Население Киевской и вообще Южной Руси бежало при нападениях половцев и татар не сплошными массами, а вразброд, и могло селиться на новых местах — в Полесье, на Волыни, в Галиции, в Польше, в Белоруссии — не целыми общинами (как немцы в России в XVIII и XIX вв.), а отдельными семьями, среди тамошних горожан и селян. При таких условиях оно должно было быстро ассимилироваться с местным населением во всех отношениях и потерять свои киевские черты языка, быта, даже религии. Потомки беглецов, пятое — десятое поколения, были уже совершенные полешуки, галичане, поляки, белорусы, не имевшие сколько-нибудь ясного представления о родине своих предков. ПоэтомуIII мы можем говорить не о возвращении в южнорусскую степь киевских русских XII—XIII вв., а о движении туда населения из Полесья, Подолья, ВолыниIV, Галиции, Польши, Белоруссии. И это движение не было благоустроенным. Люди шли случайными группами или даже поодиночке и оседали там, где находили для себя подходящие условия. И здесь имела место обычная ассимиляция: меньшинство быстро слилось с большинством и утратило свои черты. Таким образом северный малорус, белорус, поляк превратился в южного малоруса, так как большинство пришедшего в степь населения было, конечно, из наиболее близких к степи населенных мест Подолья, Волыни, Галиции.
Отсюда тесная связь языка новых жителей южнорусской степи с языком исконных обитателей Подолья, Волыни, Галиции. Их говоры представляют собою части одного южномалорусского поднаречия, отличительная особенность которого — «i» на месте древнего «о» (в известных случаях) — отсутствует в северомалорусских говорах Полесья. В этих последних вместо этого «i» слышатся дифтонги «уо», «уэ», «уы», «уi» и т.п.V, представляющие собою с точки зрения истории языка нечто более древнее, чем «i».
Действительно, чтобы понять переход «о» в «i», мы должны предположить, что «о» превратилось сначала в дифтонг «уо», потом в дифтонг «уэ», потом в дифтонг «уы» и, наконец, в дифтонг «уi», из которого, при усилении второго из его составных элементов за счет первого, получилось уже «i».
Само собою разумеется, такой длинный ряд звуковых переходов (вообще редких, в целом они — нечто в своем роде единственное) не мог произойти среди широко раскинутого населения, на значительном пространстве территории; он должен был развиться среди сплоченного, более или менее густого населения, на сравнительно небольшой территории.
23:22 19.03.2011
Несомненно — галицкие памятники конца XIV в. не знают этого «i» из «о» (в них только «у», то есть «уо», «уэ» или что-нибудь подобное); следовательно, оно развилось относительно поздно, уже в XV в., когда между областью с исконным южномалорусским, говорящим на «i» населением и Киевом находились на юге — пустая степь, а на севере — северомалорусское, не знающее «i» из «о», Полесье. О том, чтобы южномалорусское «i» из «о» могло произойти в двух концах Южной Руси — и в Галиции, и в Киевщине — самостоятельно, независимо в одном месте от другого, кажется, никто не решится сказатьVI.
Отсюда один вывод: южнорусское, говорившее уже на «i» население пришло к Киеву, в приднепровскую степь, с запада, из Подолья, Галиции, Волыни, и здесь ассимилировало с собою старых жителей, более или менее незначительных по числу и разбросанных по месту жительства (Киев, Черкассы, Канев).
Памятники галицко-волынского происхождения, известные нам с половины XII в., имеют «ять» вместо древнейшего «е» (в известных случаях). Удлинение гласных как следствие исчезновения глухих, с которым мы здесь имеем дело, чуждо великорусскому и белорусскому наречиям; оно принадлежит лишь древнему галицко-волынскому говору и генетически связанному с ним малорусскому наречию. Вместе с тем оно известно в западнославянских языках, между прочим в польском и чешско-словацком.
Наблюдения над историей звуков показывают, что языки соседние территориально, особенно те, которые между собою родственны, иногда развивают у себя одни и те же звуковые явления. Ввиду этого понятно как присутствие удлинения гласных вследствие исчезновения глухих рядом и в галицко-волынском говоре древнерусского языка, и в языке польском, и в языке чешско-словацком, так и отсутствие этого явления в белорусском наречии, которое в эпоху исчезновения глухих в русском языке было отделено от польского языка широким поясом литовского населения (ятвягов). Киев с тянувшею к нему областью был так удален от польско-словацкой территории, что скорее можно ожидать в его говоре отсутствие общих с польским и чешско-словацким языками черт (как в белорусском наречии), чем присутствие (как в галицко-волынском говоре).
23:23 19.03.2011
Родиною малорусского наречия должен считаться юго-западный угол древнерусской земли. Если мы взглянем на карту России домонгольской эпохи, то увидим, что в этом угле находятся те Галицкое и Волынское княжества, которые в конце XII в. объединяются в одно политическое целое. Ни то, ни другое не обнаруживает близких связей с Киевщиной. Что естественно: между цветущею Волынью и Киевщиной, в западной части Киевского княжества, находится болотистое и слабо населенное Полесье.
23:26 19.03.2011
Акание древнекиевского говора:
Читаем Даниила Заточника, 13 век уроженца Переяславля Южного.
У него уже явно проглядывается типичное москальское акание. например:
..начнем бити в сребреныя арганы ..будеши царствия небеснаго ..и паки помагающе
Кстати, немножко угро-татарьского мату:
Господи, не дай же ми: аще ли буду богат - гордость восприиму, аще ли буду убог - помышляю на татбу и на разбой", а жены на ####ню
продолжим акать по маскальски:
..помилуй мя, сыне великаго царя Владимера ...за буяном кони паствити, тако и за ..при пути напаяеть мимоходящих; ..а безумнаго посылай, и сам не ленися
и т.д.
23:28 19.03.2011
Древний киевский говор-говор полян, ныне по видимому изчезнувший, оставил всего четыре авторитетных памятника 11-13 века. Если судить по Помяннику Киево-Печорской Лавры, состоящему из длинного ряда собственных имен и имеющему яркие особенности южно-великорусской фонетики, то можно думать(Соболевский), что в Киеве даже в начале 16 века, слышался говор более менее близкий у южно-великорусским акающим говорам. Тоже подтверждает и акад. Шахматов, говоря, что древнейшие южнорусские говоры относились к среднерусской группе и, притом, к той части, которая вошла позднее в состав великорусского наречия.
О древнем переяславско-черниговском говоре-говоре северян, ничего определенного сказать нельзя. Можно лишь упомянуть, что автор Несторовой Летописи видел в северянах племя родственное с новгородскими кривичами( "северо от словен"), что малороссы 17 века видели в коренных жителях Чернигова "московских людей". Потомков северян, Соболевкий склонен видеть в сильно акающих жителях Брянского уезда орловской и путивльского уезда Курской губернии.
\\С.Н. Щеголевъ
23:35 19.03.2011
23:38 19.03.2011
Приходи Свид, побалтаем, поакаем.
19:04 05.04.2011
пропуск
19:07 05.04.2011
Branko писал(а) в ответ на :
Branko мне интересно,как вы считаете малороссийский язык в Галиче,на котором говорят ещё и теперь и который является наречием некоторых РУССКИХ СЛАВЯН судя из приведённого вами документа из сообщения №8824,это тот-же украинский язык?
20:09 05.04.2011
yriy67 писал(а) в ответ на :
> Branko мне интересно,как вы считаете малороссийский язык в Галиче,на котором говорят ещё и теперь и который является наречием некоторых РУССКИХ СЛАВЯН
Нет. Не уверен. С таким же успехом это наречие можно отнести и к польскому наречию. Ибо в 15-16 веке, русское в основе наречие было сильно пополячено или если сказать точнее был выработан некий русско-польский койне для взаимопонимания русских и поляков( жителей галичины), в будующем украинцев.
Я же не могу назвать Марину Мнишек украинкой, лишь на том основании, что она родилась в Галичине, поэтому не могу назвать ее и русской и предков ее русскими.
20:17 05.04.2011
Правда о русском (российском) языке Виктор Ткаченко
Ну а теперь «посидим-поокаем» о самом языке. Начну с цитирования слов моего коллеги-журналиста Сергея Ногаевского (газета «Вечерний Луганск» от 12 апреля 2007 года): «Начиная разговор о русском (российском) языке, следует прежде всего вспомнить, что Россия — это неславянская страна. К территориям, населенными древними околославянскими народностями, можно отнести лишь Смоленск, Курск, Брянск — территории древних кривичей (славянизированных западными славянами балтов). Остальные земли — финские, где никаких славян никогда не жило: чудь, мурома, мордва, пермь, вятичи и прочие. Сами главные топонимы исторической Московии все финские: Москва, Муром, Рязань (Эрзя), Вологда, Кострома, Суздаль, Тула и т.д. Эти территории за несколько веков завоеваны киевскими князьями из династии Рюриковичей, однако число колонистов было в этих краях крайне мало. В редких городках-крепостях, основанных русинами (древними украинцами, а также частично древними литвинами-беларусами; — В.Т.) и норманнами (датчанами и шведами), жила горстка колониальных правителей с дружиной — сеть этих крепостей-колоний и называлась «Русью». А 90-95% населения края было неславянскими туземцами, подчинявшимися этим более цивилизованным пришельцам.
Языком колоний был славянский койне — то есть своеобразный «пиджин» — язык, служащий для общения между народами с разными диалектами и языками». Каково вам — не шокирует? Меня, к примеру, абсолютно не шокировало, потому, что я об этом уже давно знал и полностью согласен с автором, разве что есть некоторые несущественные неточности, однако они не влияют на исчерпывающие и столь убедительные выводы. Поэтому я на них (неточностях) и не стану акцентировать ваше внимание. Остановимся лишь на главном. Всем мало-мальски образованным людям известно, что колонизация каких-либо чужих земель проистекала одинаково во всем мире. Отчаянно сопротивлявшихся захватчики безжалостно истребляли, а остальные вынуждены были смириться, чтобы выжить. Однако в советских учебниках по истории СССР утверждалось, что якобы во время колонизации Иваном Грозным нерусских земель местное население было массово истреблено, хотя мы хорошо знаем, что это далеко не так. Частично — да, но это не значит, что чуть ли не буквально все. Например, мордва как жила на своих землях, так и живет. На вологодских землях живут-поживают автохтонные хозяева.
К слову, о вологодском населении и его говоре. Когда я еще был мальчишкой, к нам в конце 50-х годов прошлого столетия на село приехала бабка моих соседей Петуховых — переселенцев, прибывших не по своей воле в начале тридцатых сразу после Голодомора. Поскольку моя родная бабушка (с украинской стороны по маме; у меня была также бабка и по отцу с российской стороны — с Тамбовщины, но я ее никогда не знал. Она умерла в Москве еще во время войны) была ближайшей ровесницей этой бабки, поэтому она и оказалась ее желательной собеседницей. К ним поначалу присоединялась и бабка Сорочиха — ближайшая наша соседка. Но потом у нее напрочь пропал интерес к гостье из России. Каково же было мое удивление и даже величайшее изумление, когда оказалось, что они не понимали друг друга! Моя бабушка Марфуша беспомощно разводила руками и возлагала большие надежды на меня, мол, помоги, внучек, но я также был в растерянности, постольку почти не понимал, что хочет сказать эта весьма милая, но странная бабка из самой глубинки России. Вроде бы и понимаю слова, а смысл никак не могу уловить. В дивном говоре том звучали знакомые и такие родные для меня слова, запомнившиеся на всю жизнь (древние украинские; потом никак не мог долго успокоиться — как же они туда на Север сумели «заблукать»?), как то: «годи», «що», «добродий», «добре», «зараз»… Все остальное, за исключением нескольких и вправду российских слов, было для меня тогда непонятно. Бабкин родной внук Леонид и мой друг с детских лет (он родился уже в Украине и, что естественно, разговаривал на украинском языке), также сокрушался, что совсем не понимает ее «жахливого» говора. Это потом уже, значительно позже, когда ознакомился с «Толковым словарем живого великорусского языка» своего знаменитого земляка Владимира Даля (кстати по национальности он датчанин!), я понял, в чем тут дело. А несколько позже, когда учился уже в университете, я узнал, что словаря с таким названием он не писал. Подлинное его авторское название — «Толковый словарь великорусского наречия русского языка». Это название намеренно исказили еще при жизни ученого российские лингвисты в угоду известных имперских амбиций российского царского режима.
Так что же это за язык такой загадочный был у бабки с российской глубинки? Все очень просто — это современный народный российский, имеющий вполне определенное северное наречие, как сказал бы Владимир Даль. И что характерно, в нем не более 30-40% лексических совпадений с другими славянскими языками. Для сравнения, в отличие от российского современные беларуский и украинский языки таких совпадений имеют несоизмеримо больше — до 70-80%!.. Вы вполне можете мне возразить, мол, какой же это российский язык, если он непонятен другому носителю российского языка, например, с Воронежской области? Попытаюсь убрать это кажущееся противоречие. Как известно, в средневековой Московии существовало одновременно несколько языков. Это упомянутый койне — язык княжеской знати, народные языки автохтонов (угро-финские), тюркские языки, как религиозные в период пребывания в Орде и после захвата Иваном Грозным власти в Орде (до 1589 г.). До этого года в тогдашней Московии существовала религия, являвшаяся гибридом ислама и христианства несторианского толка (почитали Иисуса и Магомета). Для достоверности моих слов наведу одну подлинную цитату из книги Афанасия Никитина, повествующего о своем «хождении за три моря»: «Бисмилля Рахман Рахим. Иса Рух Уалло. Аллаг акбар. Аллаг керим», что в переводе означает: «Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного и Иисуса Духа Божия. Аллах велик…». А затем произошло размежевание — в Москве окончательно утвердился греческий (православный) канон, где использовался как в обрядах, так и в книгопечатании церковнославянский язык, а в Казани — чистый ислам, в религиозном отношении зиждящийся исключительно на арабском языке.
20:19 05.04.2011
Так какой же современный русский (российский) язык сейчас существует в России и как он сформировался? Российские лингвисты в основном сводят его истоки к двум составляющим: народный язык (подчеркиваю: не славянский, а славяно-финский койне с большой тюркской и монгольской примесью) — и болгарский (собственно древнеболгарский) или попросту “церковнославянский”. Отдельным (искусственным) языком в России можно считать современный русский (российский) литературный. Это исключительно язык Пушкина, Достоевского, Толстого, то есть небольшой и наиболее просвещенной части населения...
Но что усиленно утаивают от нас почти все поголовно российские лингвисты? Это три ключевые момента, которые никак нельзя обойти, первый из которых сводится к тому, что до XVIII века язык в Московии считался московитским, а второй момент заключается в том, что руськым (так тогда писали) языком до этого времени назывался именно и только украинский язык. Третим заключительным моментом было то, что язык московитский до этого времени не признавался европейскими лингвистами, и что очень важно — специалистами славянских стран, даже славянским языком!.. Вот здесь и нужно вспомнить активную деятельность Петра Первого, который ловко и с присущим ему коварным лукавством решительно «прорубил окно в Европу». Это он бессовестно украл названия в украинцев для своего языка — «русский» и для империи — «Россия», слегка исказив прежнее название Руси, чтобы таким образом утвердиться в цивилизованном европейском мире. Ведь тогдашняя Московия для него — название явно темное и мракобесное. Это он ввел имперский российский «гражданский алфавит» (не путать с нашей кириллицей!), подправленный большевиками в XX веке. А до этого польские и чешские лингвисты, а также создатели славянских грамматик четко разграничивали руськый (украинский) язык и московитский, не считая последний славянским из-за крайне скудной его славянской лексики.
Для твердолобых любителей словесности считать российский чисто славянским языком советую почитать «Парижский словарь московитов» (1586), а также средневековых европейских исследователей, таких как англичанин Р.Джемс (его дневник-словарь, 1618-1619) и немец В.Лудольф («Грамматика языка московитов», 1696), тщательно изучить брошюру позднесредневекового российского писателя и лингвиста Ф.Карина «Письмо о преобразителях российского языка» (1778), работу современного российского лингвиста И.Улуханова «Разговорная речь Древней Руси», поинтересоваться современными достижениями российских генетиков, на которые я как-то уже ссылался на «Фразе», шокировавших своими неожиданными выводами весь российский правящий Олимп…
В конце XVIII века языковая российская «революция» завершилась тем, что основы болгарского языка, который удерживал в славянском поле и пытался хоть как-то обратить «во славянство» российский язык, были окончательно отвергнуты и тем самым современный российский литературный язык понес значительные славянские «потери», поскольку победило «московское наречие», которое на 60-70% состоит из неславянской лексики. «Революционерами» были далеко небезызвестные Феофан Прокопович, М.Ломоносов и А.Сумароков. Так российский «патриотизм» победил славянское единство. Хотя современная Москва снова взывает к славянскому единству, но это уже совсем другая тема, и мы к ней обязательно еще вернемся…
20:20 05.04.2011
Свидомый писал(а) в ответ на :
> «Начиная разговор о русском (российском) языке, следует прежде всего вспомнить, что Россия — это неславянская страна.
