Мы живем, под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлевского горца. Его толстые пальцы, как черви, жирны, И слова, как пудовые гири, верны, Тараканьи смеются глазища И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей, Он играет услугами полулюдей. Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, Он один лишь бабачит и тычет. Как подкову, дарит за указом указ - Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз. Что ни казнь у него - то малина И широкая грудь осетина. Мандельштам
С великой мечтой русского человека я столкнулся как-то во Франции, в Ницце. Мы с друзьями пили утром кофе в кафешке недалеко от набережной. Рядом пристроилась пожилая матрона - заказала кофе, закурила сигарету. Разговорились, и выяснилось, что мадам - коренная ниццеанка. Более того, ее семья живет в Ницце очень давно. "С сороковых годов пятнадцатого века, - сказала мадам и кивнула на дом, стоящий на углу. - И всегда - в этом доме". Вообразите, с XV века. С сороковых годов XV века ее семья, поколение за поколением, жила в этом доме, рождались и умирали - тут, в этом доме. Одни Людовики приходили на смену другим, им на смену пришел Наполеон, монархисты, республиканцы, левые, фашисты, де Голль, Миттеран, теперь вот Олланд. Тридцатилетняя война, войны за испанское наследство, наполеоновские войны, первая мировая, вторая мировая, возвышение и падение империй, - а это семья жила в этом доме. В России сгинул Дом Калиты, триста лет Дома Романовых, большевики, Ельцин, Путин... отыщите хотя бы в Москве хотя бы одну семью, которая просто помнила бы своих предков, например, с 18 века, дай Бог, чтоб такая семья нашлась, а то ведь и вряд ли. И в маленьких русских городах - где старые семьи? Революция, гражданская, коллективизация, война, разруха, стройки, пятилетки... Я хочу, чтобы через пятьсот лет какая-нибудь старуха на Покровском бульваре, или в Шацке, или в Клине, или в Осколе, или в Изборске вот так же кивнула, выпустила дым кольцами и сказала: "Наша семья живет тут с двадцатых годов двадцать первого века. И всегда - в этом доме"
> С великой мечтой русского человека я столкнулся как-то во Франции, в Ницце. Мы с друзьями пили утром кофе в кафешке недалеко от набережной. Рядом пристроилась пожилая матрона - заказала кофе, закурила сигарету. Разговорились, и выяснилось, что мадам - коренная ниццеанка. Более того, ее семья живет в Ницце очень давно. "С сороковых годов пятнадцатого века, - сказала мадам и кивнула на дом, стоящий на углу. - И всегда - в этом доме". > Вообразите, с XV века. С сороковых годов XV века ее семья, поколение за поколением, жила в этом доме, рождались и умирали - тут, в этом доме. Одни Людовики приходили на смену другим, им на смену пришел Наполеон, монархисты, республиканцы, левые, фашисты, де Голль, Миттеран, теперь вот Олланд. Тридцатилетняя война, войны за испанское наследство, наполеоновские войны, первая мировая, вторая мировая, возвышение и падение империй, - а это семья жила в этом доме. В России сгинул Дом Калиты, триста лет Дома Романовых, большевики, Ельцин, Путин... отыщите хотя бы в Москве хотя бы одну семью, которая просто помнила бы своих предков, например, с 18 века, дай Бог, чтоб такая семья нашлась, а то ведь и вряд ли. И в маленьких русских городах - где старые семьи? Революция, гражданская, коллективизация, война, разруха, стройки, пятилетки... > Я хочу, чтобы через пятьсот лет какая-нибудь старуха на Покровском бульваре, или в Шацке, или в Клине, или в Осколе, или в Изборске вот так же кивнула, выпустила дым кольцами и сказала: "Наша семья живет тут с двадцатых годов двадцать первого века. И всегда - в этом доме" quoted1
Комуняки перебаламутили русский народ, уничтожили корни. Но я своих четверых предков по мужской линии знаю. Мои дети знают пятерых.
>> С великой мечтой русского человека я столкнулся как-то во Франции, в Ницце. Мы с друзьями пили утром кофе в кафешке недалеко от набережной. Рядом пристроилась пожилая матрона - заказала кофе, закурила сигарету. Разговорились, и выяснилось, что мадам - коренная ниццеанка. Более того, ее семья живет в Ницце очень давно. "С сороковых годов пятнадцатого века, - сказала мадам и кивнула на дом, стоящий на углу. - И всегда - в этом доме".
>> Вообразите, с XV века. С сороковых годов XV века ее семья, поколение за поколением, жила в этом доме, рождались и умирали - тут, в этом доме. Одни Людовики приходили на смену другим, им на смену пришел Наполеон, монархисты, республиканцы, левые, фашисты, де Голль, Миттеран, теперь вот Олланд. Тридцатилетняя война, войны за испанское наследство, наполеоновские войны, первая мировая, вторая мировая, возвышение и падение империй, - а это семья жила в этом доме. В России сгинул Дом Калиты, триста лет Дома Романовых, большевики, Ельцин, Путин... отыщите хотя бы в Москве хотя бы одну семью, которая просто помнила бы своих предков, например, с 18 века, дай Бог, чтоб такая семья нашлась, а то ведь и вряд ли. И в маленьких русских городах - где старые семьи? Революция, гражданская, коллективизация, война, разруха, стройки, пятилетки... >> Я хочу, чтобы через пятьсот лет какая-нибудь старуха на Покровском бульваре, или в Шацке, или в Клине, или в Осколе, или в Изборске вот так же кивнула, выпустила дым кольцами и сказала: "Наша семья живет тут с двадцатых годов двадцать первого века. И всегда - в этом доме" quoted2
> > Комуняки перебаламутили русский народ, уничтожили корни. Но я своих четверых предков по мужской линии знаю. Мои дети знают пятерых. quoted1
Спасибо вам за то, что не любили. За нелюбовь нельзя корить. Спасибо, что на мир глаза открыли, За то, что я продолжил дальше жить. Спасибо, что не станем мы друзьями… Ведь слишком много связывало нас. Спасибо, что не вместе мы ночами, За то, что я один сейчас. Благодарю за дерзкие упрёки, За ваш непримиримый нрав, За то, что стал для вас далёким, Любовь свою жестоко обуздав. Благодарю за то, что не прочтёте Вы этих строк нигде и никогда. За то, что чувства наши не вернёте, Они почти исчезли без следа. Желаю, чтобы счастливо вы жили! А я не устаю благодарить… Спасибо вам за то, что не любили И мне вновь никогда не полюбить
Мне у Лермонтова ВСЕГДА нравилось ЭТО. И сколько раз я ЭТО декламировавал милым дамам. Не вспомнить. За все, за все тебя благодарю я: За тайные мучения страстей, За горечь слез, отраву ###елуя за месть врагов и клевету друзей; За жар души, растраченный в пустыне, За все, чем я обманут в жизни был... Устрой лишь так, чтобы тебя отныне Недолго я еще благодарил.
> Мне у Лермонтова ВСЕГДА нравилось ЭТО. > И сколько раз я ЭТО декламировавал милым дамам. > Не вспомнить. > За все, за все тебя благодарю я: > За тайные мучения страстей, > За горечь слез, отраву ###елуя > за месть врагов и клевету друзей; > За жар души, растраченный в пустыне,
> За все, чем я обманут в жизни был... > Устрой лишь так, чтобы тебя отныне > Недолго я еще благодарил. quoted1
У каждого из нас есть папы мамы И каждому кто близок, кто далек А у кого-то их уже не стало Осталась только память И много недосказанных им слов Сегодня поминание за папу Он был простой душевный человек Как мог он дал нам жизнь и воспитание И не жалел простых отцовских слов Ни холод и ни ветер был не страшен Когда любимый папочка с тобой Он терпеливым был настойчивым упрямым И чувств своих отцовских не жалел Бывало так, когда ему позвонишь Он, улыбаясь, скажет доченька привет И в голосе всегда он был довольный И четкий был всегда его ответ Ну а когда приедешь, он обнимет Расспросит как работа как дела Посмотрит, улыбаясь и игриво Ты знаешь все прекрасно ты же здесь Его мне взгляд запомнился надолго Его глаза улыбка на лице Не жаловался никогда что больно Он, молча и скрывая все терпел Его сейчас мне очень не хватает Его никто не сможет заменить В сердцах любимых он живет, я знаю Родной и самый близкий человек… Автор Алина Белина
Мы жили здесь едва ль не до потопа. В земную ось корнями вплетены. И перед тем, как нас учить, Европа, Ты на себя взгляни со стороны.
Хоть ты зовешь нас хутором надменно, На ту издевку мы не держим зла. Ведь мы белили Хаты нашей стены, Когда ещё в пещерах ты жила.
Жируй себе, ухоженно и сыто, Мы — уточнять с усмешкой не хотим, Какая б тебе выпала планида, Когда б мы плуг, и колесо, и жито Не подарили пращурам твоим.
Не упрекнём и в том, какая доля Тебе вещалась знаками беды, Когда бы стан козацкий в Диком Поле Не усмирил нашествие орды.
Живи себе. Мы со своим уставом В твой монастырь вовеки не пойдём. Изволь и ты не трогать наше право Самим благоустроить отчий дом.
Да, мы на вас в гешефтах не похожи — Не ловкачи менять или копить. Но даже вам шагреневую кожу В час роковой, увы, не докупить.
Дела земные всем оплатит небо. И Судный День придёт, чтоб покарать И тех, кто предал побратимство Эльбы, И тех, кто сербов бросил умирать…
А жизнь идёт. И все мы в ней пребудем: Кто — при бандуре, кто-то — при мошне. А что после себя оставим людям — Судить уж не тебе, да и не мне.
В дом наших предков есть для всех дорога, Чьи помыслы не строятся на зле. Придите с миром! Нас же, ради Бога, Жить не учите на родной земле.
У каждого — свои гербы, столицы, Свой лад, в каком рождались и росли. И цель своя — вблизи или вдали. Вам по душе — когда в руке синица. А нам по сердцу — в небе журавли. Мы таковы. А таковы уж вы.
Известный греческий подвижник двадцатого века старец Порфирий обладал многими дарами от Бога и мог провидеть будущее человека. Однажды он устыдил свое духовное чадо за то, что тот искупался в холодной воде и мог умереть от сердечного приступа.
- Батюшка, но ведь вы мне сказали, что я проживу еще много лет, — возразил тот. — Как же вы теперь говорите, что вчера я мог умереть?
- То, что я тебе сказал, верно, — ответил старец. — Лампада твоей жизни имеет масла на много лет. Но если ты ее уронишь, масло разольется и лампада погаснет. Такова жизнь! Бог нам дает многоценный дар жизни; мы его принимаем и обязаны оберегать, а не подвергать бессмысленным опасностям. Будь осторожен со своей лампадой!
Мне в твои бы глаза заглянуть на минутку… И шепнуть: Здравствуй, милая, как ты живешь? Пульс – сто двадцать… Волнуюсь всегда не на шутку… И в коленях несносная нервная дрожь…
Мне б к тебе прикоснуться, как раньше, несмело… И за тонкую талию нежно обнять… Чтоб Душа вновь взлетела, струной зазвенела, Чтоб тебе на гитаре мог снова сыграть…
Мне б весь вечер держать в своих пальцах ладошку…. А, когда придет время, свечу погасить… Пусть шалунья луна не глазеет в окошко… Я хочу до утра тебя нежно любить…