В Cекторе Газа нет лишнего места. Очень мало детских площадок. Регион не только густонаселенный, но к тому же опасный. Ловушки повсюду. Дома, которые бомбили во время последней войны, так и не были восстановлены.
Дети, играющие среди руин, часто получают ранения. Стены обваливаются, неразорвавшиеся снаряды детонируют, когда с ними играют малыши. Здесь нет ни цемента, ни железных прутьев, ни труб, ни инструментов, ни дерева. Нет электричества, воды, не работает канализация. Все необходимо импортировать, а туннелей очень мало и они очень узкие.
Юные друзья встречаются перед домом. Мама просит их «быть молодцом» и вести себя хорошо , но это не просто. После долгих дней ожидания, когда они вынуждены были искать укрытие от бомбежек, они должны сейчас быть детьми и нарушать правила. Они бегают. Все дети делают так. Они оставляют свои разрушенные дома, которые были мишенями бомбежек, как и все остальное. Для «террористов» все законно, а у детей не остается больше сил сохранять осторожность – они и так слишком долго сидели взаперти и боялись.
Дети уходят грустными и неуверенными в надежде, что на пляже у моря будет спокойней. Они хотят лишь убежать от опасности и от скуки, они хотят просто смеха.
Они играют в те же игры, что играл и я в их возрасте. Со своими кузинами я играл в индейцев и ковбоев. У них это были арабы и «израильтяне». Они смеются. Это серьезно, но в тоже время игра. Слышно, как мальчишки кричат, как они ловят «врага», а затем посадят его в тюрьму. А потом они собирались играть в футбол. Однако до этого дело не дошло. Несколько взрослых прошли по дороге у пляжа, рассматривая детей, которые еще недавно были здесь. Они играли в те же ролевые игры. У них тоже были мускулистые ноги. Все тогда возможным. Это было давно, до того, как сосед-еврей забрал все их права, до того, как он получил все свои права, в том числе, право спокойно убивать.
Журналисты сидели на креслах на террасе отеля «Дейра». Они любовались Средиземным морем. Война была здесь, прямо за стенами отеля, но именно сейчас все было тихо.
И вдруг все закончилось. У них не было достаточно времени. Все произошло мгновенно, прямо на их глазах. Журналист, сидевший в кресле на террасе, написал в «The Guardian».
Все произошло при свете дня. Пляж был словно сцена для фильма. Словно бы голливудский продюсер ставил кровавую сцену бомбежек во Вьетнаме. Все было сделано так, словно кто-то хотел, чтобы весь мир участвовал в этом. Не в тайне, не под покровом ночи. Террористы открыто стали бомбить. Четверо мертвых детей на берегу Средиземного моря, которые играли в те же игры, что и остальные мальчишки на планете. Террористы знали, что творят зло, но не испытывали чувства стыда.
*** Она вернулась. Она не могла жить вдали от Палестины. Впервые за многие годы она вернулась в Газу. Она прошла через врата унижения и шагает через гетто безнадежности. Она сразу же увидела, как террор бил, разрушал, уничтожал до основания. Война шла 48 дней. Сейчас она должна быть окончена.
Когда она была здесь в последний раз, Газа потихоньку отстраивалась. Ничего не осталось. Она шла сквозь дома, разбомбленные до основания, через больницы и школы. Она вспоминала фотографии Дрездена и Берлина, то, что никогда не должно было повториться снова.
Она фотографирует, документирует. Недавно купленная камера на какое-то время становится своего рода защитой. Она отмечает, что сейчас гораздо хуже, чем то, что она видела раньше. Она была несколько раз в Газе, жила в Эль-Халиле, в лагерях беженцев в республике Чад, работала с перемещенными лицами в Конго, жила в деревнях Сенегала, Бангладеша и Эфиопии. Она вспоминала все образы, что хранила в сердце. Все здесь было гораздо хуже. Разрушения были систематичными, последовательными. Больницы и госпитали, построенные для того, чтобы спасать жизни, школы и дома, где люди чувствовал себя в безопасности, - все разрушено. Уничтожение шло целенаправленно и планомерно. Здесь становится предельно ясно, что все, что происходит тут, происходит не случайно. Весь террор тщательно продуман. Тем временем, мир закрывает глаза. Мягко осуждает, но, очевидно, не понимает масштаба террористических атак. И ясно, что миру на самом деле неважно: он продолжает углублять отношения с теми, кто убивал
> Дети уходят грустными и неуверенными в надежде, что на пляже у моря будет спокойней. Они хотят лишь убежать от опасности и от скуки, они хотят просто смеха. quoted1
Да это преступление, бомбить с самолетов дома и ни хрена после этого не сделать, для гражданских.
> А кто им какого хрена должен делать? Для этого там есть своё правительство. quoted1
Это могло показать палестинцам, что вы отчасти не враги им и понять слегка вашу правоту. А так вы для них ужасающие преступники. Тебе это нравится? Кутузов, говорят, раз сказал, что война сначала начинается в головах у людей, так что в войне любой повинно большинство. Вот и меняйте их психологию, а заодно и свою.
> что вы отчасти не враги им и понять слегка вашу правоту. quoted1
По-моему, здесь совершенно противоположные точки зрения и "слегка" не удовлетворит ни одну сторону. Решение должно быть кардинальным, раз и навсегда, иначе непрекращающееся кровопролитие с обеих сторон.