Заботиться о человеке по-сталински!

Alex_32

32 976 08:44 23.02.2013

Рейтинг темы: +7

Alex_32
Alex_32

Сообщений: 15746

В годы войны план развертывания детских учреждений и охвата ими детей в колхозах Западной Сибири редко выполнялся хотя бы наполовину. При этом многие организованные и открытые детские ясли, сады и площадки не функционировали или работали совершенно неэффективно. В Чарышском районе Алтайского края был открыт только один детский сад на 30 чел при потребности в 686 мест. В этом саду “на ужин дети получали только одну воду”. В Омской области в 1944 г. была организована столовая для детей фронтовиков. Однако у 600 детей, питавшихся в этой столовой, карточек хватало на 8-10 дней. Питание ребята получали один раз в день, качество обедов было исключительно плохим. В совхозных детских яслях Алтайского края были вопиющие случаи, когда детей, больных инфекционными болезнями, помещали вместе со здоровыми. Ясли часто становились очагами эпидемических заболеваний. В одном из совхозов Алтайского края в 1942 г. заболело корью 90 детей, 22 из которых умерли, причем 16 из них — в детских яслях. В другом совхозе из 22 детей, находившихся в детских яслях, болели все и умерли 6 детей. Кроме кори большое распространение получили чесотка и конъюнктивит.

Вследствие мобилизации на нужды армии полеводство потеряло около половины всей техники и большую часть работников. Именно поэтому в полеводстве условия труда ухудшились особенно явно. В Западной Сибири была самая высокая по стране нагрузка посевных площадей на одного трудоспособного: в 1942 г. в Новосибирской области она составила 8,7 га, в Алтайском крае — 9,5 га. Отсутствие и плохое состояние техники, с одной стороны, и необходимость выполнять планы — с другой, привели к тому, что чрезвычайно возросла доля конно-ручных работ в сельском хозяйстве. Это повлекло за собой увеличение эксплуатации сельских женщин. При этом некоторые особо “усердные” руководители стремились выполнить задание любой ценой. В мае 1942 г. в колхозе “Оборона” Северного района Новосибирской области тринадцать колхозниц по прямому указанию председателя колхоза три дня боронили на себе. Среди боронивших было три девочки в возрасте 12-13 лет и пять жен фронтовиков. Председатель колхоза установил норму 0,5 га на борону. Так как в первый и второй день женщины норму не выполняли, председатель лишил их отдыха и обеда. Однако секретарь райкома ВКП(б) не увидел в этом ничего необычного: “Просто попробовали на себе поработать”.

Вот как описывал комбайны военного времени бывший председатель колхоза “Красная звезда” Бийского района Алтайского края С.Т. Дымов: “Комбайны были тяжелыми, рвали цеп, норовили увести в сторону”. То же и с другой техникой: “Пустили конные жатки, лобогрейки. На них в мирное время мужики упревали до глубокой соли. А тут — женщины”. Сами женщины называли такие машины допотопными. Очень тяжело было обслуживать такую технику. Для нормального функционирования трактора требовалось производить около 7 видов технических осмотров в среднем через каждые 4 ч. С началом войны лучшие машины были изъяты из деревни, почти полностью прекратилось производство запасных частей. В сельском хозяйстве остались старые и изношенные трактора и комбайны. А.М. Климова — трактористка из Тогульского района Алтайского края вспоминала: “Трудно бывало провернуть двигатель трактора. К заводской рукоятке приходилось привязывать веревку-рычаг для помощников. Те потом, каждая со своей стороны, тянули-дергали за концы веревки: помогали запустить двигатель”. Из-за нехватки людей, техники и средств часто приходилось работать по ночам. Трактора не имели осветительного оборудования, поэтому прицепщики шли впереди трактора с фонарем или просто белым платком. Правил техники безопасности при подготовке по сокращенной программе обучения трактористы зачастую не знали. Следствием был высокий травматизм механизаторской работы. Нередкими были случаи, когда трактористы получали ожоги и переломы, оставались без пальцев и даже без рук.

Ценой невероятного перенапряжения собственных сил женщины добивались хороших результатов в работе и даже устанавливали рекорды. И это при том, что работали женщины практически бесплатно. Вследствие проводившейся в стране заготовительной политики колхозники практически ничего не получали на трудодни. Выдача продуктов, в первую очередь хлеба, сократилась. В Алтайском крае в 1943 г. 12 % колхозов выдали на трудодень менее 100 г и 44,5 % колхозов — от 100 до 300 г, в Новосибирской области колхозов с минимальной выдачей насчитывалось 15,3 %, а с выдачей от 100 до 300 г — 51,4 %. Таким образом, в лучшем случае большинство колхозниц получали в год около 80-85 кг хлеба. При этом многие из них должны были кормить 3-4 детей и престарелых родителей.

Сельские женщины, работавшие в неколхозном секторе сельского хозяйства и получавшие заработную плату, также оказались в чрезвычайно тяжелом материально-бытовом положении. Цены на продукты питания и промышленные товары резко увеличились, а размеры заработной платы оставались на довоенном уровне. Заработная плата выплачивалась нерегулярно, нередкими были ее задержки до 3-4 мес. Значительное число сельских женщин снабжались через торговую сеть, где продукты продавались по государственным ценам. Однако в годы войны произошло сокращение 1,5-2 раза фондов продовольствия, предназначенных для сельских жителей. Случаи задержки выдачи хлеба были повсеместными постоянными. В некоторых районах Алтайского края ежемесячно население не получало хлеб по 10-15 дней. В отдельных сельсоветах учителя и эвакуированные не получали хлеб 20 дней.

В годы войны труд в колхозах и совхозах фактически не выполнял одну из своих главных функций — он не служил источником дохода для работавших женщин. Хорошая работа не гарантировала заработка. Более того, большинство сельских женщин Западной Сибири в годы войны периодически не доедало и голодало. Многие колхозницы, в несколько раз перевыполнившие нормы выработки трудодней, испытывали чрезвычайную нужду в продовольствии и часто вынуждены были употреблять в пищу суррогаты и мясо павших животных. Например, в Новосибирской области среди голодавших были: В. Кумейкина, муж которой находился в армии, а семья состояла из 5 чел., заработала в колхозе 551 трудодень; Ф. Степанишева, вдова с 7 детьми, выработала 386 трудодней; Е. Зачинцева, жена военнослужащего, единственная трудоспособная в семье из 7 чел., выработала 537 трудодней и многие другие.

Помимо выполнения тяжелых трудовых нагрузок на плечи сельских женщин легли и многочисленные бытовые проблемы. Одной из основных проблем, стоявших перед сельскими женщинами в годы войны, была продовольственная. Чем накормить себя и детей — основная, постоянная забота сельских женщин. Второй по значимости проблемой был недостаток, а иногда и отсутствие одежды и обуви. В суровых климатических условиях Сибири чрезвычайную важность имел также вопрос обеспечения жилья топливом. При этом именно в бытовой сфере женщины наиболее часто становились жертвами произвола местных чиновников. Интересы сельских женщин постоянно ущемлялись или вообще игнорировались. Чаще других объектами произвола становились женщины, чьи мужья были на фронте или вдовы с детьми.

В Усть-Пристанском районе Алтайского края за невыработку обязательного минимума трудодней были преданы суду многодетные колхозницы Зубова и Мазанова. У Зубовой муж и сын были в армии, но ее осудили к 4 мес. исправительно-трудовых работ и 25 отчислений от заработка. У Мазановой в армии было 4 сына. В то же время жены местного руководства за невыработку трудодней, не имевшие в армии никого, не осуждались. В Омской области были зафиксированы случаи огульного, массового осуждения членов семей военнослужащих: из 484 чел., осужденных народным судом Голышмановского района в 1942 г., 234 чел., или 48,3 %, были членами семей военнослужащих. Например, Е.Н. Науменко, жена военнослужащего, мать двоих малолетних детей, М.А Воронина-Боркова, муж которой находился в РККА. В Тарском районе Омской области районный прокурор не только санкционировал необоснованные аресты и придавал суду членов семей военнослужащих, не совершивших никаких преступлений, но и лично арестовывал и отправлял в тюрьму некоторых колхозниц “без всяких к тому оснований”.

В 1944 г. в Западную Сибирь были направлены импортные подарки для остронуждавшихся семей фронтовиков. Однако они повсеместно были разворованы и розданы “по запискам”. Председатель Белоглазовского райисполкома Алтайского края “выдал часть из них отдельным руководящим работникам, основываясь на том, что они являются эвакуированными и не обеспечены одеждой”. Сигналы о “неправильном использовании импортных подарков” поступили также из ряда других районов. Но краевое начальство ограничилось в отношении районных руководителей только замечаниями “о допущенных ошибках”. В Тобольском районе Омской области 18% всех вещей взяли работники отделов гособеспечения, в том числе заведующий отделом, а также заведующий военным отделом райкома ВКП(б). То же было в Солдатском районе. В Сорокинском районе жена фронтовика Крюкова вместо фуфайки получила старые носки, Ухважина вместо юбки получила старую рубаху. В Казанском районе вещи и собранные подарки для Красной Армии не были переданы для семей военнослужащих, а проданы на сумму 11 962 руб. и деньги хранились на личной сберкнижке заведующего отделом гособеспечения.

Женщины подвергались произволу в жилищных вопросах, причем нередко — со стороны правоохранительных органов. В Нижне-Омском районе Омской области районный прокурор вынес постановление о выселении семьи погибшего фронтовика — женщины с четырьмя детьми. 4 июня 1944 г. начальник милиции в присутствии секретаря исполкома райсовета “выбросил вещи и Мамаеву с четырьмя детьми на улицу”. Некоторые семьи офицеров Красной Армии проживали в районном центре Алтайского края с. Поспелихе на глазах у районных руководителей в хлевах, вместе со скотом, ютились с детьми в холодных кухнях, помещались с инфекционными больными. Только по требованию проверяющего, прибывшего из Москвы, эти семьи были поселены в жилые помещения.

Социальная политика советского государства в военное время имела ярко выраженные черты дискриминации по отношению к сельскому населению в целом и сельских женщин — в частности. В годы войны существовало два рода выплат семьям военнослужащих: пенсии и пособия. Пенсии выплачивались в случаи гибели члена семьи на фронте. Пособия получали семьи находившихся в РККА военнослужащих. Размер пособий для сельских семей был в 2 раза ниже, чем для городских. Сельское население, а значит, и сельские женщины оказывались в более ущемленном положении, чем горожане. При этом почти три четверти семей, которым выплачивалось пособие, были сельскими. Это означало, что именно сельские жители являлись основными получателями социальной помощи государства. Размеры пособий для сельских жителей были небольшими. Средний размер пособия для сельских семей Западной Сибири составлял 68,7 руб. В 1943 г. на рынке в Новосибирске на эти деньги нельзя было даже купить 1 л молока, а 1 кг хлеба стоил примерно в два раза больше. Но даже эти деньги можно было получить с большим трудом. Деятельность собесов, ведавших вопросами выдачи пособий и пенсий, повсеместно сопровождалась огромным количеством нарушений. Работники райсобесов неправильно назначали пособия и определяли их размеры, требовали лишних документов, необоснованно отказывали в получении пособия, задерживали рассмотрение заявлений. Повсеместными в деятельности собесов были факты хищений денежных средств, предназначенных для выплаты пособий и пенсий. Недостатки в работе райсобесов существовали и в довоенное время, но с началом войны они приобрели огромный размах.

Проблемы труда и быта сельских женщин Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны. // Западная Сибирь в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.). - Новосибирск: "Наука-Центр"

Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!