Добрый день, уважаемый секретарь ВКП(б) товарищ Сталин.
Пишу письмо с Украины — с глухого закутка села. Возьмите военную карту и найдите село на речке Ятрань, называется Полонистое, на Уманьщине, Бабанского района.
Вот такое выслушайте, товарищ Сталин.
Село насчитывает 317 дворов. Коллективизация выполнена на 100 процентов. А что тут, думаете,— Советская власть? Нет, не советская, а чисто буржуйский строй...
Вспомните крепостное право: 6 дней работа панам, а 7-й — воскресенье, в которое нельзя работать, потому что праздник. Так и на селе каждый день работают в артели. Возле дома — ничего, кроме построек, и налог за то, что работаешь в колхозе; обобществлено все, еще и хлебозаготовку дай.
Не иди в колхоз по хлеб, а сам сдай пудов 45 с трех десятин поля; ну, пай в кооперацию, 28 рублей аванса и строительство тоже на 15 рублей сдай из дома, а потом за три года ни копейки денег.
Такая вот жизнь.
Село выполнило план на 65 процентов. Колхоз вывез весь хлеб до фунта. Теперь кони ни в зуб: лишь пшеничная сечка и кропят мелясом.
Нет ни зернышка. Свиней было 500 голов. Подохли с голода едят жом и сечку.
Есть только 60 голов, из них на мясо идет 46 голов, а на все село остается на 1932 год 14 голов. Вот Вам распределение скота, ибо район свекложивотноводческий, и предвидится, что на протяжении двух месяцев погибнет весь скот, и начинают умирать с голода.
Люди пухнут. Люди говорят: «Хлеба, хлеба...»
Не думайте, уважаемый руководитель, что не работали люди ударно, однако недород, который никто в счет не берет.
В прошлом году урожай был средний, и то еле выжило население, и план был 38 тысяч пудов, а сейчас — 57 тысяч пудов.
Теперь буксир над буксиром — бригада 86 человек ходит три месяца, ничего не делают, изо дня в день ходят под каждую хату.
С начала кампании раз по 60 каждую хату перелопатили.
Забрали до фунта все огородное в колхозе, у колхозников на душу два пуда картошки, а все до фунта — в заготовку.
Никаких запасов на весенний сев семян, ни фунта какой бы то ни было культуры: ни картофеля, ни гороха, ни гречки, ни проса. Ни ячменя, ни овса, ни сои. Все до фунта — и свеклу, капусту квашеную забрали и забирают кур. И сдают крестьяне, ибо нечем кормить, идет забой кролей. Такое вот, товарищ Сталин.
Трудодень обошелся 37 копеек, пара сапог — 36 рублей, пара ботинок — 26—22, костюм — 80 рублей, в прошлом году — 25.
Понимаете, еще и пачка папирос — 35 копеек раскурочных.
Вот так, тов. Сталин, сто дней на одну пару сапог. Уравниловка.
Довела власть Советов, руководят «рабочие и крестьяне» (помещики и буржуи), потому что рабочий не станет высасывать последнюю кровь из сердца, потому что он понимает голод и холод.
Фунта соломы не дают, в хатах холод, раскулачивают бедняков, колхозников выбрасывают из колхоза за то, что хлеб не сдают. Зажим, не дают крестьянину говорить на собраниях, садят в бупр. «Мы тюрьмы не строим, а рушим», а в нашем районе уже 9 кулацких хат новых. Три дома построили новых — и сажают, судят ни за что. Что захотели активисты, то и сделают, а масса ни при чем. Сельсовет избрали, а ни одного члена избранного, все новые и новые, чужие люди.
Масса населения настроена против Соввласти. Нет никакой культработы. Одна хлебозаготовка, и все.
Рабочим, которые работали когда-то в колхозе, а теперь ушли в промышленность, их детям и женам нет покоя. Паек, который привозят, забирают. Голод...
Вечером нельзя выйти на улицу, бьют камнями, сдирают сапоги, у кого есть. Население босое, голое, голодное.
Дети не посещают школу, тоже босые, голые, голодные. Горячие завтраки были только раз в месяц и разве что чай без сахара.
В селе ни керосина светить, ни мыла, а о жирах и вспоминать нечего. Нет подсолнуха, ни фунта из 40 га не осталось: все — в заготовку. Так о том, чего нет, и не говори. Не ищи нигде купить хлеба — назовут оппортунистами. Вот такое-то на селе, хоть и суди,— говори, что оппортунист. Нет, я советский.
Сам каждый день по хлеб хожу.

Ответ персонально по адресу: Бабанский р(айо)н, УССР, Полонистое. Комсомолец, секретарь ячейки. Член бюро РКМ Пастушенко

С оригиналом верно: Председатель Бабанского РК (рабочего контроля) и КРКИ (комиссии рабоче-крестьянской инспекции), Г. Максименко

(ЦГАОР) УССР (ф. 1, он. 8, сохр. 117)