Историю подразделения "боевых экстрасенсов" в СССР и в 1990-х годах в России молва плотно связывает с воинской частью № 10003, существовавшей с 1989 года и расформированной в 2003-м. Исследования паранормальных способностей человеческой психики начались задолго до конца 1980-х годов. Этим занимался ещё НКВД в 1930-х годах, а во время войны психику человека пытались изучить нацисты. Во второй половине XX века интерес военных к этой области вспыхнул с новой силой по обе стороны океана — СССР и США вели свои разработки. В СССР эти исследования возглавлял генерал-лейтенант Алексей Савин.

Специалисты читали мысли глав иностранных государств, допрашивали чеченских боевиков, предсказывали взрывы на атомных объектах и могли указывать, где находятся атомные подводные лодки противника.

Более подробно о пушке 2А72, которая за счёт применения схемы с подвижным стволом, по сравнению с газоотводной на 2А42 передаёт на крышу бронеобъекта более растянутый по времени импульс отдачи, а значит имеет меньшее максимальное значение мгновенной силы отдачи (7 тонн против 20 тонн у 2А42 с неподвижным стволом), что позволяет использовать её на лёгкой бронетехнике с бронекорпусами выполненными из листов толщиной всего около 7 мм, на которой применение вооружения мощнее 14,5 мм пулемёта КПВТ до появления 30 мм пушки 2А72 ранее было невозможно.

По огневым возможностям лёгкая бронетехника (благодаря пушке 2А72) становится на один уровень с более тяжёлыми и дорогими БМП и значительно повышает боевую ценность лёгких бронемашин в обороне (когда бой ведётся из укрытия и уровень бронезащиты боевой машины не столь важен).

Платой за использование схемы с подвижным стволом становится несколько худшая кучность и значительно меньший темп стрельбы — всего 300−330 выстр/мин.

Помнится, меня не раз упрекали за то, что герои романа «Туманность Андромеды» выглядят очень «голубыми» (театральное словцо, к сожалению, укоренившееся в критике), то есть что они слишком правильные, холодные, не вызывающие сочувствия и симпатии.

А один из критиков назвал героев этого романа «изысканно интеллектуальными». Критик этот, видимо, считает изысканным то, что не подходит под мерки сегодняшнего времени, а завтрашний день он склонен представлять себе исходя из своих нынешних канонов. Где уж тут говорить о качественном скачке, о принципиально иной основе во взаимоотношениях людей будущего!

Как же может быть иначе в отдаленном будущем, когда люди давно уже (не десятки лет, а несколько веков) освобождены от множества чисто материальных забот, военных тревог, опасения за будущее детей и близких, страха перед мучительными и не поддающимися медицине болезнями, тоски от неудач и тесной жизни, печали от недоступности красивых вещей, картин и книг, грусти от неизбежной надвигающейся старости и слабости…

Устремленные только в творческий труд, погруженные в общественную деятельность, люди далекого будущего действительно покажутся нам, с одной стороны, фанатиками и аскетами, горящими и одержимыми тем, что нам непонятно, как и непонятна сила их эмоций по поводу вещей, не имеющих большого для нас значения.