ВЛАСТЬ И КРИМИНАЛ - ЭТО ДВА ПАРАЗИТА НА ТЕЛЕ РУССКИХ

reanimator_RF

15 1420 12:07 23.03.2010

Рейтинг темы: +2

reanimator_RF
reanimator_rf

Сообщений: 176

Эпиграф: «В России невозможно оставаться порядочным человеком, не становясь революционером». Ульянов В.

Россия, обладая самым могущественным созидательным потенциалом на свете, прочно обосновалась на задворках мировой цивилизации в жалкой роли её сырьевого придатка и мусорной свалки. Уныло прозябая на обочине времени, в компании «банановых республик», чьи и названия–то не каждый слышал. Да и там бьёт все рекорды по количеству нищих, бездомных, беспризорников, алкоголиков, проституток, наркоманов, ВИЧ-инфицированных и преступников на душу населения, т.е. фактически демонстрирует, говоря словами Маркса «… удивительный факт, удивительнее всех чудес всех религий вместе взятых, что нация должна умирать с голоду как раз от богатства и избытка».

Отсюда и утрата Россией своего геополитического пространства – наше общество в глазах других народов выглядит крайне непривлекательно: не то толпой мещан по скудоумию и бесхарактерности плывущих «по течению», не то вообще презренной сворой патологических холопов.

Действительно: иметь благодаря героизму предков такую страну и при этом так жить, да ещё в XXI веке – это надо умудриться!

И спекулировать былыми заслугами наше общество уже не может. Вот, например, что говорят сегодня в США: «Это наше разочарование, нас Россия обманула. Поманила своей культурой, величием своей души, Достоевским, Чеховым, Тургеневым, а потом мы столкнулись с тем, что она совсем не такая, какая она в книжках. Не видели в мире более эгоистической культуры, чем российская, более эгоистичного народа, чем российский». («Континент» №128 стр.219 – вот тебе и прагматичные американцы!)

Увы, в данном случае аргументы типа «сам дурак» не проходят – бог бы с ней с Америкой, она не пропадёт, но ведь именно в этом корни сепаратизма так называемых малых народов входящих в состав России, грозящего окончательным развалом страны, не говоря уже об отчуждении больших – украинцев, белорусов, грузин и т.д.

Всё это было предсказано французским путешественником маркизом Астольфом де Кюстином еще в 1839 году:

«Русская форма правления соединяет в себе все недостатки демократии и деспотизма, не имея ни одного из достоинств того и другого режима.

Вечные дети, они могут на миг стать победителями в сфере грубой силы, но никогда не будут победителями в области мысли. А народ, не могущий ничему научить те народы, которые он собирается покорить, недолго останется сильнейшим».

Можно сколько угодно обижаться на «заезжего французишку», но пока, увы, приходится признавать, что историческая правда на его стороне, хотя и нельзя согласиться с тем, что стать победителями в области мысли русским не суждено – как говорится: ещё не вечер.

Русский народ – нация немых. Словно некий волшебник превратил миллионы человек в автоматы, ожидающие магической палочки другого чародея, чтобы возродиться к новой жизни.

Подъяремный народ всегда достоин своего ярма: тирания – это создание повинующегося ей народа.

Но каким путём пришли русские к такому полнейшему самоотрицанию, к такому полному забвению человеческого достоинства? Каким средством достигли подобных результатов? Средство весьма простое – чин.
Чиновничество – карикатура на аристократию.

Аристократия, основанная на несправедливости привилегированных, является гибельной, потому что её компетенция неопределённа и ничем не регулируется.

Там где нет законной свободы, там царит свобода беззакония. Где нет свободы, там нет души и правды. Россия – тело без жизни, или, вернее, колосс, живущий только головой: все члены его, лишённые силы, постепенно отмирают.

У русских есть лишь названия всего, но ничего нет в действительности.

Россия – страна фасадов.

Армия чиновников – язва России.

Долго ли будет Провидение держать под гнётом этот народ, цвет человеческой расы? Когда пробьет для него час освобождения, больше того – час торжества? Кто знает? Кто возьмётся ответить на этот вопрос?».

Книга называется «Россия в 1839 году».

Такое впечатление, будто проницательный маркиз пропутешествовал по нашей стране только что.

Подтверждая слова Пушкина: «Ничто так не похоже на русскую деревню в 1662 году, как русская деревня в 1833 году».

Вообще, что касается непосредственно нашей литературной классики, то она поистине бессмертна.

До сих пор актуальны строки И.А. «Крылова: «А воз и ныне там», «А вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь», «Вору дай хоть миллион – он воровать не перестанет» и т.д.

Не менее злободневен и А.С. Грибоедов: «Шумим, братец, шумим!»; «Послушай, ври, да знай же меру!»; «Молчалины блаженствуют на свете!» и мн.др.

А Александр Сергеевич Пушкин?!

Сбились мы.

Что делать нам?

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

\"О чём шумите вы, народные витии?».

«Народ безмолвствует».

«Боже, как грустна наша Россия!».

Уже одно это делает «солнце русской поэзии» современником.

«Нужно признаться, что наша общественная жизнь весьма печальна. Это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, к справедливости и правде, это циничное презрение к мысли и к человеческому достоинству действительно приводят в отчаяние» - вот уж на самом деле: наше всё!

Можно смело брать любого русского мыслителя:

«Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Наставление, которое мы призваны преподать, конечно, не будет потеряно, но кто может сказать, когда мы обретём себя среди человечества и сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение».

П.Я. Чаадаев

«Русская история до Петра Великого сплошная панихида, а после Петра Великого – одно уголовное дело».

Умом Россию не понять.

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать –

В Россию можно только верить

«Судьба России уподобляется кораблю, севшему на мель, который никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь одна только приливающая волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход».

Ф.И. Тютчев

Подобным примерам просто несть числа – буквально вся русская классическая литература пронизана и дышит духом наших дней.

Возьмём «Современник» Н.А. Некрасова – и не потому, что в нём заключено нечто особенное, а именно из-за названия.

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и забитая,

Ты и всесильная.

Матушка – Русь!...

Эти строки и поныне явно вполне способны послужить эпиграфом к статье о состоянии России.

Столица наша чудная

Богата через край

Житьё в ней нищим трудное

Миллионерам – рай

Здесь всюду наслаждения

Для сердца и очей

Здесь всё, без исключения

Возможно для людей:

При деньгах вдвое вырасти

Чертовски разжиреть

От голода и сырости

Без денег умереть…

Куда ещё современнее?

Он не жалел, что мы не немцы

Он говорил: «Во многом нас

Опередили иноземцы

Но мы догоним в добрый час!

Лишь бог помог бы русской груди

Вздохнуть пошире, повольней

Покажет Русь, что есть в ней люди

Что есть грядущее у ней

Действительно «поэт в России больше, чем поэт» и совершенно очевидно, что даже больше, чем пророк.

То же и с прозой.

Обратимся к творчеству М.Е. Салтыкова-Щедрина. Гениальный сатирик настолько глубоко понимал русскую общественную жизнь, что ясно видел её историческую перспективу и поэтому напрямую адресовал своё литературное наследие грядущим поколениям: «… я позволю себе думать, что в ряду прочих материалов, которыми воспользуются историки русской общественности, моя хроника не окажется лишнею».

И действительно читая его «Отечественные записки вполне можно нынешнюю печать безо всякого ущерба для себя оставить в покое – всё уже давным-давно сказано и гораздо основательнее.

Эпоха конфуза; лукошко российского глубокомыслия; поэзия стяжания; начальственная пирамида; келейный характер власти; вакханалия хищничества; государственный аппарат, упоённый собственным растлением; пароксизмы административной деятельности; разочарования в столичных реформаторах; ощущение бесцельности бесконечных словопрений (перекладывание орехов из короба в короб); хитрое плетение канцелярских словес; правительственный флирт с легковерными либералами; надушенный кляп; рептильная пресса; блудливая государственная ложь; верноподданное славословие; одержимый холопским недугом слой обывателей и т.д. – все эти меткие щедринские выражения и характеристики и сегодня совершенно пригодны к употреблению.

А его персонажи – они как будто только что сошли с экрана из новостных программ государственного телевидения.

«Он (народ – Авт.) даже не понимает, что я не для того тут сижу, чтоб ихние эти мелкие дрязги разбирать: моё дело управлять ими, проекты сочинять – для их блага».

«Говорят о свободе совести, о праве на свободу исследования – прекрасно! Мы первые готовы защищать все эти свободы, но не там, где речь идет об о б щ е м б л а г е. Ввиду этой последней цели все свободы должны умолкнуть и потонуть в общем и для всех одинаково обязательном единомыслии».

«Вообще-то говоря, рассуждать не возбраняется, но только нужно, чтоб эта способность проявлялась, во-первых, в пределах и, во-вторых, не во вред».

«Не пропуская ни одного современного вопроса, обо всём рассуждать с таким расчётом, чтобы никогда ничего из сего не выходило».

«Необходимо, чтобы дремотное состояние было не токмо вынужденным, но имело характер деятельный и искренний».

Думается, участникам проекта «Открытая Россия», членам некоммерческих общественных и правозащитных организаций и вообще всей оппозиции абсолютно понятен образ градоначальника с «органчиком» в голове, способным выводить лишь три фразы: «Не потерплю! Сокрушу! Разорю!», как очевидна и справедливость слов: «… не верующие в экзекуцию были посрамлены».

«Есть множество средств сделать человеческое существование постылым, но едва ли не самое верное из всех – это заставить человека посвятить себя культу самосохранения».

«И жаловаться на него я не могу, потому что прежде чем я разину рот, мне уже говорят: ну что, старичок! поди, теперь у вас не житье, а масленица! Смотришь, ан у меня при таком приветствии и язык пресёкся. Никогда я его не излюблял, а мне говорят: излюбил! Никогда я его не выбирал, а только шары клал, а мне говорят: выбрал».

А разве утратили свою значимость проекты о «средствах к совершенному наук упразднению, с таким притом расчётом, чтобы от сего государству ущерба не произошло, и чтобы оное, и по упразднению наук, соседей своих в страхе содержало, а от оных почитаемо было, яко всех просвещением превзошедшее» или «беспошлинной двадцатилетней эксплуатации всех принадлежащих казне лесов для непременного оных, в течении двадцати лет истребления» и т.п.?

«Губерния эта самая отличная – говорит Порфирий Петрович: - это можно сказать непочатый еще край.

- В одних недрах земли сколько богатств скрывается – перебивает директор.

- Постараемся развить!! – говорит генерал» - данное описание Салтыковым-Щедриным заседания «Вольного Союза Пенкоснимателей» чем не современное совещание в верхах – особенно с учетом силовой составляющей нынешней российской власти?

А «господа ташкентцы»? «Ташкентец – это просветитель. Просветитель вообще, просветитель на всяком месте и во что бы то ни стало: и притом просветитель, свободный от наук, но не смущающийся этим. Главное качество ташкентца – отношение к окружающей жизни как к материалу для его размашистых действий, не справляясь ни с её нуждами, ни с тем, понимает ли он сущность дела за которое берётся» - чем не групповой портрет российской власти?

«За что ни возьмёшься теперь в России, всё переделывают, а для переделки люди старые и потому неспособные».

«Кромешное невежество помпадуров, их полная свобода от каких-либо моральных основ, ощущение полнейшей своей безнаказанности дают особенно страшные результаты в стране, народ которой измучен вековым гнётом и нищетой и полностью изверился в возможности спасительной перемены».

Абсолютно точно обрисовал классик и суть российского либерализма:

«Что заставило нас заменить наше прежнее необузданное молчание столь же необузданною болтовнею? Главной побудительной причиной было позволение говорить».

«Вчера существовало вещее слово, к которому целые массы жадно прислушивались: сегодня – это же самое слово служит не призывным лозунгом, а сигналом к общему бегству. Да хорошо ещё ежели только к бегству, а не к другой, более жестокой развязке».

«… как истинный либерал оглашал стены кабинета возгласами: за что же, господи! за что?».

«Нередко видали его сидящим у окна и как будто чего-то поджидающим. Вероятно, он поджидал зарю, о которой когда-то мечтал… Но заря не занималась…».

«Все конституционные приятности имеют очень мало цены для человека, не имеющего ни физических средств, ни умственного развития для этих десертов политического рода».

«Совершив энергетическое усилие и выиграв очень мало, а иногда и ровно ничего, общество проникается робостью и умолкает.

Не подвиги прогресса улыбаются ему, а сказочное преуспеяние, которое будто бы совершается само собой. А от надежд на сказочный прогресс один шаг и до полной неумолимой реакции. Оно не берёт в расчёт, что шиш есть естественное последствие тех деморализующих компромиссов, которые подрывали его недавние усилия, оно помнит только свой неуспех и от него умозаключает, что таков фаталистический исход всех реформаторских усилий вообще и во всяком случае».

«… от формулы «по возможности» перейти к «хоть что-нибудь» и наконец согласиться действовать «применительно к подлости».

Совершенно верно схвачены писателем около ста пятидесяти лет тому назад основные черты нашего времени:

«Действительность представляет такое разнообразное сплетение гнусности и безобразия, что чувствуется невольная тяжесть в вашем сердце… Кто ж виноват в этом? Где причина этому явлению? В воздухе…».

«Взгляните на годовые отчёты: везде сделано всё возможное, везде приобретены успехи, везде водворяется если не вдруг, то по крайней мере постепенно, должный порядок. Взгляните на дело, всмотритесь в него, отделите сущность от бумажной оболочки, то, что есть, от того, что кажется, и – редко где окажется прочная, плодотворная почва. Сверху блеск, а внизу гниль».

«Обстоятельства жизни нашей так чудно слагаются, что именно тот, кто и сеет и жнёт никогда не печёт и не варит, а печёт и варит д р у г о й, совсем другой – такой, который и в глаза не видал посеянного».

«Жизнь целых поколений сгорает в бесследном отбывании самой отвратительной барщины, какую только возможно себе представить, в служении идеалам, ничтожество которых молчаливо признается всеми.Понятно, какая тёмная масса безнравственности должна лечь в основание подобного отношения к жизни».

«В наше время нужно несравненно более мужества, чтобы противодействовать увлечениям общественного мнения, чем потворствовать ему».

«Власть видит в независимости мысли и характера беспокойное и вредное начало, которого следует остерегаться, поэтому она предпочитает людей податливых и удобных, т.е. пошлых».

«Бессознательность – вот желанная основа для того патриотизма, который любезен начальству».

«Высказываться ясно может только один паразитский сыто-ликующий унисон».

«Озираешься, как бы ощупываешься, чтобы убедиться, что всё это действительно так, что это наяву, не во сне, и что это атмосфера нашей государственной жизни, область нашей государственной деятельности, условия настоящего и семена будущего… Мало надежды на лучший ход нашего управления. Удивительно, как всё держится».

А действительно: «… как народ выносит всю эту мрачную бестолочь, тучи чиновных оводов, оседающих его, жалящих, тянущих из него кровь?

Глуповцы легко обманываются начальственными посулами… даже в несчастье они предпочитают, как стадо овец, жаться к начальству в слепой вере, что оно «не спит и всё уладит».

«Всё, что ни делает начальство, будь оно даже одержимо добрыми намерениями, оборачивается для глуповцев только новыми прижимками, несчастьями, большим или меньшим количеством убиенных».

«Глуповец – это человек, которому с изумительным постоянством долбят голову и который, разумеется, не может придти к другому результату, кроме ошеломления».

Ну, и как итог всего вышесказанного, главный атрибут российской общественной жизни:

«Чиновничество царит безраздельно, все участвуют в выгодах, кража стала одним общим делом».

«Безнаказанность есть синоним невинности».

Провидческий дар Михаила Евграфовича, описавшего наше нынешнее время полтораста лет тому назад, просто поразителен:

«Медведь на воеводстве» - это же феноменально!

А откуда он мог знать тогда про поток нефтедолларов и Стабфонд – «никогда глуповцы в столь тучном состоянии не были»?!

И уж совсем не поддается никакой даже попытке объяснения заканчивающее «Историю одного города» пророчество о реформаторе, который «придёт, старый храм разрушит, нового не возведёт и насоривши, исчезнет, чтоб дать место другому реформатору, который также придёт, насорит и уйдёт» - пресловутый Нострадамус попросту отдыхает!

К каким же выводам пришёл великий патриот земли русской?

«Варварский народ тот, который сдружился с недостатками своего общественного устройства, не может понять их, не хочет слышать ни о чём лучшем».

«Путь из Глупова в Умнов ведёт через Бунтуев, а не через Манную Кашу».

«Одно из двух: или ты человек или вол подъярёмный. Ежели ты человек, и за всем тем у тебя под носом Балалайкины историю народа российского созидают – стало быть, ты сам потатчик и попуститель».

Как говорится: комментарии излишни.

Написано во времена Александра II, отмеченные «либеральными реформами просвещённого царя», а как будто – в наши дни.

Есть в русской литературе и более жёсткая постановка вопроса:

«Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы».

«Лучше не развиваться человеку, нежели развиваться без влияния мысли об общественных делах, без влияния чувств, пробуждаемых участием в них. Если из круга моих наблюдений, из сферы действий, в которой вращаюсь я, исключены идеи и побуждения, имеющие предметом общую пользу, то есть исключены гражданские мотивы, что останется наблюдать мне? в чём остаётся участвовать мне? Остаётся хлопотливая сумятица отдельных личностей с личными узенькими заботами о своём кармане, о своём брюшке или о своих забавах. Если даже высшие по развитию своих понятий люди впадают в пустую и грязную пошлость, когда их мысль уклоняется от общественных интересов, то легко сообразить, каково должно быть общество, живущее в совершенном отчуждении от этих интересов… нельзя не пропитаться пьяным запахом тому, кто живёт в кабаке, хотя бы сам он не выпил ни одной рюмки: нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живёт в обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчётов».

Н.Г. Чернышевский

В России две напасти:Внизу – власть тьмы,

А наверху – тьма власти

В.А. Гиляровский

«Чужеземцы писали о русском народе в древности: один греческий царь сказал: «народы славянские столь дорожат своей честью и свободой, что их никаким способом нельзя уговорить повиноваться». Арабы тоже весьма похвально писали, норвежане и другие, все замечая, что де народ умный, трудолюбивый и смелый, а потом всё это пропало и как будто иной совсем явился народ. Фридрих, царь немецкий, говорил, что «народ глуп, пьян, подозрителен и несчастен». А один иностранный посол написал своим, что «народ привык – де к неволе, к низкому, бесчеловечному раболепию перед теми, кто всего более делает ему зла». Другой, тоже посол, записал, что «в народе русском самолюбия нет». А третий: «с этим народом можно делать всё, что хочет власть, он же ничего не понимает и ничем не интересуясь, живёт как во сне, пьяный и ленивый».И таких отписок, в древности похвальных – семнадцать, а после, стыдных – двадцать две вынес я, со скорбью и обидой».

М.Горький

«Безразличие к общественному благу, страх перед законом, которого ненавидишь, любовь к богатству и низость чувств являются чем-то вроде цепей, которые опутывают народ и делают его рабом».

С.Б. Веселовский

Поскольку нынешнее состояние страны явно отнюдь не случайный эпизод в её истории, а скорее наоборот очередное звено в цепи подобных явлений, то вполне понятно, что причину сего следует искать не в поступках отдельных индивидов, а в тенденции эволюции общества. Она тоже довольно очевидна:

«Села наши сорняками поросли, и величие наше умерилось, красота наша погибла, богатство наше другим на пользу пошло, созданное нами поганые наследовали».

Серапион Владимирский

«Божьим попущением за бесчисленные наши всенародного множества грехи над Московским Государством на всей Великой Российской земли учинилась неудобьсказаема напасть».

патриарх Гермоген

«Собственными руками своими мы растерзали на клочки наше государство и наш народ, растерзали не только на «самоопределившиеся» территориальные куски, но и на «самоопределяющиеся» социальные классы.Собственными руками своими мы разрушили нашу оборону – армию и флот, производство – всё, без чего в нынешних условиях не может жить ни один народ. Мы всё разрушили, но, по видимому еще не насытились. Каждый день приносит всё новые и новые конвульсии в этом направлении, и кажется, что мы остановимся только тогда, когда от русского народа будет перед нами только разорванный и охладевший труп».

И.А. Покровский

«Не надо самообманов. Надо иметь мужество глядеть прямо в лицо неприкрашенной горькой правде. Надо измерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, расчленения, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули. Чем яснее мы поймём это, тем более твёрдой, закалённой, стальной сделается наша воля к освобождению, наше стремление подняться снова от порабощения к самостоятельности, наша непреклонная решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной. Она может стать таковой, ибо у нас всё же достаточно осталось простора и природных богатств, чтобы снабдить всех и каждого если не обильным, то достаточным количеством средств к жизни».

В.И. Ульянов-Ленин

Помимо того, что все вышеприведённые тексты (а оными данная тема далеко не исчерпывается) звучат так, как будто только что вышли из под пера, прослеживаемая в них многовековая связь времён со всей очевидностью указывает на единство сущности в разнообразии форм российской истории.

И вовсе не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы её осознать – хронический кризис.

Ещё А.К. Толстой подметил, что вся «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» это бесконечные вариации на одну и ту же тему: «земля наша обильна, порядка только нет».

Веками Россия отмечена печатью упадка и уныния, всегда такое впечатление, будто только недавно по ней прокатилась война.

Михаил Булгаков в «Собачьем сердце» устами профессора Преображенского сказал: «разруха не в клозетах, а в головах».

С этим невозможно не согласиться, но почему такой «образ мышления» присущ населению нашей страны?

Чем отличается российский менталитет от европейского? Ответ очевиден уже даже по книге де Кюстина – суеверным отношением к государству. Откуда оно взялось? Да государством же и навязано в ходе истории – легенда о призвании варягов говорит, что народ сам по себе дурак, мистерия монголо-татарского ига добавляет, что он к тому же и слабак и т.д. – есть от чего в отчаянье прийти!

Между тем уже Салтыков-Щедрин вполне понимал, что в основе русского национального сознания лежат «… «драгоценные» исторические предания, зачастую мифического свойства, которые придавали видимость законности алчным притязаниям правящих классов».

Иными словами это означает, что государство веками морочит обществу голову ради его ЭКСПЛУАТАЦИИ – отсюда и соответствующий менталитет населения.

Вся страна, как один огромный «город Глупов» – вожделенная мечта российской бюрократии. И, следует признать, она немалого достигла. Порой просто диву даёшься: глядя с каким рвением электорат стремится сделать игрой в демократию (чем бы дитя - не тешилось) и без того расчудесную жизнь лощёных чинуш, мутных набобов и патентованного жулья (чаще всего – в одном флаконе) ещё лучше, ещё богаче, ещё краше! Чуть ли не готов отдать последнюю рубаху - «в борьбе за это»!

Таким образом: «разруха в головах» как менталитет российского населения это историческое следствие беспрецедентной по изощрённости, масштабности и продолжительности войны против него собственного государства.

Объяснение очень простое: в действительности государство это совсем не то, что говорит власть и воображает население. На самом деле его суть – эксплуатация одних людей другими. Об этом ещё Аристотель с Платоном писали.

Эксплуатация делит общество на два класса – трудящихся и паразитов – с естественным антагонизмом между ними, т.е. речь идет о классовой борьбе. Отсюда - «война», а с ней и «разруха», притом, что кавычки можно смело взять в кавычки.

Вот и всё.

Легендой о призвании варягов, мистерией монголо-татарского ига и т.д. бюрократия веками исподволь внушает народу по сути сознание его ущербности на генном уровне. Зачем? Затем, что комплекс неполноценности ослабляет волю, чувство вины облегчает подчинение и самое главное: это говорит о н е о х о д и м о с т и существования государства - как попечителя и защитника.

А что делать? Как власти эксплуатировать население без его оболванивания, растления и запугивания?

Что же касается государства, то его связь с эксплуатацией в доказательствах не нуждается, а то, что оная - мать регресса – тем более.

Истина же посередине, поскольку власть создаётся населением.

Тунеядческая деградация довершила дело: боевые дружины разложились в разбойные шайки, превращение воевод в князей означило, по сути, появление на Руси первых паханов и государственность обрела характер узаконенного рэкета, т.е. «крышевания» за мзду фактически от себя же.

Таким образом: классовое расслоение славянского мира на чернь и знать, т.е. трудящихся и паразитов, произошло на ниве общественной деятельности. Народоправие исходило из здравого смысла и благих намерений, но, конечно же, создавая боевую дружину, не могло тогда осознавать, что мирное время совершенно естественно превратит ее в паразитический организм, абсолютно закономерно стремящийся к самосохранению – как всякий организм.

Исторический способ существования паразитического класса заключается в эксплуатации трудящихся масс. Её экономической формой является ДАНЬ в различных видах: от сбора налогов до повышения цен. Дань требует собственности, т.е. объекта эксплуатации, а именно: трудящихся масс. Собственность это не производственные средства, а производительные силы, превращённые в производственные средства, т.е. трудящиеся массы, не осознающие либо, что ещё хуже, приемлющие свое рабское положение.

Поскольку никаких законных оснований для эксплуатации человека человеком в природе не существует, то собственность представляет собой право силы возведённое в силу права. Именно это обусловило содержание «Русской правды», т.е. козни знати ради права сбора дани – отсюда «есть пошла» российская государственность и дошла до системы «кормления» на основе циничной эксплуатации под пафосным краснобайством «служения народу».

Всё это закономерная причина сопротивления масс – откуда же тут быть «наряду на Руси»? Варяги не создавали государство, а защищали его в классовой борьбе знати с чернью – а кого же ещё использовать против собственного народа, как не наёмников?

Точно таким же обращением знати за иноземной помощью в классовой борьбе, только уже не к варягам, а к грекам – по известной аналогии – было крещение Руси.

Занимательная байка о кастинге представителей различных религий Владимиром I это калька с эпизода из жизнеописания хазарского царя Булана, правившего гораздо раньше.

Славить право означает возвышать власть – отсюда и православие. Почему же не католичество? Потому, что в лице папы, как божьего наместника, оно представляет царёва конкурента, а зачем это надо? Водораздел между этими конфессиями проходит по линии отношения к власти: православие официально ставит себя ниже государства, а католичество – выше.

Увы, фундаментальный постулат русской православной церкви - «вся власть от бога» - сыграл с ней в ХХ веке весьма злую шутку.

А вообще начало всему этому положила княгиня Ольга, которая после подавления восстания древлян, переделала полюдье, как начальную форму русской государственности, по византийскому образцу и первой в верхах осознала пользу власти от христианства.

Следующим шагом в борьбе русской знати за собственность, т.е. право сбора ДАНИ, после призвания варягов и крещения в иудейскую веру, взятую на вооружение Византийским государством, было обращение, за помощью к татарам - посредством даров и посулов.

Именно этому обстоятельству Москва обязана своим возвышением среди городов русских, а Василий Тёмный – победе в феодальной войне, обещав Касим-хану делёжку права престолонаследия московского княжества и отблагодарив его за помощь территорией на Оке – на этой фактуре и была впоследствии создана мистерия монголо-татарского ига. Вопрос разрешали уже сыновья на Угре, а окончательно закрыл его внук, не менее Грозный, чем отец, взятием Казани.

Во всей этой «истории» русская знать руководствовалась АЛЧНОСТЬЮ, а татарская тщеславием, в чём, увы, обманулась, будучи покорена тем самым монстром Московского Государства, в образовании которого принимала столь деятельное участие, т.е. говоря по-простонародному: за что боролась, на то и напоролась. В качестве отступной Иван IV позволил касимовскому отпрыску Симеону годик посидеть на русском троне, а затем пожаловал Тверь.

Что касается монголов, то, безусловно, если абстрагироваться сознанием от конкретики бытия, можно вообразить всё, что угодно, вплоть до бога, однако, чем фантазировать на тему необычайной прыти воинствующих пастухов на дремучих пространствах древней Руси, да ещё в делах требующих значительного исторического наследия оседлого образа жизни, гораздо проще понять, что самодержавие всё это выдумало, и причём приплело монголов для пущей убедительности именно из-за их малоизвестности, поскольку они наиболее подходили на роль жупела тёмных народных масс – «мировой закулисы» тех времён.

Монголов и татар вместе до сих пор всего лишь около 8 млн. причем монголы впервые проявили себя на поприще государственного строительства только в ХХ веке. По иронии истории - с русской помощью.

Возможно, это единственный народ, по крайней мере, на евразийском пространстве, который дотянул, чуть ли не до наших дней, без дани как экономического фактора. А попробуй собери её в монгольских степях.

Монголам и татарам русские никогда не мстили не потому, что добрые или «за триста лет ига» прониклись идеями гуманизма, а потому, что на самом деле - не за что было.

Навсегда покинуть родные очаги и тащиться за три девять земель киселя хлеб@ть в разорённую княжескими междоусобицами Русь, монголам абсолютно не было ни нужды, ни возможности, и уж, во всяком случае, гораздо завлекательнее была более близкая Индия с её благоприятным климатом и сказочными сокровищами.

Вообще: если представить себе мысленно реальную возможность трёхсотлетнего грабежа России, то это не «золотая орда» получается, а прямо «золотой век»- да еще в кубе! Оккупантам плати, власти плати, церкви плати, при этом сам живи и семью корми. Ох, и богата, знать, была Древняя Русь – в золоте, видимо, аж купалась! Население – сплошь одни Абрамовичи! Российская Империя в сравнении с ней просто нищенка – большевикам и трёх лет не хватило «грабить награбленное», пришлось «разворачивать оглобли» в обратную сторону.

Смысловая нагрузка самодержавной концепции «монголо-татарского ига» вполне очевидна:

-списать собственные преступления, совершённые в борьбе за власть и приведшие к упадку страны, на действия мифических злодеев (ничего не напоминает?)

-надломить народ психологически тяжким бременем моральной вины допущенного позора надругательства над родиной-матерью (отметим, что на бытовом уровне именно данный «мотив» является «базисом» русского сквернословия – отчего оно и названо матерщиной . Язык народа – ключ к его сознанию - недаром Иоанн Грозный и Иосиф Сталин проявляли к языковедению известный интерес)

-внушить населению сознание его беспомощности перед дикой злобой и тёмным коварством окружающего мира (в чём, как нетрудно заметить, российская власть упражняется доныне)

-на этом мрачном фоне выставить государство, т.е. себя, символом свободы и гарантом безопасности

Особого ума данная стратагема не требует – достаточно инстинкта самосохранения и, думается, без мистерии монголо-татарского ига самодержавие столько лет на нашей земле само не удержалось бы.

А вообще: за всей этой «историей» чувствуется византийская закваска РПЦ с её хитрой алчностью и это понятно, поскольку она вышла из «мрачного периода ордынских бесчинств» в ослепительном сиянии золотых куполов под торжественный звон колоколов достигнутого могущества крупнейшей землевладелицей и обладательницей огромных богатств.

Мистерия монголо-татарского ига грубо шита белыми нитками по лекалам библейско-религиозной мистики – конструктивные элементы по сути те же: некая слабость, коварное зло, тяжкая вина, суровое добро и искупительное страдание, но только с поправкой на реализм – вместо бога в главной роли выступает государство. Оттого исторически Европа молится на «святого отца», а Россия уповает на «царя-батюшку».

Правда, в своем византийстве РПЦ, а именно она была первым официальным историографом, перехитрила сама себя – как относиться народу к церкви, процветающей во времена «погибели земли русской»?

Очевидно, что в реальности шёл процесс образования государства в классово-клановой борьбе.

И татары не очень сопротивлялись при переходе «под руку московского царя» потому, что знали: всё это разборки верхов, а им с русскими по большому счёту делить нечего и никаких особых изменений историческому укладу их жизни не будет. Веками жили бок о бок, прекрасно друг друга знали, роднились и вместе воевали, хотя, конечно же, как у всяких соседей, не обходилось и без ссор.

Не в дыму пожарищ «басурманского ига» Русь пришла в упадок, а в чаду лжи фискальной политики Кремля, направленной на увеличение количества ДАННИКОВ (или говоря по-современному: НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКОВ) путём территориальной экспансии и усиления ЭКСПЛУАТАЦИИ трудового люда.

Само по себе возникновение мистерии монголо-татарского ига в истории нашей страны более чем закономерно: государство российское образовалось по типу рэкетирского ОПС и в этом аспекте данная фантасмагория не что иное, как классика криминального жанра, а именно: «крутой наезд для дойки лохов».

Вообще: несложно обнаружить кровное родство методов государства с повадками уголовщины - также норовящей подавлять волю потенциальной жертвы к сопротивлению унижением и запугиванием, организовывать вымогательство на мнимом покровительстве и т.д.
Ничего удивительного: власть и криминал это два полюса классового общества, связанные одним полем деятельности – паразитизмом.
На единство организационных начал государства и уголовщины вполне красноречиво указывает печать языка, канонов и традиций воровской России с её князьями - ворами в законе, дружинами - братвой, данью - рэкетом, казной - общаком, совещаниями - сходняками, оргвыводами - правилками и т.д. Преступный мир - оттиск государства.

Сфальсифицировав историю переворотом реалий с ног на голову, самодержавие представило дело так, чтоб и русский народ «был виноват» и татарский «не возникал». Слово «повиновение» говорит само за себя и недаром служба в российской армии, притом, что защита родины - святое дело, до сих пор имеет характер воинской повинности.

Себя же оно, понятно, выставило в глазах населения единственным спасителем от всех бед и напастей.

Однако, как известно, тенденция на этом не прервалась – потом было приглашение московскими боярами на русский трон польской шляхты, впоследствии выданное за интервенцию - освобождение от которой нынешняя власть весьма забавно тщится превратить в великий всенародный праздник; насаждение со врем

Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!