Громадяне! Тунеядцы, лоботрясы и приколисты. Надо поработать! Я нашёл интересную сводку описателей Украины, в которой есть несколько неизвестных ДАЖЕ МНЕ имён. Вот она за XVI век:
Герберштейн был в России в 1517 и 1526 годах, оба раза почти по году жил в Москве и собрал массу сведений о России и немало географических данных; к его сочинению были приложены и карты. В 1521 г. в Кракове издано было сочинение "Descriptio Sarmatiarum", составленное канонником Матвеевым из Мехова, описывающим Среднюю Россию, где, по его словам, он лично был. К этому же времени относятся два сочинения лиц, не бывавших в России, но собравших о ней сведения: Альберта Кампензе - 1523 г. и Иоанна Фабри - 1525 г., к тому же роду трудов принадлежит и сочинение Павла Иовия, 1537 г., получившего данные от Герасимова, посла Иоанна IV к папе. (1537) В том же году был в России венецианский посол Марко Фоскарини, оставивший о путешествии записки. В 1553 г. Ричард Ченслер попал случайно в Астрахань и тем самым открыл морской путь в Россию. Он был в Москве два раза; его путешествия описаны в "Haklayt's Collections" (к этому же времени относятся многие плавания англичан и голландцев к Новой Земле, Мурману и Карскому морю; см. Сибирь, Северо-восточный проход). Антоний Дженкинсон был в России в 1557, 58, 61, 66 и 71 годах, в последний раз в качестве посла королевы Елизаветы. К его путешествию по берегам Каспийского моря приложена карта. Рафаелло Барберини был в Москве в 1564 г.; по пути туда он посетил Ригу, Ревель, Нарву, Новгород, Торжок и Тверь. Павел Юстен , епископ города Або, был в Москве по поручению короля шведского в 1569 г. Его посольство было сослано в Муром, потом в Клин. Яков Ульфельд, датский посол, в 1575 г. через Пернов, Псков и Новгород приехал в Москву. В 1578 г. он ездил вторично в Россию; в своих записках он дает обстоятельное описание пути, им пройденного. Много сведений о России того времени содержат сочинения Антония Поссевина, посла папы, бывшего в России в 1581 и 1582 годах. Самуил Кихель совершил большое путешествие по восточной Европе и части Азии, продолжавшееся с 1585 по 1589 г.; в описании посвященных им стран он дает обстоятельные сведения о Литве, Ливонии, Эстляндии и Псковской земле. В 1588 г. королева Елизавета отправила послом Федору Иоанновичу Джильса Флетчера , который пробыл в Москве 8 месяцев, собрал массу данных о всей стране и напечатал их в обширном труде, изданном в 1591г. Посол римского императора Варкач был в России в 1589, 1593 и 1594 годах и сообщил о ней много данных. К тому же времени относятся и первые морские путешествия голландцев для отыскания морского пути в Китай вокруг северных берегов Азии, не достигшие цели, но познакомившие с географией севера России и косвенно - с трудами русских в этой местности, которые иначе остались бы совершенно неизвестными. В последних годах XVI столетия англичанин Антоний Шерли предпринимал путешествие в Персию, оттуда возвратился в качестве посланца от шаха через Астрахань и Москву.
С наступлением XVII столетия путешествия иностранцев по России учащаются и сведения, ими сообщаемые, становятся богаче и разнообразнее. В 1600 г. канцлер Польши Лев Сапега..........
08:31 15.12.2015
Сейчас на форуме A 13437 Afina Alex_80 Anatol Andr2shsw2 19882 Cadet78 Ce Dieter Hiftler GRAND Gluyka Goplit Holms Jalexn KNB Kavaler Knut LION-1 NVRSK Landao Nataly Noimann Nehoda Nico54 Pastor Kaera Pustynnik Serg58 Sophie Ru Track-Dbf ViktorV Vladimir50RUS Volk Walter alef ecelop efrem imми lastonog mrv13 nikita.abrupt 31801 nina_cnn pietarilaine ragtag simenzz slak34 volod Антагонист007 Антибиотик Астис Босниец Дмитрий Пугачёв 31316 Дёма Единоросс ИОВ Кандибобер Клятый ############ь Кузбасс ЛЮСТРАТОР Лиса Манго Колорадо МарьСанна Министерство Правды и Лжи Наблюдатель Никанет Никитин Нокдаун Провинциал Рыбак Свояк Свідомий ФейкаЗлодейка гера сергей женяТ луганист песец слава волынский 30940
Незарегистрированных 79
09:57 15.12.2015
Поскольку желающих поработать много, я добавлю ещё список описателей Руси до XVI века.
Географические исследования Российской Империи и развитие географической науки в России.
Первые географические сведения о пространстве, составляющем в настоящее время Российскую Империю, мы находим у иностранных писателей. Иностранцы были и первыми путешественниками по земле русской, оставившими письменные о том памятники. Первыми (далее упоминается только о более важных путешественниках) такими путешественниками были норвежцы Отер и Вульфстан, которые в 890 г. совершили плавание к Мурманскому берегу: описание это сохранилось в сборнике короля Англии Альфреда Великого. Араб Ибн-Фоцлан, посетив в 921 г. южную Россию по пути к болгарскому (славянскому) царю, на Волге встретил и руссов, которых подробно описал. В 1160 г. испанский еврей Вениамин из Туделы (в Наварре) посетил южную Россию, но множество невероятного в его рассказах заставляет сомневаться был ли он во всех тех местах, о которых пишет. В 1245 г. совершил свое знаменитое путешествие Иоанн де Плано Карпино; посланный папой к монголам, он посетил на пути Киев, бывшей тогда в руках татар, и через Дон и Волгу проехал к главному татарскому хану. Через 16 месяцев он вернулся обратно и составил подробное описание своего путешествия. Двое из его спутников сделали то же самое, но их сочинения дошли до нас только в отрывках. В 1253г. Людовик IX послал к монголам Рубруквиса, который прошел через Крым, с большими затруднениями пробрался в город Каракорум в степи Гоби. В 1271 г. начал свое первое путешествие венецианский Марко Поло, 24 года проведший в Азии. В описании своих странствий он посвящает целую статью России. В 1436г. Иосаф Барбаро, венецианец, отправился в Крым, где пробыл 16 лет, делая разъезды в разные стороны. В описании его путешествия сообщено немало сведений о России. К этому времени Московское государство уже окрепло, возрос и интерес к нему на Западе, почему увеличилось и число посещающих Россию иностранцев. Венецианец Контарини, посол Венеции в Персию, на пути туда прошел через Польшу и Крым. На обратном пути он проехал через Грузию, Дербент, Астрахань и Рязань в Москву (при Иоанне III ) и оставил подробный дневник своего путешествия. Первым послом с Запада явился в Москву Николай Попел, бывший в России в 1486 и 1489 годах, как представитель императора.
ALF911 (0172) пока Алексан дрыхнет, думаю, что над списком кто сейчас находится на форуме А ты как думаешь?
10:21 15.12.2015
Леся Кравченко 26741 (26741) писал(а) в ответ на :
> ALF911 (0172) писал(а) в ответ на сообщение:
>> Не указана цель. Над чем поработать?
>ALF911 (0172) пока Алексан дрыхнет, думаю, что над списком кто сейчас находится на форуме А ты как думаешь?
То же, что и ты. Позорный форум.
11:01 15.12.2015
Позорники! Вы начнёте когда-нибудь работать над источниками или так и будете пустомелить на радость свидомому воинству?!
11:27 15.12.2015
Алексан (Алексан) писал(а) в ответ на :
> Я нашёл интересную сводку
С чем ты интересную нашел?
11:35 15.12.2015
сергей кротов (анимон) писал(а) в ответ на :
> Алексан (Алексан) писал(а) в ответ на сообщение:
>> Я нашёл интересную сводку
>С чем ты интересную нашел?
Опять приколы??!!!! Тогда ты лично проработаешь вне очереди вот этот список:
Аделунг Ф. Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 года и их сочинений Обзор сборников, в коих содержатся древнейшие путешестия по России Vincentii Bellovacensis Speculum historiale 1473 Orbis novus 1532 Opera dilettevole di Giovan-Antonio de'Nicolini da Sabio 1537 Viaggi fatti da Venetia alla Tana, etc. 1541 Racolta di Giov. Ballisla Ramusio 1550 Alexandri Guagnini Res Potonicae 1584 Reineri Reineccii Hisloria orientalis 1585 Richard Hakluyl's Collection 1589 Rerum Moscovilicarum Auctores varii 1600 Documenta ad htstoriam Pseudo-Demelrii speclantia 1605—1606 The Pilgrimes by Samuel Purchas 1613 Philippi Honorii Thesaurus Politicus 1617 Russia seu Moscovia Elzevier 1630 Respublica Moscoviae auct. Boxhornio 1630 Recueil de Voyages de Bergeron 1634 Adrian van Nispen, Verscheyde Voyagien 1652 Viaggi di Moscovia 1658 Relation de divers voyages par Thevenot 1663 Nicolaes Wilsen's Noord-en Oost-Tarlarye 1664 Norden, von Rudolff Capel 1678 A brieff History of Moscovia, by John Milton 1682 Voyage en divers etats, par Ph. Avril 1691 Il genio vagante, dal Conle Aurelio degli Anzi 1691 Voyages historiques par Claude Jordan 1698 Collection of Voyages of John Churchill 1704 Navigantium atque Peregrinantium Bibliotheca, von John Harris 1705 Naukerige Versameling etc. door Peter van der Aa 1706 Recueil des Voyages au Nord 1715 Collection de Voyages de P. van der Aa 1729 Sammlung Russischer Gesichle von Gerhard Friedrich Muller 1732 Hisloire generale des Voyages 1746 Allgemeine Historie der Reison 1774 Magazin von A. Fr. Busching 1767 Einleitung in die Russische Geschichte von Dr. Chr. Schmidt, genannt Phiseldek Hormayr's Archiv 1810 Collection of voyages by Robert Kerr 1811 Frankfurlisches Archiv 1811 53 Beitrage zur Kenntniss Russlands von Ewers und Engelhardt 1816 Di Marco Polo e degli altri Viaggiaiori Veneziani, Dissertazioni del Abbate Placido Zurla 1818 Sammiung кleiner Schriflen von B. von Wichmann 1820 Discoveries and Travels in Asia, by Hugh Murray 1820 Recueil de Voyages,publie par la Societe de Geographic 1824 Путешествия к Татарам 1825 Voyages en Tartarie 1830 Сказания Современников о Димитрии Самозванце 1831 Ciampi, Bibliogralia Crilica 1834 La Chironique de Nestor, par Louis Paris 1844 Библиотека Иностранных Писателей о Poссии 1836 Historica Russian Monimenta 1841
Литературные известия о древнейших путешествиях, иностранцев пo Poccии Geschichte der Entdeckungen und Scliffahrten im Norden, von. J. R. Forster Verzeichniss von altern und neuern Land-und Reisebeschreibungen, von G. H. Stuck Grundriss einer Geschichte der wichtigsten geographischen Enldeckungen von M. Chr. Spiengel Vergleichung des altern und neucrn Russlands von C. Meiners Literatur der alteren Reisebeschreibungen, von J. Becknmann Versuch einer krilischen Lilcratur der Russischen Geschichle, von J. G. Buhle
Древнейшие путешествия иностранцев по Poccии Ohthere 890 Ibn-Foszlan 921 Benjamin de Tudela 1160 Anonymus Anglus 1243 Joannes de Plano Carpino 1245 Ascelin 1245 Simon de St. Quintin 1245 Rubruqnis 1253 Marco Polo 1228 Giovanni di monte Corvino 1228 Haitho 1220 Ricold di Monlecroix 1296 Oderico di Pordenone 1317 Ibn-Batuta 1324 Jean de Cor 1330 Jounlain Catalan 1330 Jean de Mandeville 1332 Francesco Balducci Pegolotti 1335 Luchino Arigo 1374 Peter Suchenwirt 1377 Johann Schildberger 1394 Josafa Barbaro 1436 Nicolaus Cusanus, около 1450 Giorgio Interiano, после 1450 Aeneas Sylvius 1434 Ambrogio Contarini 1473 Niclas Poppel 1486—1489 Georg von Thurn 1490—1492 Michael Snups 1492 Justus Kantinger 1504 Siegmund Freiherr von Herberslein 1517—1526 Francesco da Collo 1518 Paolo Centurione 1520—1525 Mathaeus Mechovita 1521 Alberto Campense 1523 Johann Fabri 1525 Marco Foscarini 1537 Paulus Jovius 1537 Thomas Schroue 1546 Graf von Eberstein 1550 Неизвестный сочинитель Belazione dell' Imperio di Moscovia 1555 Richard Chancellor 1553—1556 Hans Slitte 1554 Steven Burrough 1556 Richard Johnson 1356, 1558, 1565 Sebastiano Cabota 1556 Anthony Jenkinson 1557, 1558, 1561, 1566, 1571 Christian Hildebrandt 1559 Clans Uhroe 1559 Francesco Tiepolo 1560 Henrie Lane 156 Alessandro Guagnino 1560 Eiler Hardenberg 1562 Thomas Aldcocke 1564 Arthur Edwards 1565, 1568, 1579 Raffaello Barberino 1565 Thomas Southam 1566 John Sparke 1566 Herrmann Pispink 1566 Thomas Randolfe 1568 George Tubervile 1568 Lorenz Chapman 1568 Ruggiero 1568 Paul Juusten 1569 Gerio 1570 Christofer Hodsdon 1570 William Burrough 1570, 1576 John Stow 1571 Richard Uscombe 1571 Elert Kruse 1572 Johann Taube 1572 Fedor Zienkowicz Woropaj 1572 Michael Haraburda 1573 Zacharias Vheling 1573 Jakob von Ulfeld 1575, 1578 Elias Eisenberg 1575 Johann Pernstein 1575 Hans Kobenzl 1576 Daniel Printz von Buchau 1576, 1578 Michael Zaupe 1576 Christopher Burrough 1579 Philipp Prenistain 1579 Martin Broniovius de Biezdzfedea 1579 Veit Senng около 1581 Antonio Possevino 1581—1582 Georg van Hoff 1582 Jerome Bowes 1583 Jerome Horsey 1584—1590 Reinhold Heidenstein 1584 Lorenz MUller 1585 Paul Oderborn 1585 Jean Sauvage 1586 Edward Garland 1586 Samuel Kiechel 1586 Giles Fletcher 1588 Arsenius 1589 Niklas vou Warkotsch 1589, 1593, 1594 Johann David Wunderer 1590 Simon von Salingen 1591 John Smith 1593 Cornelis Nay. Brandt Tetgales, Wilhelm Barentz 1594 Cornells Nay, Brandt Tetgales, Wilhelm Barentz, Jacob van Heemskerk und Johann Cornelia Rур. 1595 Alessandro Comuleone 1595, 1597 Jacob van Heemskerk, Wilhelm Barentz, Johann Cornelisson Ryp. 1596, 1597 Abraham Burggraf zu Dohna 1597 Martin Schiele 1598 John Merick 1598 Antony Sherley 1599 William Parry 1599 Часть II Посольство Польского Канцлера Льва Сапеги а Poccию Tobias Loncius 1601 Francesco Aszenlini 1601 Eske Brock 1601 Jaques Margeret 1601—1611 Conrad Bussow 1601—1613 Сведение о путетествии Принца Иоанна Датского в Россию 1602 Axel Gildenstierna 1602 Stephan Kakasch 1602 Georg Tectander 1602—1604 Иоанна Брамбаха донесение о путешествии Любецкого посольства в Москву 1603 Johann Scytte 1604 Baron Heinrich von Logau 1604 Thomas Smith 1604 Thomas Freyss 1605 Heinrich Neusteder 1605 Безыменный сочинитель письма из Архангельска 1605 Andreas Lawicki 1605 Barezzo Barozzi 1605 Сочинитель Narratio succincta de advers et prospera fortuna Demetrii 1605 Сочинитель Memoire touchant le Grand Due Demetrius 1605 P. Nicolaus Czyrzowski 1605 Alessandro Rangonni 1605 Alessandro Cilli 1606—1608 Hans Georg Peyerle 1606 Сочинитель Legende de Demetrius 1606 Дневник Польских послов Николая Олесницкого и Александра Гонсевского 1606 Дневник Марины Мнишек 1606—1608 P. Zelanski 1606 Peter Paterson 1608 Isaak Massa 1609 Gerhard Grevenbruch 1609 Pierre de Lawille 1611 William Poursgloue 1611 Josias Logan 1611 William Gourdon 1611, 1614 Knud Gildenstierne 1614 Jakob Henke von Donnersmarck 1614 Peter Petrejus 1615 Anthonis Goeteeris 1615, 1616 Mons Marlensohn Palm 1617 Дополнения Giovanni Giraldo 1561 Samuel Maszkiewicz 1602 Sefer Muratowicz 1602 Joannes Zamoiski 1602 Wassenberg 1603 Joannes Mosquera 1603 Stanislas Zoikiewski 1604 Towianski 1605 Lucas Pauli 1606 Henry Hudson 1607, 1608, 1609 Jan Peter Sapieha 1608—1611 J. Danckaert 1609, 1611 Сочинитель Memoires concernant la Moscovie 1609—1629 Giovanni de'Luna 1610 Paul Piasecki 1612 Salomon Neugebauer 1612 Golhard Arthus 1613 Henry Brereton 1614 Matthias Sehaum 1614 Pietro della Valle 1617 Iwaschko Petelin 1620 Sobieski 1620 Adam Zaremba 1620 Cosma de Torres 1622 John Smith 1625 Fra Giovanni di Lucca 1626 Сочинитель Narrafio historica 1626 Malthe Juel 1631 Bengt Johannsohn Skytte 1631 Jakob Johannsohn Skytte 1632 Adam Olearius 1633, 1636 — 1638 Philipp Crusius 1633, 1636 — 1638 Mandelslo 1633, 1636 Paul Flemming 1633, 1636 — 1638 Andreas Burraus 1633 — 1634 Laurentius Ludenius 1640 Joachim Pastorius 1642 Woldemar Christian Gyldenlowe, Graf von Schleswig Holstein 1643—1644 Wendelin Sybelista 1633 — 1644 De La Martiniere 1647 Ferrand, около 1650 Arcangelo Lamberti, около 1650 Dom Joseph Marie Zampi, около 1650 Jacob Josten 1652 J. de Rodes 1653 Koiatowicz 1653 Makarius 1653 Louis Henri de Lomenie 1654 Kochowski 1655 Allegretto de Allegretti el Johann Theodor von Lorbach 1655,1666,1657 Alberlo Vimena da Ceneda 1657 Niccolo Barberini 1658 Johann Chrisloph von Fragstein 1658 Paisi Ligarides 1660 Сочинитель статьи Del Serenissimo Re Alessio ditto il Pio 1660 Prinzhuber 1660 Johannes Nieuhov 1660 Le Vasseur de Beauplan 1660 Augustin von Mayern (Freiherr von Meyerberg) et Horntius Guilielmus Calvucci 1661 — 1663 Sebastian Glavinich 1661 — 1663 Graf Carlisle 1663 Johann Chrysostomus Passek 1663 Nicolaes Wilsen 1664 Peter Marcellus 1634 — 1665 Samuel Collins 1659 — 1667 Johann Stnuys 1668 — 1670 Rudolff Capel 1670 Graf Paul Potocki 1670 Jacob Reutenfels 1671 Nicolaus Heinsius 1672 Errole Zani 1672 La Croix 1672 Chardin 1672 Сочинитель Rifralto della Moscovia 1672 Albin Dobbin 1673 Joachim Scultetus 1673, 1675 Johann Arnold Brand 1673 Kilburger 1674 Bottoni et Guzmann 1675 Adolph Lyseck 1675 С W. Wickhart 1675 Swiderski 1675 Cornad van Klenck 1675 Wood et Flawes 1676 Herfer 1677 Сочинитель: A short description etc. 1677 Tanner 1678 Merrich 1679 Patrik Gordon 1661 — 1680 Albert Heidenfeld 1680 Jean Francois Regnard 1681 J. Block 1682 Сочинитель: Narratio rerum etc. 1682 Engelbert Kampfer 1683 Zirowa et Blumberg 1684 Johann Eberhard Hovel 1684 Laurent Rinhuber 1684 Philippe Avril 1686 Jean Francois Gerbillon 1686 Michael von Oppenhausen 1687 Сочинитель: Relation de tout re qui regarde la Moscovie etc. 1687 Jacob von Sandrart 1688 Neuville 1689 Cornelys Cruys 1690 Schlensing 1690 Kurz von Senftenau 1691 Yssbrant Ides 1692 — 1695 Adam Brand 1692 — 1695 Christian Kelch 1695 Allison 1697 Ignaz Christoph von Guarient und Rall 1698, 1699 Johann Georg Korb 1698, 1699 John Crull 1698 A. Jordan 1698 John Perry 1698 Zawadski 1699
Приложения
Для начала переведи на русский, чтобы удобнее было работать
11:45 15.12.2015
Генрих фон Штаден, "Страна и правление московитов"
Ге́нрих фон Шта́ден (Heinrich von Staden), немецкий авантюрист (вполне уместным будет русское слово "проходимец"). Родился в 1542 г. в бюргерской семье, мотался по всей Европе, совершил всевозможные преступления, исхитрился стать "фоном", 12 лет прожил в Московском государстве, 6 лет - в статусе опричника царя Ивана Грозного. Был в опричнине на хорошем счету - по его же собственному рассказу из разоренного Новгорода фон Штаден возвращался с 49 конями, из которых 22 были запряжены в повозки с награбленным добром. Его "Записки о Московии", впервые опубликованные на русском языке в 1917 году (история порою очень жестоко шутит), стали и по сей день остаются одним из важнейших письменных источников, отразивших эпоху Ивана Грозного.
Пресветлейшему, вельможнейшему и непобедимейшему Римскому императору, королю венгерскому и чешскому, нашему всемилостивейшему государю. — Великого князя на Москве правление и всей страны описание, как в ней во всякого рода случаях и обстоятельствах управляются и живут, мною Генрихом Штаденом, с поспешением и коротко, но беспристрастно записано.
....... ... Иван Петрович Челяднин был первым боярином и судьей на Москве в отсутствии великого князя. Он один имел обыкновение судить праведно, почему простой люд был к нему расположен.
На Казенном дворе (auf dem Schazhofe) сидели Микита Фуников, Хозяин Юрьевич (?) Тютин и дьяк Григорий Локуров. Они получали все деньги — доходы страны — из других приказов и опять пускали их из казны, каждый по своему усмотрению. Всячески утягивали они от простонародья третью деньгу (den dritten Pfennigk) и хорошо набили свою мошну. Однако отчеты представляли великому князю в полном порядке.
Микита Романович: сидел в приказе подклетных сел (auf der Canzelei der Pottkletein Coeli): это те села (die Hofe), которые служили для содержания дворца. Как он там хозяйничал, о, том не толковали. Причина: он был шурином великого князя.
В поместном приказе (Landcanzelei) сидели Путило Михаилович и Василий Степанович. Оба они хорошо набили свою мошну, ибо им одним была приказана раздача поместий: половину нужно было у них выкупать, а кто не имел, что дать, тот ничего и не получал.
Иван Григорьевич был в Разряде (Krigscanzelei). Те князья и бояре, которые давали денег в этот приказ, не записывались в воинские смотренные списки (Krigsmusterregister), а кто не мог дать денег, тот должен был отправляться [в поход], даже если ничего, кроме палки, не мог принести на смотр. В этом приказе ведались все польские дела.
Иван Булгаков сидел в приказе Большой Казны (Geltcanzelei). Деньги, поступавшие из других городов и уездов, здесь уплачивались и взвешивались так, что всякий раз 1/50 часть оказывалась в утечке еще до записки. При выплате же из приказа не хватало уже 1/10 части.
В Разбойном приказе (Mordercanzelei) сидел Григорий Шапкин. Если [где либо] в стране, — по уездам, городам, деревням и по большим дорогам — изловят убийцу, а тот откупится, — так его подговаривали, чтобы он оклеветал торговых людей и богатых крестьян, будто и они ему помогали. Так эти “великие господа" (die grossen Hansen) добывали себе деньги.
В общей судной избе (Richthause) или на дворе “Земский двор" (oder Hofe Semskouora) сидел Иван Долгоруков и Иван Мятлев. Сюда приводились на суд все те, кого пьяными находили и хватали ночью по улицам. Штраф был в 10 алтын (Аltin), что составляет 30 мариенгрошей или 15 польских грошей. Если где-нибудь в тайных корчмах находили пиво, мед или вино, — все это отбиралось и доставлялось на этот двор. Виновный должен был выплатить тогда установленный штраф в 2 рубля (Rubel), что составляет 6 талеров, и к тому же бывал бит публично на торгу батогами.
Было много приказчиков (Prikassiki) или чиновников (Befehlichshabere), которые за этим надзирали. И прежде, чем приведут они кого-нибудь на [Земский] двор, еще на улице, могут они дело неправое сделать правым, а правое, наоборот, неправым. К кому из купцов или торговых людей эти приказные не были расположены, к тем в дом подсылали они бродягу, который как бы по дружбе приносил стопочку (ein Pfleschlein) вина. За ним тотчас же являлись приказные с целовальниками (Geschwornen) и в присутствии целовальников хватали парня вместе с хозяином, хозяйкой и всей челядью. Хозяину приходилось тогда растрясать свою мошну, коли он хотел сохранить свою шкуру.
Было также много недельщиков (Nedelsecken), которые всякого высылали на суд за деньги, [при чем сумма определялась] в зависимости от расстояния. Они ставили на суд всякого в стране. Обвиняемому назначался первый срок явки соразмерно с тем, жил ли он далеко, или близко. Недельщик же, придя на место, брал с собой с ближайшей таможни, но не с поместий и не из уездов, двух или трех целовальников и бросал память в дом или во двор к обвиняемому. Так [повторялось] до третьего раза. Если обвиняемый давал деньги, то он выигрывал дело, даже если действительно был виноват. Если же он не приходил, то жалобщик мог, словив и связав его, взять и бить на торгу публично до тех пор, пока тот не заплатит.
Можно было также, по желанию истца, сделать человека холопом (leipeigen), если только у него не было защиты: нужно было либо уплатить все с процентами, либо всю свою жизнь вертеть ручную мельницу. Иного лихого человека подговаривали, чтобы он оговорил напрасно богатого купца или крестьянина в уезде: кривду все равно делали правдой. Так добывали эти ребята деньги.
В Ямском приказе (Postcanzelei) обычно, когда приказывали отправлять грамоты (Вrife), устраивали так: копили ребята все грамоты вместе и отправляли их на ямских (auf die Post) все зараз. А затем представляли полный счет — сколько раз и когда лошади [будто бы] были наняты, и оставляли себе деньги, которые должны бы лежать в казне.
В приказе, где прочитывались все челобитья (Canzelei, da alle Supplicationes apgelesen werden), пожалованные и подписанные великим князем, получал свою подписную челобитную тот, у кого были деньги. А если какой-нибудь посадский (Burger) или простой человек не имел денег, то не мог он найти и управы прежде, чем не заплатит. Только тогда челобитья подписывались и вычитывались. “Рука руку моет" (Ruka Ruku moit).
В Казанском и Астраханском приказах (Auf der Kasanskene und Astrokansken Canzelei) или царствах [...] они изрядно набили себе мошну [...] и в окрестных улусах луговой и нагорной черемисы.
В Рязанском приказе (auf der Resansken Canzelei) они хозяйничали столь же бессовестно. Но теперь им это запрещено. Причина: крымский царь управлялся с этой землей так, как великий князь с Лифляндией.
Андрей Васильевич сидел в Посольском приказе (Gesandtencanzelei). Здесь ведались все немецкие и татарские дела и сюда же поступали сборы с Карельской земли. Там повседневно бывали толмачи различных народов. У них были поместья, и они же получали годовое жалованье. Здесь проделывались такие же штуки, как и в других приказах.
На Jamme или на дворе, где все иноземцы получают изо дня в день свои кормовые деньги (Kostgelt), сидел Иван Тарасович Соймонов и один дьяк. Ежели кто из иноземцев не брал своего меда и кормовых денег за 10, 20 или 30 дней, с того постоянно удерживали 1/10 часть, когда [потом] он хотел их получить. Каждый иноземец имел на руках память (Zeddel): она была так искусно изготовлена, что никто не мог, подделав почерк, незаметно что-либо в ней приписать. Из погребов мед приносился теми, кто был к тому приставлен. Они отмеривали мед в погребе по своему желанию и потом уже выносили его наружу и наливали иноземцу в его бочку. Соглашался тот его принять — хорошо, а коли нет, то не получал ничего. Варился хороший и плохой мед, и на этом сберегалась третья часть меда-сырца. А если иноземец одаривал этих ребят, то сам мог идти в погреб и цедить мед [на пробу] изо всех бочек. Какой мед более других приходился ему по вкусу, того он и приказывал тогда нацедить и получал [конечно] свою полную меру. Если иноземец умирал или его убивали, то эти куманьки целый год все продолжали заносить в отчет полностью все “выдачи"!
Таковы, коротко говоря, были знатнейшие приказы. В других дело шло тем же порядком.
Денежные сборы с государства распределялись так, что в каждый приказ поступали деньги; в том же приказе производился и суд [соответственной] области страны. Из приказа в приказ деньги не передавались; один получал тогда от другого подписную память (underschriebene Memoralszeddel), которая подписывалась дьяком. Памяти склеивались вместе и наматывались в столбцы.
В каждом приказе или судных избах (Gerichtsstuben) были два сторожа. Они открывали двери тем, кто давал деньги, а кому нечего было дать, перед тем двери закрывались. Кто хотел влезть насильно, того сильно били по голове палкой в локоть длиной. Не щадили никого! У кого же не было денег, тот стучался и говорил: “Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй нас грешных" (Haspodi Jesu Christe Scinni bossi homilu nass Gresni). [В ответ] на эти слова сторож открывал ему [дверь]; тот входил и многократно бил челом князьям, боярам или дьяку. Если он бывал недостаточно смел, то [боярин] ударял или отталкивал его посохом и говорил:
“Недосуг! подожди!" (Nedassuch parra isdi)
. Многие так и ждали до самой смерти. Все князья, бояре и дьяки и в приказах, и в церкви постоянно имели при себе посох...
... Если кто-нибудь в стране или по городам Московского государства (alien Steten in der Moscau) не найдет управы, то он идет в тот или иной приказ. Когда сойдутся обе стороны, и правый поцелует крест, то он выигрывает дело и получает деньги. Но виноватый мог, не выплачивая денег, вызвать правого на бой, даже и после присяги. На Москве было много бойцов, которые за деньги бились за каждого. И кто выигрывал дело присягой, а противная сторона [судебным] решением была недовольна, тот должен был биться на бою со своим соперником или же нанять за себя бойца. Постоянно так и бывало, что тот, кто был прав и присягал, тот оказывался затем неправым.
Если у неправого было больше денег, чем у правого — и пусть он действительно неправ — он все же оказывался благодаря этому [т. е. деньгам] правым, а правый неправым. Когда бились бойцы, то тот, который получал большую сумму денег от противника, падал во всем своем вооружении ниц перед своим соперником и говорил: “Виноват, казни!" (Winouat, gosni). Вследствие этих слов правый [нередко] проигрывал и неправый выигрывал, ибо неправый мог дать больше, чем правый.
Кто получал свою подписную грамоту (unterschriebenen Sritf), должен был итти к Ивану Висковатову, который хранил печать. Человек он гордый, счастливым мог почитать себя тот, кто получал от него свою грамоту в течение месяца. Висковатый был не прочь, чтобы крымский царь забрал Русскую землю, потому что он был расположен ко всем татарам и помогал им. К христианам же он был очень враждебен.
Рядом с ними [князьями и боярами высокого чина] были князья и бояре низшего ранга. Они бывали чиновниками в подклетных селах, которые принадлежали Дворцу. Обычно их слушались купцы и крестьяне (Boiaren=Bauern?) согласно приговору князей и бояр.
За тем, кто пожелал бы пожаловаться великому князю, за тем внимательно следили и [потом] сажали его в тюрьму. Коли были у него деньги, он мог выйти вон, если же нет, он оставался сидеть, пока волосы не вырастали у него от головы до пупка.
Все эти князья, великие бояре-правители (grosse Boiaren im Regiment), дьяки, подьячие, чиновники и все приказчики были связаны и сплетены один с другим, как звенья одной цепи. И если кто-нибудь из них так тяжко грешил, что заслуживал смерти, то митрополит (Papst) мошной [своей] мог освободить его и пустить на все четыре стороны. Если кто разбойничал, убивал и грабил, а потом с добром и деньгами бежал в монастырь, то в монастыре был он свободен от преследования (frei), как на небе, даже если он покрал казну великого князя или в разбое на большой дороге взял то, что принадлежало казне великого князя. Одним словом, все духовные и мирские господа, всяческой неправдой собравшие добро, говорили, ухмыляясь: “Бог дал!" (Boch dal), id est Deus dedit.
Так управляли они при всех прежних уже умерших великих князьях. Некоторые [из последних] заводили было опричные порядки (den aprisnischen Handel), но из этого ничего не выходило. Также повелось и при нынешнем великом князе, пока не взял он себе в жены княжну, дочь князя Михаила Темрюковича из Черкасской земли. Она-то и подала великому князю совет, чтобы отобрал он для себя из своего народа 500 стрелков и щедро пожаловал их одеждой и деньгами, и чтобы повседневно и днем, и ночью они ездили за ним и охраняли его. С этого и начал великий князь Иван Васильевич всея Руси и отобрал из своего народа, а также и из иноземцев (aus frembden nationibus) особый избранный отряд (sonderlich auserwelet Volk). И так устроил опричных и земских (machet also Aprisna und Semsky). “Опричные" — это были люди великого князя (die seinen), земские же — весь остальной народ.
Вот что делал [дальше] великий князь. Он перебирал (musterte) один за другим города и уезды и отписывал имения у тех, кто по смотренным спискам не служил со своих вотчин его предкам на войне; эти имения раздавались опричным. Князья и бояре, взятые в опричнину, распределялись по степеням (in gradus) - не по богатству, а по породе (nach Geburt). Они целовали крест, что не будут заодно с земскими и дружбы водить с ними не будут. Кроме того, опричные должны были носить черные кафтаны и шапки и у колчана, куда прятались стрелы, что-то вроде кисти или метлы, привязанной к палке. По этому [знаку] узнавали опричников.
Великий князь из-за мятежа (Ufrurs halben) выехал из Москвы в Александрову слободу — в двух днях пути от Москвы; оцепил эту слободу воинской силой и приказал привести к себе из Москвы и других городов тех бояр, кого он потребует. Великий князь послал в земщину (in die Semsky) приказ (Mandat): "Cудите праведно, наши виноваты не были бы (Sudite praveda nassi winowath ne boliby)".
Тогда-то из-за этого приказа земские и пали духом. Любой из опричных мог, например, обвинить любого из земских в том, что этот должен ему будто бы некую сумму денег. И хотя бы до того опричник совсем не знал и не видал обвиняемого им земского, земский все же должен был уплатить опричнику, иначе его ежедневно били публично на торгу кнутом или батогами (mit Knuttelen oder Prugelen) до тех пор, пока не заплатит. И тут никому не было пощады - ни духовному, ни мирянину. Опричники устраивали с земскими такие штуки, чтобы получить от них деньги или добро, что и описать невозможно. И поле (Kampf) не имело здесь силы: все бойцы [со стороны] земских признавались побитыми; живых их считали как бы мертвыми, а то и просто не допускали [на “поле"].
Великий князь приезжал из Александровой слободы в Москву и убил одного из первых бояр в земщине, а именно Ивана Петровича Челяднина: на Москве в отсутствие великого князя он был первым боярином и судьей, охотно помогал бедному люду добиваться скорого и правого суда; несколько лет он был наместником и воеводой в Лифляндии — в Дерпте и Полоцке. Пока он был наместником в Дерпте, немцы не знали беды, чтобы, например, великий князь приказал перевести их из Нарвы, Феллина и Дерпта [куда-нибудь] в Русскую землю.
После него наместником и воеводой был князь Андрей Курбский. Как только понял он штуку с опричниной, пристроил он свою жену и детей, а сам отъехал к королю польскому Сигизмунду Августу. На его место прибыл боярин (Knese!) Михаил Морозов. Этот оболгал лифляндцев перед великим князем так, что великий князь приказал вывести всех немцев с женами и детьми из Лифляндии, из Дерпта, Феллина и Нарвы в свою землю, в 4 города: Кострому, Владимир, Углич и Кашин.
[Челяднин] был вызван на Москву; [здесь] в Москве он был убит и брошен у речки Неглинной в навозную яму. А великий князь вместе со своими опричниками поехал и пожег по всей стране все вотчины, принадлежавшие упомянутому Ивану Петровичу. Села вместе с церквами и всем, что в них было, с иконами и церковными украшениями — были спалены. Женщин и девушек раздевали донага и в таком виде заставляли ловить по полю кур.
Великое горе сотворили они по всей земле! И многие из них [т. е. опричников?] были тайно убиты.
У земских лопнуло терпение! Они начали совещаться, чтобы избрать великим князем князя Володимира Андреевича, на дочери которого был женат герцог Магнус; а великого князя с его опричниками убить и извести. Договор (Contract) был уже подписан.
Первыми (боярами) и князьями в земщине были следующие: князь Володимир Андреевич, князь Иван Дмитриевич Бельский, Микита Романович, митрополит (Babst) Филипп с его епископами — Казанским и Астраханским, Рязанским, Владимирским, Вологодским, Ростовским [и] Суздальским, Тверским, Полоцким, Новгородским, Нижегородским, Псковским и в Лифляндии Дерптским. Надо думать, что и в Ригу (in das Stift Riga) думали посадить епископа. Все эти епископы ежегодно должны являться на Москву на митрополичий выезд в вербную субботу; потом все монастыри, монахи и попы соборные (die Scaborni), т.е. те, которые входят в совет.
При великом князе в опричнине, говоря коротко, были: князь Афанасий Вяземский, Малюта Скуратов, Алексей Басманов и его сын Федор.
Великий князь ушел с большим нарядом (mit grossen Geschuze); он не знал ничего об этом сговоре (consilio) и шел к литовской границе в Порхов. План его был таков: забрать Вильну в Литве, а если нет, так Ригу в Лифляндии.
Кровавый дикарь (der rote Wilde) стоял под Ригой в Лифляндии и думал взять ее лаской или хитростью. Но это не удавалось, и он решил взять город силой. Тогда под Ригой пало несколько тысяч поляков.
Узнав об этом, великий князь приказал послать за Вильгельмом Фюрстенбергом и поставить его перед, собой. Великий князь в своем одеянии сидел со своим старшим сыном. Опричники стояли в палате — по правую руку великого князя, а земские — по левую. Вильгельм Фюрстенберг предстал перед великим князем в своем обычном платье. Я стоял неподалеку от Вильгельма Фюрстенберга и толмача Каспара Виттенберга, чтобы слышать правильно ли толмач переводит.
И вот великий князь начал и сказал: “Бывший магистр Лифляндии! Мы хотим тебя пожаловать и опять посадить тебя в Лифляндии. Только ты должен свято обещать и скрепить [обет] присягой, что ты завладеешь и всем остальным: Ревелем, Ригой и Финляндией, всем, что принадлежало твоей бывшей державе. После тебя в нашей прародительской вотчине, простирающейся до Балтийского поморья (Secant der Ostsehe), будет править молодой магистр Вильгельм Кеттлер".
Вильгельм Фюрстенберг сказал в ответ великому князю: “Того я не слыхал и не ведал, что Лифляндия до морского берега Остзеи твоя прародительская вотчина". Великий князь возражал: “Но ты же видел огонь и меч, убийства и казни. [Ты видел] как пленниками были уведены из Лифляндии и ты, и другие. Так теперь держи ответ: что же ты хочешь делать?". Вильгельм Фюрстенберг отвечал: “Я приносил присягу Римскому императору: на этом я готов и жить, и умереть". Великий князь разгневался на это, и Вильгельм Фюрстенберг был отослан обратно в Любим. Если бы он согласился, он должен бы отправиться с великим князем под Ригу, а все немцы были бы пожалованы деньгами и одеждой. Но ничего из этого не вышло.
Тогда же начали думать о герцоге Магнусе. Какая ему отсюда была слава — известно всякому.
Князь Володимир Андреевич открыл великому князю заговор и все, что замышляли и готовили земские. Тогда великий князь распустил слух, что он вовсе не хотел итти в Литву или под Ригу, а что он ездил “прохладиться" (spaziren geritten) и осмотреть прародительскую вотчину (Vaterland und Erbe). На ямских вернулся он обратно в Александрову слободу и приказал переписать земских бояр, которых он хотел убить и истребить при первой же казни.
Под Александровой слободой, в 3 верстах (Worfe) от нее на юг, по Московской дороге была застава, Каринская по названию. И те, кто были при великом князе в Слободе, не могли выйти и никто извне не мог войти без памяти (Pammet), т.е памятной записки в качестве удостоверения [...]. Об этом узнали все неверные слуги своих господ - земских. И когда кто-нибудь из них подходил к заставе и говорил: "У меня есть дела господарские" (Umnie sost della hapodorky), его тотчас же доставляли от заставы в Слободу, в приказ, и всему, что бы ни говорил он о своем господине, всему давалась вера.
А великий князь продолжал: приказывал приводить к нему бояр одного за другим и убивал их так, как ему вздумается — одного так, другого иначе. Митрополит Филипп не мог долее молчать в виду этого. Он добром увещевал великого князя жить и править подобно своим предкам. И благодаря этим речам добрый митрополит попал в опалу и до самой смерти должен был сидеть в железных, очень тяжелых цепях, А великий князь вновь избрал митрополита — по своему желанию.
Затем великий князь отправился из Александровой слободы вместе со всеми опричниками. Все города, большие дороги и монастыри от Слободы до Лифляндии были заняты опричными заставами, как будто бы из-за чумы; так что один город или монастырь ничего не знал о другом. Как только опричники подошли к яму (Jamme) или почтовому двору Черная, так принялись грабить. Где великий князь оставался на ночь, по утру там все поджигалось и опаливалось.
И если кто-нибудь из его собственных избранных людей, из князей, бояр или их слуг, приходил из Москвы на заставу и хотел [проникнуть] в лагерь, того приводили от заставы связанным и убивали тотчас же. Некоторых приволакивали к великому князю нагими и гоняли по снегу до смерти. То же самое было и с теми, кто хотел (уйти) из лагеря в Москву и был схвачен стражей.
Затем великий князь пришел в Тверь и приказал грабить все — и церкви, и монастыри; пленных убивать, равно как и тех русских людей, которые породнились и сдружились с иноземцами. Всем убитым отрубали ноги — устрашения ради; а потом трупы их спускали под лед в Волгу. То же было и в Торжке; здесь не было пощады ни одному монастырю, ни одной церкви.
Великий князь вернулся под Великий Новгород и расположился в 3 верстах пути (Velt weges) от него; в город он послал разведчиком (Vorspeer oder Kuntschafter) воеводу со своими людьми. В городе прошел слух, что великий князь пошел в Лифляндию. А между тем он вошел в Великий Новгород, во двор к [архи]епископу и отобрал у него все его [имущество]. Были сняты также самые большие колокола, а из церквей забрано все, что ему полюбилось. Так-то пощадил великий князь этот город! Купцам он приказал торговать и от его людей - опричников - брать [награбленное] лишь по доброй уплате.
Каждый день он поднимался и переезжал в другой монастырь, где [снова] давал простор своему озорству. Он приказывал истязать и монахов, и многие из них были убиты. Таких монастырей внутри и вне города было до 300, и ни один из них не был пощажен. Потом начали грабить город. По утрам, когда великий князь подъезжал из лагеря к городу, ему навстречу выезжал начальник города, и великий князь узнавал таким образом, что происходило в городе за ночь. Целых шесть недель без перерыва длились ужас и несчастье в этом городе!
Все лавки и палатки, в которых можно было предполагать [наличность] денег или товару, были опечатаны. Великий князь неизменно каждый день лично бывал в застенке (Peinhofe oder Haus). Ни в городе, ни в монастырях ничего не должно было оставаться; все, что воинские люди не могли увезти с собой, то кидалось в воду или сжигалось. Если кто-нибудь из земских пытался вытащить что-либо из воды, того вешали. Затем были казнены все пленные иноземцы; большую часть их составляли поляки с их женами и детьми и те из русских, которые поженились на чужой стороне. Были снесены все высокие постройки, было иссечено все красивое: ворота, лестницы, окна. Опричники увели также несколько тысяч посадских девушек. Некоторые из земских переодевались опричниками и причиняли великий вред и озорство; таких выслеживали и убивали.
Великий князь отправился затем дальше во Псков и там начал действовать также.
К Нарве и ко шведской границе — к Ладожскому озеру — он отправил начальных и воинских людей и приказал забирать у русских и уничтожать все их имущество: и многое было брошено в воду, а многое сожжено. В эту пору было убито столько тысяч духовных и мирян, что никогда ни о чем подобном и не слыхивали на Руси. Великий князь отдал половину города на грабеж, пока он не пришел ко двору, где жил Микула.
Этот Микула — зажиточный мужик (Kerls); живет во Пскове во дворе один, без жены и детей. У него много скота, который всю зиму ходит во дворе по навозу под открытым небом; растет и тучнеет. От этого он и разбогател. Русским он предсказывает многое о будущем. Великий князь пошел к нему на двор. Микула же сказал великому князю: “Довольно! Отправляйся назад домой!". Великий князь послушался этого Микулы и ушел от Пскова обратно в Александрову слободу — со всеми деньгами, со всем добром и многочисленными большими колоколами.
В Слободе он тотчас же приказал построить каменную церковь; в ней он сложил все, что было забрано наличными деньгами; в церкви были вделаны врата, которые он взял от церкви в Великом Новгороде; врата были отлиты с историческими изображениями (mit Historien figiirlich); при церкви же были повешены колокола.
После того великий князь открыто опоил отравой князя Володимира Андреевича; а женщин велел раздеть донага и позорно расстрелять стрельцам. Из его [т. е. Владимира Андреевича] бояр (Boiaren oder Knesen) никто не был оставлен в живых.
Великий князь снова приехал из Александровой слободы на Москву и приказал перехватать всех приказных и правителей (Gebieter) в земщине и всех дьяков. Иван Висковатый держал в земщине печать; Микита Фуников был казначеем, Иван Булгаков был в приказе Большой Казны. Тогда великий князь умертвил до 130 начальников (Heupter), из которых каждый судил и рядил по стране. Ивану Висковатову отрезали сперва нос и уши, потом отсекли руки. Микита Фуников был привязан к столбу на торгу и облит кипятком; так его сварили живьем.
Был тогда великий голод (teure Zeit), из-за кусочка хлеба человек убивал человека. А у великого князя по дворам в его подклетных селах, доставлявших содержание дворцу, стояло много тысяч скирд (Scherden) необмолоченного хлеба в снопах (im Stro). Но он не хотел продавать его своим подданным, и много тысяч людей умерло в стране от голода, а собаки пожирали [их трупы].
К тому же всемогущий Бог наслал еще великий мор. Дом или двор, куда заглядывала чума, тотчас же заколачивался, и всякого, кто в нем умирал, в нем же и хоронили; многие умирали от голода в своих собственных домах или дворах. И все города в государстве, все монастыри, посады и деревни, все проселки и большие дороги были заняты заставами, чтобы ни один не мог пройти к другому. А если стража кого-нибудь хватала, его сейчас же тут же у заставы бросали в огонь со всем, что при нем было — с повозкой, седлом и уздечкой.
Многие тысячи умерших в этой стране от чумы пожирались собаками. Чума усиливалась, а потому в поле вокруг Москвы были вырыты большие ямы, и трупы сбрасывались туда без гробов по 200, по 300, 400, 500 штук в одну кучу. В Московском государстве по большим дорогам были построены особые церкви; в них ежедневно, молились, чтобы господь смилостивился и отвратил от них чуму...
...Согласно присяге опричники не должны были говорить ни слова с земскими, ни сочетаться с ними браком. А если у опричника были в земщине отец или мать, он не смел никогда их навещать.
Великий князь разделил Москву на две части. [Себе] он взял совсем незначительную часть: город и кремль он оставил земским. Всякий раз, когда великий князь брал в опричнину какой либо город или уезд, он отписывал себе в опричнину одну или две улицы из пригородных [московских] слобод. Так убывали в числе земские — бояре и простой люд. А великий князь — сильный своими опричниками — усиливался еще более.
Князь или боярин, не включенный в [опричный] список, заносился в особый список, который пересылался князю [Ивану] Димитриевичу Вольскому и прочим земским боярам с тем, чтобы взамен его вотчины ему было дано поместье где-нибудь в другом уезде. Это случалось редко. А когда это случалось, и великий князь “перебирал" (ausmusterte) уезды, а опричники отбирали от земских их вотчины, то отбирали они все, что в этих вотчинах находили, не оставляя ничего, если им что полюбится...
... Если опричникам там, где их именья и селы (Landouter und Hofe) граничили с земскими, полюбится какое-нибудь поле или лес, луга или пруд, то они выкапывали [рядом] два рва: один — в 2 сажени (Faden oder Klafter) длины и ширины и это были владения опричнины; другой — в 1 сажень длины и ширины, и это отходило к земским.
Все крестьяне страны имеют в Юрьев день осенний (auf S. Georgen Tagk im Winter) свободный выход (einen freien Ausgang). Они принадлежат тому, кому захотят (zue weme sie wollen). Кто не хотел добром переходить от земских под опричных (unter die Aprisna), тех [эти последние] вывозили насильством (mit Gewalt geholet) и не по сроку (ausser der Zeit). Вместе с тем увозились или (und) сжигались [и крестьянские] дворы.
Много, много (viel tausent) богатых торговых людей (Kauf-leute), много бояр и богатых гостей (Kaufhern) из земских — те, что не служили на войне — закладывались (begaben sich) — вместе с вотчинами, женами и детьми и всем, что у них было — за тех опричников, которых они знали; продавали им свои вотчины, думая, что этим они будут ограждены (frei) от других опричников. Но опричники, пограбив их, говорили им: "Мы не можем держать вас дольше; вы же знаете, что мы не можем общаться с земскими; что это противно нашей присяге. Уходите, откуда пришли!". И [земские] должны были еще Бога благодарить, что ушли непобитые!
Опричники обшарили всю страну, все города и деревни в земщине, на что великий князь не давал им своего согласия. Они сами составляли себе наказы; [говорили] будто бы великий князь указал убить того или другого из знати или купца, если только они думали, что у него есть деньги, — убить вместе с женой и детьми, а деньги и добро забрать в казну великого князя.
Тут начались многочисленные душегубства и убийства в земщине. И описать того невозможно! Кто не хотел убивать, те ночью приходили туда, где можно было предполагать деньги, хватали людей и мучили их долго и жестоко, пока не получали всей их наличности и всего, что приходилось им по вкусу. Из-за денег земских оговаривали все - и их слуги, работники и служанки, и простолюдин из опричнины (der gemeine in Aprisna) — посадский или крестьянин. Я умалчиваю о том, что позволяли себе слуги, служанки и малые (Jungen) [опричных] князей и дворян! В силу указа все считалось правильным.
По своей прихоти и воле опричники так истязали всю русскую земщину, что сам великий князь объявил: "Довольно!".
Опричники не могли насытиться добром и деньгами земских. [Раньше] если опричники искали на ком-нибудь из земских 1000 рублей [будто бы данные им в долг], тогда как земские получили [от них] только сотню, а то и того меньше, но записывали-то они [опричные] всю сумму [в 1000 рублей] — все жалобы [потерпевших] вместе с расписками и судными списками клались под сукно (wurden beigelegt): ведь опричные присягали, что они не будут дружить с земскими, что с ними они не будут иметь никаких дел.
[Теперь] великий князь сыграл обратную игру (spilt der Grosfurschte das Widerspil): он приказал подобрать все жалобы. И если опричные говорили: “на 1000" (auf tausent) и на эту сумму была дана расписка, а земские получили [на самом деле] не все полностью, то опричники должны были выплатите земским дополнительно.
Это решение пришлось не по вкусу опричникам. Тогда великий князь принялся расправляться с начальными людьми из опричнины. Князь Афанасий Вяземский умер в посаде Городецком в железных оковах. Алексей [Басманов] и его сын [Федор], с которым великий князь предавался разврату (pflegte Unzucht mitzutreiben), были убиты. Малюта Скуратов был убит в Лифляндии под Вейссенштейном: этот был первым в курятнике (der beste Han im Korbe)! По указу великого князя его поминают в церквах и по сей день.
Князь Михаил сын [Темрюка] из Черкасской земли, шурин великого князя, стрельцами был насмерть зарублен топорами и аллебардами. Князь Василий Темкин был утоплен. Иван Зобатый был убит. Петр Suisse — повешен на своих собственных воротах перед спальней. Князь Андрей Овцын — повешен в опричнине на Арбатской улице; вместе с ним была повешена живая овца. Маршалк Булат хотел сосватать свою сестру за великого князя и был убит, а сестра его изнасилована 500 стрельцами. Стрелецкий голова Курака Унковский был убит и спущен под лед […] в прошлом году затравлен собаками у Каринской заставы под Александровой слободой. Григорий Грязной был убит, а его сын Микита сожжен. Его брат Василий был взят в плен татарами. Писец и дьяк (der Schreiber und Kanzeler) Посник Суворов был убит в поместном приказе. Осип Ильин был позорно казнен во дворовом приказе (Hofcanzelei).
Всех опричников и земских, всех тех, кого должны были казнить, били сначала публично на торгу батогами до тех пор, пока те, у кого было добро или деньги, не передавали их в казну великого князя. А у кого не было ни денег, ни добра, тех [сразу] убивали [где ни попадя] и у церквей, и на улицах, и в домах — во время сна или бодрствования, а потом выбрасывали на улицу. При этом писалась цидула (Scedel), в ней указывалась причина казни. Записка эта пришпиливалась к одежде мертвеца, и труп должен был лежать в острастку народа — все равно, был ли [казненный] прав, или виноват.
Если бы Москва не выгорела со всем, что в ней было, земские получили бы много денег и добра по неправильным распискам, которые они должны были получить обратно от опричников. Но так как Москва сгорела, а с ней вместе и все челобитья, судные списки и расписки, то земские остались в убытке...
...Хотя всемогущий Бог и наказал Русскую землю так тяжко и жестоко, что никто и описать не сумеет, все же нынешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей его державе (Regierung) — одна вера, один вес, одна мера! Только он один и правит! Все, что ни прикажет он — все исполняется и все, что запретит — действительно остается под запретом. Никто ему не перечит: ни духовные, ни миряне. И как долго продержится это правление — ведомо Богу вседержителю!
Источник:
Как было,так и осталось.
.Пускай ,сейчас уже никого сразу не режут,не четвертуют и не варят в кипятке ,но смысл один -- скотское отношение к человеческой личности,заложенное в гены нации,еще в правление Ивана Палеологова.
11:52 15.12.2015
А.Поссевино --иезуит в момент правления Ивана Грозного пытавшийся склонить Русь к католичеству и думавший,что ему это удастся(в тот момент ) и поэтому представлял его в чистом свете,перед папой римским,чтоб он дал денег на католизацию,пока Иван его чуть-чуть не удавил... Вот его описания : Раньше митрополит московский утверждался константинопольским патриархом. При нынешнем государе он уже больше им не утверждается 2, и хотя многие исполняли эту обязанность, в конце концов были или убиты, или сосланы в монастыри. Теперь митрополит избирается самим государем Так как князь признает и называет себя наследником всех своих владений и того, что в них находится, земли и имущество он передает, кому захочет и у кого захочет, в любое время отнимает. По этой причине они не осмеливаются отойти от своей схизмы и каждый идет на войну, не получая жалованья. Они настолько зависят от воли князя, что сразу же отправляются, куда бы их ни послали, и желают этого не столько для себя, сколько ради детей. Ведь если те проявят какие-нибудь способности, а родители их провели жизнь честно, государь даст им или все имущество или часть его. Таким образом, он, хочет быть полным господином имущества, тела, души и даже как бы мыслей подданных. И так как он хочет знать, что они между собой говорят, получается, что никто не смеет рта раскрыть. Каждое высказанное слово может в такой же мере снискать милость государя, как и стать причиной наказания.
Без его уведомления и разрешения не дозволяется уезжать к иноземцам. [25] Хотя купцы других стран приплывают и приезжают в Московию, однако никто из московитов обычно не ездит в другие страны, если его не пошлют. Не разрешается даже иметь кораблей, чтобы [никто] не сбежал таким путем, и, наконец, считается, что слишком тесным общением с иностранцами можно принести какой-то вред князю. Но даже тем, кого он иногда отправляет в качестве послов к христианским государям, не разрешается разговаривать с посланцами, прибывшими к великому князю московскому
Там нет ни одной коллегии или академии. Существуют только кое-какие школы, в которых мальчики обучаются читать и писать по Евангелию, деяниям апостолов, по имеющейся у них хронике, по некоторым другим авторам, в первую очередь по Иоанну Златоусту, по гомилиям и житиям святых или тех, кого они почитают за святых.
Если покажется, что кто-нибудь захочет продвинуться в учении дальше или узнать другие науки, он не избежит подозрения и не останется безнаказанным. Таким путем, по-видимому, великие князья московские следят не столько за тем, чтобы устранить повод к ересям, которые могли бы из этого возникнуть, сколько за тем, чтобы пресечь путь, благодаря которому кто-либо мог бы сделаться более ученым и мудрым, чем сам государь. Поэтому ни переписчики и писцы (так зовут тех, кто находится у секретных дел), ни сам канцлер 19, который стоит над ними, не могут ничего самостоятельно написать или ответить посланцам чужеземных государей. Сам великий князь диктует им всё, повторяя очень пространно без особой надобности титулы и пересказывая обсуждающиеся факты. Какими бы влиятельными ни были какие-нибудь люди, если они окажутся замешанными в тяжком преступлении (или таком, которое кажется тяжким), по приказанию и соизволению государя они подвергаются высшей каре: по большей части их топят в воде или запарывают плетьми.
11:53 15.12.2015
А́льберт Шли́хтинг (нем. Albert Schlichting; умер после 1570) — немецкий дворянин, уроженец Померании.
По всей видимости, был наёмником на службе великого князя литовского.Человек военный и честный. При взятии литовской крепости Езерище русскими войсками в 1564 году был пленён и уведён в Москву . Там Шлихтинг, владевший славянскими языками, попал в качестве слуги и переводчика к личному врачу Иван а IV Арнольду Лендзею. Проведя на службе около семи лет, с согласия господина он переехал в Речь Посполитую, где осенью 1570 года написал на латинском языке сочинение «Новости из Московии, сообщённые дворянином Альбертом Шлихтингом о жизни и тирании государя Ивана».
.....Выстроив таким образом дворец, он начал там жить с многочисленной стаей своих Опричников или убийц, которую набрал из подонков разбойников. Именно, если он примечал где-нибудь человека особо дерзкого и преступного, то скоро привлекал его к сообществу и делал слугою своего тиранства и жестокости. ....Захватив в плен некоторых воинов и данников (а этот воевода Иоанн.был очень богатый человек) тиран велел обнажить их, запереть в клетку или маленький домик и, насыпав туда серы и пороху, зажечь, так что трупы несчастных, поднятые силой пороха, казались летающими в воздухе. Тиран очень забавлялся этим обстоятельством и воображал, что таким убийством людей он устроил себе подобие трофея и триумфа. Весь крупный и мелкий скот [23] и лошадей, собранных в одном месте, тиран приказал рассечь на куски, а некоторых и пронзить стрелами, так что он не пожелал оставить живым в каком-либо месте даже и маленького зверька. Поместья и кучи хлеба он зажигал и обращал в пепел. Он приказывал убийцам насиловать у него на глазах жен и детей тех, кого он убивал, и обращаться с ними по своему произволу, а затем умерщвлять. Примерно в том же году 7, вернувшись из Великих Лук, тиран приказал своим убийцам из Опричнины рассечь на куски канцлера Казарина Дубровского. Те, вторгшись в его дом, рассекли его, сидевшего совершенно безбоязненно с двумя сыновьями, как самого, так и сыновей, а куски трупов бросили в находившийся при доме колодец. Причиной же /л. 17/ столь свирепого и жестокого убийства было не что иное, как обвинение Казарина обозниками и подводчиками в том, что он обычно брал подарки . Но привычка к человекоубийствам является у него повседневной. Именно, как только рассветает, на всех кварталах /л. 17 об./ и улицах города появляются прислужники Опричнины или убийцы и всех, кого они поймают из тех, кого тиран приказал им убить, тотчас рассекают на куски, так что почти на каждой улице можно видеть трех, четырех, а иногда даже больше рассеченных людей и город весьма обильно наполнен трупами. А стоит тирану заметить, что народ взолнован столь сильной жестокостью, он переселяется в другое место, чтобы своим отсутствием успокоить скорбь людей. Обычно он часто уезжает из города Москвы в Александровский дворец, Всякий раз как тиран приглашает кого-нибудь явиться к нему в Александровский дворец, тот идет как на страшный суд, оттуда ведь никто не возвращается. А если кому выпадет такое счастье выбраться оттуда живым, то тиран посылает Опричников устроить засаду по пути, ограбить возвращающихся и отпустить их домой голыми. Но пора нам описать, с какими муками и с какой жестокостью свирепствовал он против Новгородской и Псковской области. Bce еще страдая жаждой человеческой крови, он особенно сурово заказал, под угрозой кары секирой и палками, чтобы из города Москвы никто не смел отправляться по проезжей дороге, которая ведет в Новгород, ни мущина, ни женщина, напоследок даже ни собака или какая-нибудь скотина. Отправляясь же из Александровского дворца в Новгород, он посылал вперед [28] шестьсот всадников 11 и столько же оставлял на ходу сзади себя; равным образом он рассылал также людей вокруг, с правого и с левого боку, чтобы никто не прошел в Новгород. Если упомянутые всадники натыкались на кого-либо, будь то даже раб или челядинец тирана, или также сам он на пути заставал кого-нибудь, то всех убивал, чтобы молва об его прибытии не опередила и он мог тем легче застичь новгородцев, не ожидавших его и нисколько не думавших о нем. Также поступали те, кто занимал правое и левое крыло; поэтому даже и собака не могла быть предвестницей его приближения. А всех встречных он приказывал убивать, Пленных поляков, которые после взятия Полоцка были уведены сюда, он рассек на куски приблизительно в количестве 500. ТИРАНСТВО ЕГО НАД ЖЕНЩИНАМИ
У этого тирана есть много тайных доносчиков, которые доносят, если какая женщина худо говорит о великом князе тиране. Он тотчас велит всех хватать и приводить к себе даже из спальни мужей; приведенных, если понравится, он удерживает у себя, пока хочет; если же не понравится, то велит своим стрельцам насиловать ее у себя на глазах и таким образом изнасилованную вернуть мужу. Если же у него есть решение убить мужа этой женщины, то он тотчас велит утопить ее в реке. Так поступил он год тому назад с одним из своих секретарей 24. Именно, похитив его жену с ее служанкой, он держал ее долгое время. Затем обеих изнасилованных он велит повесить пред дверями мужа, и они висели так долго, пока тиран не приказал перерезать (петлю). Также поступил он с одним из своих придворных. Именно, захватив его жену, он хранил ее у себя и, после обладания ею до пресыщения, отсылает обратно мужу, а потом велит повесить на балке над столом, где муж ее с семейством обычно принимал пищу. Висела она там так долго, пока это было угодно тирану.
Когда он опустошал владения воеводы Иван а Петровича, то в лагере у него были отборнейшие женщины, выдающейся красоты, приблизительно в количестве 50, которые передвигались на носилках. Для охраны их он приставил 500 всадников. Этими женщинами он злоупотреблял для своей похоти. Которая ему нравилась, ту он удерживал, а которая переставала нравиться, ту приказывал бросить в реку.
Шестым выводят знатного дьяка тирана Василия Степанова. (Тут) также один слез с коня и отрубил ему голову. /л. 32/ Так в порядке, согласно перечню списка, выводили скованных на убийство. Их умертвили 116. И всякий из телохранителей, отрубив человеку голову, шел к тирану, протягивая окровавленный меч. То, что я пишу вашему королевскому величеству, я видел сам собственными глазами содеянным в городе Москве. А то, что происходит в других больших и малых городах и крепостях, едва могло бы уместиться в (целых) томах.(!!!!!)
11:56 15.12.2015
Франческо да Колло Доношение о Московии
...Нет здесь никакого писаного закона, но Князь старательно следует собственным обычаям. Его воля, однако, единственно почитается за закон, и настолько ему все подчинены, что если он прикажет кому пойти и повеситься, бедняга не усомнится немедленно подвергнуть себя таковому наказанию. Не видно ни у кого и такой смелости, чтобы кто-то решился сказать — это имущество мое; но говорит — по милости великого Государя приобрел я сие имущество. И, если сказать правду, все имущество, не только общественное, но и частное, каково бы оно ни было,— принадлежит сему Князю, и он сегодня дает одному и отнимает от другого завтра, ...
12:39 15.12.2015
Скока там гугенотов-то перебили? Не 30 000 за одну ночь?
А когда там Генрих VIII личным приказом встал во главе Англиканской церкви? Главное, почему? Из за бабы))) Согласно Холиншеду, число казнённых в царствование короля Генриха достигло 72 000 человек.
Во цивилизованные английские и французские короли)))
А ты как думаешь? 
И если кто-нибудь из них так тяжко грешил, что заслуживал смерти, то митрополит (Papst) мошной [своей] мог освободить его и пустить на все четыре стороны. Если кто разбойничал, убивал и грабил, а потом с добром и деньгами бежал в монастырь, то в монастыре был он свободен от преследования (frei), как на небе, даже если он покрал казну великого князя или в разбое на большой дороге взял то, что принадлежало казне великого князя. Одним словом, все духовные и мирские господа, всяческой неправдой собравшие добро, говорили, ухмыляясь: “Бог дал!" (Boch dal), id est Deus dedit.
