> И это всё? Резон твоего "переворота в сознании"? > Именно чтоб богатые люди хотели жить в России, и само население России было богато - Путин и затеял слом мировой несправедливой системы. quoted1
Судя по её постам, она как раз и сомневается в том, что честный, порядочный и справедливый Путин затеял слом мировой несправедливой системы. Вот суть её переворота сознания:
> Это Ваши оллигархи воровали. Они и сейчас воруют, только сделали такую систему чиновнично оллигархическую где народу больше перепадает. Лучше чем при Ельцине? - да безусловно... Да и нефть дорогая была сколько лет , грех с народом не поделится .. Но по существу - ничего не изменилось .. > Украинский кризис и Россию затрагивает нехило, не находите ? > Нет, они (эти самые воры ) у вас в России работают, а семьи их здесь живут..
> А что если 5 я коллонна - те, кто за своим "патриотизмом" не видит гнилости системы, которая к тому самому страшному майдану может привести ? > Вы думаете Запад не дает России развиваться? В России нет денег? Куча там денег.. Но они оседают в карманах оллигархии, чинуш и т д Потом на Запад же и вкладываются - в эту инфраструктуру ... > Раз США можно, то и чем мы хуже? У России тыла нет, понимаете ? Слабoе подбрюшье России - экономика.. quoted1
Не такие уж это смешные или тупые вопросы и утверждения. Возникает вполне закономерный вопрос, прежде чем затевать слом мировой несправедливой системы, кто мешал устанавливать эту самую справедливость у себя в стране?
> И не говори! Даже опустив всю хрень про волшебство, требую защитить английских детей! Почесу Гарри жил в каморке под лестницей? И эта страна считает себя светочем демократии. Позор! quoted1
У них там в Британии дикость. Нет даже ювенальной юстиции.
В любой уважающей себя демократической стране, уже-бы давно Гарри из каморки забрали, и в семью двух 5идарасов однополых родителей усыновили.
> Я об Англии очень плохого мнения. > Всем советую посмотреть фильмы про Гарри Потера. Всё своими глазами увидите. >
> Там такая фигня у этих бриттов творится, что ну его нафиг... > Ужасная страна. > Десять раз подумайте, прежде чем детей туда на учёбу отправлять. Неизвестно какой их там хрени научат. Беды не оберётесь. quoted1
а у них, интересно, что пишут ещё в "Свидетельствах о рождении ребенка" - мать, отец или уже оно, как во многих странах ЕС - первый родитель, второй родитель?...
> Иле1612 (ИЛЕ1612) писал(а) в ответ на сообщение:
>> И не говори! Даже опустив всю хрень про волшебство, требую защитить английских детей! Почесу Гарри жил в каморке под лестницей? И эта страна считает себя светочем демократии. Позор! quoted2
> > У них там в Британии дикость. > Нет даже ювенальной юстиции.
> > В любой уважающей себя демократической стране, уже-бы давно Гарри из каморки забрали, и в семью двух 5идарасов однополых родителей усыновили. > quoted1
Да вообще! исключить эту страну из цивилизованных стран! Африка какая-то!
> Сообщение проходит проверку модератором. > Директор отдела социокультурных исследований «Левада-центра» Алексей Левинсон — о том, кто, кого и за что ненавидит > > > > > > За прошедший год уровень антиамериканизма в российском обществе достиг рекордных показателей. Такого, по словам социологов, не было со времен холодной войны. Если верить телевидению, то США если еще не напали, то вот-вот нападут на Россию. О том, как меняются объекты ненависти и что стоит за антиамериканизмом, — в интервью социолога Алексея Левинсона. > > — За последний год создалось впечатление, что ненависти и негативных эмоций в обществе становится все больше. В данных социологов это как-то отражается? > > — Тут обязательно надо начать издалека, потому что речь не о том, что вообще кто-то к кому-то испытывает неприязнь. Такое есть, есть практически везде и всегда. Но дело все в том, что мы встречаемся с особо острой неприязнью, которая, в общем, с трудом объяснима из каких-то конкретных обстоятельств или из того, что люди, например, выдают за причину этой неприязни. Вот совсем еще недавно достигали очень большого накала отрицательные чувства в адрес приезжих, гастарбайтеров, мигрантов. Иногда их называют грубыми словами — «чурки» или еще как-нибудь. При этом, когда людей спрашивали о причинах, начинались всякие измышления по поводу их агрессивности, по поводу того, что они захватили все, разрушают нашу экономику, разрушают наш жизненный уклад. И получается, что самая главная опасность, которая грозит России, — вот от этих людей. Вот вопросом о том, с чего это вдруг уровень ксенофобии, который может иметь обычный для разных обществ уровень, вдруг оказался много выше этой высоты. > > — Сейчас о мигрантах все уже забыли... > > — Спустя некоторое время мы то же самое узнали об отношении к Америке. Уровень антиамериканизма известен в нашем обществе, он был всегда, иногда всплывал по той или иной политической причине: то выше, то опускался. Но тут он опять выскочил на какую-то очень большую высоту, и опять объяснения, которые люди давали, почему они так плохо относятся к американцам, выходили за пределы легко понимаемого. Потому что американцам приписывается желание немедленно, сейчас же захватить наши подземные богатства, нас вообще сжить со свету, согнать с земли... Ну, масса таких опасений, которые не существовали еще несколько лет назад, И в действиях США ничего указывающего на именно такие намерения тоже нет. Короче говоря, возникает вопрос: в чем дело? > > — Это — пропаганда? > > — Нет, все гораздо сложнее. Дело в том, что наша социальная система, сложившаяся за последние 10-15 лет, она такова, что есть класс людей, которые управляют людьми. Вот эти люди, управляющие людьми, они за последние годы получили такие неформальные и при этом реальные полномочия по управлению людьми, которых раньше у них не было, и этих полномочий стало очень много. Что может себе позволить, например, полицейский по отношению к гражданину, в отличие от того, что имеет право сделать гражданин в отношении полицейского? Что может мелкий чиновник, если вы пришли к нему за бумагой? И чего не можете вы, если вы проситель? Возникла асимметрия в очень многих отношениях, которые касаются большого количества людей и жизненно важных ситуаций, когда нужно делать операцию или ребенка в детский сад отдать. Вот тут этот произвол за последнее время, как мы знаем из рассказов людей, стал больше, чем был когда-либо. И это, кстати, массовые опросы тоже подтверждают. Но это полдела, даже одна треть. > > Еще очень важно, что нефтяные и газовые деньги, которые приходят в нашу страну, распределялись неравномерно. Судя по тому, что мы знаем косвенно, чем выше позиция в этой иерархии, тем большая доля этих нефтяных денег там оседает. И надо прямо сказать: недовольство людей несправедливым распределением денег — это вторая вещь, которую фиксируют наши опросы, очень сильное недовольство. > > Но есть третье обстоятельство, о котором очень мало говорят. Оно состоит в том, что, когда мы спрашиваем, какой судьбы вы желали бы своему ребенку или внуку, спрашиваем у взрослых людей, выясняется, что они им желали попасть как раз в эту категорию. Ну, потому что там лучше всего жить. > > Если ты выучишься и будешь инженером, совершенно неизвестно, где ты будешь работать и сколько ты будешь получать. Если ты станешь госслужащим, понятно, где ты будешь работать, и понятно, сколько ты будешь получать. Это вот очень важная вещь. И что получается? Получается, что та самая система, которая давит на общество и вызывает недовольство несправедливым распределением благ, она не может быть объектом недовольства. Потому что она же и предмет, так сказать, желания и вожделений. Это очень сложная и очень необычная для разных обществ ситуация. Потому что это как бы идти против себя, против своей мечты, а может быть, против своих, потому что я — вот тут, а мой двоюродный брат в милиции работает. И что же тогда? И тогда вот эта вот не имеющая возможности прямого выхода коллективная негативная эмоция находит своим объектом кого-то прямо противоположного. Не своих, а чужих, не сильных, а слабых, не тех, кто может в случае чего очень жестко и моментально ответить, в том числе, средствами насилия, а кто на самом деле этого не может сделать. Это вот какие-то бессловесные приезжие, таджики... > > Но чтобы оправдать обращение своего гнева на этих людей, на самом деле, ни в чем перед нами не повинных, им надо приписать что-то. Они приехали и ведут себя, как хозяева! Это, кстати, говорят люди, которые понимают, что они сами вроде не хозяева. Потому что хозяева — чиновники, а мы-то нет. > > Теперь возникла ситуация с Крымом, с Украиной, ситуация крайне сложная для массового сознания. Совсем недавно, буквально позавчера, Украина была совсем своим, еще более своим, чем Белоруссия, пространством. До сих пор больше половины россиян говорят, что русские и украинцы — это один народ. Связь теснейшая. И вдруг эта страна оказывается во врагах. Ну, это тоже непросто представить. Тогда в помощь сознанию, попавшему в такое положение, приходит идея, что это не они сами, это за ними кто-то стоит. Ну, а кто за ними стоит? Понятно, что за всем плохим на свете стоит Америка. И вот тогда та ненависть, о которой мы говорили, в отношении гастарбайтеров, она вдруг переносится на Америку. > > — Америка — не бессловесные гастарбайтеры. Как она появляется в этом списке «виноватых»? > > — Опять же одной ее для политической интриги, чтобы мотивировать эти чувства, недостаточно. Тем более что политическая интрига — это что-то туманное, и что они там и как делают — не вполне понятно. А нужны какие-то конкретные действия, преступления, ясные и осязаемые. И вот тогда их начинают придумывать. > > Вот важно для россиян, для русских очень важна территория, земля, страна как земля. И покушение на это — очень болезненная вещь. Есть ли кто-то в Америке, кто хочет у нас тоже какой-нибудь полуостров отобрать, сведений пока нет, но ощущение, что раз это дорогое, то, наверное, они хотят это отобрать. Потом известно, что наша страна очень богата недрами. Мы сами не очень богаты, а вот страна наша очень богата. Ну, раз у нас есть это богатство, наверное, они хотят его. За них думают, им вменяют это. В силу разных исторических обстоятельств наша держава была державой индустриальной, где очень много людей были заняты производством, где военно-промышленный комплекс был поставлен во главу угла. Те, кто работали, они знали, что работают на что-то очень важное, на оборону страны. От кого — это уже другой вопрос, но была соответствующая идеологическая система, которая обосновывала все это — почему нам нужна оборона, промышленность, наш самоотверженный труд. > > И это очень важно, что, помимо того, что сама экономика пострадала, разрушилась идеологическая системы обоснования, зачем мы живем. Человек, который работал на заводе и производил что-то — у него было ощущение, что он делает то, что нужно. После этого он перешел в автосервис, он монтирует там резину людям, которым это очень нужно, они прямо стоят и ждут, что он им это сделает, но у него нет ощущения, что он делает что-то очень большое. Он делает что-то ничтожное. Я говорю, опираясь на наши данные опросов. Люди, пришедшие из закрытых НИИ, номерных предприятий, даже живущие не бедно, то есть, те, кто от перестройки и рыночных отношений выиграли в материальном плане, у них нет ощущения, что все правильно. Все неправильно! Они утратили чувство «жизни для». > > Если нет, для чего жить, то возникает страшное подозрение, что мы здесь лишние. И поэтому появляется легенда о том, что где-то — или в Пентагоне, или в ЦРУ, или в американском Конгрессе, или в британском парламенте, или в голове у Маргарет Тэтчер, или у Рональда Рейгана, — в общем, в некоем центре зла, который явно нам враждебен, родилась мысль о том, что то ли треть, то ли две трети, то ли 80 процентов нас, жителей России или Советского Союза, вот их не должно быть! Они лишние. А вот остальным там найдется дело, остальные достаточно образованны, хорошие работники, и их оставят. Вот этому врагу в уста вкладывается то самое, что самим себе страшно сказать. Им вменяется идея, что мы — лишние. Но идея — здешняя. Да, еще иногда ее приписывают Гайдару, Чубайсу, Ельцину, Горбачеву. > > — Люди начали так верить телевизору из-за этого отсутствия «жизни для»? > > — Они не верят, это другое. Они нуждаются в том, чтобы им это говорили. Потому что у них нет ощущения, что все как надо. У них есть подозрение, что что-то там не то, во всем том, что получилось. И вся картина, которую я нарисовал, она... нормальному сознанию кажется, что тут что-то не то, ребята. И чтобы поменьше об этом думать, надо или стакан выпить, это помогает, а лучше два, или телевизор посмотреть. Во-первых, когда ты смотришь телевизор, ты вообще не думаешь, а во-вторых, потом у тебя остается такое послевкусие, что там действительно какие-то «укры» вредят, американцы шерудят. Ну, понятно, что вообще все не то, но там такое не то, что по сравнению с ним наша жизнь все-таки, слава богу, ничего. Сегодня и завтракали, и обедали, и ужинали, так что... тьфу-тьфу-тьфу. > > — И тут российскую оппозицию связали с американцами? > > — Ну, это само получается. Да, они плохие, а раз они плохие, значит, они живут на деньги США. Опять же тут американцы выполняют роль такого всеобщего зла. > > Но один и тот же противник, с которым все-таки никак не сражаешься, он через некоторое время приедается, и требуется следующий. Очень важный вопрос: на кого перейдет дальше эта ненависть после американцев. Китайцы не годятся, потому что китайцы сейчас временно наши друзья, и китаефобия, которая, между прочим, начиналась и была довольно основательной некоторое время назад, сейчас совершенно ушла и никто даже не вспоминает, что про китайцев думали, что они хотели у нас забрать весь Дальний Восток, Сибирь, то есть примерно то, что «хочет у нас забрать» Америка. А вот о ком начинают все чаще поговаривать, это о внутренних врагах, об оппозиции, но их даже не величают оппозицией, а «пятой колонной». Какой степени достигнет вражда по отношению к ним — сказать очень трудно. И прецеденты у нас такие, что можно ожидать много чего. > > — Если с мигрантами, как вы говорите, до расправ не дошло, то в случае с оппозицией возможно и это? > > — Может быть. Такого, чтобы каких-то не нравящихся людей просто так, посреди улицы, били бы, — практически не случалось. Погромы всегда имели этническую окраску, мы об этом говорили. А что было, когда эта разогреваемая в народе ненависть далее находила реализацию не в действиях тех, кто на собраниях кричал: «Как бешеных собак, уничтожить троцкистско-зиновьевское отродье!» — сами они никого уничтожать не должны были, это делали на то специально уполномоченные силы. И они действительно отлавливали людей, как собак, и уничтожали. Я могу сказать, что в нашем исследовании определенный страх возвращения к репрессиям сталинского типа в обществе существует. Людей, желающих, чтобы это пришло снова, их почитай что нет. Другое дело, что запущен сложный механизм, который неизвестно куда приведет, ведь теперь реабилитации подлежат не те, кого репрессировали, а те, кто репрессировал. Их никто специально не судил, но моральное осуждение было, и сейчас его начинают снимать. В самом этом процессе видеть колючую проволоку и ГУЛАГ пока не приходится, но, в общем, это начинает где-то маячить, в чьих-то головах. > > — «Антимайданы» выступают для информационного оправдания реального насилия? > > — Отчасти — да. Мне кажется, что наши элиты вступили на путь динамичного развития. До украинского Майдана и нашего «Болотного дела», жили и жили, день за днем, была так называемая стабильность и ничего особенно никому не было нужно. В какой-то момент действиями разных причин стабильность заменилась на динамичное движение. Идеологические конфронтации имеют характер не бушующей войны, а пламени, которое помаленьку разгорается. А когда это разгорается, все время нужны новые дрова. И вот кто окажется в роли этих дров завтра — в общем, не очень легко сказать. Я хотел бы только напомнить, что когда похожие процессы шли в нашей стране в прошлые эпохи, то неожиданно те, кто затевали это, сами оказывались в роли жертв и в роли этих дров. Никто в это, естественно, поверить не может, что его такая ожидает судьба, но этого хорошо бы не забывать. Им. Ну, и нам тоже. > > > Оригинал публикации: svoboda.org > > > Читать далее: http://inosmi.ru/world/20150328/227169582.html#...
> Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on Facebook > > quoted1
> Сообщение проходит проверку модератором. > Директор отдела социокультурных исследований «Левада-центра» Алексей Левинсон — о том, кто, кого и за что ненавидит > > > > > > За прошедший год уровень антиамериканизма в российском обществе достиг рекордных показателей. Такого, по словам социологов, не было со времен холодной войны. Если верить телевидению, то США если еще не напали, то вот-вот нападут на Россию. О том, как меняются объекты ненависти и что стоит за антиамериканизмом, — в интервью социолога Алексея Левинсона. > > — За последний год создалось впечатление, что ненависти и негативных эмоций в обществе становится все больше. В данных социологов это как-то отражается? > > — Тут обязательно надо начать издалека, потому что речь не о том, что вообще кто-то к кому-то испытывает неприязнь. Такое есть, есть практически везде и всегда. Но дело все в том, что мы встречаемся с особо острой неприязнью, которая, в общем, с трудом объяснима из каких-то конкретных обстоятельств или из того, что люди, например, выдают за причину этой неприязни. Вот совсем еще недавно достигали очень большого накала отрицательные чувства в адрес приезжих, гастарбайтеров, мигрантов. Иногда их называют грубыми словами — «чурки» или еще как-нибудь. При этом, когда людей спрашивали о причинах, начинались всякие измышления по поводу их агрессивности, по поводу того, что они захватили все, разрушают нашу экономику, разрушают наш жизненный уклад. И получается, что самая главная опасность, которая грозит России, — вот от этих людей. Вот вопросом о том, с чего это вдруг уровень ксенофобии, который может иметь обычный для разных обществ уровень, вдруг оказался много выше этой высоты. > > — Сейчас о мигрантах все уже забыли... > > — Спустя некоторое время мы то же самое узнали об отношении к Америке. Уровень антиамериканизма известен в нашем обществе, он был всегда, иногда всплывал по той или иной политической причине: то выше, то опускался. Но тут он опять выскочил на какую-то очень большую высоту, и опять объяснения, которые люди давали, почему они так плохо относятся к американцам, выходили за пределы легко понимаемого. Потому что американцам приписывается желание немедленно, сейчас же захватить наши подземные богатства, нас вообще сжить со свету, согнать с земли... Ну, масса таких опасений, которые не существовали еще несколько лет назад, И в действиях США ничего указывающего на именно такие намерения тоже нет. Короче говоря, возникает вопрос: в чем дело? > > — Это — пропаганда? > > — Нет, все гораздо сложнее. Дело в том, что наша социальная система, сложившаяся за последние 10-15 лет, она такова, что есть класс людей, которые управляют людьми. Вот эти люди, управляющие людьми, они за последние годы получили такие неформальные и при этом реальные полномочия по управлению людьми, которых раньше у них не было, и этих полномочий стало очень много. Что может себе позволить, например, полицейский по отношению к гражданину, в отличие от того, что имеет право сделать гражданин в отношении полицейского? Что может мелкий чиновник, если вы пришли к нему за бумагой? И чего не можете вы, если вы проситель? Возникла асимметрия в очень многих отношениях, которые касаются большого количества людей и жизненно важных ситуаций, когда нужно делать операцию или ребенка в детский сад отдать. Вот тут этот произвол за последнее время, как мы знаем из рассказов людей, стал больше, чем был когда-либо. И это, кстати, массовые опросы тоже подтверждают. Но это полдела, даже одна треть. > > Еще очень важно, что нефтяные и газовые деньги, которые приходят в нашу страну, распределялись неравномерно. Судя по тому, что мы знаем косвенно, чем выше позиция в этой иерархии, тем большая доля этих нефтяных денег там оседает. И надо прямо сказать: недовольство людей несправедливым распределением денег — это вторая вещь, которую фиксируют наши опросы, очень сильное недовольство. > > Но есть третье обстоятельство, о котором очень мало говорят. Оно состоит в том, что, когда мы спрашиваем, какой судьбы вы желали бы своему ребенку или внуку, спрашиваем у взрослых людей, выясняется, что они им желали попасть как раз в эту категорию. Ну, потому что там лучше всего жить. > > Если ты выучишься и будешь инженером, совершенно неизвестно, где ты будешь работать и сколько ты будешь получать. Если ты станешь госслужащим, понятно, где ты будешь работать, и понятно, сколько ты будешь получать. Это вот очень важная вещь. И что получается? Получается, что та самая система, которая давит на общество и вызывает недовольство несправедливым распределением благ, она не может быть объектом недовольства. Потому что она же и предмет, так сказать, желания и вожделений. Это очень сложная и очень необычная для разных обществ ситуация. Потому что это как бы идти против себя, против своей мечты, а может быть, против своих, потому что я — вот тут, а мой двоюродный брат в милиции работает. И что же тогда? И тогда вот эта вот не имеющая возможности прямого выхода коллективная негативная эмоция находит своим объектом кого-то прямо противоположного. Не своих, а чужих, не сильных, а слабых, не тех, кто может в случае чего очень жестко и моментально ответить, в том числе, средствами насилия, а кто на самом деле этого не может сделать. Это вот какие-то бессловесные приезжие, таджики... > > Но чтобы оправдать обращение своего гнева на этих людей, на самом деле, ни в чем перед нами не повинных, им надо приписать что-то. Они приехали и ведут себя, как хозяева! Это, кстати, говорят люди, которые понимают, что они сами вроде не хозяева. Потому что хозяева — чиновники, а мы-то нет. > > Теперь возникла ситуация с Крымом, с Украиной, ситуация крайне сложная для массового сознания. Совсем недавно, буквально позавчера, Украина была совсем своим, еще более своим, чем Белоруссия, пространством. До сих пор больше половины россиян говорят, что русские и украинцы — это один народ. Связь теснейшая. И вдруг эта страна оказывается во врагах. Ну, это тоже непросто представить. Тогда в помощь сознанию, попавшему в такое положение, приходит идея, что это не они сами, это за ними кто-то стоит. Ну, а кто за ними стоит? Понятно, что за всем плохим на свете стоит Америка. И вот тогда та ненависть, о которой мы говорили, в отношении гастарбайтеров, она вдруг переносится на Америку. > > — Америка — не бессловесные гастарбайтеры. Как она появляется в этом списке «виноватых»? > > — Опять же одной ее для политической интриги, чтобы мотивировать эти чувства, недостаточно. Тем более что политическая интрига — это что-то туманное, и что они там и как делают — не вполне понятно. А нужны какие-то конкретные действия, преступления, ясные и осязаемые. И вот тогда их начинают придумывать. > > Вот важно для россиян, для русских очень важна территория, земля, страна как земля. И покушение на это — очень болезненная вещь. Есть ли кто-то в Америке, кто хочет у нас тоже какой-нибудь полуостров отобрать, сведений пока нет, но ощущение, что раз это дорогое, то, наверное, они хотят это отобрать. Потом известно, что наша страна очень богата недрами. Мы сами не очень богаты, а вот страна наша очень богата. Ну, раз у нас есть это богатство, наверное, они хотят его. За них думают, им вменяют это. В силу разных исторических обстоятельств наша держава была державой индустриальной, где очень много людей были заняты производством, где военно-промышленный комплекс был поставлен во главу угла. Те, кто работали, они знали, что работают на что-то очень важное, на оборону страны. От кого — это уже другой вопрос, но была соответствующая идеологическая система, которая обосновывала все это — почему нам нужна оборона, промышленность, наш самоотверженный труд. > > И это очень важно, что, помимо того, что сама экономика пострадала, разрушилась идеологическая системы обоснования, зачем мы живем. Человек, который работал на заводе и производил что-то — у него было ощущение, что он делает то, что нужно. После этого он перешел в автосервис, он монтирует там резину людям, которым это очень нужно, они прямо стоят и ждут, что он им это сделает, но у него нет ощущения, что он делает что-то очень большое. Он делает что-то ничтожное. Я говорю, опираясь на наши данные опросов. Люди, пришедшие из закрытых НИИ, номерных предприятий, даже живущие не бедно, то есть, те, кто от перестройки и рыночных отношений выиграли в материальном плане, у них нет ощущения, что все правильно. Все неправильно! Они утратили чувство «жизни для». > > Если нет, для чего жить, то возникает страшное подозрение, что мы здесь лишние. И поэтому появляется легенда о том, что где-то — или в Пентагоне, или в ЦРУ, или в американском Конгрессе, или в британском парламенте, или в голове у Маргарет Тэтчер, или у Рональда Рейгана, — в общем, в некоем центре зла, который явно нам враждебен, родилась мысль о том, что то ли треть, то ли две трети, то ли 80 процентов нас, жителей России или Советского Союза, вот их не должно быть! Они лишние. А вот остальным там найдется дело, остальные достаточно образованны, хорошие работники, и их оставят. Вот этому врагу в уста вкладывается то самое, что самим себе страшно сказать. Им вменяется идея, что мы — лишние. Но идея — здешняя. Да, еще иногда ее приписывают Гайдару, Чубайсу, Ельцину, Горбачеву. > > — Люди начали так верить телевизору из-за этого отсутствия «жизни для»? > > — Они не верят, это другое. Они нуждаются в том, чтобы им это говорили. Потому что у них нет ощущения, что все как надо. У них есть подозрение, что что-то там не то, во всем том, что получилось. И вся картина, которую я нарисовал, она... нормальному сознанию кажется, что тут что-то не то, ребята. И чтобы поменьше об этом думать, надо или стакан выпить, это помогает, а лучше два, или телевизор посмотреть. Во-первых, когда ты смотришь телевизор, ты вообще не думаешь, а во-вторых, потом у тебя остается такое послевкусие, что там действительно какие-то «укры» вредят, американцы шерудят. Ну, понятно, что вообще все не то, но там такое не то, что по сравнению с ним наша жизнь все-таки, слава богу, ничего. Сегодня и завтракали, и обедали, и ужинали, так что... тьфу-тьфу-тьфу. > > — И тут российскую оппозицию связали с американцами? > > — Ну, это само получается. Да, они плохие, а раз они плохие, значит, они живут на деньги США. Опять же тут американцы выполняют роль такого всеобщего зла. > > Но один и тот же противник, с которым все-таки никак не сражаешься, он через некоторое время приедается, и требуется следующий. Очень важный вопрос: на кого перейдет дальше эта ненависть после американцев. Китайцы не годятся, потому что китайцы сейчас временно наши друзья, и китаефобия, которая, между прочим, начиналась и была довольно основательной некоторое время назад, сейчас совершенно ушла и никто даже не вспоминает, что про китайцев думали, что они хотели у нас забрать весь Дальний Восток, Сибирь, то есть примерно то, что «хочет у нас забрать» Америка. А вот о ком начинают все чаще поговаривать, это о внутренних врагах, об оппозиции, но их даже не величают оппозицией, а «пятой колонной». Какой степени достигнет вражда по отношению к ним — сказать очень трудно. И прецеденты у нас такие, что можно ожидать много чего. > > — Если с мигрантами, как вы говорите, до расправ не дошло, то в случае с оппозицией возможно и это? > > — Может быть. Такого, чтобы каких-то не нравящихся людей просто так, посреди улицы, били бы, — практически не случалось. Погромы всегда имели этническую окраску, мы об этом говорили. А что было, когда эта разогреваемая в народе ненависть далее находила реализацию не в действиях тех, кто на собраниях кричал: «Как бешеных собак, уничтожить троцкистско-зиновьевское отродье!» — сами они никого уничтожать не должны были, это делали на то специально уполномоченные силы. И они действительно отлавливали людей, как собак, и уничтожали. Я могу сказать, что в нашем исследовании определенный страх возвращения к репрессиям сталинского типа в обществе существует. Людей, желающих, чтобы это пришло снова, их почитай что нет. Другое дело, что запущен сложный механизм, который неизвестно куда приведет, ведь теперь реабилитации подлежат не те, кого репрессировали, а те, кто репрессировал. Их никто специально не судил, но моральное осуждение было, и сейчас его начинают снимать. В самом этом процессе видеть колючую проволоку и ГУЛАГ пока не приходится, но, в общем, это начинает где-то маячить, в чьих-то головах. > > — «Антимайданы» выступают для информационного оправдания реального насилия? > > — Отчасти — да. Мне кажется, что наши элиты вступили на путь динамичного развития. До украинского Майдана и нашего «Болотного дела», жили и жили, день за днем, была так называемая стабильность и ничего особенно никому не было нужно. В какой-то момент действиями разных причин стабильность заменилась на динамичное движение. Идеологические конфронтации имеют характер не бушующей войны, а пламени, которое помаленьку разгорается. А когда это разгорается, все время нужны новые дрова. И вот кто окажется в роли этих дров завтра — в общем, не очень легко сказать. Я хотел бы только напомнить, что когда похожие процессы шли в нашей стране в прошлые эпохи, то неожиданно те, кто затевали это, сами оказывались в роли жертв и в роли этих дров. Никто в это, естественно, поверить не может, что его такая ожидает судьба, но этого хорошо бы не забывать. Им. Ну, и нам тоже. > > > Оригинал публикации: svoboda.org > > > Читать далее: http://inosmi.ru/world/20150328/227169582.html#...
> Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on Facebook > > quoted1
Учитывая, что радио"свобода" с самого момента основания было рупором ЦРУ, а практически все воры и коррупционеры при попытке их прижать властью в России сразу становятся флагом оппозиции и лучшими друзьями США, статья типичный русофобский бред.
> Алексей Левинсон — о том, кто, кого и за что ненавидит quoted1
Уже за одну фамилию можно его бздо не читать. Русские ненавидят амеров? Много чести. Русские испытавают неприязнь в Обаме, Конгрессу и амерским воякам. Простых янки они жалеют, как и простых украинцев. Оболваненных, обманутых, отзомбированных.
> Смысл ответа был бы понятен, если бы был приведен в пример какой-нибудь чернушный американский фильм и по нему предложено сделать вывод о США. > > А из просмотра видео какой вывод можно сделать? Что Псаки идиотка и (видимо) партийный выдвиженец? Какое это онтошение имеет к тому что ТС писала? quoted1
смысл ответа вам будет ясен, если вы посмотрите и послушаете все высказывания этого официального представителя Госдепа журналистам на пресс-конференциях о России и о других странах мира...
> Не такие уж это смешные или тупые вопросы и утверждения. Возникает вполне закономерный вопрос, прежде чем затевать слом мировой несправедливой системы, кто мешал устанавливать эту самую справедливость у себя в стране? quoted1
А чем так жизнь в России несправедлива?
Другими словами: Сейчас жизнь справедливей , или в 90-х годах? Я имею в России друзей, умных и наблюдательных людей. И доверяю им.
Так их мнение позитивно. Россия медленно ( порой слишком медленно) но меняется к лучшему. И коррупция снижается. и порядка больше.
Слом внешней системы, и внутренней воровато-бюрократической надо вести паралельно. Всё взаимосвязано.
Вот сейчас как? Чинуша наворует денег, и убежит в тот-же Лондон. И англичане прекрасно знают что деньги ворованные. Но создают такие юридические препоны по экстрадикции, что добиться её практически невозможно. Вот и вся западная справедливость.....
А будет Россия большую силу иметь, разрушив $ и НАТО, то многие вопросы будут решаться очень просто. Не спрячешся. Это только один из нюансов. Много чего другого изменение мирового порядка принесёт.
Слова эти произнес высокий седобородый старик в серебристо‑сером плаще с откинутым капюшоном: он стоял, опершись пальцами о край овального черного стола, вокруг которого расположились в высоких креслах четыре полускрытые тенью фигуры. По некоторым признакам было ясно, что речь удалась: Совет на его стороне, и теперь пронзительные темно‑голубые глаза стоящего, являющие разительный контраст с его пергаментным лицом, безотрывно следили за единственным из четверых – за тем, с которым ему сейчас предстояло сразиться. Тот сидел чуть поодаль, как бы заранее отделив себя от остальных членов Совета, и плотно кутался в ослепительно белый плащ: похоже было, что его сильно знобит. Но вот он выпрямился, сжав подлокотники кресла, и под темными сводами прозвучал его голос, глубокий и мягкий:
– Скажи, а тебе их не жалко?
– Кого – их?
– Людей, людей. Гэндальф! Я понял – ты тут из соображений высшей пользы приговорил к смерти Мордорскую цивилизацию. Но ведь цивилизация – это прежде всего ее носители. Следовательно, их тоже следует уничтожить – да так, чтобы на развод не осталось. Или нет?
– Жалость – плохой советчик, Саруман. Ты ведь вместе со всеми нами глядел в Зеркало. – С этими словами Гэндальф указал на стоящий посреди стола предмет, более всего напоминающий огромное блюдо, наполненное ртутью. – В Будущее ведет много дорог, но по какой бы из них ни пошел Мордор, он не позднее чем через три века прикоснется к силам природы, обуздать которые не сможет уже никто. Не хочешь ли еще разок поглядеть, как они в мгновение ока обращают в пепел все Средиземье вкупе с Заокраинным Западом?
– Ты прав, Гэндальф, и отрицать такую возможность было бы нечестно. Но тогда тебе следует заодно уничтожить еще и гномов: они уже однажды разбудили Ужас Глубин, и тогда всей нашей магии едва хватило на то, чтобы не дать ему вырваться на поверхность. А ведь эти бородатые скопидомы, как тебе известно, обладают ослиным упрямством и совершенно не склонны учиться на своих ошибках...
– Хорошо, оставим то, что лишь возможно, и поговорим о том, что неизбежно. Если не хочешь заглядывать в Зеркало, посмотри вместо этого на столбы дыма от их угольных печей и медеплавильных заводов. Пройдись по солончаку, в который они превратили земли к закату от Нурнона, и попробуй‑ка сыскать на этой полутысяче квадратных миль хоть одну живую былинку. Только смотри не попади туда в ветреный день, когда пересоленная пыль несется сплошной стеной по Мордорской равнине, удушая на своем пути все живое... Все это они – заметь! – успели натворить едва вылезши из колыбели; как ты полагаешь, что они начнут выделывать дальше?
– Так ведь ребенок в доме, Гэндальф, это всегда сплошной разор: сначала испачканные пеленки, потом поломанные игрушки, дальше разобранные отцовские часы, а уж что начинается, когда он подрастет... То ли дело дом без детей – чистота и порядок, глаз не отведешь; только вот хозяев это обычно не слишком радует, и чем ближе к старости – тем меньше. – Меня всегда изумляло, Саруман, как ловко ты умеешь выворачивать чужие слова наизнанку и хитрой казуистикой опровергать очевидные истины. Только на сей раз, клянусь Чертогами Валинора, номер не пройдет! Средиземье – это множество народов, живущих сейчас в ладу с природой и с заветами предков. Этим народам, всему укладу их жизни, грозит смертельная опасность, и я вижу свой долг в том, чтобы опасность эту предотвратить любой ценой. Волк, таскающий овец из моего стада, имеет свои резоны поступать именно так, а не иначе, но я входить в его положение совершенно не намерен!
– Я, между прочим, озабочен судьбой гондорцев и рохирримов не меньше твоего – просто вперед заглядываю чуть дальше, чем ты. Тебе ли, члену Белого Совета, не знать, что совокупное магическое знание в принципе не может прирастать относительно того, что было некогда получено из рук Ауле и Оромэ: ты можешь утрачивать его быстрее или медленнее, но повернуть этот процесс вспять не в силах никто. Каждое следующее поколение магов будет слабее предыдущего, и рано или поздно люди останутся с Природой один на один. Вот тогда‑то им и понадобятся Наука и Технология – если, конечно, ты к тому времени не изведешь все это под корень.
– Им вовсе не нужна твоя наука, ибо она разрушает гармонию Мира и иссушает души людей!
– Должен тебе заметить, что в устах человека, собирающегося развязать войну, разговоры о Душе и Гармонии звучат несколько двусмысленно. Что же до науки, то она опасна вовсе не им, а тебе, точнее – твоему больному самолюбию. Ведь мы, маги, в конечном счете лишь потребители созданного предшественниками, а они – творцы нового знания; мы обращены лицом к прошлому, они – к будущему. Ты некогда избрал магию – и потому никогда не переступишь границы, предначертанной Валарами, тогда как у них, в науке, рост знания – а потому и могущества – поистине беспределен. Тебя гложет самый страшный сорт зависти – зависть ремесленника к художнику... Ну что ж, это и вправду веская причина для убийства; не ты первый, не ты последний.
– Ты ведь и сам в это не веришь. – спокойно пожал плечами Гэндальф.
– Да, пожалуй что не верю... – печально покачал головой Саруман. – Знаешь, те, кем движет алчность, жажда власти, ущемленное самолюбие, – это еще полбеды, у них по крайней мере случаются угрызения совести. Но нет ничего страшнее ясноглазого идеалиста, решившего облагодетельствовать человечество: такой весь мир зальет кровью по колено и не поморщится. А больше всего на свете эти ребята обожают присказку "Есть вещи поважнее мира и пострашнее войны". Тебе ведь она тоже знакома, а?
– Я беру на себя эту ответственность, Саруман; История меня оправдает.
– О, в этом‑то я как раз не сомневаюсь – ведь историю эту будут писать те, кто победит под твоими знаменами. Тут есть испытанные рецепты: Мордор надо будет превратить в Империю Зла, желавшую поработить все Средиземье, а тамошние народы – в нежить, разъезжавшую верхом на волках‑оборотнях и питавшуюся человечиной... Только я сейчас не об истории, а о тебе самом. Позволь‑ка мне повторить свой бестактный вопрос о людях – хранителях знаний мордорской цивилизации. То, что их надо будет убивать – не фигурально, а вполне натурально, – сомнений не вызывает: "сорняк должен быть выполот до конца", иначе эта затея вообще бессмысленна. Так вот, мне интересно – хватит ли у тебя духу поучаствовать в этой "прополке" лично; да‑да, именно так – будешь ли ты своими руками отрубать им головы?.. Молчишь... Вот всегда с вами так, с радетелями за Человечество! Сочинять прожекты об "Окончательном решении мордорского вопроса" – это всегда пожалуйста, а как доходит до дела – сразу в кусты: вам подай исполнителей, чтоб было потом на кого кивать, скрививши морду, – это все, дескать, ихние "эксцессы"...