Азбука безопасности: ОДОН В пятницу дивизия Дзержинского отметила свое 95-летие
Андрей Ведяев
Отдельная дивизия оперативного назначения имени Феликса Эдмундовича Дзержинского (ОДОН) была образована 95 лет назад — 17 июня 1924 года на базе Отряда особого назначения (ОСНАЗ) при Коллегии ОГПУ СССР. В свою очередь, ОСНАЗ был сформирован 30 марта 1921 года при Президиуме ВЧК из отдельных подразделений Московского гарнизона войск ВЧК (трёх стрелковых рот, пулемётной команды, кавалерийского эскадрона, команды связи, хозяйственной команды и обоза). В состав Отряда вошел и 1-й автобронеотряд при ВЦИК РСФСР, который с 24 февраля 1918 года совместно со 2-м Латышским полком нес службу по охране Смольного и высших должностных лиц государства. После переезда советского правительства в Кремль бойцы ОСНАЗ помимо своих основных обязанностей участвовали по поручению Дзержинского в чекистских операциях, обезвреживая контрреволюционеров, бандитов и налётчиков. Всего ОСНАЗ насчитывал 1097 человек.
После ликвидации ВЧК в 1922 году и создания ОГПУ отряд получает новое название — ОСНАЗ при Коллегии ОГПУ РСФСР, а затем, 95 лет назад, 17 июня 1924 года переформировывается в Дивизию особого назначения (ДОН) при Коллегии ОГПУ СССР. Организацией соединения и укреплением кадров лично занимался Феликс Эдмундович Дзержинский. После его внезапной смерти 20 июля 1926 года по ходатайству личного состава дивизии приказом ОГПУ № 173 от 19 августа 1926 года соединению было присвоено имя легендарного чекиста. Численность дивизии составила 4436 человек. Помимо охраны Кремля и других административных зданий дивизия активно участвовала в борьбе с басмачеством в Средней Азии и в 1937 году была переименована в Отдельную мотострелковую дивизию особого назначения (ОМСДОН) имени Ф.Э. Дзержинского войск НКВД СССР, которая уже в этом качестве принимала участие в войне с белофиннами. В годы Великой Отечественной войны ОМСДОН участвовала в обороне Москвы и несла службу по охране общественного порядка на улицах столицы, задержав более 320 тыс. нарушителей, 485 шпионов и диверсантов противника и почти 70 тыс. дезертиров. На полях сражений особенно отличились снайперы дивизии, уничтожившие только в 1942 году 6440 немецких солдат и офицеров, а всего — 11720 гитлеровцев. В 1944 году части ОМСДОН охраняли участников Ялтинской конференции, принимали активное участие в ликвидации националистического подполья ОУН-УПА на Украине. На Параде Победы 24 июня 1945 года именно ста фронтовикам-дзержинцам в составе сводного батальона, которым командовал старший лейтенант Дмитрий Вовк, выпала честь пронести по Красной площади и бросить к подножию Мавзолея Ленина штандарты и знамена поверженной Германии.
В послевоенные годы благодаря высочайшему уровню подготовки, полной мобильности и постоянной боевой готовности дивизия участвовала в ликвидации массовых беспорядков и контртеррористических операциях, первой оказываясь в зонах всех без исключения конфликтов. При подготовке к Олимпиаде-80 был сформирован первый войсковой спецназ Внутренних войск МВД СССР — учебная рота специального назначения, которая в 1989 году послужила основой для создания спецподразделения «Витязь». Части дивизии, в том числе батальон химзащиты, принимали участие в мероприятиях по ликвидации последствий Чернобыльской аварии 1986 года, землетрясения в Армении в 1988 году (разбор завалов, оказание первой помощи пострадавшим, борьба с мародёрством), по пресечению армянских погромов в Сумгаите, Баку и Нагорном Карабахе, подавлении антиконституционных беспорядков в Тбилиси и межэтнической резни в Ферганской долине в 1989 году, локализации конфликтов и миротворческих операциях в Северной Осетии, Чечне и Дагестане. Дивизия принимала активное участие в событиях 1993 года вокруг Белого дома, причем часть дивизии несла охрану Верховного Совета, а часть штурмовала его во исполнение незаконных приказов президента Ельцина. Однако Ельцин со свойственным ему иезуитством по-своему отблагодарил дзержинцев — вскоре дивизия была переименована в Отдельную орденов Ленина и Октябрьской Революции Краснознамённую дивизию оперативного назначения (ОДОН) Внутренних войск МВД России уже без упоминания имени создателя дивизии Феликса Эдмундовича Дзержинского. Прошло двадцать лет, и вот 18 сентября 2014 года произошло знаковое для дивизии событие. Как сообщила пресс-служба Внутренних войск МВД России, «за массовый героизм и отвагу, стойкость и мужество, проявленные личным составом в боевых действиях по защите Отечества и государственных интересов в условиях вооружённых конфликтов, учитывая заслуги в укреплении обороноспособности государства, Президент Российской Федерации Владимир Путин подписал Указ о присвоении Отдельной орденов Жукова, Ленина и Октябрьской Революции Краснознамённой дивизии внутренних войск МВД России почётного наименования „имени Ф.Э. Дзержинского“» — которое, стоит заметить, она носила с 1926 года. После того, как 5 апреля 2016 года была создана Федеральная служба войск национальной гвардии Российской Федерации (Росгвардия), дивизия ОДОН имени Ф.Э. Дзержинского вошла в нее в качестве старейшей элитной части, которая и в настоящее время продолжает участвовать в контртеррористических операциях на Северном Кавказе и других горячих точках. За мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга, тысячи военнослужащих дивизии награждены орденами и медалями СССР и России, 12 человек удостоены звания Героя Советского Союза и еще 19 — звания Героя России. Указом Президента России № 421 от 13 сентября 2017 года Центру специального назначения «Витязь» (604-й ЦСпН), сформированному на базе 1-го Краснознаменного полка, был вручен орден Кутузова. Такой же орден был вручен 2-му полку оперативного назначения Указом Президента № 67 от 21 февраля 2019 года «за подвиги и отличия в боях по защите Отечества и контртеррористических операциях, мужество и самоотверженность, проявленные в ходе выполнения учебно-боевых задач и высокие показатели в боевой подготовке».
И вот сегодня, в пятницу в расположении дивизии в подмосковной Балашихе состоялось торжественное мероприятие, посвященное 95-летию со дня образования этого легендарного соединения, в котором приняли участие военнослужащие и ветераны дивизии, представители местных органов власти, духовенства и почетные гости, среди которых губернатор Московской области Андрей Юрьевич Воробьев, в свое время проходивший здесь срочную воинскую службу, председатель Мособлдумы Игорь Юрьевич Брынцалов, бывший министр МВД России, генерал армии Анатолий Сергеевич Куликов. Гости, среди которых были и мы с Владимиром Михайловичем Дзержинским — внуком создателя дивизии Феликса Эдмундовича Дзержинского — возложили цветы к мемориалу павшим воинам ОДОН, посетили выставку современных образцов вооружения и техники, памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому, после чего на плацу дивизии первый заместитель директора Росгвардии, генерал-полковник Сергей Алимович Меликов поздравил воинов дивизии и вручил правительственные награды за заслуги в обеспечении безопасности государства, укреплении его обороноспособности, мужество, отвагу и самоотверженность, проявленные личным составом дивизии при исполнении воинского долга. «За 95 лет Отдельная дивизия оперативного назначения имени Дзержинского вписала немало ярких страниц в историю войск правопорядка, чем заслужила всенародное признание, — отметил он. — Сегодня это уникальное соединение, которое всегда находится на переднем крае борьбы с преступностью и терроризмом, сохраняя мир и покой, обеспечивая конституционную целостность нашей страны. Из поколения в поколение воины-дзержинцы передают свою славную историю, свято чтят свои традиции, гордятся своими героями».
Член Совета по культуре Росгвардии Вадим Саватеев (слева) и полковник Александр Суворов
Председатель Мособлдумы Игорь Юрьевич Брынцалов поблагодарил всех военнослужащих за добросовестное выполнение своих обязанностей. «Для вас служба стала не просто профессией, а настоящим призванием и делом всей жизни, — сказал он. — Особые слова благодарности ветеранам военной службы. Своей преданностью делу они задали высокую планку служения Отечеству, воспитали достойную смену. И конечно, мы никогда не забудем бойцов, наших товарищей, отдавших жизнь, защищая мир и покой наших граждан. Вечная им память!». Командир дивизии, генерал-майор Дмитрий Владимирович Черепанов также поздравил своих подчиненных и вручил наиболее отличившимся грамоты и ценные подарки. Он выразил особые слова признательности ветеранам дивизии, заложившим славные боевые традиции. Затем зрители увидели показательные выступления подразделений спецназа и кинологов, роты почетного караула, оркестра ОДОН, после чего состоялось прохождение торжественным маршем воинских частей дивизии и механизированной колонны. Всего в параде приняло участие более одной тысячи человек и 24 единицы боевой техники: специальная бронированная машина «Тигр», легкие высокопроходимые вооруженные тактические автомотовездеходы «Чаборз М-3», автомобили «Патруль», «Урал» и БТР-80, состоящие на вооружении дивизии. В исторической части парада зрители увидели выступление кавалеристов в форме бойцов НКВД, экипажей первого советского тяжелого мотоцикла М-72, предназначенного для подразделений СМЕРШ, осназа и разведки, и армейского автомобиля повышенной проходимости Willys MB.
Полковник Н.И. Хорунжий
После завершения праздничного парада гости разошлись по штабным палаткам, установленным как раз вовремя, так как пошел сильный дождь. Мы с Владимиром Михайловичем Дзержинским оказались в палатке ветеранов 5-го полка оперативного назначения, девизом которого являются слова «Любую задачу — в любое время, в любом месте!» Они как нельзя лучше подходили текущему моменту, и дружеское застолье с гречкой из полевой кухни продолжалось до позднего вечера, когда состоялся праздничный концерт.
Члены Совета по культуре Росгвардии Олег Газманов и Вадим Саватеев
15:34 18.06.2019
Сталин и чёрное лето 1941-го: разоблачение мифа Историк Евгений Спицын рассказывает о том, какими главными событиями была предопределена ситуация на момент начала Великой Отечественной. К чему руководство СССР было готово, а что явилось для них неожиданностью. Какими главными мифами оперируют те, кто преуменьшают заслуги советского народа. О чем говорят факты. Ведущий — Игорь Шишкин.
21:05 20.08.2019
Право Победителя Пакт Молотова-Риббентропа и Великая Румыния
Игорь Шишкин
Премьер-министр Молдовы Майя Санду, никогда не скрывавшая своей прозападной и прорумынской ориентации, выступила с инициативой объявить 23 августа — день подписания Пакта Молотова-Риббентропа — Днём памяти жертв всех тоталитарных и авторитарных режимов. Объяснять этот откровенно антироссийский провокационный ход можно и перипетиями внутримолдавских политических баталий и стремлением угодить Евросоюзу, где 23 августа с 2009 г. называется «Днем памяти жертв сталинизма и нацизма». Все это, наверняка, имеет место быть.
Однако за вопросами тактики, пусть и актуальными, не следует забывать о стратегии. Забывать о том, что лозунг «преодоления последствий Пакта Молотова-Риббентропа» уже не одно десятилетие находится в центре внешней политики Бухареста, направленной на поглощение Молдовы, на построение Великой Румынии. При этом надо ясно отдавать себе отчет и в том, что «Великая Румыния» — это не просто одна из концепций румынской внешней политики, это доминанта национального характера.
С румынской точки зрения само собой разумеющимся является то, что Трансильвания, Добруджа, Буковина и Бессарабия — «исконные» земли Румынии. Поэтому независимо от смены форм правления и правительств, при всяком удобном случае всегда начинается новый виток строительства «Великой Румынии». И надо признать, на этом поприще румыны добились немалых успехов. За последние сто лет все «исконные» земли, хотя бы и не надолго, побывали под румынским господством. Сухой остаток на начало XXI века тоже не плох: венгерская Трансильвания стала румынской, а Болгария лишилась Северной Добруджи. Сейчас идет борьба за Молдову (Бессарабию), во главе правительства которой и стоит Майя Санду.
Бессарабию Румыния захватывала в XX веке дважды: в 1918—1940 гг. и в 1941—1944 гг. Крах Советского Союза привел к тому, что Бухарест пытается вновь «вернуть» эту территорию себе. От двух предыдущих попыток ее отличает лишь то, что новая экспансия осуществляется политико-дипломатическими, а не военными методами. Первую скрипку при этом играет «историческая политика», направленная на доказательство права Румынии на обладание Бессарабией. Однако цель все та же: установление румынского господства над Молдавией, что означает для молдаван ликвидацию молдавской нации. Для России — лишение российского государства результатов более чем двухвековой деятельности.
По официальной румынской версии:
— Бессарабия — исконно румынская земля. — СССР отторг её у Румынии на основании Пакта Молотова-Риббентропа. — Пакт был преступным сговором Сталина и Гитлера. — Следовательно, преступным было и присоединение Бессарабии к СССР, а раз преступным, значит, «оккупация» и «аннексия». — Священная обязанность румынского государства и всех румынских патриотов устранить последствия Пакта Молотова-Риббентропа и вернуть Молдову в лоно Румынии, добиться воссоединения румынской нации.
Поэтому вполне естественно, что «преступный» Пакт Молотова-Риббентропа с конца 1980-х гг. фигурирует в базовых официальных документах и Румынии и Молдовы, не сходит со страниц СМИ Румынии и прорумынских сил в Кишиневе, что его то и дело вспоминают румынские и молдавские политики и общественные деятели. Так что Майя Санду здесь далеко не исключение.
Уже в Декларации о независимости Республики Молдова 1991 г. обвинениям СССР в оккупации и насильственном захвате Бессарабии летом 1940 г. предшествовала ссылка на Пакт Молотова-Риббентропа:
«УЧИТЫВАЯ, что Международная конференция „Пакт Молотова-Риббентропа и его последствия для Бессарабии“ в Кишиневской декларации, принятой 28 июня 1991 года, а также парламенты многих государств в своих декларациях считают соглашение, заключенное 23 августа 1939 года между Правительством СССР и Правительством Германии, недействительным с самого начала и требуют ликвидации его политико-правовых последствий».
«Странный» стиль Декларации объясняется тем, что написана она была румынскими дипломатами, плохо владевшими русским языком.
В том же 1991 г. румынский парламент принял специальную «Декларацию о Пакте Риббентропа-Молотова и его последствиях для нашей страны», т. е. для Румынии. Показательно и Заявление правительства Румынии в связи с объявлением независимости Республики Молдова от СССР:
«Провозглашение румынского государства (!) на территориях, силой аннексированных в результате секретных договоров, установленных Пактом Риббентропа-Молотова, представляет решительный шаг к устранению, мирным путем, пагубных последствий, направленных против прав и интересов румынского народа».
С осуждением пакта и заявлениями о необходимости восстановления исторической справедливости, попранной пактом, регулярно выступали президенты Румынии. Президент Илиеску:
«В 1940 г. (!) был подписан Пакт Риббентропа-Молотова, согласно которому СССР оккупирует вновь румынскую территорию».
Президент Бэсеску: «Кто может себе представить, что глава румынского государства подпишет договор, который узаконивал бы Пакт „Риббентропа-Молотова“?» (так он обосновал отказ подписать с Молдовой договор, утверждающий восточную границу Румынии по Пруту).
В 2009 г. прорумынский и. о. президента Молдовы Михай Гимпу издал Указ о Дне советской оккупации, в котором говорилось:
«Принимая во внимание Заключение Комиссии Верховного Совета ССР Молдова по политико-юридической оценке Советско-Германского договора о ненападении и Дополнительного секретного протокола от 23 августа 1939 года <…> в соответствии с которым 28 июня 1940 года Советский Союз оккупировал Бессарабию и Северную Буковину…».
Кампания по демонизации Пакта Молотова-Риббентропа в Румынии и Молдове не утихает уже более тридцати лет. Её цель очевидна. Это единственный способ обосновать тезис о незаконности возвращения Бессарабии Советским Союзом в 1940 г. и тем самым не только оправдать территориальные аппетиты Румынии, но и способствовать вытеснению России из Пруто-Днестровского междуречья. Причем ведётся эта кампания исключительно методами массированного пиара, и к реальности она демонстративно не имеет никакого отношения. В подтверждение — небольшая историко-правовая справка.
Право России
Бессарабию к России присоединил не Сталин, а Кутузов по Бухарестскому мирному договору 1812 г. в результате победоносной Русско-турецкой войны 1806−1812 гг. Тем самым он обеспечил Российской империи выгодные военно-стратегические позиции, связанные с обретением естественных границ по Дунаю и Пруту, а также освободил значительную часть православного молдавского народа от многовекового османского ига. Приднестровье вошло в состав России по Ясскому мирному договору на двадцать лет раньше — в 1792 году, по итогам побед Суворова и его «чудо-богатырей» над турецкими войсками. Никакой Румынии в то время еще и в помине не существовало.
Приобретение Бессарабии и Приднестровья в результате войн ни в коей мере не ставит под сомнение право России на эти территории. Вплоть до начала ХХ века война считалась неотъемлемым правом государства. Только в 1928 г. пактом Бриана-Келлога в международное право была введена норма отказа государств от войны как орудия национальной политики, а позже Устав ООН и вовсе объявил отказ от применения силы основополагающим принципом международного права. Ни Устав ООН, ни пакт Бриана-Келлога обратной силы не имеют.
Именно «право победителя» с древнейших времён определяло и до сих пор определяет начертание государственных границ во всем подлунном мире, включая границы в современном Евросоюзе. Никаких оснований ставить это право под сомнение применительно к России не существует. Её военные трофеи столь же законны, как и трофеи всех других государств.
Установленная Кутузовым граница Российской империи по Пруту и Дунаю была юридически закреплена в строгом соответствии с нормами международного права XIX в. Первоначально это было сделано двусторонним договором России с Османской империей, а впоследствии многосторонним соглашением великих держав — Берлинский трактат от 1878 г. признал ее границей между Россией и возникавшей к тому времени с российской помощью Румынией.
В 1812 г. суверенитет над Бессарабией легитимно перешел от Османской империи к империи Российской. Бессарабия по всем нормам международного права стала неотъемлемой частью России, такой же как Техас — США, Уэльс — Великобритании, а Лотарингия — Франции.
Румынская оккупация
В 1918 г. румынские войска заняли Бессарабию, воспользовавшись Гражданской войной в союзной (!) Румынии России. Однако Россия, утратив территорию, не утратила прав на нее. В отличие от Османской империи, Советская Россия не признала переход суверенитета над Пруто-Днестровским междуречьем к другому государству. Несмотря на все усилия, Румынии не удалось добиться от советского правительства ни прямого, ни косвенного признания аннексии Бессарабии.
Наркомат иностранных дел СССР даже отказывался принимать от румынского МИДа ноты, в которых применительно к Бессарабии и Днестру употреблялись термины: «румынская территория», «граница» или «румынский берег». В специальной инструкции посольству в Бухаресте предписывалось:
«Документы с подобной терминологией должны быть возвращены в МИД (Румынии — И. Ш.) без рассмотрения и немедленно».
На всех советский картах вплоть до 1940 г. Бессарабия обозначалась как оккупированная Румынией территория.
Да, Англия, Франция, Италия и Япония в рамках Версальской конференции подписали с Румынией в 1920 г. «Бессарабский протокол», признающий переход суверенитета над Бессарабией от России к Румынии. Однако он де-юре правовой статус территории не изменил. Как отмечает известный украинский историк права В. Макарчук (в работе написанной в соавторстве с Н. Рудый):
«Nemo ad alterum plus iuris transfere potest quam ipse habet (лат.) — Никто не может передать больше прав, чем имеет их сам. Россия в Версале представлена не была и не рассматривалась как побежденное государство, чью территорию государства-победители имели бы право кромсать».
Советская Россия наотрез отказалась признавать правомочность «Бессарабского протокола». В специальной ноте державам Антанты правительств РСФСР и УССР была четко обозначена позиция новых властей России: «Правительства Союзных республик России и Украины объявляют, что они не могут признать имеющим какую-либо силу соглашение, касающееся Бессарабии, состоявшееся без их участия, и что они никоим образом не считают себя связанными договором, заключенным по этому предмету другими правительствами».
Более того, СССР сорвал вступление в силу «Бессарабского протокола» в результате блестящей дипломатической комбинации. При подписании в 1925 г. «Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией», устанавливающей дипломатические и консульские отношения между странами, Советский Союз пошел на значительные экономические уступки Японии, потребовав в ответ отказаться от ратификации протокола по Бессарабии. Получив обширные концессии на Дальнем Востоке, Япония сразу же вспомнила о нормах международного права, и абсолютно противоправный Бессарабский протокол и вовсе превратился в ничего не значащую бумагу, интересную лишь историкам дипломатии — для его вступления в силу требовалась ратификация всех стран-участниц договора.
Не признавая аннексию Бессарабии Румынией, Советский Союз не предпринимал попыток вернуть ее силой, хотя и имел на то полное право. Выступая на сессии Верховного Совета СССР 28 марта 1940 г., Молотов особо обратил на это внимание: «У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Советский Союз никогда не признавал, хотя никогда и не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем».
Причина тому была не в пацифизме СССР, а в полной невозможности такого решения проблемы. Любая попытка Советской России вернуть свою территорию неизбежно привела бы к войне не с Румынией, а с консолидированным Западом по всему периметру границ СССР. Максимум, что в таких обстоятельствах можно было сделать — добиться отказа отдельных стран от признания румынского захвата, как в случае с Японией. Не больше.
Пакт и возвращение Бессарабии
Ситуация в корне изменилась после подписания Пакта Молотова-Риббентропа. И дело вовсе не в том, что в соответствии с Секретным протоколом к нему Германия обязалась не вмешиваться в дела СССР на европейской части постимперского пространства и признала Бессарабию «зоной интересов» Советского Союза. Как мы знаем, Договор о ненападении совершенно не помешал Третьему рейху напасть на СССР 22 июня 1941 г.
Главным было то, что пакт радикально изменил баланс и расстановку сил в Европе. Перед Советской Россией на короткое время открылось окно возможностей, и Москва этим окном возможностей воспользовалась с максимальной эффективностью для обеспечения стратегических интересов Советского Союза, включая и решение бессарабского вопроса.
26 июня 1940 г. Молотов предъявил румынскому правительству ноту, фактически ультиматум, в которой потребовал в 24 часа вернуть захваченную Бессарабию ее законному хозяину — СССР: «В 1918 году Румыния, пользуясь военной слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (России) часть его территории — Бессарабию … Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов, … Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу».
Самостоятельно противостоять вышедшей из кризиса и окрепшей России Румыния не могла. Не оправдались и румынские надежды, как обычно, решить свои проблемы чужими руками. Израильский историк Г. Городецкий пишет: «Получив ультиматум, король Кароль, буквально в бешенстве, вызвал германского посла во дворец. Однако бесконечные интриги короля лишили его всякого уважения в глазах всех великих держав. Риббентроп прямо обвинил его в натравливании одной воюющей стороны на другую, когда он сначала получил английские гарантии, а потом искал поддержки у Германии после того, как её превосходство стало очевидным. К своему ужасу, король обнаружил, что итальянцы тоже сочувствовали претензиям русских. В конце концов, он попытался заручиться поддержкой англичан, мрачными красками рисуя советскую угрозу Проливам. Он призывал Черчилля действовать, „как лорд Солсбери и мистер Дизраэли, когда Бессарабия перешла в другие руки в 1878 г.“ Но в Лондоне к подобным намекам отнеслись как к „желанию румын в настоящий момент напугать нас до дрожи замыслами русских“ (слова Черчилля — И. Ш.)».
Благодаря Пакту Молотова-Риббентропа Румыния оказалась в полной изоляции. Германия еще не могла себе позволить конфликт с Россией, ее войска находились в только что побежденной Франции, и потому вынуждена была отказать Румынии в поддержке и рекомендовать ей принять советские условия. О вынужденном характере учета Третьим рейхом интересов России свидетельствует запись в дневнике Геббельса: «Требования русских неожиданны, это противоречит имеющимся договоренностям (в Секретных протоколах к Пакту Молотова-Риббентропа зафиксирован лишь „интерес“ СССР к Бессарабии и отсутствие такового у Германии — И. Ш.), настоящее мародерство, русские решительно используют ситуацию».
Позиция Германии предопределила и позицию союзной ей Италии, подписавшей в 1920 г. протокол о передаче Бессарабии Румынии. В новых условиях у итальянского правительства «открылись глаза», и оно вспомнило вдруг о нормах международного права. Министр иностранных дел Италии Чиано сообщил советскому полпреду: «Италия целиком признает права СССР на Бессарабию». Эта позиция была официально доведена до сведения Румынии, с предложением выполнить все требования СССР.
Если Германия еще не могла противодействовать восстановлению территориальной целостности СССР, то Англия уже не могла себе позволить конфликтовать с СССР из-за каких-то там румынских великодержавных аппетитов. Для Англии, лишившейся после разгрома Франции «шпаги на континенте», самым важным в тот момент было всеми способами втянуть СССР в войну против Германии, т. е. обрести новую «шпагу».
Поэтому, когда румынское руководство пыталось спровоцировать Великобританию на введение английского флота в Черное море, английский посол Криппс по поручению Черчилля в Кремле сообщал Сталину «о желательности установления порядка на Балканах под эгидой СССР». Иными словами, в обмен на поддержку против Третьего рейха Великобритания готова была не только признать право Советского Союза на Бессарабию, но и пообещать ему контроль над всеми Балканскими странами, включая и Румынию.
Прекрасно понимая цели Черчилля, Сталин от столь щедрого «дара данайцев» отказался.
«Тов. Сталин, — гласит запись беседы с послом, — считает долгом сказать, что СССР не имеет такого намерения. Господствовать на Балканах СССР не стремится и такое стремление считает опрометчивым и опасным <…> Касаясь Балкан, тов. Сталин говорит, что требования СССР к Румынии ограничиваются теми заявлениями, которые были опубликованы (имеется в виду нота с требованием вернуть Бессарабию)». Франции, которая демонстративно в 1924 г. во время советско-румынской мирной конференции, чтобы не допустить сближения Москвы и Бухареста, ратифицировала Бессарабский протокол, к моменту предъявления советского ультиматума как великой державы уже не существовало.
Не существовало уже на карте и другой румынской союзницы — Польши, также официально признавшей захват Бессарабии. Полезно не забывать, что Румыния отказалась помочь союзной Польше в момент германской агрессии 1939 г., сославшись на то, что у них военный союз только против СССР.
Румынию не поддержали и союзники по Балканской Антанте — Греция, Турция и Югославия. В изменившихся условиях они все вдруг тоже осознали отсутствие у нее законных прав на Бессарабию. Болгария же и Венгрия сами считали, что румыны оккупируют их национальные земли и притесняют венгерское и болгарское меньшинства. Поэтому в действиях СССР они видели важный для себя прецедент, открывающий и перед ними возможность решения территориального вопроса в свою пользу. Что, кстати сказать, они успешно и сделали сразу после возвращения Бессарабии Советскому Союзу: Болгария вернула себе Южную Добруджу, а Венгрия — Северную Трансильванию.
Прекрасно понимая ситуативный характер всеобщей приверженности нормам международного права, Румыния попыталась затянуть переговоры, чтобы дождаться лучших времен, когда неизбежно Германия начнет войну с Советским Союзом. Но что удалось в свое время Османской империи, которая несколько лет вела переговоры, пока под угрозой наполеоновского вторжения Россия не пошла на максимальные уступки, то не удалось Румынии. Советский Союз в ловушку переговоров не пошел и пригрозил военной акцией. Выхода не было.
Румыния приняла советский ультиматум и по советско-румынскому соглашению от 28 июня 1940 г. возвратила незаконно оккупированные территории. Бессарабия вновь вошла в состав России, только уже Советской, а молдавский народ, как и в 1812 г., избавился от иноземного гнета, и вновь, спустя многие века, обрел свою государственность в виде Молдавской ССР в составе Советского Союза.
В 1940 г. Советский Союз в полной мере использовал открывшееся на краткий миг окно возможностей для того, чтобы возвратить незаконно отторгнутую территорию. Вместе с тем, по справедливому утверждению молдавского историка С. Назария, это стало и закономерным результатом упорной «22-летней борьбы советской дипломатии за возврат Пруто-Днестровской Молдовы в состав советского государства». Первого без второго никогда бы не было.
Законность возвращения Бессарабии (Молдавии) в состав СССР, как и законность установленной Кутузовым границы по Пруту и Дунаю, была после Второй мировой войны подтверждена мировым сообществом в 1947 году. В Парижском мирном договоре союзных держав (СССР, США, Великобритания, Австралия, Белоруссия, Канада, Чехословакия, Индия, Новая Зеландия, Украина, Южно-Африканский Союз) с Румынией статья № 1 гласит: «Советско-румынская граница устанавливается в соответствии с Советско-румынским соглашением от 28 июня 1940 г.».
Напомню, это именно то соглашение, от которого в официальных документах современной Молдовы и Румынии, не говоря уже о многочисленных заявлениях их политических и общественных деятелей, отсчитывается начало советской «оккупации» Бессарабии. Театр абсурда с точки зрения международного права.
Пакт Молотова-Риббентропа сыграл в возвращении Бессарабии ключевую роль. Хотя само возвращение и проходило на основании других правовых актов — советского ультиматума от 26 июня 1940 г. и советско-румынского соглашения от 28 июня того же года.
Поэтому надо признать, что у Бухареста есть все основания уже не одно десятилетие его проклинать. Для Румынии он действительно был катастрофой. Вся ее политика основывалась на том, что великие державы ради того, чтобы не допустить усиления России, защитят румынские захваты. Взятая ее на себя роль «стража интересов европейской цивилизации на Днестре» должна была обеспечить Бухаресту безопасность и безнаказанность. Со времен подписания странами Антанты Бессарабского протокола такая политика давала Румынии блестящие результаты.
Однако в августе 1939 г. одна из великих держав пошла на соглашение с Россией. Общеевропейские интересы отошли на второй план. Главным стала борьба за гегемонию в Западной цивилизации. Румыния в этом противоборстве почти ничего не значила, а Россия могла решить его исход. «Страж европейских интересов на Днестре» оказался временно не нужен ни одной из великих держав Запада.
Дело даже не в том, что румынам пришлось вернуть Бессарабию, а следом и захваченную у Болгарии Добруджу, и у Венгрии Трансильванию. Пакт стал символом уязвимости и зыбкости главного принципа построения Великой Румынии: расширение за счет соседей в период их кризиса, с последующей защитой приобретений чужими руками. Пакт напоминает, что для государства-мародера в любой момент все может рухнуть при неожиданном и независящем от Румынии изменении баланса сил в Европе и мире.
«Преодоление последствий пакта» и румынский интерес
Несомненное и вполне объяснимое наличие у Румынии комплекса, связанного с Пактом Молотова-Риббентропа, вовсе не означает, что в основе беспрерывных призывов устранить его политико-правовые последствия лежат исключительно психологические причины. На первом месте, как всегда в международных отношениях, находятся государственные интересы.
Румынские политики прекрасно знают, что Советско-германский договор о ненападении перестал действовать 22 июня 1941 г. Как известно им и о том, что Румыния устранила для себя все его политико-правовые последствия после повторной оккупации Бессарабии в том же июне 1941, а послевоенные границы определялись Большой тройкой в Ялте и Потсдаме.
Полагаю, что напрасно язвит над ними молдавский правовед Александр Буриан: «Можно себе представить, как в Ялте Рузвельт, Черчилль и Сталин проводили европейские границы, руководствуясь положениями пресловутого пакта. Это, в принципе, даже не смешно, хотя и произносится неоднократно устами главы соседнего государства».
Румынские политики, добивающиеся присоединения Бессарабии к своей стране, под лозунгом восстановления справедливости, попранной преступным пактом, естественно, знают, что юго-западные границы СССР, а соответственно, восточные границы Румынии определил Парижский мирный договор 1947 г.
Однако в период распада Советского Союза, когда забрезжила надежда, что (как и при распаде Российской империи) удастся захватить Бессарабию, Румыния не могла себе позволить требовать пересмотра Парижского мирного договора. Такое требование равнялось бы открытому призыву к пересмотру итогов Второй мировой войны. У Бухареста не было никаких гарантий, что Запад ради ее великодержавных амбиций одобрит подобную инициативу. А без его поддержки, без возвращения роли стража европейской цивилизации на Днестре, Великую Румынию не построишь.
Была и еще одна причина, даже более веская, — невозможность открыто выступать против Парижского мирного договора. Этот договор установил не только границу Румынии с Советским Союзом, но и с Венгрией. Статья вторая Парижского мирного договора гласит: «Решения Венского арбитража от 30 августа 1940 года объявляются несуществующими. Граница между Румынией и Венгрией, существовавшая на 1 января 1938 года, настоящим договором восстанавливается». Тем самым Румынии из состава Венгрии передавалась Трансильвания.
Напомню, Румыния захватила Трансильванию по итогам Первой мировой войны, воспользовавшись развалом Австро-Венгерской империи. В 1940 г., после возвращения Советским Союзом Бессарабии, Венгрия также потребовала вернуть свое, что и была вынуждена сделать Румыния по итогам Венского арбитража. После Ясско-Кишиневской операции, когда невозможность удержать оккупированную в 1941 г. Бессарабию стала очевидна, Румыния, по хорошо отработанной схеме, резко сменила фронт. Примкнула к победителям, и вместе с советскими войсками вступила в войну с Венгрией, сохранившей верность Рейху.
Такой кульбит и принес Румынии Трансильванию уже по итогам Второй мировой войны. Но закреплено это приобретение было в том же договоре, который еще раз подтвердил советский суверенитет над Бессарабией. На эту неразрывную взаимосвязь международно-правовых гарантий западной и восточной границ Румынии указывал еще в 1947 г., при ратификации Парижского мирного договора вице-председатель Совета Министров и министр иностранных дел Румынии Г. Тэтэреску: «Договор составляет единый блок. Он не может быть принят иначе, как целиком, и не может быть отвергнут иначе как целиком… ВОЗВРАЩЕНИЕ всей Трансильвании явилось для нашего правительства самой важной целью его действий». Сказано предельно точно и ясно. Румынской последовательности в территориальном расширении за счет соседей, причем неважно с чьей помощью, остается только удивляться.
В условиях полной невозможности ставить под сомнение Парижский мирный договор 1947 г. и одновременного стремления прибрать к рукам Молдову румынские политики, опять надо отдать им должное, нашли блестящий ход: объявили границу по Пруту результатом не Парижского мирного договора, а Пакта Молотова-Риббентропа и развернули шумную кампанию по пересмотру его «преступных» последствий. Такой подход, конечно, позволяет специалистам историкам и правоведам ставить под сомнение их умственные способности, но ради Великой Румынии они готовы потерпеть насмешки, от которых им, ни холодно, ни горячо. Никто в Румынии и в Молдове таких специалистов к ведущим средствам массовой информации не допустит. Главное — результат, а он есть, и это — несомненно.
Запад румынскую игру принял и в полной мере поддержал. Тем более, что инициатива Румынии полностью совпала с его собственным стремлением пересмотреть итоги Второй мировой войны в отношении России. Так, захватнические интересы Румынии в который уже раз совпали с интересами консолидированного Запада. И она получила полную возможность под прикрытием дымовой завесы борьбы с «преступным пактом» прибирать к рукам Молдову.
В Румынии и на Западе прекрасно понимали, что политика пересмотра политико-правовых последствий пакта — это политика пересмотра Парижского мирного договора 1947 г. Но такая игра всех устраивала. Она позволяла в случае успеха румынской экспансии признать присоединение Молдовы к Румынии, не ставя под сомнение всю систему границ, определенных Парижскими мирными договорами (они касались не только границ Румынии). Все было бы в полном соответствии с нормами международного права. Конечно, по словам заинтересованных политиков и совершенно независимых СМИ. Мнения специалистов никто бы тиражировать не стал. Правда, в случае изменения интересов великих держав международное право сразу же вспомнили бы и с легкостью объявили румынский захват нелегитимным. Но пока такой необходимости нет, независимо от реального отношения пакта к границе по Пруту, кампания по преодолению его последствий будет продолжаться.
Как видим, румынское отношение к пакту вполне понятно и объяснимо. Для них он был, есть и будет символом всего самого худшего, что может с Румынией случится. Одновременно для Румынии пакт является эффективным инструментом реализации ее захватнических планов на Молдову, строительства Великой Румынии. И заявление Майи Санду об объявлении 23 августа Днем памяти жертв всех тоталитарных и авторитарных режимов лишь подтверждает неизменность стратегического курса Румынии.
Другой вопрос, до каких пор наши власти будут продолжать играть в поддавки с геополитическими противниками России, предавая анафеме пакт, по которому удалось вывести захватчика из-под защиты великих держав Запада? До коих пор будут «стыдливо» обходить молчанием действия советского правительства, которые позволили освободить исконно российские и молдавские земли от румынской оккупации?
18:25 22.08.2019
И сумрачный германский гений странная стыдливость и умолчание в национальном вопросе распространились давно
Владимир Бушин
В наших нынешних бесконечных словопрениях о прошлом, настоящем и будущем, о тех и других персонах, в наших порицаниях и похвалах почти никогда не упоминаются две вещи — умственные данные персонажа и его национальность. А это самые важные константы человека.
Странная стыдливость и умолчание в национальном вопросе распространились давно. А уж произнести слово «еврей», у нас всё равно, что написать себе на лбу «антисемит». После выдачи американцам государственной тайны, давно залегший на дно Вадим Бакатин чистосердечно признавался, что всегда стесняется, не смеет спросить человека о его национальности. Словно это неприличная болезнь. А ведь он был секретарем обкома партии, потом министром МВД.
Но национального вопроса не чурались все классики марксизма, начиная с основоположника. А почитайте статью Ленина «Как чуть не погасла «Искра». Она о том, как они с Плехановым в 1900 году в Швейцарии обсуждали вопрос, принимать ли в РСДРП бундовцев. Плеханов был решительно против: «Вы молоды, вы их не знаете. Это эксплуататоры, шовинисты!..». Да, Ленин тогда был молод. Но пройдет тринадцать лет, и у него вырвется: «Мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи». И Сталин в статье о Лондонском съезде партии не постеснялся сказать, что большевики — в основном русские, потом евреи, грузины, а меньшевики — в основном евреи, потом грузины, русские. Тогда за это ещё не обвиняли в антисемитизме.
Граждан любого государства больше всего должен интересовать ум его руководителей, в первую очередь — самого главы государства.
И подумаем о природе стыда и совести, о возможности воззвать к ним, как к аргументам. Когда-то человека, совершившего какой-то недостойный, стыдный поступок, могли упрекать и упрекали: «Как ты мог это сделать? Ты же советский человек!» Или: «Ты же член партии!». Или: «Как ты посмотришь в глаза товарищам по работе!». Да, так было, это не выдумка. Но можно ли ныне представить упрёки вроде бы такого же рода: «Как ты мог! Ты же гражданин новой России, великой либеральной державы!» Или: «Ты же член партии «Единая Россия»!» Или: «Как ты посмотришь теперь в глаза Чубайсу и Рабиновичу, товарищам по разбою!» Известно, что во время войны некоторые беспартийные солдаты перед боем писали заявления: «Прошу считать меня членом партии Ленина-Сталина» (или просто — коммунистом). И шли в бой, и не всегда возвращались. И их считали коммунистами… Мыслимо ли вообразить, чтобы сейчас в подобной ситуации кто-то написал бы: «Прошу считать меня членом партии Медведева»? (К слову сказать, сегодня 14 августа ВЦИОМ сообщил, что её рейтинг скатился до 28%).
Однако, несмотря на крайне обедневшие возможности будить стыд, взывать к совести, и сейчас в иных случаях можно всё-таки воззвать к чему-то для многих дорогому и незабытому, например, к национальности человека. «Как ты мог? Ты же русский человек!» Или: «Ты же татарин!»… «Ты же еврей!»…
Говорят, что когда в 1931 году Мандельштам прочитал Пастернаку свой гнусный стишок о Сталине, Борис Леонидович именно так воскликнул: «Как он мог! Он же еврей!» А в интернете можно прочитать вот что: «Мандельштам прочёл Пастернаку про «кремлёвского горца». Выслушав, тот сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому». Известен и телефонный разговор Пастернака со Сталиным, в котором поэт отслонился от коллеги.
Надо полагать, если Пастернак действительно воскликнул «Он же еврей!», то имел в виду при этом то обстоятельство, что ведь после революции от Советской власти евреи получили больше других: была при царизме «черта оседлости», и если бы её не уничтожила Февральская революция, то, несомненно, это сделала бы Советская власть; была для евреев процентная норма при поступлении в гимназии и вузы, что как раз испытал на себе Боря Пастернак, — Советская власть ликвидировала её; при царе даже таким знаменитым евреям, как художник Левитан, приходилось нелегально жить в Москве — при Сталине смешно было и подумать о чём-то подобном. Наконец, Мандельштам, как и другие образованные евреи, мог знать ответ Сталина на запрос Еврейского телеграфного агентства в Америке об антисемитизме. Он тогда напомнил, как сурово карал антисемитизм советский закон. Ответ был дан ещё в 1931 году.
И вот при всём этом человек пишет и охотно читает собратьям по перу оскорбительный стишок о человеке, олицетворяющем Советскую власть. Вполне естественно изумление и возмущение Пастернака, для которого Сталин был — «ростом с шар земной». Да ведь и сам Мандельштам потом понял, какую непотребщину придумал, если через несколько лет сочинил оду Сталину.
А упомянутый в заголовке этой статьи Хавкин Борис Львович решил превзойти несчастного Мандельштама с его забытой выходкой. Узнав о его деянии, я заглянул в интернет. Оказывается, он доктор наук, профессор Академии военных наук и Историко-архивного института, а также сотрудник Института всеобщей истории Академии наук. Одного места службы ему мало, в трёх каретах по науке едет.
Но что же он предпринял? На радио «Эхо Москвы» в передаче из цикла «Цена победы» ведущий спросил Хавкина как специалиста по истории Германии ХХ века, чем объяснить, что немцы яростно сопротивлялись даже и тогда, когда всем было очевидно, что вот-вот полный разгром, конец гитлеровской Германии, капут.
Его, ведущего по имени Владимир Рыжков, вроде бы русского человека, не интересует, как так, многие крупные политики и военные специалисты того времени, в том числе военный министр США Генри Стимсон и сам Гитлер, его генералы были уверены, что Советский Союз будет разбит и повержен в два-три месяца, и действительно, дела наши были очень плохи, немцы дошли до Москвы, потом — до Волги… Казалось бы, надо просить мира, сдаваться, а Советский народ, его армия, обливаясь потом и кровью, всё стояли и стояли, а когда всем стало очевидно, что вот-вот конец, Красная Армия перешла в наступление и гнала оккупантов до самого Берлина. Это ж чудо! Но советско-русские чудеса хавкиных-рыжковых не интересуют, их жжёт любопытство: почему немцы до самого рейхстага так яростно сопротивлялись?
Ну, сопротивлялись-то далеко не все даже среди тех, кому это решительно полагалось по должности и званию. Иные, предчувствуя развязку и зная свою персональную ответственность за всё, что немцы натворили, предпочли не просто дезертировать, а вообще исчезнуть, т. е. дезертировать на тот свет.
Кажется, первым ещё 15 ноября 1941 года, видя, что блиц-криг не состоялся, и понимая, что впереди — неминуемое поражение, застрелился генерал-полковник Эрнст Удет. Вполне возможно, что последней каплей, переполнившей чашу смертельного ужаса генерала перед будущим, были слова Сталина, сказанные за девять дней до этого в докладе о 24-й годовщине Октябрьской революции: «Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР. Что ж, если немцы хотят иметь истребительную войну, они её получат». И эти слова были встречены бурными аплодисментами участниками торжественного заседания. А ведь они прозвучали в подземелье, на станции метро «Маяковская». Казалось бы, вот куда загнали… Но какая сила, уверенность, спокойствие в его словах. А на другой день этот кошмарный парад на Красной площади… Генерал Удет не мог вынести…
То была первая похоронная ласточка. Вторая прилетела только в июле 1944 года, когда под ударами маршала Рокоссовского вдребезги рушилась оборона немцев в Белоруссии: застрелился генерал-полковник Бек. 18 августа этого же года — генерал-фельдмаршал Клюге. 28 сентября 1944-го между генералами затесался Йозеф Бюркель, рейхскомиссар Австрии. 14 октября — знаменитый и непобедимый генерал-фельдмаршал Роммель. Но ведь Красная Армия была ещё далеко от Берлина. А уж когда приблизилась, 21 апреля 1945 года присоединился к большинству генерал-фельдмаршал Вальтер Модель. Когда на всю Европу запахло жареным, тут уж посыпались, как горох: 30 апреля вместе со своей несчастной Евой — сам Гитлер, 2 мая — Геббельс с женой Магдой, и прихватили с собой, изверги, шестерых детей, 21 мая — Гиммлер. В те же майские дни — чехословацкий гауляйтер Конрад Генлейн, Главком флота адмирал Фрейдебург, министр культуры Бернхард Руст, начальник имперской канцелярии Филипп Бюлер, начальник всех лагерей смерти Одило Глобочник, рейхскомиссар Норвегии Иозеф…15 октября 1946 года их догнал Геринг…
Это и был истребительный вихрь среди гитлеровских верхушки. А об истребительной войне в широком смысле Сталин тогда, в ноябре 41 года, сказал, конечно, только для острастки и в ответ на людоедские заявления гитлеровцев. Подлинную нашу позицию он высказал позже: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ, Германское государство остаются». Этим и определялись как наша политика в отношении Германии, так и пребывание Красной Армии на её территории.
Ученый Хавкин об этих самоубийствах, вызванных страхом за чудовищные преступления в СССР и других странах, — ни слова. Неужели не знает? А ведь он — «специалистом по истории нацизма». Или среди названных не было ни одного нациста? Его это не интересует. Он говорит:
— Тут я скажу неполиткорректную вещь. Дело в том, что когда война шла на территории СССР, она была для советских народов Отечественной и справедливой. А когда война пришла в рейх, и Красная Армия далеко не гуманными средствами боролась в том числе с мирным населением, то каждый немецкий солдат защищал свой дом.
Вот как! До чего ж деревянный склад ума, как дровяной склад… Тут не о корректности и некорректности говорить полагается, а о скудоумии и подлости. Суть дела, видите ли, в территории, а всё, что было до этого, не имеет никакого значения. Вот, допустим, бандит ограбил и убил человека, которому раньше клялся в дружбе. (А Гитлер клялся нам в двух договорах да ещё какие декабре 1939 года прислал любезнейшее поздравление Сталину по случаю его шестидесятилетия). За бандитом смелые люди кинулись в погоню. Он, отстреливаясь, побежал в свой хорошо укреплённый дом и как только переступил порог, тотчас в глазах учёного мудреца Хавкина из бандюги превратился в жертву. Он отстаивает с оружием в руках свою жизнь и свободу, а его хотят поймать и за что-то наказать. Да где же справедливость?! — вопиет Хавкин. И вот такую науку своими хавкинскими устами он проповедует во всех трёх институтах, где ему дают пищу.
А ведущий Владимир Рыжков, коллега по деревянному складу, подводит итог: «Теперь война и для них стала Отечественной!» Фашисты начали Отечественную войну… Геббельс, мол, просто не успел объявить об этом, некогда было, искал яд послаще для отравления своих детишек. Вот Рыжков и объявил то, что не успел чадолюбивый доктор Йозеф. Странно, что это детоубийство Рыжков не использовал для доказательства решимости и героизма фашистов в борьбе против Красной Армии. Ну, это в другой раз.
Тогда, надо думать, Рыжков объяснит нам и то, почему в Германии, когда мы, душегубы, туда пришли, не возникло партизанское движение. Какая же Отечественная без партизан? Где их Денис Давыдов и старостиха Василиса Кожина из нашей Первой Отечественной? Где из нашей Второй Отечественной Сидор Ковпак, дважды Герой Советского Союза, и тоже дважды Герой Алексей Федоров? Где Петр Вершигора, опять же Герой, и Кирилл Орловский, Герои и Союза, и Труда? А всего 249 партизан стали Героями. А сколько Фрицев и Гансов получили Железные кресты на таком поприще?
Рыжков родом из алтайского города Рубцовска, многократный депутат Думы, вельмигласный оратор, без борьбы за правду-матку не может прожить дня. Теперь его в Думе, слава Богу, давно нет. Но вернуться в любимый Рубцовск бывший депутат, кажется, почему-то не захотел, его нередко можно видеть на бесчисленных московских телеговорушках. Последний раз, когда я его видел на экране, он поведал леденящую кровь историю какого-то своего знакомого. Тот очень хорошо, говорит, учился в школе, но поехал в Москву поступать в университет, и его не приняли. Рыжков возмущён, негодует, спрашивает: как так? Тот отвечает: «Сказали, что приём окончен, но я-то понимаю… еврей…» Это его бескорыстная версия. Ведь правда же, что он еврей! Как можно не верить? А почему не поверить, что в самом деле опоздал? Заурядное дело: ведь Рубцовск не Мытищи. «Не могу, не хочу, наконец, не желаю…»
О, сколько таких жутких, даже с летальным исходом историй мы наслушались в своё время хотя бы от критика Бенедикта Сарнова. И каждая — даже без имён и жертвы, и убийцы, а только — «одна моя знакомая», «один мой приятель» и т. д. То же самое и у Рыжкова… Так что же, так и сказали несчастному отличнику, как когда-то отцу Бори Пастернака: «Увы, не можем принять, норма уже выполнена. Приходите в следующем году». И чем же дело-то кончилось — поехал он на другой год, поступил в конце концов или сейчас работает дворником? Неизвестно. Рыжкову важно было только тот ужасный антисемитский эпизод поведать. Заклеймить советские порядки, которые ему мерещатся.
Позволю себе пару штришков из семейной биографии. Я поступал в Литературный институт летом 1946 года. Фронтовик, орденоносец, член партии, немало публикаций…. Уж чего больше! И что? Не приняли: «Конкурс не прошел». А в приемной комиссии были и евреи, и не один-два. Да к тому же, как я знал, помянутый выше Б. Сарнов был принят со школьной скамьи и без единой публикации. И были у меня веские основания думать, что до конкурса мои публикации и рукописи даже не дошли. Вот мне и возопить бы: «Не приняли как русского!»… Но я отправил рукопись директору института Федору Васильевичу Гладкову (царство ему небесное!), который меня и не знал. Дней через десять телеграмма: «Вы допущены до приёмных экзаменов»… А в 1987 году не приняли в МГУ мою нееврейскую дочь. Что делать? Пошла работать. Через год — опять в МГУ. Ну, приняли… Так почему бы, тираноборец Рыжков, и вашему другу не пойти поработать годик? Ах, вы привыкли непременно сейчас и всё сразу, а любая заминка для вас уже антисемитизм. Читали, видели, слышали… Знаем мы эти рыжковские штучки…
Самое поразительное в этих жутких историях то, что взрослые люди, профессора, депутаты, вольнодумцы, вольтерьянцы надеются, что им кто-то, кроме полоумных, поверит. Будто никто не знает, что самый высокий процент людей с высшим образованием у евреев, среди кандидатов наук, докторов, профессоров — тоже; что в редакциях газет, на телевидении, среди режиссеров, юмористов и пацифистов… Перечислить, что ли?..
Прочитав Рыжкова-Хавкина, я, конечно, чертыхнулся, сплюнул и перекрестился: «Чур меня!». А потом прочитал вслух жене. Она чуть не зашлась в хохоте! И это, конечно, самая естественная реакция нормального человека на такой вздор: наша Отечественная превратилась в захватническую, а их захватническая стала Отечественной. Как в цирке… Расхохотался и я. И даже как человек, которому по профессии всё интересно, порадовался: ведь какую редкость довелось увидеть! Ну, где ещё, кроме либерального питомника, могут водиться такие человекообразные?
В своё время академик Д. Лихачев, которому мы во многом обязаны избранием Горбачёва президентом, предваряя профессора Хавкина, говорил, что войну нам следовало закончить изгнанием немцев с нашей земли, а дальше идти нет, мол, никакой необходимости. И при этом ссылался на «Войну и мир» Толстого: он, дескать, не стал же описывать наш поход во Францию, наше пребывание в Париже, вот и нам надо было в 44-м году встать на границе — и всё. Это было поразительно! Писательский замысел, художественное произведение, литературный сюжет академик уподобил, вернее, представил примером, образцом для реальной исторической действительности да ещё другой эпохе. Толстому просто не было нужды продолжать повествование, он исчерпал сюжет, а у нас была насущная необходимость завершить разгром фашизма. Гитлеровская Германия, конечно же, зализала бы раны и снова ринулась на нас. Тем более, как стало потом известно, немцы были близки к обретению атомного оружия и уже пугали нас своим Wundеr-Waffen, которое вскоре они сделали для американцев. А Черчилль готовил операцию «Немыслимое» — удар по Красной Армии в Германии силами англичан, американцев и пришедших в себя немцев. Словом, было вполне вероятно новое нападение на нас недавних союзников и старых врагов. Нет, медлить, тем более останавливаться на границе, зачехлять пушки нам было никак нельзя, надо было изо всех сил спешить к Берлину, к рейхстагу, к канцелярии Гитлера. И, слава Богу, мы не опоздали. Хотя хавкины и рыжковы и тогда под ногами мешались.
А что касается «далеко не гуманных средств борьбы Красной Армии с мирным населением Германии», которые профессор Хавкин, родившийся через десять лет после войны и в армии не служивший, разглядел, поди, сразу, как только к радости Рыжкова явился на Божий свет, то вот что я записал в своем фронтовом дневнике в 1945 году, находясь в составе 50 армии Третьего Белорусского фронта в Восточной Пруссии:
«12 февраля. Хайльсберг.
Это самый крупный из всех годов В. Пруссии, что мы прошли. Бой за него был упорнейший
Эренбург пишет: «Только бы не расслабиться, только бы не забыть!». А, по-моему, уже смягчились. Мы же не убиваем стариков, детей, женщин. Если такие факты и есть, они единичны. За всё время я видел только один раз труп ребенка, неизвестно как погибшего. И раза 3−4 стариков. А ведь пятилетний ребенок, как напоминает Эренбург, через 15 лет может быть солдатом. Нет, нет, убивать нельзя!
Случаи насилия тоже широкого распространения не имеют.
22 февраля. Лоттенбрух
Бой с невероятной силой гремел весь день. Сейчас смолк. У нас особенно активно работают артиллерия и авиация. Такое впечатление, что самолеты ходят сотнями. Капитан Завязкин говорил, что немцы подбросили несколько танковых дивизий, чтобы успеть вывезти драгоценности.
Все хутора здесь побиты. На хуторе метрах в сорока от нас приютились беглые немцы: две старухи, старик, женщина средних лет и шесть её детей. Я довольно легко с ними говорю. Жаль детей. Старший Франц, ему десять лет. Они мне вчера сказали, что у них нечего есть. Ночью я принес им хлеба… Валуев всех их рассмешил, развеселил. Они перестали его бояться» («Я жил во времена Советов."2014. С. 78−79).
Ах, как жаль, Борис Львович, что вас там не было с нами. Может, тоже от своих академических заработков поделились хлебушком бы с голодными немецкими детишками. А уж развеселили бы их, как сержант Валуев, наверняка! Чем? Да тем же самым, чем мою жену и меня, — рассказом о гитлеровской Отечественной войне, закончившейся подписанием безоговорочной капитуляции. Или вы и капитуляцию считаете сталинской пропагандой?
А напоследок хочу спросить, что, по-вашему, как евреи еврею, сказали бы вам знаменитый комбат Цезарь Куников, герой Малой земли и Советского Союза, погибший в 43-м году, и мой одноклассник Леня Гиндин, в девятнадцать лет безвестно погибший в 42-м, что сказали бы они, если воскресли и узнали, что вы хотите перепохоронить их в одной братской могиле с гитлеровцами, как павших в Отечественных войнах?
12:07 24.08.2019
Урок японцам 80 лет назад войска Красной армии начали наступление и окружили 6-ю японскую армию на Халхин-Голе
Николай Стариков
80 лет назад, в конце августа 1939 года, войска Красной армии начали наступление и окружили 6-ю японскую армию на Халхин-Голе. Последствия данной победы сказывались на ситуации в международной политике вплоть до конца Второй мировой войны.
Организатором разгрома японских агрессоров был Георгий Константинович Жуков. Но мало кто знает, какая главная проблема была решена перед тем, как Красная армия перешла в контрнаступление. Захват господства в воздухе — вот то, без чего победы на Халхин-Голе бы не было.
А начиналось все на земле. Воздушные бои начнутся позже — причем в таких масштабах, которых тот же Г. К. Жуков не видел за всю войну с гитлеровцами.
Редкие провокации на границе созданного японцами марионеточного государства Маньчжоу-Го и Монголии превратились в постоянные стычки и стрельбу после пресловутого Приказа № 1488. Согласно этому приказу, командиры воинских частей японской Квантунской армии должны были сами (!) «в случаях, если граница не ясна»… определять на месте своей дислокации, где она проходит. При этом командирам давалось право атаковать любого противника, который якобы нарушил границу Маньчжоу-Го. Иными словами, сами определили, где проходит граница, и можете стрелять в любого, кто, с вашей точки зрения, ее нарушил.
После Приказа № 1488 японские солдаты начали с легкостью применять оружие при малейшем соприкосновении с монгольскими пограничниками. Столкновения на земле ширились, после чего жесткое противостояние началось в воздухе. Активность японской авиации резко возросла, что означало операции по захвату господства в воздухе, что предшествовало наступлению японских сил.
Стоит отметить, что в первый период борьбы на Халхин-Голе японская авиация, сосредоточенная на аэродромах близ города Хайлар, имела преимущество в численности и, что главное, в опыте. Как потом выяснится, в 100-й авиационной бригаде и 22-м истребительном полку 57-го особого корпуса Красной армии, дислоцированного в Монголии, не имелось ни одного летчика с реальным боевым опытом.
В конце мая 1939 года в воздухе начинаются масштабные и ожесточенные бои, в ходе которых советская авиация терпит серьезное поражение. Количество и, что самое главное, качество авиации и пилотов оказывается на нашей стороне.
— 27 мая 1939 года шесть советских истребителей встретились с девятью противниками над горой Хамар-Даба, потеряв при этом сбитыми два самолета;
— на следующий день, 28 мая 1939 года, когда японская авиация начала активно поддерживать наступление своих войск, в воздух должны были взлететь 20 наших истребителей. Однако взлететь из-за неисправностей смогли только два летчика. Оба они были сбиты противником;
— через два часа после этого боя девять советских истребителей прикрывали переправу через реку Халхин-Гол. Здесь их встретили 18 японских самолетов, в итоге чего семь советских истребителей были сбиты.
Всего за два дня воздушных боев потери нашей авиации составили 15 истребителей против одного сбитого японского самолета. При этом 11 наших пилотов погибло.
Такого соотношения допустить было невозможно, ведь наша страна выглядела удобной жертвой для агрессоров, чего было нельзя допустить категорически. Не говоря уже о военной стороне дела и соображениях престижа.
Нарком обороны К. Е. Ворошилов немедленно связался с руководством 57-го особого корпуса, и одним из основных вопросов был «Что у вас там происходит с авиацией?». Как потом напишет Г. К. Жуков в своих мемуарах, «новым было то, что японская авиация проникает глубоко на территорию МНР и гоняется за нашими машинами, расстреливая их с воздуха».
Именно в этот момент и было принято решение резко изменить соотношение сил на Халхин-Голе. Прежде всего в воздухе. 29 мая 1939 года, то есть фактически немедленно, в Монголию спецбортом вылетела группа из 48 летчиков, имевших опыт Испании и Китая (где наши летчики инкогнито воевали с теми же японцами). Среди прибывших асов было 22 героя Советского Союза. Одновременно была увеличена общая численность советской авиации в зоне этого необъявленного конфликта.
Обе стороны подтягивали силы: к середине июня СССР имел здесь уже 150 истребителей и 116 бомбардировщиков, а Япония — 125 истребителей и 140 бомбардировщиков. 22 июня 1939 года сталинские соколы преподали японским «партнерам» первый, но очень важный урок. Показав, что господство японской авиации ушло в прошлое. В этот день 105 советских истребителей столкнулись со 120 японскими. Бои проходили в несколько волн: сначала в районе озера Буир-Нур в воздушное пространство Монголии проникло 20 японских самолетов, которые были встречены 30 нашими. Следующая группа из 30 японских самолетов, не успев долететь до района воздушного боя, тоже была перехвачена. Японцы терпели поражение и просили подкрепления. Третья воздушная волна их состояла из 45 машин. Тогда появились еще 60 наших самолетов. Всего японцы потеряли 22 июня 1939 года 31 самолет, а наши — лишь 14 самолетов.
Второй урок не заставил себя ждать, так как японцы буквально бросились доказывать, что главные в монгольском небе все же они. 24 и 26 июня 1939 года прошли новые воздушные схватки. В них участвовало примерно по 50−60 самолетов с каждой стороны. За два дня Япония потеряла 25 машин. «24 июня японская авиация вновь повторила свой массированный удар и вновь была крепко побита. Потерпев поражение, японское командование весьма неорганизованно выводило машины из боя. 26 июня до 60 самолетов появилось у озера Буир-Нур, в районе „Монголрыбы“. Завязался жаркий, ожесточенный бой с нашими истребителями. По всем признакам в нем принимали участие уже более опытные японские летчики, и все же они не смогли одержать победу. Как потом было установлено, японское командование бросило сюда лучшие силы своей авиации из всех частей, действовавших в Китае», — написал в своей книге «Воспоминания и размышления» маршал Г. К. Жуков.
Но самураи не сдавались. Вернуть себе преимущество они решили ударом «а-ля Гитлер» — внезапным налетом на аэродромы, с уничтожением вражеских машин на земле, а не в воздухе. Ранним утром 27 июня 1939 года 23 японских бомбардировщика, которых прикрывали 70 истребителей, вылетели «на дело», атакуя аэродромы 22-го истребительного полка. В итоге японцы разменяли пять своих самолетов на три советских. В другом налете, на 70-й истребительный полк, им повезло чуть больше: аэродром был застигнут врасплох, в результате чего 16 машин было уничтожено, без потерь для атакующих.
Но даже атаки в стиле «Перл-Харбор» японцам не помогли: в воздушных схватках с 22 по 28 июня 1939 года японские авиационные силы потеряли 90 самолетов, а советская авиация — лишь 38. Господство в воздухе перешло в руки Красной армии. В условиях монгольской степи это было крайне важно — открытая местность и сложности в маскировке войск.
Ожесточенные схватки в воздухе продолжались еще очень долго, но главное было уже сделано. И 20 августа 1939 года войска под командованием Жукова начали операцию по окружению японцев…
Скажем спасибо нашим героям!
20:53 16.01.2020
Двойниковый эффект К дню рождения Конона Трофимовича Молодого размышляем о превратностях судьбы нелегала
Андрей Ведяев
Разведка является важнейшим элементом системы безопасности любого государства. При этом в Советском Союзе в силу ряда исторических причин особое значение играла нелегальная разведка. И как раз сегодня, накануне дня рождения одного из самых выдающихся советских нелегалов Конона Трофимовича Молодого, хотелось бы остановиться на некоторых малоизученных аспектах данной профессии, в том числе и с помощью рассекреченных несколько месяцев назад архивных материалов английской контрразведки МИ-5. Один из таких аспектов состоит в том, что для легализации в той или иной стране нередко используются документы на имя уже умершего гражданина этой страны. Легализовавшись, разведчик-нелегал переезжает в страну назначения и продолжает жить под именем умершего человека – то есть становится его двойником. В литературе тема двойника была поднята представителями немецкого романтизма, в частности Эрнстом Теодором Амадеем Гофманом. В 1815-1816 гг. в Берлине выходит его готический роман «Эликсиры дьявола». В художественную ткань романа виртуозно вплетена череда раздвоений, которую легко обнаружить в зеркальных повторах сюжета. Лейтмотивом проходит тема зловещего двойника-лазутчика и родового проклятия, вторгающегося в жизнь отдаленных потомков и начинающего повелевать ими помимо их воли. Монах Медард, от лица которого ведется повествование, не может противостоять искушению отведать дьявольский эликсир из погреба святого Антония, который пробуждает в нём низменные страсти. Предметом его вожделения становится прекрасная Аврелия. По наущению своего теневого двойника Медард совершает преступление за преступлением, включая убийства. Он даже покушается на жизнь Аврелии, которая должна стать его женой, хотя на деле приходится ему сестрой… Генрих Гейне, прочитав роман Гофмана, писал: «В „Эликсирах дьявола“ заключено самое страшное и самое ужасающее, что только способен придумать ум. Как слаб в сравнении с этим „Монах“ Льюиса, написанный на ту же тему. Говорят, один студент в Гёттингене сошёл с ума от этого романа».
Повлиял роман Гофмана и на Алексея Алексеевича Перовского – дядю, а, по некоторым сведениям, отца графа Алексея Константиновича Толстого. В 1812 году он добровольцем ушёл на войну и был зачислен в чине штабс-ротмистра в 3-й Украинский казачий полк. Перовский был участником многих сражений, в том числе и в составе партизанских отрядов, а затем отправился в заграничный поход, участвовал в Битве народов под Лейпцигом и до 1816 года служил в оккупированной союзниками Саксонии, где и увлёкся немецким романтизмом. После выхода в отставку он вместе с сестрой Анной и её маленьким сыном Алёшей перебрался в имение Погорельцы на Черниговщине. Ходили слухи, что Алёша Толстой — плод кровосмесительного союза родных брата и сестры. В 1828 году Алексей Перовский, знакомый с Пушкиным и Гёте, публикует под псевдонимом Антоний Погорельский повесть «Двойник, или Мои вечера в Малороссии», проникнутую духом готического романа (уже само имя Антоний отсылает к «Эликсирам дьявола»). Это сборник из четырёх новелл, объединённых рамочным сюжетом в духе «Серапионовых братьев» Гофмана. «Двойник» предвосхищает повесть Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки», а одна из новелл «Лафертовская маковница» вызвала самую восторженную оценку Пушкина, который позже процитировал её в своём «Гробовщике». После 1830 года Алексей Перовский всё свое время посвящает воспитанию Алёши Толстого и пишет для него сказку «Чёрная курица, или Подземные жители» (под тем же псевдонимом Погорельский). Будучи причастным к двум влиятельнейшим дворянским родам — Толстых и Разумовских — Алёша становится товарищем наследника престола, будущего императора Александра II. В 1881 году император Александр II был убит в результате покушения, которым руководила Софья Перовская, дедом которой был старший брат матери Алексея Толстого, товарища Александра II по детским играм… Самого Алексея Толстого всю жизнь мучали страшные приступы головной боли, от которых он и умер. Пытаясь связать свой недуг с метаморфозами, происходящими с его семьей, он в 1841 году пишет повесть «Упырь», в которой дворянин Руневский встречает на балу странного незнакомца, от которого узнает, что на бал пришло много упырей. — Знаете ли вы эту старуху? — спросил он Руневского. — Это бригадирша Сугробина, — отвечал тот. — Я её лично не знаю, но мне говорили, что она очень богата и что у неё недалеко от Москвы есть прекрасная дача совсем не в бригадирском вкусе. — Да, она точно была Сугробина несколько лет тому назад, но теперь она не что иное, как самый гнусный упырь, который только ждёт случая, чтобы насытиться человеческою кровью. Смотрите, как она глядит на эту бедную девушку; это её родная внучка. Послушайте, что говорит старуха: она её расхваливает и уговаривает приехать недели на две к ней на дачу, на ту самую дачу, про которую вы говорите; но я вас уверяю, что не пройдёт трёх дней, как бедняжка умрёт. Доктора скажут, что это горячка или воспаление в лёгких; но вы им не верьте! Руневский слушал и не верил ушам своим. — Вы сомневаетесь? — продолжал тот. — Никто, однако, лучше меня не может доказать, что Сугробина упырь, ибо я был на её похоронах…
Конон Трофимович Молодый родился 17 января 1922 года в Москве на Арбате. Будущему нелегалу едва исполнилось семь лет, как умер его отец, Трофим Кононович Молодый, крупный ученый-физик. Летом 1931 года в Москве неожиданно оказалась старшая сестра матери Конона Евдокии Константиновны и предложили забрать мальчика к себе в Сан-Франциско. Но здесь возникла проблема: американские власти отказались предоставить визу советскому школьнику, у которого родители не живут за границей. Тогда в дело вмешался всемогущий Генрих Ягода, по указанию которого батюшка из церкви «Успения на могильцах», где крестили Конона, выдал ему новую метрику о том, что он является внебрачным сыном Трофима Кононовича и младшей сестры его жены – Серафимы Константиновны, которая к тому времени проживала в буржуазной Эстонии. Так что в свою первую загранкомандировку 9-летний школьник Конон Молодый выезжал уже по поддельным документам. Американская тётка Анастасия Константиновна отдала мальчика в местную школу, где через пару месяцев он уже свободно общался на английском. Она хотела, чтобы он так и остался у нее и поступил в американский университет. Но дома были мать и сестра, и в 1938 году Конон взбунтовался. Не помогло и то, что в Калифорнию прибыла переехавшая в Париж тетка Таня, которая к тому времени здорово разбогатела благодаря прибыльной деятельности «Школы русского балета», открытой ею в Париже. В результате школу Конон оканчивал уже в Москве, затем был призван в Красную Армию, а когда началась война попал прямиком в разведку. «Я был в том самом первом звене армейской разведки, которое действует непосредственно на передовой, — рассказывает Конон Трофимович. — Взять “языка”, разведать расположение огневых точек — такие задания ставились перед бойцами подразделения, в котором я служил. — Рядовым или офицером? — Сначала рядовым, потом офицером. Закончил войну в должности начштаба этого разведподразделения. О характере заданий, которые нам поручали, можно судить по тому, что из трехсот человек, которые начали войну со мной, завершили её лишь семнадцать. В том числе и я… — Это что — удача? — Безусловно. Но не только. Профессиональная пригодность, хорошая реакция…»
После войны Конон Молодый поступает в Институт внешней торговли, где изучает китайский язык. В начале 1951 года с ним встретился заместитель начальника 4-го (англо-американского) отдела Управления «1-Б» (нелегальная разведка) Виталий Григорьевич Павлов. Пройдя путь до заместителя начальника ПГУ КГБ СССР, генерал-лейтенант Павлов вспоминал: «Это был симпатичный молодой человек, жгучий брюнет с подвижным лицом и живыми темными глазами. Они, казалось, постоянно искрились в улыбке… В нашей службе К.Т. Молодый получил оперативный псевдоним “Бен”. Я часто встречался с ним и всякий раз отмечал быстрый прогресс в том, как он осваивал основы разведывательного мастерства. С ним легко было работать. У него всегда было хорошее настроение, ко всему он относился со здоровым юмором. К 1954 году “Бен” был готов к выезду за кордон, уверенно ориентировался в разработанной вместе с ним легенде-биографии: под видом канадца он должен был осесть в Англии». Детали этой легенды приводит сын Конона Трофимовича – полный тезка своего деда Трофим Кононович Молодый: «Удалось выяснить, что в 1927 году во время наводнения в канадском городе Ванкувере погибли муж с женой и их маленький ребенок. Мальчик, разумеется. Об этом в те далекие времена написали местные газеты, и факт сей был официально зарегистрирован в документах местной мэрии. А почему не предположить, что мальчонку спасли двое бездетных супругов и увезли его в другую страну. Мальчонка рос, а приемные родители, воспитав его, умерли и оставили небольшое наследство, которое позволило юноше начать самостоятельную жизнь под именем Гордона Арнольда Лонсдейла». Вот так советский разведчик Конон Молодый стал двойником канадского гражданина Гордона Лонсдейла. Как это повлияло на судьбу самого Молодого и судьбу его семьи – мы увидим ниже. А весной 1956 года, легализовавшись в Ванкувере, «Бен» послал письмо в Лондон с просьбой принять его на учёбу с целью изучения китайского языка и истории Китая. Ответ пришёл быстро. В нём сообщалось, что занятия начнутся в первую среду октября, но мистеру Лонсдейлу следует явиться в деканат несколько раньше... В знаменитой школе африканистики и востоковедения Лондонского университета «Бен» попадает в одну группу с сотрудниками английской разведки, заводит полезные знакомства, становится преуспевающим бизнесменом, миллионером. В Лондоне он ведёт светский образ жизни, его знают в лучших английских клубах. Он много ездит по стране, у него восемь автомобилей, загородная вилла, роскошные номера в лучших отелях Лондона. Всё это он приобрел на свои деньги. Незадолго до ареста королева Великобритании пожаловала Гордону Лонсдейлу грамоту «За большие успехи в развитии предпринимательской деятельности на благо Соединённого Королевства».
В какой-то момент Центр сообщил, что на территории военно-морской базы в Портленде, где проводятся испытания новейшего подводного оружия и различных гидроакустических систем обнаружения подводных лодок, работает некий Гарри Хаутон. В начале 50-х гг. он служил в аппарате военно-морского атташе английского посольства в Варшаве и, занимаясь махинациями на черном рынке, попал в поле зрения польских спецслужб. Хаутон привык жить на широкую ногу, но из-за чрезмерного пристрастия к «выборовой» и «житней» его еще до окончания срока служебной командировки вернули в Англию, что поставило его в весьма затруднительное положение. Зная это, «Бен» приезжает в Портленд, звонит из ближайшего телефона-автомата Хаутону и, используя свой американский акцент, представляется помощником американского военно-морского атташе в Лондоне капитаном второго ранга Алексом Джонсоном. Он передает Хаутону привет от общего знакомого по Варшаве — а надо сказать, Варшаву «Бен» знал прекрасно. По словам его сына Трофима, последний был зачат именно в Варшаве, куда отец тайно приезжал в июле 1957 году на встречу с женой Галиной. Встретившись с Хаутоном, «Бен» дает понять, что прибыл в Портленд проверить, как англичане выполняют свои договорные обязательства перед американцами по обмену военно-технической информацией. — Что вас интересует? — напрямик спросил Хаутон. — Пустяки, — уклончиво ответил «Бен». — Некоторые сведения общего характера, в частности, какое новое оборудование испытывается у вас, результаты этих испытаний. Хаутон кивнул — этими сведениями он располагает. — Конечно, — осторожно добавил «Бен», — мы многое знаем из официальных источников. Но всегда следует проверять добросовестность партнера. Поэтому я был бы благодарен за любые сведения, представляющие определённый интерес… — В последнее время я испытываю материальные затруднения, — намекнул Хаутон. «Бен» тут же извлёк из кармана дорогую зажигалку фирмы Dunhill. — У меня есть для вас небольшой сувенир, — сказал он и торжественно вручил зажигалку моряку. Неожиданно у того вытянулось лицо: — Бог мой, да это же чистое золото! — воскликнул Хаутон. — Конечно, — рассмеялся «Бен», — мы, американские моряки, можем позволить себе такую роскошь. Подарок произвел на Хаутона ошеломляющее впечатление. — Вы можете на меня положиться! — заверил он. — Хаутон умеет быть благодарным! Через некоторое время Хаутон сообщил, что может достать весьма важные документы через свою очень близкую приятельницу Этель Элизабет Джи по прозвищу «Банти», которая работала делопроизводителем на той же военно-морской базе и имела доступ практически ко всем секретным документам, имевшимся в этом учреждении, включая планы НАТО и чертежи строящейся первой английской атомной подводной лодки «Дредноут». Поскольку создание «Дредноута» стало возможным в результате договора о совместной защите между Великобританией и США, заключенного в 1958 году, Джи не сомневалась, что помогает офицеру американского военно-морского флота. По словам Конона Трофимовича, нельзя сказать, что она была очень привлекательной, но в ней чувствовалась сильная и незаурядная личность. Он даже пытался убедить Хаутона жениться на Джи и перестать гоняться за каждой юбкой, которая попадала в его поле зрения. «Бен» приводил ему примеры, когда из-за ревности женщины шли в полицию и доносили на своих любовников или мужей.
И провал произошел. По версии, изложенной бывшим помощником директора МИ-5 Питером Райтом в его нашумевшей книге «Spycatcher» (1987), предателем оказался подполковник польской Службы безопасности Михаил Голеневский. По собственной инициативе он установил контакт с ЦРУ и получил оперативный псевдоним «Снайпер». Он не замедлил сообщить американцам известные ему сведения об источнике утечек в Royal Navy. Американцы информировали британскую контрразведку МИ-5, которая быстро установила Хаутона и взяла его под наблюдение. Вскоре англичанам удалось выйти на любовницу Хаутона Этель Джи, которая имела доступ к копировальному аппарату на военно-морской базе в Портленде. Как позже убедились контрразведчики, она была основным источником информации о всех новейших видах вооружений, поступавших на британский флот. Джи снимала с документов «лишние» копии, а Хаутон выносил бумаги за пределы базы и передавал за вознаграждение «Бену». К середине 1960 года английские «охотники за шпионами» зафиксировали одну встречу Джи с «Беном», когда та передавала ему пакет с документами. К концу года англичане смогли засечь и радистов «Бена» супругов Крогеров – под этой фамилией скрывались легендарные разведчики Моррис и Леонтина Коэн, ставшие впоследствии Героями России. Все пятеро – «Бен», Хаутон, Джи и Крогеры – проходили в английской контрразведке под кодовым наименованием «портлендская шпионская сеть» (анг. Portland Spy Ring). 7 января 1961 года, как рассказывает сам Конон Трофимович, «я сел за руль и не спеша двинулся поближе к месту встречи. Припарковался в нескольких кварталах от нужного перекрестка. Снова проверился — слежки не было. И зашагал на Ватерлоо-Роуд. Я был на месте за несколько секунд до назначенного времени. Вскоре увидел Хаутона и, к немалому удивлению, Банти Джи, которую на встречу не вызывал. Они переходили дорогу прямо передо мной. Банти Джи сунула мне в руку хозяйственную сумку. — Тут, — торопливо шепнула она, — всё, что вы просили принести Хаутона. Я заметил в сумке какой-то бумажный свёрток. И вдруг сзади, за самой спиной послышался скрежет автомобильных тормозов. Я оглянулся. У обочины остановились три автомобиля — обычные, ничем не примечательные с виду машины. Около десятка мужчин в традиционных для западных детективов макинтошах уже выскакивали из машин и бежали к нам. С пистолетами, торчавшими из-за пояса, они походили на сыщиков из дешёвого детективного фильма. Нет, никто из них не сказал, как это утверждал на суде старший полицейский чин Смит: “Я — офицер полиции. Вы арестованы”. Они просто набросились на меня и моих спутников, молча схватили за руки и втолкнули в машины. Меня запихнули на заднее сиденье первого автомобиля, продолжая крепко держать руки, хотя я и не вырывался. Машина сразу же помчалась. Её водитель передал по радио: “Схватили всех, возвращаемся в Скотленд-Ярд”». Судебный процесс над участниками Portland Spy Ring начался 13 марта 1961 года в знаменитом Олд Бейли — уголовном суде высшей инстанции. Все попытки служителей Фемиды доказать вину Лонсдейла и Крогеров в шпионаже не имели успеха, так как ни контрразведка, ни суд не смогли доказать факта передачи подсудимыми секретной информации какому-либо иностранному государству. Их судили «за заговор с целью совершения шпионажа» и приговорили: Лонсдейла — к 25 годам каторжной тюрьмы, Крогеров — к 20. Гарри Хаутон и Джи получили по 15 лет. Через три года полковника Молодого обменяли на англичанина Гревилла Винна, связника предателя Пеньковского. А в августе 1969 года власти Великобритании дали согласие на обмен супругов Коэн на арестованного в СССР агента МИ-5 Джеральда Брука. 12 мая 1970 года на свободу вышли Гарри Хаутон и Этель Джи. В 1971 году они поженились. Выражаясь словами Александра Грина, «они жили долго и умерли в один день» – в 1984 или 1985 году. «В полном забвении» – ехидно добавляют англичане.
Гарри Хаутон и Этель Джи
Судьба Конона Трофимовича Молодого и его семьи сложилась трагически. Как пишет его сын Трофим – с которым мы, кстати, одногодки и были хорошо знакомы по дому на Мосфильмовской, где я часто бывал у наших общих друзей Саши Громова и Кости Мищенко – «время летело быстро. Иногда у нас собирались друзья отца. Приходил и Абель, дядя Рудольф, как я его называл. Был он всегда грустен и чем-то озабочен. Помню, очень испугался, когда батя в поддатии рассказал анекдот о Брежневе… 10 октября 1970 года. Мне уже двенадцать с половиной лет. Помню, была суббота, и мы всей семьей вместе с друзьями отца дядей Володей и тетей Милой Романенко решили поехать за грибами. Поставили палатку, развели костер, уселись на раскладных стульчиках. Открыли бутылку водки, чтобы выпить по стопке и поужинать. И вдруг отец упал на траву… Мама наклонилась над ним. У него были ясные глаза, он чего-то все хотел сказать, но парализовало речь. … Решили позвонить в Москву. Мама помнила лишь телефон Рудольфа Абеля. Дозвонились до него. Он очень расстроился, но сказал, что сообщит о случившемся товарищам, чтобы срочно выслали машину. Было уже за полночь. Врач сказал, что отец мертв… Служебная «Волга» приехала только с оперативным шофером. Ни врача, ни сестры… Маму с тетей Милой посадили в эту машину, а дядя Володя, положив тело отца на заднее сиденье, поехал следом. Привезли мертвого отца в госпиталь на Пехотную. Сделали вскрытие, сказали, что обширный инсульт. Случается, мол, и с разведчиками совершенно непредвиденное…. А потом похороны. Помпезные. С показухой. И памятник за счет КГБ. Мама была в трансе. И потом долго не могла выйти из этого состояния. Пыталась бороться с горем старым дедовским способом. Но от бутылки становилось еще хуже. А дом наш вдруг опустел. Ни Абеля, ни Крогеров, ни артиста Вячеслава Тихонова, ни сценариста Вайнштока, ни кагэбэшных сотоварищей, которые вроде бы дружили с отцом … Не нужны мы им стали … Тогда в моей судьбе принял участие чудесный человек, истинный друг покойного отца Николай Владимирович Губернаторов, доктор исторических наук и генерал-майор в отставке. Он преподавал в Высшей школе КГБ СССР и помог мне устроиться туда на преподавательскую работу. Дослужился я до майора, стал заместителем начальника курса контрразведки. А потом надоело. Подал, рапорт об уходе, прошел медицинскую комиссию — и гуд бай! Подался в бизнес… Нет, по стопам отца я бы не пошел. И сыну запретил. Одного разведчика в династии Молодых более чем достаточно…» Вот на этой печальной ноте я было хотел поставить точку – но неожиданно позвонил из Лондона мой хороший знакомый Тревор Барнс, в прошлом продюсер BBC News, изучавший историю шпионажа в Кембридже и Оксфорде. Он как раз заканчивает роман в духе Ле Карре о «портлендской шпионской сети» и хотел посоветоваться со мной относительно обложки. Я спросил его о названии романа – его ответ меня поразил: Dead Doubles! «Мёртвые двойники»!!! Да ведь и я как раз размышлял о «двойниковом эффекте» и его последствиях для семей нелегалов. Это уже не просто совпадение – это момент истины. В самом деле, и Гофман, и Пушкин и Толстой указывали, что перевоплощение в своего двойника не остается для человека без последствий и преследует все его последующие поколения. Причина в том, что двойник получает возможность войти в соприкосновение с мистическим миром оборотней, упырей и вурдалаков. Например, в русской мифологии считается, что оборотень — это дитя, умершее некрещёным или вероотступник, душа которого «проказит поневоле». Согласно поверьям, оборотни обладают многими сверхъестественными способностями, значительно превышающими возможности человека, оказывая неоценимую помощь в достижении поставленных перед нелегалом целей – но, как известно, за все нужно платить, и встреча с подобной кармой не сулит разведчику ничего хорошего в будущем. Именно поэтому реабилитация бывших нелегалов представляет собой огромную проблему, которой до сих пор не придавалось должного значения. Кроме того, я узнал от Тревора некоторые подробности относительно недавно рассекреченных английской контрразведкой МИ-5 файлов по делу «портлендской шпионской сети». И дело приняло совершенно новый оборот. Прежде всего, стало ясно, каким образом удалось установить Лонсдейла как полковника КГБ Молодого. МИ-5 впервые зафиксировала встречу Этель Джи с неизвестным лицом, жившим по канадскому паспорту, в июле 1960 года. Было установлено, что это канадский бизнесмен Гордон Лонсдейл. С этого момента к расследованию подключилась Королевская канадская конная полиция (RCMP), которая выяснила, что Лонсдейл родился в Онтарио в 1924 году как сын чернорабочего, но затем исчез и объявился только через 30 лет, получил канадский паспорт и отправился в Англию. Рассекреченные файлы показывают, что МИ-5 заподозрила в Лонсдейле нелегала КГБ с момента его прибытия в Англию на том основании, что у него отсутствовала биография начиная с младенческого возраста и до 30 лет. Ключом к идентификации Лонсдейла стали найденные в доме у Морриса и Лоны Коэн микроснимки (микроточки), используемые для связи с Москвой. Некоторые микроточки содержали письма к жене и детям в Москву, причем часть из них была подписана буквой «К». Анализ текстов писем позволил также установить, что их автор родился не в 1924, а в 1922 году, и часть детства провел за границей.
Моррис и Лона Коэн после своего освобождения из английской тюрьмы
Однако настоящий прорыв произошел в июне 1961 года. В то время ФБР пыталось выяснить в Калифорнии, не работал ли там Моррис Коэн учителем после своего исчезновения из Нью-Йорка в 1950 году. Попутно агенты ФБР опрашивали все школы, не помнят ли там русского школьника середины 1930-х гг., которого могли звать Гордон Лонсдейл. И тут им улыбнулась удача. Бывший директор A to Zed School в Беркли, Калифорния, основанной в 1907 году известной писательницей и педагогом Корой Ленор Уильямс, сообщил следующее: «Единственным русским, который посещал эту школу, был КОНОН МОЛОДЫЙ, который родился 17 января 1922 года. Он был записан в школу в сентябре 1936 года и покинул ее спустя три недели после начала второго полугодия 1938 года, заявив, что возвращается в Европу. Он жил у тёти, ТАТЬЯНЫ ПИАНКОВОЙ, преподавательницы балета в Беркли». После этого ФБР отследило Пианкову и других родственников Молодого, живших по всему миру, сняло с них показания и в ноябре 1961 года вместе с МИ-5 пришло к заключению, что Гордон Лонсдейл на самом деле является Кононом Молодым – русским, который провел несколько лет в Калифорнии, прежде чем решил вернуться к своей матери в Москву в 1938 году. Установив таким образом личность разведчика, МИ-5 в ноябре 1961 года попыталась склонить его к сотрудничеству. Для этого через калифорнийское отделение ФБР была организована утечка данных на полковника Молодого в мировую прессу. Но самым удивительным, как только что выяснилось, было то, что Молодый сам первым выразил желание сотрудничать с англичанами. Он подтвердил, что готов предоставить секретную информацию в обмен на «значительное сокращение» своего срока и срока Крогеров. При этом он установил жесткие рамки сотрудничества. Он «не был готов выторговывать сделку только для себя» и отказывался «давать информацию, которая могла бы привести к аресту других лиц». Понимая, насколько быстро в тюрьме распространяются слухи, Молодый потребовал, чтобы все беседы велись с максимальной секретностью. 31 мая 1961 года, во время встречи с офицером МИ-5, Молодый предложил раскрыть сведения о своей карьере разведчика и о деятельности «портлендской шпионской сети», об организации и методах работы советской нелегальной разведки и контрразведки, а также о «другом агенте, к которому он шел во время своего ареста», местонахождении своего второго беспроводного передатчика и «вспомогательной нелегальной сети, с которой работал ЛОНСДЕЙЛ» — всё это в обмен на значительное сокращение его 25-летнего срока и срока Коэнов. Сначала британское правительство отказалось рассматривать предложение о сделке с Молодым. Но отношение правительства изменилось, когда в ноябре 1961 года МИ-5 преднамеренно раскрыла его подлинную личность в газетах. Наконец, 6 декабря 1961 года в тюрьме ему было передано британское предложение. Срок его заключения будет сокращен с 25 до 15 лет, а у Крогеров — с 20 до 15 лет в обмен на ответы на вопросник, касающийся их шпионской деятельности и советской разведки. Молодый внимательно и не спеша прочитал предложение, а затем вернул документ сотруднику МИ-5 со словами: «Нет, это не интересно», при этом добавив, что это было бы «оскорблением не моего разума, а моего здравого смысла». Он пояснил, что не стоит рисковать своей жизнью – а ему грозила смертная казнь по возвращении в Россию за измену Родине – ради сокращения срока на каких-то десяток лет.
Донатас Банионис в роли разведчика Константина Тимофеевича Ладейникова в фильме Мертвый сезон - его прототипом был Конон Трофимович Молодый
Больше никаких предложений Молодому не поступало, и он был обменен в Берлине 22 апреля 1964 года. В Москве его серьезно допрашивали, но в итоге полностью оправдали. Но вот оправдали ли его те потусторонние силы, ответственные за «двойниковый эффект», с которыми ему пришлось повстречаться в своей нелегальной деятельности за границей и которые были явно не на стороне матушки России?
13:41 24.01.2020
Фальшивомонетчики истории "Сталин боялся войны!" — визжали с экрана. Да как же её не бояться?
Владимир Бушин
Сплошь и рядом нынче поносят Сталина и нахваливают Гитлера. Особенно изощряются в этом в разного рода телепередачах.
Странным образом антисоветским рупором выступает Институт международных отношений (МГИМО), выпускающий видных антисоветчиков.
Если кто помнит, при Ельцине был у нас министром иностранных дел некий субъект, именовавший себя Андреем Козыревым. Он потомственный дипломат, питомец МГИМО, а родился в Брюсселе. Так ему и полагалось по рождению быть у нас министром американских дел, в Америке он ныне и пребывает. Да разве он один?
Мне могут сказать: нехорошо, рассказывая о ком-то, шутки шутить по поводу его внешности, фамилии, образования и т.п. Конечно, конечно. Но ведь это лишь в том случае, если имеешь дело с честным оппонентом или добросовестным противником. А тут?.. Как быть, когда, скажем, киргизский еврей Швыдкой заявил, что "русский фашизм хуже немецкого"; когда его собрат Сванидзе обозвал 20-миллионный Комсомол "гитлерюгендом"; когда их братан Минкин терзается вопросом: "А вдруг лучше бы было, если б не Сталин Гитлера победил, а Гитлер — Сталина? И не в 45-м году, а в 41-м!"; когда Новодворская, не так давно отбывшая в лучший мир с пропуском президента в виде соболезнования, заявляет: "Русская нация — раковая опухоль человечества… Я вполне готова к тому, что придётся избавляться от каждого пятого" (то есть, как Чубайс, она готова была избавиться от 25-30 миллионов русских); когда от Леонида Гозмана вся страна слышит: "Советский СМЕРШ — это гитлеровское гестапо и СС вместе"!; когда Сын Юриста, как прибежавший из Африки бегемот, вопит: "Мы, дети юристов, за русских! Мы за бедных!.. Коммунисты отобрали у меня фабрики. Я буду их всех вешать!.. расстреливать!!. давить!!!"; когда Михаил Веллер, эстонский сочинитель 233 книг, живущий в Москве, выдаёт: "Советские генералы — тупые сволочи…Если Жукова пристрелили бы с самого начала, то толку было бы больше… Поскольку в великой стране, победившей в великой войне (под командованием тупых сволочей — В.Б.), должен же быть великий полководец, вот тупой Жуков и был назначен на эту должность" (и никто не спрашивает, как тупую сволочь из Эстонии назначили на должность русского писателя). Когда Дмитрий Быков, писатель более знаменитый, чем художник Коровин, внушает: "Разговоры о российской духовности, исключительности и суверенности означают на самом деле, что Россия — бросовая страна с безнадёжным населением… Большая часть российского населения ни к чему не способна. Российское население неэффективно. Надо дать ему возможность спокойно спиться или вымереть от старости"; когда Людмила Улицкая, тоже писательница многих книг, твердит: "Я уже не раз это говорила, нам очень повезло: Альберту Швейцеру пришлось покупать билет, бросить Баха и ехать лечить грязных, больных дикарей. Нам никуда не надо ехать, достаточно выйти из подъезда — и вот мы уже в Африке"; когда Виктор Шендерович поучает друзей: "Наша проблема в том, что нелюдей мы тоже числим людьми — и оцениваем их в человеческой номинации… Мы ошибочно полагаем, что относимся с ними к одному биологическому виду. Например, еврей Евгений Григорьевич Ясин и русский Дмитрий Константинович Киселёв с телевидения относятся к разным биологическим видам. Так вот, мы должны предпринять срочные меры для сохранения своего вида в неблагоприятных условиях"… Как тут быть? А вот что говорил Геббельс: "Славяне, будучи этническими ублюдками, не годятся для того, чтобы быть носителями культуры. Они не творческий народ, это стадные животные, совершенно не приспособленные для умственной деятельности"… Чем это отличается от завываний Быкова, Улицкой или Шендеровича? Только одним: Геббельс говорил обо всех славянах, а эти в компании тех украинцев, что очумели, тех поляков, что изошли жёлчью, тех прибалтов, что сами себя запугали до смерти, — эти сосредоточили всю свою полоумную злобу только на русских.
По сути все эти словесные извержения — не что иное, как тиражирование антисемитизма еврейскими языками. В Израиле, как рассказал не так давно израильский журналист Авигдор Эскин по нашему телевидению, провели опрос: виновны ли сами евреи в том, что их преследовали в Германии? Изрядная доля опрошенных, кажется, процентов двадцать, ответили: да, сами виноваты. И это в Израиле!
Так вот, слыша и читая такие наглые извержения, мы получаем полное моральное право одних назвать болванами, других — подонками, третьих — ублюдками и прихвостнями Геббельса.
Не дают покоя Сталину! Даже президент в недавнем фильме о нём Оливера Стоуна, говоря о своём отношении к Сталину, подчеркнул всё-таки, что его беспардонная демонизация на Западе имеет антироссийскую русофобскую цель, и тут же напомнил собеседнику про грозного Кромвеля, которому в Лондоне стоит памятник, и про Наполеона, после войн которого Франция не могла оправиться, восстановить население несколько поколений, но он для французов — святыня.
Да какое тут сравнение?! Сталин, как давно сказано, принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. И разве только это! Сталин вернул потерянные царями земли, а из заложенных им основ и баз вскоре впервые в мире выросли водородная бомба, атомные электростанции, прорыв в космос, атомный ледокол, луноход — наш гимн во Вселенной… Что же до населения, то за сталинские годы, несмотря на голод 1932 года и ужасные утраты в Отечественной войне, оно выросло миллионов на сорок — до уровня, которого нынешняя власть не может достичь за четверть века своего правления.
Удивительно, но то и дело сталкиваешься с публичными попытками опорочить Сталина, да заодно и превознести Гитлера: первый-де был тупым трусом, а второй — проницательным и ловким храбрецом.
Некоторые эксперты, участвующие в разного рода телепередачах, сильно озадачивают. Даже уважаемый историк Юрий Жуков говорит странные вещи. Например, будто бы отданная за три с половиной часа до начала войны директива №3 была очень дельная и толковая, предупреждала, что немцы могут напасть вот-вот. Она "требовала полной боевой готовности". Но Г.К. Жуков куда-то "пошел её переписывать в нескольких экземплярах (собственноручно, что ли?), и она была отправлена в войска через два с лишним часа вместо того, чтобы уйти тут же". Это новый несуразный поклёп на маршала Жукова. Зачем ему надо было переписывать директиву, да ещё в нескольких экземплярах — чтобы по почте отправить в округа? Или на память себе и знакомым?
В действительности к этой директиве Жуков не имел никакого отношения. Днём 22 июня Сталин направил его в штаб Юго-Западного фронта. Вечером оттуда из Тарнополя он позвонил в Генштаб, и Н.Ф. Ватутин сообщил ему об этой директиве. Она была совершенно невыполнимой и свидетельствовала о незнании положения дел. А вот директива №1 действительно была разумной, требовала полной боевой готовности, и передача её в округа закончилась в 00.30 минут 22 июня, то есть за три часа до нападения, что, конечно, тоже, увы, было поздно…
Ещё больше озадачивает другой учёный — Борис Семёнович Илизаров. Разумеется, профессор, доктор наук и даже какой-то академик. Написал он большую книгу "Тайная жизнь Сталина". Кто ж не купит с таким заглавием! Я, дурак, купил — вернее, купился.
Илизаров имел доступ к библиотеке Сталина. 25 тысяч томов! И он проницательно своим умом изучал многочисленные пометки Сталина на книгах. Первое, что тут бросается в глаза: академик — человек в высшей степени сексуально озабоченный. С этой точки зрения он рассматривает имевшиеся в библиотеке с пометами Сталина романы Достоевского, Горького и даже работы самого хозяина библиотеки. И в этой неодолимой страсти академик добрался даже до публикации совершенно непристойного эротического письма пятидесятилетнего Л.Д. Троцкого жене, из которого я решусь привести только полфразы: "С тех пор, как я приехал сюда (видимо, в Мексику — В.Б.), ни разу не вставал мой бедный…" (с.358). И выражал надежду, что скоро будет у него радостный повод встать. Примечательно, что это письмецо Льва Давидовича отправили в какой-то архив, где Борис Семёнович его обнаружил и счёл необходимым поведать миру.
Всё это, конечно, весьма обогащает, однако никакой тайной жизни у Сталина не было, а просто были поступки, дела, подписанные или составленные им документы, его письма, которые не афишировались, по понятным соображениям не публиковались, и мы о них не знали. Например, Шолохов узнал лишь в 1950 году, когда вышел очередной том собрания сочинений Сталина, из его частного письма, опубликованного там, что ещё в 1929 году Сталин назвал его "знаменитым писателем нашего времени", но находил в "Тихом Доне" некоторые частные ошибки. Едва ли Илизаров знает, допустим, и о письме Сталина в Политбюро о том, что Ленин во время болезни в приступе невыносимых мучений попросил его достать яда, и Сталин, чтобы хоть немного успокоить больного, пообещал, но в помянутом письме признавался, что выполнить просьбу не может, это выше его сил. Наверняка Илизаров не знает, а если знает, то никогда не упомянет, что есть в архиве Сталина краткие письма, из которых видно, что он помогал друзьям молодости: у одного сгорел дом, другой тяжело заболел, третий просто нуждался… Например, 6 тысяч рублей он послал В.Г. Соломину в Туруханск, по 30 тысяч в Тбилиси — М.Дзерадзе и Г.Глурджидзе, 40 тысяч — П.Капанидзе… Конечно, об этом газеты не писали, сообщений ТАСС не было.
Нет, уверяет Илизаров, у Сталина была тайная жизнь. И ещё какая! Все ж, говорит, знают, что он был махровый антисемит, но на многих важных постах при нём находились евреи. Или: многие евреи получали Сталинские премии, звания Героев, и дважды, и трижды. Почему? Зачем присуждал? А чтобы скрыть свой тайный антисемитизм.
Кроме того, оказывается, после смерти жены в 1932 году Сталин был дважды женат, и обе жены — еврейки. Первая — не то Роза, не то Мимоза, не то дочь, не то сестра Кагановича. Вторая — не то Анна, не то Жанна Рубинштейн, может быть, внучка композитора Антона Рубинштейна… Вот такие открытия, ликвидация "белых пятен" истории.
Всё это выглядит особенно эффектно на фоне других деяний в мире науки этого уникального академика. В названной книге упомянуто 566 имён (их список он приводит) — от однажды пришедшей на ум мифологической Минервы до десять раз процитированного Эдварда Радзинского, от Аристотеля до Мехлиса и т.д. Словом, эрудиция так и прёт… Ну, посмотрите: "В 1901 году, как из головы Минервы, явился зрелый марксист Сталин". Какой восторг — из головы Минервы! Ведь сама-то Минерва явилась из головы Юпитера. Значит, Сталин — прямой внук Юпитера. Или вот взял Илизаров греческого историка Арриана и властью, данной ему званием академика, превратил его в римлянина. А чего церемониться? Тоже хорошо. Или: вырывает изо рта апостола Павла известный церковный девиз "Нет ни эллина, ни иудея" и отдаёт его Христу. Что ж, это лишь повышает авторитетность афоризма. Так же поступает с Людовиком ХIV, отняв у короля-солнце его знаменитое своей скромностью заявление "Государство — это я!". Пусть оно украсит другого Людовика. Очень гуманно!
Если обратиться к временам поближе, то и тут не соскучишься. Например, Эмиля Золя академик стыдит за непомерную хвалу Сталина. Какой ловкач! С того света нахваливал. Ведь преставился-то он ещё в 1902 году! Не знает Илизаров подлинное имя Гёте, не знает, как звали Ромена Роллана, Лиона Фейхтвангера, Мао Цзэдуна. Но это же неважно, правда? Ведь профессор, доктор наук! Ах, да что там Людовики, что Мао! На страницах, где пишет о войне, доктор исторических наук маршалу Рокоссовскому присобачил имя-отчество Жукова, а маршалу Василевскому — генералиссимуса Суворова. Творческая личность! И вся книга написана вот таким красивым "поДчерком", что делает её уникальным сокровищем писчебумажной промышленности.
Может выдать Гоголя за Гегеля, а Бабеля за Бебеля. Разве в этом суть? Главное, что профессор изображает Советский Союз как концентрационный лагерь, превозносит эротомана Троцкого и уверяет, что Сталин "в первые дни войны струсил, растерялся и исчез". А вообще Великая Отечественная война для него — не подлое нападение фашистов на нашу родину и их разгром, а вот что: "Несмотря на ошеломляющие удары Гитлера, несмотря на глубочайшие раны, Сталин, как кошка или рысь, продолжал яростно сопротивляться, пока не подстерёг момент Сталинграда. "Зверь Сталина" оказался сильней и изворотливей "зверя Гитлера". Что такое здесь "зверь"? Красная Армия, наш народ. Вот такие для них слова у парнокопытного академика.
А как не удивиться, например, словам Алексея Пушкова в одной из его телепередач: "У Сталина была огромная информация, которая доказывала, что не позднее конца июня Гитлер нападёт на Советский Союз, но по до сих пор непонятным причинам Сталин предпочёл верить не огромному числу донесений разведчиков, а Адольфу Гитлеру, который дал ему слово чести, что не будет нападать на Советский Союз".
Что такое? Когда, где, по какому случаю Гитлер дал Сталину "слово чести"? Оказывается, речь идёт о так называемом "письме Гитлера Сталину". И Пушков зачитал кое-что из этого "письма": "Значительное число моих войск, около 80 дивизий, расположены у границ Советского Союза. Возможно(!), это порождает слухи о возможности(!) военного конфликта между нами. Хочу заверить Вас, даю слово чести, что это неправда" и т.д.
Да, в 1941 году руководители Советского Союза допустили большую ошибку: во многих отношениях нападение Германии оказалось неожиданным. Но ошибки бывают разные. А Пушков всё сводит к этому "письму": вот, мол, Сталин не верил нашей разведке, но свято поверил честному слову Гитлера. (Будто он не знал, что это за фрукт). И в этом всё дело. Вот, говорит, пришло донесение "Старшины", нашего агента в штабе люфтваффе, а он… Да что "Старшина"?! Извещал даже сам Черчилль!
Но Сталин знал историю, понимал политическую обстановку того времени и не забыл, что такое Черчилль. Сталин помнил, с какой яростью и расторопностью всего двадцать с небольшим лет тому назад по призыву именно Черчилля и во многом под его руководством быстро договорились и набросились на Россию, на свою вчерашнюю союзницу, все эти хвалёные многовековые демократии — Франция да Англия, а тут и Америка да Япония, и чехи — внутри, как солитёр. И знал Сталин, как Запад помогал Гитлеру и экономически, и политически, как содействовал, молча отдавая на заклание и Австрию, и Чехословакию, и Польшу. А тут ещё 10 мая Гесс прилетел в Лондон. Ясно же — затем, чтобы сговориться против Советского Союза. Не случайно документы, связанные с его визитом, до сих пор не рассекречены. Да ещё угроза войны на два фронта. По соображениям нашего Генштаба, Япония могла в любой момент бросить против нас 50 дивизий. Ведь Антикоминтерновский пакт с участием Японии никуда не делся. Хоть что-нибудь из этого знают профессора МГИМО?
"Сталин боялся войны!" — визжали с экрана. Да как же её не бояться? Вспоминается, что когда Хрущёв был в Америке, Эйзенхауэр спросил его именно об этом. И Никишка без раздумий: "Я ничего не боюсь! Нам война не страшна!". Собеседник ответил: "А я боюсь — у меня внуки". Сталин же в те дни очень боялся, страшно боялся повторения всемирной антисоветской коалиции и делал всё, чтобы не дать повода обвинить в агрессии нашу страну. Отсюда и осторожность.
"Сталин был психологически не готов к тому, чтобы признать неизбежность войны!" Да ещё десять лет тому назад он предупреждал народ: если будем хлопать ушами, "нас сомнут". И Черчилль писал, что Сталин говорил ему: "Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война будет, но надеялся, что мне удастся выиграть ещё месяцев шесть". Сталин, увы, недооценил авантюризм Гитлера, который плевал на суровый для Германии урок войны на два фронта в 1914-1918 годы. Когда Жуков 1 мая 1945 года сообщил ему из Берлина о самоубийстве Гитлера, тот сказал: "Доигрался, подлец!". Да, он был именно азартным безумным игроком судьбами миллионов людей. Несколько раз мы слышали с экрана: "Гитлер вчистую переиграл Сталина! Вчистую!". И какими голосами!
О психологическом состоянии Сталина свидетельствует хотя бы то, что в первый день войны для получения нужных сведений и отдачи неотложных распоряжений у него состоялось 29 встреч с политическими деятелями, военными, наркомами. А за первую неделю было 173 такие встречи. Затем, не оставляя постов главы правительства и Генерального секретаря ЦК, Сталин взвалил на себя обязанности Председателя Государственного комитета обороны, Председателя Ставки, Верховного Главнокомандующего и наркома обороны… Интересно было бы посмотреть на психическое состояние сочинителей таких вот передач хотя бы после прочтения ими этой статьи.
Но что же это за "письмо Гитлера", главная дубинка профессора МГИМО Пушкова в очередном налёте на Сталина? Достоверность письма-дубинки для него несомненна? Ему неведомо, что в эпоху либерализма вот уже много лет по газетам, журналам, книгам бродит много фальшивых документов. Мне чаще всего встречается непомерно огромная "беседа Сталина с Александрой Коллонтай в ноябре 1940 года" — та самая, в которой Сталин будто бы сказал о ветре истории, который сметёт мусор с его могилы. И чего только в этой беседе нет! А больше всего как раз о "мировом сионизме", о чём Сталин никогда не говорил. И ветер-то, судя по всему, действительно сметёт мусор. Но никакой встречи тогда не было! Сталин беседовал с А.М. Коллонтай в своём кремлёвском кабинете только один раз — 16 января 1931 года, видимо, в связи с её назначением полномочным представителем в Швеции. Можно и по самому тексту "беседы" показать, что это липа, но нам сейчас не до того. Есть ещё "письмо Сталина от 19 февраля 1942 года" — "Предложения германскому командованию", где один из пунктов — "обвинить мировое еврейство в развязывании Второй мировой войны". В эту фальшивку поверили даже весьма уважаемые люди.
В иных случаях убедиться, что имеешь дело с фальшивкой, довольно просто, её разоблачают два-три, а то и всего один факт. Например, упомянутое "письмо Сталина" подписано так: "Верховный Главнокомандующий Советского Союза". У нас были маршалы Советского Союза, а Главнокомандующий — Красной Армии. Или вот у ясновельможных польских панов и их российских побратимов, шьющих нашей стране дело Катынской трагедии, фигурирует бумага, бланк, на котором значится "КПСС". И бумага эта, как они уверяют, предписывала расстрел польских офицеров и потому несомненно доказывает нашу вину за этот расстрел в 1940 году. Но тогда была не КПСС, а ВКП(б). Какие нужны ещё доказательства для уличения прохвостов?!
Много раз попадалось мне и "письмо Гитлера Сталину". Когда-то его дал мне маршал Д.Т. Язов. Я сразу сказал ему, что это липа.
А в 2002 году "письмо Гитлера" привёл А.И. Панов в шестом томе многотомного труда "Офицерский корпус в политической истории России". Это сочинение отменно рекламировалось. И не удивительно, что вскоре, ссылаясь друг на друга как на источник, "письмо" напечатали А.Осокин в книге "Великая тайна Великой Отечественной войны", вышедшей в 2007 году, А.Савин в газете "Красная звезда" в 2008 году, А.Уткин в "Российской газете" 20 июня 2008 года, Б.Сыромятников в книге "Трагедия СМЕРШа" в 2008 году…
"Письмо" пошло гулять и за бугром: в 2005 году объявилось в книге Дэвида Мёрфи "Что знал Сталин", в 2006-м — в книге Джона Лукаша "Гитлер и Сталин"… Продолжали трудиться до самого последнего времени и наши авторы. Святослав Рыбас в фундаментальной книге о Сталине, изданной в ЖЗЛ (2015), как об известном историческом документе пишет: "Как быть с личным письмом Гитлера, которое он направил Сталину 14 мая? Оно беспрецедентно". И тоже полностью воспроизводит бродячий текст. И вот уж совсем свежий факт. 6 июля в "Советской России" напечатаны статьи знающего военную тему Андрея Райзфельда "Опять несут ахинею" и дотошного доктора технических наук Н.И. Копылова "Не зная броду, не лезь в воду". Авторы убедительно разоблачают выпускника МГИМО и его соавторов как невежд, провокаторов и лакеев режима. Но оба обходят молчанием "письмо Гитлера", видимо, тоже считая его достоверным документом.
Да откуда же пошло это наводнение? Из тех публикаций, что мне известны, ссылка на первоисточник есть лишь у немногих — например, у Панова. И что же это за первоисточник? Сочинение И.Л. Бунича "Гроза", вышедшее в Ленинграде ещё в 1997 году. А он-то откуда это взял? С потолка с затейливой лепниной. Игорь Львович обожал творить в жанре volk-history (народной истории), говоря по-русски, в жанре "одна баба сказала" (ОБС). Это ещё и жанр "художественно-исторического исследования". Помните "Архипелаг Гулаг"? Тоже — "опыт художественного исследования". Когда автору говорили, например: "Что ж ты врёшь, Александр Исаевич, что всю войну, не уходя с передовой, командовал батареей, когда на самом деле попал на фронт только в мае 1943 года и командовал батареей, в которой не было ни одной пушки, то есть воевал так, что приезжала жена и гостила, пока командир дивизиона не выставлял её?". Он отвечал: "Так это ж опыт! Это ж художество!". Вот и Бунич. О нём пишут: "автор многочисленных разоблачённых мистификаций".
Разумеется, это первостатейный антисоветчик типа Солженицына, адвоката Резника, Веллера, Улицкой… Вот несколько строк из его предисловия к той самой исходной книге: "Путём массовых убийств и искусственно созданного голода большевикам удалось консолидировать свою власть, превратив Россию в огромный военно-тюремный лагерь. Армия, заключённые, трудящиеся, все от чернорабочего до маршала — рабы. Великая Россия была превращена в огромную преступную группировку. На очереди было подобное превращение и всего остального мира" и т. д. Что стоило такому резвому перу ещё и сочинить одно письмишко! Бунич умер в 2000 году в возрасте 62 лет, успев задурить, как видим, многие, казалось бы, весьма профессиональные головы.
И ведь что примечательно? Иные авторы, принимая "письмо" из-под этого пера за подлинный факт, раньше обвиняли Сталина в ужасной недоверчивости, жуткой подозрительности, небывалой хитрости, но теперь начисто лишали его всех этих качеств и наделяли младенческим простодушием, запредельной доверчивостью. И к кому! К Гитлеру…
Одной репутации Бунича как оголтелого антисоветчика-фальшивомонетчика достаточно для того, чтобы отринуть его "письмо" или хотя бы усомниться в нём. Увы, это пришло на ум, кажется, только американцу Лукашу. Но всё-таки присмотримся к тексту "письма".
Конечно, у каждого своя манера писать письма, но всё же на таком государственном уровне существуют определённые каноны и традиции. Это ж не чеховское "Письмо учёному соседу". Во-первых, почему, например, Рыбас и профессор МГИМО опустили обращение? Не потому ли, что уже оно — "Уважаемый господин Сталин!" — рождает сомнения. Посмотрите хотя бы переписку Сталина, Рузвельта и Черчилля. В большинстве случаев с обеих сторон обращения вообще нет, а вот так: "Личное и секретное послание премьер-министра У.Черчилля премьер-министру И.Сталину". И дальше — изложение сути дела. Или: "Послание для премьера У.Черчилля от И.В.Сталина". Впрочем, случалось и так: "Маршал Сталин!". Скорей всего, если уж с обращением, то Гитлер написал бы "Уважаемый премьер-министр!" или: "Ваше превосходительство!".
Во-вторых, Пушков сказал, что это "письмо" (он даже знает, как оно было доставлено — "на специальном самолёте военно-воздушных сил Германии") было ответом на "письмо Сталина" (как оно было доставлено в Берлин, ему почему-то неизвестно). Но при ответе обычно упоминают, что вот, мол, получил ваше письмо, вы спрашиваете, или сообщаете, или просите, и я хочу вам ответить и т.д. Взгляните опять же на переписку Сталина и Черчилля. Сталин: "Получил вечером 7 января Ваше послание от 6 января 1945 года…", "Получил Ваше послание от 5 апреля…". Черчилль: "Благодарю Вас за Ваше послание от 24 апреля…". Так принято, так водится. А в "письме Гитлера" — ни слова о письме Сталина, в нём нет ни следа, ни намёка, что его письмо — ответное.
И что же именно, если так, Сталин писал Гитлеру? Это сей публике тоже известно: "Он спрашивал, действительно ли Германия готовится к нападению". O sancta simplicitas!.. И какой же он надеялся получить ответ? Не такой ли: "Товарищ Сталин, да за кого вы меня держите! Я за всю жизнь мухи не обидел. А все эти поляки, французы, бельгийцы, норвежцы сами по доброй воле из любви ко мне примкнули к Третьему рейху. Даю вам слово чести…". И так далее. Или Сталин ожидал ответ в таком духе: "Да, ваше превосходительство, есть у нас такая задумка, называется "Барбаросса". Она предусматривает к 1 октября 1941 года полное уничтожение России. Составлена эта "Барбаросса" ещё год назад… Вот и планируем 22 июня ровно в четыре часа…Уж не обижайтесь". И так далее. И чем это пахнет?
Да ведь там есть строки просто комически несуразные, которые Пушков сообразил всё-таки не оглашать с экрана. Чего стоит, например, фраза "Вы наверняка знаете, что один из моих заместителей герр (!) Гесс в припадке безумия вылетел в Лондон, чтобы пробудить у англичан чувство единства"… "Наверняка знаете…". Я хорошо помню те дни. Тогда об этом "припадке безумия" знал и говорил весь мир. Ведомо было Сталину, и кто такой "герр Гесс", извещать его на сей счёт тоже было совершенно неуместно. И разве это не след простодушного жульничества: Сталин в "письме" — "господин", а Гесс — "герр"? Перестарался фальшивомонетчик…
Да, пересудов тогда было много. Говорили даже, будто Сталин на заседании Политбюро спросил: "А кто из вас, товарищи, во имя торжества коммунизма мог бы вот так же спрыгнуть над Шотландией с парашютом?". И обратился к толстяку Маленкову: "Вы, Георгий Максимилианович, могли бы?"
А главное в "письме" вот что: "Я хочу быть с Вами абсолютно честным (Ха! Будто Сталин не знал его честность. — В.Б.). Я боюсь(!), что некоторые из моих генералов могут сознательно начать конфликт, чтобы спасти Англию… В соответствии с этим я убедительно прошу Вас, насколько возможно, не поддаваться провокациям, которые могут быть делом рук моих генералов".
Да с чего это фашистские генералы вдруг озаботились судьбой Англии? И где это видано, чтобы генералы самостоятельно начинали войну без решения и приказа политического руководства? Хоть бы один пример. Может, маршал Мюрат или маршал Ней 24 июня 1812 года без приказа Наполеона перешли Неман? А в "письме" нажим: "Стало почти невозможно(!) избежать провокации моих генералов".
Какие, мол, шаловливые забияки… Но хорошо известно, что отнюдь не все немецкие генералы, в отличие от наполеоновских, одобряли агрессивные планы своего предводителя, в том числе — против Советского Союза. Даже военный министр генерал-фельдмаршал Вернер фон Бломберг в отчёте о международном военном положении, составленном в 1937 году для Гитлера, писал: "Германии не грозит нападение с чьей-либо стороны, в том числе — России". В следующем году Гитлер отправил непрошенного миротворца в отставку. Генерал-фельдмаршал фон Бок возглавлял самую большую и нацеленную прямо на Москву группу армий "Центр". И вот что сказано о нём в "Энциклопедии Третьего рейха": "Отрицательно относился к планам Гитлера начать войну против СССР" (с.73). И эти генералы могли сами ринуться на Москву?
"Я прошу не отвечать на провокации и немедленно связаться со мной по известным Вам каналам связи". Напоминание об этих каналах стоит по несуразности в одном ряду с напоминанием о том, кто такой "герр Гесс" и что он только что предпринял в припадке приписанного ему безумия.
И вот за 76 лет ни в наших архивах, ни в немецких не обнаружено никаких следов этой "беспрецедентной" переписки. А ведь есть и такие утверждения, будто Гитлер написал Сталину шесть писем. Если так, то уж наверняка и Сталин послал Гитлеру три-четыре весточки. И нигде никем переписка не упоминалась в многочисленных советских и немецких мемуарах, в том числе — людей близких к обоим авторам "переписки". И явилась она, как консервы из головы Минервы, именно сейчас, в пору небывалого разгула вранья, фальсификаций, жульничества.
А между тем, мы услышали с экрана: "В Москве знали, что немецкие войска стягиваются к нашей границе. Рассказывают (кто — кому?), что Жуков тогда пытался убедить Сталина принять контрмеры. Историк Зубкин (или Губкин?) так описывает разговор в Кремле…". В качестве кого там присутствовал и всё слышал этот, если он жив, 125-летний историк? "Вы предлагаете проведение мобилизации, — сказал Сталин. — Но ведь это означает войну!". А Молотов тут же добавил: "Только дурак может напасть на нас!".
Но, во-первых, только дурак может так говорить о Молотове. Войну советские люди ожидали всегда, даже завтра, как пели в известной песне. Во-вторых, Сталин в приведённой Зубкиным реплике был совершенно прав: в отличие от Губкина он помнил, что в 1914 году Германия именно после мобилизации в России объявила ей войну.
Дальше: "Сталин вытащил из ящика письмо Гитлера и грубо (разумеется! а как же ещё?) бросил Жукову: "Читайте!". Это ("письмо Гитлера") был для него самый веский аргумент".
Из услышанного следует, что кроме Сталина о письме знали, по меньшей мере, Жуков и Молотов. И ведь каким ещё одним веским, эффектным, разоблачающим немецкий цинизм и фашистскую лживость свидетельством могла быть публикация этого "письма" или сообщение о нём: вот, мол, даже их верховный главарь не брезговал таким бесстыдством и вероломством. Он же заявил: "Я освобождаю человека от унизительной химеры, называемой совестью". И прежде всего освободил себя. Да, так. Но ведь в обширных воспоминаниях маршала Жукова — ни слова об этом, как и в статьях, книгах наших и немецких историков, публицистов, ораторов.
Кончается письмо так: "Ожидаю встречи в июле. Искренне Ваш Адольф Гитлер". А уж насчёт встречи даже ещё более ранней поработал Эдвард Радзинский в своей книге "Сталин", двадцатилетие со дня беспрепятственного выхода которой мы будем праздновать в этом году. Там он писал, что в журнале посетителей кремлёвского кабинета Сталина обнаружил: 18 октября 1939 года у Сталина приёма не было. Может быть, прихворнул или работал, принимал кого-то дома? Радзинский решительно отметает эти естественные предположения. Ничего подобного! Сталин ездил на свидание с Гитлером. Куда? Во Львов? Откуда известно, с чего взял? Ему об этом в 1972 году рассказывал один старый железнодорожник, доказательств полоумия которого не обнаружено.
"Интересен и список посетителей Сталина накануне его загадочного отсутствия", т.е. 17 октября. "Все руководители армии и флота". С ними, дескать, он советовался перед столь важной встречей. И называет генерала Жукова и адмирала Исакова (с.476). В действительности ни тот, ни другой в этот день у Сталина не были ("На приёме у Сталина", с.277).
"Но дольше всех в этот день в его кабинете — нарком иностранных дел Молотов". Однако 17 октября Молотов был в кабинете Сталина с 19.35 до 19.55 (там же), то есть двадцать минут. Таков масштаб вранья Эдварда Радзинского.
Днём 22 июня Пушков не ограничился. Он уверял, что вообще "Советский Союз не готовился к войне". Но об этом в другой раз.
13:50 24.01.2020
Гражданин мира (Herovim) писал (а) в ответ на :
> В 1941-ом вновь массовое восстание войск, ещё помнящих 1914-ый год. Мог ли Вермахт за несколько месяцев дойти до Волги и Москвы? Никогда. Это восставшие части РККА пытались захватить Сталинград, Ленинград и Москву.
В Омске в середине января прошёл «Императорский бал», приуроченный к 75-летию Победы. Он был посвящён «личному вкладу императора Николая Александровича Романова в Великую Победу» (см. тему "Непредсказуемое прошлое")
Здесь, что? СБОРИЩЕ СУМАСШЕДШИХ?
14:01 24.01.2020
Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на :
> Советская Россия которая затем и восстановила Германскую мощь в обход Версальского договора.
А вот и этапы восстановления:
В январе 1935 года в результате плебисцита Германии был возвращён Саар, который до этого находился под протекторатом Лиги наций.
В марте 1935 года Гитлер заявил о разрыве Версальского договора и о восстановлении всеобщей воинской повинности, то есть о создании регулярной армии рейха — вермахта, включая люфтваффе.
18 июня 1935 года было заключено германо-британское морское соглашение., по которому Германия получало право на строительство 5 линкоров, двух авианосцев, 21 крейсера и 64 эсминцев. Тем самым, окончательно были ликвидированы все ограничения Версальского договора.
В 1936 году германская армия вступила в демилитаризованную Рейнскую область.
В 1936 году в связи с гражданской войной в Испании была создана ось «Берлин — Рим» и заключён Антикоминтерновский пакт с Японией.
В феврале 1938 года германское правительство известило Великобританию о намерении содержать подводный флот, равный британскому, а 28 апреля 1939 года Гитлер объявил в рейхстаге о денонсации соглашения
В марте 1938 года был осуществлён аншлюс Австрии.
В сентябре 1938 — марте 1939 годов к Германии были присоединены Чехия и Клайпедский край.
В канун Второй мировой войны корпорации и банки США инвестировали $800 млн. в промышленность и финансовую систему страны. Из них лидирующая четверка из Америки вложила в милитаризированную экономику Германии около 200 млн долл.: «Стандарт ойл» — 120 млн, «Дженерал моторс» — 35 млн, инвестиции «ИТТ» составили 30 млн, а «Форд» 17,5 млн долл.
19:47 13.02.2020
Не стало легендарного советского разведчика Алексея Ботяна
Алексей Иванов
Он ушёл из жизни через три дня после своего 103-летия.
Великого человека не стало в половине второго ночи...
Алексей Николаевич Ботян (10.02.1917-13.02.2020).
О его подвигах военных времён писали книги, снимали фильмы. Послевоенная биография долго ещё будет оставаться под грифом "секретно".
На вопросы назойливых журналистов сам Ботян отвечал скромно: "Да, что-то для защиты своей Родины всё же удалось сделать..."
Процитируем сообщение СВР России: "Алексей Николаевич родился в Российской Империи 10 февраля 1917 года в деревне Чертовичи, что неподалёку от Минска. В 1921 году эта местность отошла Польше. Как польский подданный, был призван в армию и вступил в битву с фашистской Германией с первого дня Второй мировой войны. Сражался честно и отважно. На счету зенитного расчёта, где он был наводчиком, три сбитых «Юнкерса». После капитуляции Польши западные территории Белоруссии и Украины отошли Советскому Союзу и А. Н. Ботян стал советским гражданином. С началом Великой Отечественной войны был зачислен в разведывательную школу в ОМСБОН (отдельную мотострелковую бригаду особого назначения), в период обороны Москвы участвовал в рейдах по тылам противника. В 1943 году в составе разведывательно-диверсионного отряда был направлен в глубокий тыл гитлеровских войск, в район украинского города Овруч Житомирской области. В сентябре того же 1943 года под непосредственным руководством Ботяна была проведена операция по взрыву Овручского гебитскомиссариата (областной администрации) в тот момент, когда там собрались матерые спецы по борьбе с партизанами. Было уничтожено около 80 офицеров, возглавлявших карательные отряды. В мае 1944 года группа опытных партизан под командованием А. Н. Ботяна с разведывательными задачами направляется на территорию Польши. В конце 1944 года Алексей Николаевич получает сведения о плане фашистов по противодействию стремительному наступлению советских войск, в результате которого обрекается на уничтожение жемчужина польской истории и архитектуры прекрасный город Краков. И тогда А. Н. Ботян проводит блестящую операцию по подрыву склада боеприпасов и взрывчатки, размещённому гитлеровцами в Ягеллонском замке, чем лишает их возможности реализации чудовищного замысла. Этот эпизод его оперативной биографии лёг в основу собирательного образа героя романа Юлиана Семёнова «Майор Вихрь» и одноимённого культового советского фильма середины шестидесятых годов. Но судьба Алексея Николаевича была по-прежнему связана с внешней разведкой, он тогда на нелегальном положении работал в Европе. Поэтому широкой российской общественности подлинное имя майора Вихря стало известно только в мае 2007 года, когда Президент Российской Федерации В. В. Путин вручил Алексею Николаевичу за этот подвиг Золотую звезду Героя России. За свою долгую жизнь Алексей Николаевич встретил множество людей. И все, от руководства страны до учащихся колледжей, попадали под его обаяние. Несгибаемый и непримиримый к врагам, он был близким и понятным своим друзьям, соратникам и соотечественникам. Личный состав и руководство Службы скорбит об утрате вместе с родными и близкими великого человека и патриота Алексея Николаевича Ботяна. Память о нём навсегда останется в наших сердцах!"
06:56 14.02.2020
Гражданин мира (Herovim) писал (а) в ответ на :
> Это восставшие части РККА пытались захватить Сталинград, Ленинград и Москву.
КЛАССНАЯ ИДЕЯ! А Берлин - штурмовали восставшие части Вермахта! Восставшие части NAVY уничтожили Пёрл-Харбор, восставшие части Квантунской армии очистили Китай от японцев, восставшие части армии КША освободили Юг, восставшие части армии Наполеона выгнали французов из России...
СКОЛЬКО НОВЫХ КНИЖЕК БУДЕТ РОЖДЕНО ЭТОЙ ИДЕЕЙ... СПАСИБО ТЕБЕ, юзер с ником "Гражданин мира"!
08:10 16.02.2020
Этот билет принадлежал политруку Андрею Андреевичу Никулину, убитому 23 октября 1941 года под Москвой.
11:47 16.02.2020
avenarius (avenarius) писал (а) в ответ на :
> Этот билет принадлежал политруку Андрею Андреевичу Никулину, убитому 23 октября 1941 года под Москвой.
И что? 30 лет ему было - взрослый мужик... можно даже сказать - повезло ему: в "без вести пропавшие" не попал!
11:33 23.02.2020
"Какой Победой гордимся?" -
я не горжусь Победой. Мне искренно жаль миллионы погибших в той войне. Если бы не революция 1917-го, не агрессивные коммунистические планы по захвату всей планеты, подчеркнутое нежелание с уважением относится к достоинству отдельного человека, полное попрание его прав и свобод и самой жизни - то и развитие политической истории, возможно, пошло бы по другому руслу - сотрудничеству и дипломатическим методам решения всех вопросов. Может быть, если бы Россия оставалась традиционной страной со свободными рыночными отношениями, то в то время при сохранении своих открытых отношений к Западу, было бы и достаточно соблюдать определенный уровень культуры, вежливости в обращении, что бы не нагнетать и не поляризовать обстановку.
А так можно сделать вывод, что миллионы павших и погибших, оказались обманутыми теми коммунистическими идеологами и политиками, захватившие власть и подчинившие себе всю страну.
Неужели все то, что мы имеем сегодня перед собой - стоило тех жертв? Неужели бы российский народ не имел всего этого, а, может быть, и существенно больше, если бы он продолжал жить в капиталистической России, мирно улаживая все вопросы с европейскими соседями? Столько страданий, столько потерь! И ради чего? Чему мне здесь гордиться? Тупости, дебилизму коммунистических руководителей, их идеологии?
Народ же оказался обманутым и вовлеченным в огромную противоестественную политическую авантюру, организованной коммунистами, за которую и расплатился.
11:41 23.02.2020
СеньорПомидор (СеньорПомидор) писал (а) в ответ на :
> Неужели все то, что мы имеем сегодня перед собой — стоило тех жертв?
Самое страшное, что танец на граблях продолжается до сих пор и становится российской национальной забавой…
