Павлик Морозов никогда не был пионером - его так назвали после смерти: придумали легенду, мол, "пригласили в район" и там приняли в пионеры. С годами добавили, что герой был "первым председателем пионерского отряда". Сам-то мальчик Морозов ни в чем не виноват. Он к тринадцати годам едва выучил буквы, в политике вовсе не смыслил. Ухаживал за скотиной, ходил по ягоды, курил цигарки. Пример его был заразителен. Сперва Павлик был использован для войны с кулаками. Через два года - как положительный герой литературы, модель для подражания, о чем заявил Горький на Первом съезде советских писателей в 1934 году. О нем писали Исаак Бабель и Сергей Михалков, "житие Павлика" воспел Сергей Эйзенштейн, снявший фильм о жизни мальчика (фильм, впрочем, так и не появился на большом экране - картину сочли недостаточно идеологически выдержанной). Школьникам 50-х годов хорошо знакомо одно из таких произведений - поэма Степана Щипачева "Павлик Морозов". Его портреты - в картинных галереях, на открытках, почтовых марках, спичечных коробках. Ему собирались ставить памятник в Москве - там, где сейчас скульптура маршала Жукова, но в конце жизни Сталин передумал, и поставили памятник Павлику на тогдашних задворках - на Красной Пресне. Кажется, я теперь единственный в мире "коллекционер Павликов Морозовых"...

Александр Щуплов

С 1980-х донос Павлика и его участие в суде над отцом ставят под сомнение, поскольку подтверждающих это документов не сохранилось. Многие исследователи, в том числе советский диссидент Юрий Дружников и британская русистка Катриона Келли , считают, что Павлик если и выступил против отца, то только под воздействием матери , разошедшейся с мужем, либо — и это более вероятно — знаменитое предательство ему приписано . Купрацевич приводит собственные доводы, связанные с личностью мальчика.

"От природы Павел заикался, путал слова — смешно разговаривал, и дети его высмеивали. Он был очень закомплексованным. Мне удалось в разные годы встретиться со многими людьми, которые подтвердили это. Павлик был крайне стеснительным. Оттого так нелепо выглядит то, что ему приписано: пламенная речь на суде над собственным отцом ", — говорит она.

С точки зрения хранительницы музея (имеется в виду музей Павлика Морозова), невозможно представить, чтобы ребенок, узнав о преступлениях отца, решил сообщить об этом суду. "Его отец Трофим ушел из семьи и не жил с ним и матерью. Павлик не мог "из-за печки увидеть", как он торгует какими-то липовыми документами ради пользы кулаков (просто потому, что отец жил в другом доме). Якобы судья обратился к ребенку: правда ли, что отец подделывал документы? Павлик встал и произнес речь: "Дяденьки судьи! Мой отец творил явную контрреволюцию. Мой отец не защитник интересов Октября. Я не как сын, а как пионер требую моего отца наказать". Это же просто смешно — он не мог ни придумать, ни произнести такую речь. Это слова взрослого человека ! Он еще и о революции-то толком не знал — вряд ли в школе успели рассказать", — рассуждает Купрацевич.