Партия большевиков с самого начала считала главной опасностью в национальном вопросе так называемый «великодержавный русский шовинизм» и старались привлечь на свою сторону национальные меньшинства. Для этого была разработана политика «коренизации». Россия была разделена на национальные республики и автономии. Ставилась задача ускорить экономическое и культурное развитие нерусских республик, ускоренным темпом готовились национальные кадры, которым предоставлялись всевозможные льготы и привилегии, проводилась дерусификация госаппарата, насаждались местные языки. При этом русские ставились в неравноправные положения. «Интернационализм со стороны угнетающей или так называемой «великой» нации (хотя великой только своими насилиями) — утверждал «вождь мирового пролетариата" — должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей… то неравенство, которое складывается фактически».

На Украине политика «коренизации» получила название «украинизации» и приобрела достаточно уродливые формы. После установления советской власти на Украине было объявлено о равноправии русского и украинского языков. Во время гражданской войны большевиков поддержали национал-коммунистические партии боротьбистов и укепистов, вскоре влившиеся в ряды КП (б)У и ставшие основой ее национал-коммунистического крыла.

В апреле 1923 г. XII съезд РКП (б) объявил «коренизацию» официальным курсом партии в национальном вопросе. В том же месяце VII конференция КП (б)У заявила о политике «украинизации», что украинские ЦИК и Совнарком сразу же оформили декретами.

Было принято решение об украинизации госструктур и предприятий, которую планировалось закончить до 1 января 1926 года. Однако тогдашнее руководство УССР не проявило особого рвения, а в апреле 1925 г. Эммануил Квиринг был смещен с поста первого секретаря ЦК КПУ, а на его место был назначен верный сталинец — Лазарь Каганович. Началась форсированная украинизация. Каганович назначил наркомом просвещения УССР бывшего украинского эсэра Александра Шумского. Новый нарком, плохо говоривший по-украински, начал фанатично проводить решения партии и правительства в жизнь.

Украинизации отныне подлежали служащие всех учреждений и предприятий, вплоть до уборщиц и дворников. Нежелавшие украинизироваться или не сдавшие экзамены по украинскому языку, увольнялись без права получения пособия по безработице и с волчьим билетом.

Курсы по украинскому языку и культуре проводились 2 часа в день после работы, причем отстающие сами оплачивали обучение, эти курсы были 5-месячными для тех, кто не знал украинского языка и 3-месячными для тех, кому было нужно улучшить знания языка и культуры.

Проверку на предприятиях принимала комиссия из представителей власти, профсоюзных и партийных органов, отделов Укрликбеза и преподавателей украинского языка.

Шумский поддерживал писателя-коммуниста Николая Хвылевого (Фитилева), претендовавшего на роль идеолога украинизации. Хвылевой вступил с рядом призывов к травле русской культуры, а также с лозунгами «Геть від Москви» и c призывом «орієнтації на психологічну Європу». Любопытно, что данный деятель был не украинцем, а этническим великороссом. В годы гражданской войны являлся зам. Начальника Богодуховского ЧК Харьковской губернии, участвовал в карательных отрядах в качестве комиссара и прославился, по словам современников, «исключительной жестокостью при ликвидации «классовых врагов».

Лютое рвение и личный конфликт с Кагановичем привели к отставке Шумского в 1927 г. и к тому, что ЦК КПУ осудил национальный уклон Шумского и Хвылевого, которые сразу же поторопились покаяться в допущенных ошибках. Наркомом просвещения УССР был назначен Николай Скрыпник. Смена руководства не означала перемены курса. Примечательно, что в том же 1927 г. ЦК КПУ жаловалось исполкому Коминтерна на то, что на Украине существует «российский националистический уклон», а украинизация проводится формально.

Любопытна была и сама личность нового наркома. Скрыпник являлся старым другом Ленина. В начале 1918 года он возглавил первое советское правительство Украины — Народный Секретариат Украинской Народной Республики. В июле 1918 — январе 1919 гг., работая в Москве, он возглавил отдел по борьбе с контрреволюцией ВЧК. После возвращения в 1918 г. на Украину возглавлял украинские Наркомюст, НКВД, являлся Генпрокурором УССР. Скрыпник был сторонником жестких мер и внесудебных расправ. «Мы отрицаем какое-либо право буржуазии на моральный протест против расстрелов, которые проводит ЧК», — говаривал тогда будущий главный «просветитель» Украины. получив новое назначение, он стал проводить украинизацию с чекистским рвением и задором.

В интервью парижским «Українським вістям» Скрыпник об украинизации заявил следующее: «Украина является самостоятельным членом Союза Советских Республик. Украинизация проводилась и будет проводиться самыми решительными мерами… Тот, кто это не понимает или не хочет понимать, не может не рассматриваться правительством как контрреволюционер и сознательный либо несознательный враг советской власти».

Такие заявления воспринимались «на ура» украинскими шовинистами всех мастей. Недаром украинские националисты внесли Скрыпника в свои «святцы» как мученика «за українську справу». Началась тотальная украинизация. Украинизировали все и вся: прессу, школы, вузы, театры, учреждения, делопроизводство, штампы, вывески <nobr>и т. д.</nobr> Например, в Одессе, где учащиеся-украинцы составляли менее трети, были украинизированы все школы. На Украине был практически уничтожен русский театр. В 1930 г. на Украине оставалось только 3 большие русскоязычные газеты (по одной в Одессе, Сталино и Мариуполе).

Секретарь КПУ поляк Станислав Косиор призывал коммунистов: «На собраниях, заседаниях, при встречах с товарищами говорите только по-украински».

Это все вызывало у населения пассивное сопротивление. Ведущий филолог украинского зарубежья Юрий Шевелев замечал, что «элемент принудительности и искусственности возбуждал чувство враждебности к украинскому языку», а также говорит о том, что «украинизацию проводили (а, возможно, запланировали) как фронтальное наступление против языка, культуры, привычек и обычаев города».

Сопротивление выражалось в уклонении от украинизации и саботировании ее. Наиболее популярным в эти годы выражением было: «Извините, вы это серьезно или по-украински?». И это несмотря на то, что за такие высказывания можно было получить ярлык «врага народа» и мотать срок «в местах, не столь отдаленных».

Резолюция III пленума ЦБПС (Центрального бюро профсоюзов) Украины в марте 1930 г. говорила следующее: «Ряд острых националистических выступлений со стороны реакционной профессуры и со стороны социально-враждебной части студенчества в обостренной форме отражает в вузах классовую борьбу вокруг национально-культурных процессов Украины.

В ряде вузов украинизация сталкивается с жестоким сопротивлением великодержавных российских элементов…».

Пленум отмечал недостаток украинских пролетарских кадров среди администратуры и молодых научных работников и поручает студенческим организациям заботиться о выдвижении на научную работу студентов-украинцев».

Отныне прием в вузы, аспирантуру, защита ученых степеней, продвижение по служебной лестнице зависело не только от классового происхождения, но и от национальности.

Украинизация была также не меньшим насилием и над украинским народом и языком. Никто не спрашивал у украинцев, хотят ли они отказываться от русской культуры и языка, и считают ли они их для себя чужими.

Вопреки общераспространенному мнению политика украинизации никогда не была в УССР отменена. Даже на XIII съезде КПУ в 1937 г. генсек ЦК КПУ Косиор заявлял, что «ЦК КП (б)У все это время продолжал линию на дальнейшую украинизацию».

Политика украинизации в народе поддержки не имела. Упомянутый нами Ю. Шевелев, которого никак не заподозришь в симпатии к советской власти, ни к русским вообще, замечал: «Украинизация фактически опиралась только на украинскую интеллигенцию коммунистической ориентации, очень тонкий слой общества. Рабочие и средний класс были в лучшем случае равнодушны. Не сохранилось каких-либо сведений о каком-нибудь энтузиазме среди крестьянства».

Только в 1938 г. русскоязычное население вздохнуло несколько свободнее. Русский язык был введен как обязательный в школах, а в Киеве появилась единственная общеукраинская русскоязычная газета «Правда Украины".

Совок-б/у (Alxan) писал (а) в ответ на сообщение: