка. Так, в Пскове 18 октября 1905 г. сначала по улицам прошла демонстрация революционно-либеральных элементов с красным флагом, на котором имелась надпись «Долой самодержавие!». Затем, по информации полицмейстера, «псковичи без содействия войск или полиции отняли от демонстрантов красный флаг, избив их порядочно… К вечеру демонстрация сменилась манифестацией со стороны жителей гор. Пскова, которые носили по улицам портрет государя Императора, и знамя, дарованное пожарному обществу, с пением народного гимна».
Погромные события, помимо Томска, имели место в таких крупных городах Сибири как Иркутск (7 октября 1905 г.), Омск (21−23 октября), Красноярск (21 октября) и Барнауле (23−24 октября). Раннее я утверждал о погроме в Мариинске (25 ноября). Но, как представляется, А. Н. Ермолаев убедительно показал, что рассматриваемое событие являлось бунтом дожидавшихся демобилизации солдат ополченских дружин, сопровождаемым грабежом товаров из еврейских лавок на местном базаре. Их масштабы и последствия несопоставимы с томскими. В Омске и Барнауле не было жертв, кроме избитых. В Красноярске во время осады Народного дома (без его поджога) черносотенцы избивали и убивали пытавшихся выбраться из блокады (11 чел. убито и 40 ранено). В Иркутске 17 октября произошли столкновения между участниками революционного митинга и «правыми», жертвами которого стали 20 чел. Воспользовавшись ситуацией, уголовные элементы пытались ограбить магазины в центральной части города, принадлежавшие евреям. Отрядом самообороны они были рассеяны, двоих громил убили. Попытка организовать погром провалилась.
Только в Омске должностными лицами были предприняты решительные и эффективные действия по предотвращению и пресечению погромных акций. Что касается направленности действий черносотенцев, то антисемитский характер имели выступления в Иркутске и Томске (в Барнауле евреям просто запрещали селиться), четко выраженный антиинтеллигентский — в Омске, Барнауле, Томске, Красноярске; в Омске и Томске преследовали железнодорожников. На примере Барнаула и Томска в погромных акциях можно четко выделить два этапа: на первом происходили массовые контрреволюционные выступления, на втором к «патриотам» присоединялись девиантные элементы и начинался грабеж. В Иркутске обозначенные этапы совпали по времени.
17:26 20.06.2019
17:38 20.06.2019
17:41 20.06.2019
Куников (Куников) писал (а) в ответ на :
> Недобитые белые и недобитые троцкисты к власти пришли
Какие-такие недобитые? Ельцин, разве, был белым или троцкистом? Гайдар, Чубайс, Черномырдин, Кириенко, Примаков, Степашин- тоже были белыми и троцкистами? Не вериться мне, что-то.
17:45 20.06.2019
54321_писец (37826) писал (а) в ответ на :
> Что это за зверь такой- «бывшие коммунисты»? > Разве это не антикоммунисты уже?
Фактически это оппортунисты, а юридически-коммунисты.
> А факт такой- при «красных» страна сохранилась, экономика стала второй в мире, в начале 50-х полмира было за нас.
Опять пошли бла-бла-бла и не в ту степь. Речь, мой дорогой друг, не про экономику, не про «умелое руководство красных», а про то, что красный террор был масштабнее белого (факт, с которым невозможно спорить. Его нужно просто признать) и сталинские тройки были совершенно абсурдные судилища.
> Это неоспоримый факт. Через что пришлось пройти нашей стране за 30 лет мы все хорошо знаем. А вот и после 91 года- страну не только разделили, но и натравили друг на друга.
Натравили? Кто натравил? Может, это республики сами захотели отделиться?
> Настоящих союзников нет, ибо наша «элита» может предать в любой момент. Экономика второго десятка, с кудриными и грефами будет в третьем десятке.
Речь абсолютно не про это.
17:47 20.06.2019
Куников (Куников) писал (а) в ответ на :
> Духовенство расстреляли, некому было часы по 30 миллионов носить.
К чему это вообще?
17:50 20.06.2019
У Сталина не все получилось. Не всех он перебил. Да и это оказалось выше его достаточно больших сил.
А что сейчас? Тут, чтобы порядок был, репрессировать надо десятками миллионов. Хотел описать категории этих врагов народа, да мало ли, вдруг «не так поймут»
Короче, Сталин молодец. -
18:15 20.06.2019
magadan63 (magadan63) писал (а) в ответ на :
> Куников (Куников) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Недобитые белые и недобитые троцкисты к власти пришли
>Какие-такие недобитые? Ельцин, разве, был белым или троцкистом? Гайдар, Чубайс, Черномырдин, Кириенко, Примаков, Степашин- тоже были белыми и троцкистами? Не вериться мне, что-то.
Сталин уничтожил меньше трети троцкистов, остальные остались в органах власти и особенно в разведке, где было так же много бывших белых перешедших на сторону советской власти. Троцкистом был Хрущев. Это они с Эйхе, и Ежовым организовали репрессии против сторонников Сталина в период принятия новой конституции. Ежова сместили, для чего Сталину и Берии пришлось его 4 часа уговаривать за закрытыми дверями. Через время Ежова удалось расстрелять, и Эйхе тоже. Сталин считал что вся троцкистская верхушка обезглавлена, и Хрущева простил. Но троцкизм дал глубокие корни. Если послушать Горбачева, то у него прямо цитаты из Троцкого
> У Сталина не все получилось. > Не всех он перебил. > Да и это оказалось выше его достаточно больших сил. > > А что сейчас? > Тут, чтобы порядок был, репрессировать надо десятками миллионов. > Хотел описать категории этих врагов народа, да мало ли, вдруг «не так поймут»
> > Короче, Сталин молодец. > -
Про это же говорит Николай Бондаренко, он этих врагом народа перечисляет.
18:20 20.06.2019
Что интересно, если какой то француз скажет что Революционный Конвент казнил цвет французской нации, то с ним никто не будет спорить, над ним никто не будет смеяться, на него просто посмотрят как на идиота — с глубоким сочувствием и жалостью.
19:15 20.06.2019
А у вас. какая масса мозга????
Мы все привыкли к образу Сталина с советских плакатов (где он изображался почти что Аполлоном) или с советских отретушированных фото (да, в СССР была ретушь, и еще какая!). На самом же деле Сталин выглядел как низколобый шимпанзе, каковым низколобым шимпанзе на самом деле и являлся (в условиях игры на понижение культуры выигрывают всегда самые примитивные. В соревновании с обитателями Кремниевой долины шимпанзе не имеет шансов, а вот в соревновании по пробиванию черепов обитателям Кремниевой долины шимпанзе обставит цукербергов так, что те и ахнуть не успеют).
Для дела важно, чтобы мозг был. Важен объем, структура и функционирование систем головного мозга. Масса мозга Сталина известна (источник- профессор С.В. Савельев) — около 1 300 г, — что есть среднее значение
