Традиция использования иностранных наемников на Руси существовала издавна — достаточно вспомнить варяжские дружины первых русских князей или, например, «черных клобуков», кочевников-тюрков, служивших пограничной охраной Киевского княжества накануне монгольского нашествия.
Вооруженные силы Московской Руси так же изначально создавались при активном участии иностранных «наемников» — как с Востока, в виде переходивших на московскую службу татарских мурз и беков, так и с Запада, в лице князей и бояр, переселявшихся в Москву с захваченных Литвой и Польшей западнорусских земель. Примером первых будут касимовские «царевичи», потомки Чингисхана, служившие московским князьям с XV века, а примером вторых — герой Куликовской битвы князь Дмитрий Боброк Волынец, выходец с территории современной Львовской области. Однако помимо этнически или географически близких татар и славян уже с конца XV столетия при великом князе Иване III на русской военной службе появляются первые наемники из Западной Европы. Со времен же Ивана Грозного и вплоть до Наполеоновских войн они будут постоянным и очень важным элементом русской военной мощи. Целых три века этот «иностранный легион» московских царей и петербургских императоров за щедрую плату серебром служил государству российскому.
Первым западноевропейским наемником на русской военной службе по праву может считаться Аристотель Фиораванти. Этот инженер из итальянской Болоньи не только строил соборы и укрепления московского Кремля вместе с целой плеядой итальянских архитекторов, но и в качестве главного специалиста по артиллерии участвовал в походах князя Ивана III на Тверь, Новгород и Казань. Итальянцы массово попали в Россию благодаря византийской царевне Софье Палеолог, ставшей женой Ивана III. Выходцы из разгромленной турками Византии имели хорошие связи в Италии, обеспечив приезд на Русь высококвалифицированных инженеров и архитекторов.
В первую очередь московский царский престол был заитересован в иностранных специалистах военного дела — оружейниках, мастерах литья пушек, фортификаторах и саперах. Ведь, первые огнестрельные орудия (тюфяки и пушки) появились на Руси в конце XIV века, именно от немцев. Определяя более точную дату этого события историки дореволюционной России придавали исключительное значение записи Тверской летописи, в которой под 1389 г. было отмечено: «Того же лета из немец вынесоша пушкы». Немецкие офицеры служили инструкторами в царском войске, передавая европейский опыт организации, владения современным оружием и тактики. Большим спросом в Московии пользовались иностранные инженеры и мастера горного дела. Ими был основан Пушечный двор в Москве (центр литейного производства Русского государства 15—17 вв. Находился на левом берегу р. Неглинной, в районе современной площади Дзержинского и Пушечной ул.). Возник в конце 15 в. Это был новый этап в развитии русской артиллерии, он был связан с началом литья медных орудий. Внедрение новой технологии улучшило качество «наряда» и позволило перейти к изготовлению пушек-пищалей и мортир крупного калибра. Литые орудия стоили дороже, но стреляли дальше и более метко, чем кованые. Вначале, для их отливки в 1475 г. у Спасских ворот была основана Пушечная изба, которую позднее перенесли на берег Неглинной. В этой «избе» изготовляли пушки немецкий мастер Яков с учениками Ваней и Васютой, а позднее с неким Федькой.
Первое на Руси литое медное орудие (шестнадцатипудовая пищаль) было изготовлено мастером Яковом в апреле 1483 г.
Им же отлита в 1492 г и самая древняя из дошедших до наших дней литых пушек. Длина пищали — 137,6 см (54,2 дюйма), вес — 76,12 кг (4 пуда. 26 фунтов), калибр — 6,6 см (2,6 дюйма).
В настоящее время пищаль мастера Якова хранится в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге. В XVI в. московский Пушечный двор превратился в большое литейное производство, где изготовляли медные и железные орудия различных типов и снаряды к ним. Пушки и ядра делали и в других городах: Владимире, Устюжне, Великом Новгороде, Пскове. Традиции пушечного производства не были забыты в этих городах и в XVII в. В 1632 г. в Новгороде
"по приказу боярина и воеводы князя Юрья Яншеевича Сулешева с товарыщи" была отлита «пищаль железная с немецкого образца, весом 2 пуда 2 гривенки, ядро по кружалу в четверть гривенки, станок обит железом на Немецкое дело».
Говоря о роли, именно немцев, следует отметить, что и первым собственно наемным бойцом стал командир отряда ландскнехтов из Германии. 13 сентября 1502 года после сражения русских и ливонских войск у озера Смолин под Псковом на сторону «московитов» перешел Лукас Хаммершеттер, командир отряда наемников из Брауншвейга. Хаммершеттер долго служил в России, спустя четверть века его встретил в Москве и упомянул в своей книге «Записки о Московии» Сигизмунд фон Герберштейн, посол австрийского императора. В начале XVI века на Балтике союзниками русских в войне с ливонцами были датчане, и в 1507 году датский король направил в Россию корабль с большим количеством военных грузов, на котором в Московию попал и небольшой отряд наемников-артиллеристов из Шотландии. В 1513 году князь Михаил Глинский — потомок темника Мамая и двоюродный дед будущего царя Ивана Грозного и, кстати, сам перебежчик на русскую службу из Великого княжества Литовского — отправил из Москвы в Вену некоего немца Шлейница с задачей навербовать в Германии и Чехии кавалеристов и пехотинцев для войны с литовцами. Уже в следующем 1514 году этот отряд наемников (пехотинцами были немцы, кавалеристами — венгры и чехи, артиллеристами — итальянцы) переправился по Балтике из Любека к устью Невы и затем участвовал во взятии русскими войсками Смоленска.
Характерен случай, ПРОИЗОШЕДШИЙ ВО ВРЕМЯ РУССКО- крымской войны 1521 года, когда царь Василий III якобы уехал в Волок собирать полки, а оборону доверил Петру Ибрагимовичу и боярам. Совместное татарско-ногайское войско подошло к окрестностям Москвы 1 августа того года, ставка Мехмеда Гирея находилась в 60 верстах от неё. Тем временем
"Татары под Москвой повоевали, и монастырь Николы-Чудотворца на Угреши и великого князя село любимое Остров сожгли, а иные татары и в Воробьёве, в великого князя селе, были, и мёд на погребах великого князя пили, и многие сёла князей и бояр около Москвы пожгли, а людей пленили", а также «много сёл и деревень пожгли, и коширской посад пожгли. И людей много и скоту в полон поведошя безчислено».
Бояре начали переговоры. Хан потребовал, чтобы Василий III письменно признал себя данником Крымского ханства. Т.О. тогда правительство сдалось, а царь бежал на Восток. Бояре решили пойти на этот шаг и подписали такую бумагу, представителям крымского хана. Русь в очередной раз письменно обязалась, в ней платить дань, татарам. (и где тут «великая «куликовская битва и стояние на Угре, после которых якобы и произошло освобождение Руси от монголо-татарского ига?)
После этого татарское войско отошло к Рязани.
Под Рязанью крымцы организовали торжище, где продавали добычу и пленников, некоторым из которых тогда удалось бежать.
В Рязани находился опытный воевода Хабар Симский. Евстафий Дашкович советовал хану взять Рязань хитростью, и Мехмед Гирей выслал воеводе Хабару грамоту о признании Московским княжеством зависимости от Крымского ханства. Воевода освободил всех пленников, находящихся в городе, и уплатил 100 рублей за освобождение Лопаты-Оболенского, но у крепости скопились большие толпы неприятеля. Рязанский пушкарь немец Иордан сделал по ним выстрел из пушки, в результате многих убил, а остальные разбежались. В конечном итоге, грамота осталась у Хабара.
Подобных примеров и далее было множество, поэтому можно совершенно определенно, точно утверждать, что в основном, именно помощь немецких военных специалистов, помогла России освободится от монголо-татарского ига.
На картинке, викинги, просят славян нанять их на службу, своими охранниками
Сигизмунд Герберштейн, побывавший в России в 1517 и 1526 гг., в своих мемуарах рассказывает об участии иностранных военных в составе русского войска только в боевых действиях с татарами – крымскими или казанскими [1, с. 114, 172, 174-175, 178, 179]. Иными словами, в 1-й четверти XVI в. западноевропейцев использовали только на восточном и южном направлениях, опасаясь, видимо, за их лояльность в случае участия в военных действиях против западных соседей России. Традиция эта сохранилась и во второй половине XVI в., модифицировавшись лишь в том плане, что после завоевания Среднего и Нижнего Поволжья иностранцев стали использовать только на юге.
В боевых действиях против крымцев и в обороне южных границ России принимал участие вестфалец Генрих Штаден; по его же данным именно «немецкими воинскими людьми» пользуется великий князь против крымского царя [2, с. 23]. Английский посланник Дж. Горсей пишет, что все иноземцы были задействованы в стотысячной конной армии, которая ежегодно в течение лета сражалась с крымскими татарам, но их не использовали против Польши и Швеции (против этих стран использовались как раз татары). По его мнению, конница из иностранцев, вооруженная огнестрельным оружием, была более эффективной, чем традиционная русская конница
: «двенадцать сотен этих солдат сражались с татарами успешнее, чем двенадцать тысяч русских с их короткими луками и стрелами. Крымские татары, не знавшие до того ружей и пистолей, были напуганы до смерти стреляющей конницей, которой они до того не видели, и кричали: «Прочь от этих новых дьяволов, которые пришли со своими метающими «паффами» [3, с. 69-71].
О том, что выходцев из Западной Европы «употребляют только на границе, смежной с татарами, и против сибиряков», а на западных границах в войне с поляками и шведами используют татар, упоминает и Дж. Флетчер [4, с. 87].Т.Е. против своих их не использовали.
Конкретные (но, к сожалению, единичные) примеры участия западноевропейцев в военных действиях на южном направлении содержатся в разрядных книгах. В росписи «береговой» службы 1572 г. указано, что в большом полку, базой которого был Серпухов, «по вестям», т. е. при получении известий о татарской опасности, помимо дополнительных русских контингентов «быти Юрью Францбеку с немцы» [5, с. 247; 6, с. 309].
Участвовали западноевропейцы и в знаменитой битве на Молодях в том же, 1572-м, году. В памяти князю М.И. Воротынскому об организации обороны на Оке указывалось, что помимо различных категорий русских служилых людей под его командование направляются и «немцы»; причем, в случае форсирования татарами реки, следовало для «промыслу» над неприятелем посылать в т. ч. и «резвых людей неметцких» [7, с. 169, 171].
О том, сколько «немцев» участвовало в Молодинском сражении, сведения содержатся в памяти воеводам М. Воротынскому и И.В. Меньшому Шереметеву: «Царь и великий князь велел с ними (воеводами. – О. С.) быть ротмистру Юрью Францбеку, а с ним наемных немец сто человек ругодевских 100 ч.; с Васильем Шараповым <…> А ротмистру велеть у них быть Юрью Францбеку» [7, с. 173].
Интересующие нас в данной публикации документы Разряда являются черновиками с многочисленными зачеркиваниями, правками и вставками, подчас неразборчивыми [7, с. 167]. В частности, на наш взгляд, в первой из процитированных фраз знаки препинания должны быть расставлены несколько иначе, нежели это сделал публикатор: точка с запятой должна стоять не после слов «100 ч.», а после слов «сто человек». Тогда эта фраза будет выглядеть так: «Царь и великий князь велел с ними быть ротмистру Юрью Францбеку, а с ним наемных немец сто человек; ругодевских 100 ч. с Васильем Шараповым». Иными словами, речь идет о двух отрядах иноземцев по 100 человек в каждом, один из которых («наемные немцы») «был с» Францбеком, а другой (ругодивские «немцы») – с Шараповым. Общим командиром планировалось назначить Юрия Франзбекова (эта фраза в подлиннике вписана над строкой уже после составления «болванки» памяти). Судя по сообщению Разрядной книги 1475-1605 гг., назначение ливонца командиром «немцев» состоялось: «да в большом же полку был Юрьи Франзбек с немцы» [6, с. 309; 8, с. 86].
Однако, судя и по процитированной памяти, а также по полковой росписи войска Воротынского (ее составление В.И. Буганов отнес к началу 1572 г.), «немцев» было значительно больше.
Во-первых, в памяти М. Воротынскому и И.В. Меньшому Шереметеву (ниже процитированного отрывка) говорится о приготовлении и продаже пива «немцам» «трема стом человек». В полковой росписи подтверждается, что в большом полку «немцев» должно быть именно 300 человек: «Да в большом же полку з головою с Юрьем Франзбеком немец 100 чел., а голова у них Аталык Квашнин да юрьевским и ругодевским немцом с их приставы 200 чел.» [7, с. 173, 175]. Таким образом, в большом полку русского войска должно было быть 3 отряда по 100 человек (в XVII в. такие отряды будут называться ротами), всего 300 «немцев».
Во-вторых, в памяти упоминается еще, что «посланы с Москвы немец московских 9 ч.» [7, с. 173]. Однако из текста документа неясно, учтены ли они в числе трехсот иноземцев или нет.
В-третьих, в памяти воеводам упоминается некто (текст неразборчив) из Вильяна «и с людми». Судя по тому, что им, как и другим «немцам», должны были продавать (или давать) пиво, эта группа тоже относилась к иноземцам. «Немцы» из Вильяна называются в полковой росписи и в составе полка правой руки: «Да в правой же руке немец с Юрьева и с Вильяна» (и далее зачеркнуто – «120 чел. с пищальми») [7, с. 173, 175]. Учитывая, что юрьевских «немцев» было 100 человек, 20 человек, по-видимому, как раз были из Вильяна.
Полковая роспись содержит еще одну любопытную деталь, касающуюся предполагаемой организации «немецких» рот во время боевых действий – планировалось, что в этих отрядах, помимо иноземных командиров, еще и русских начальных людей: в отряде Ю. Франзбекова должен был быть голова Аталык Квашнин, а в юрьевской и ругодивской ротах – приставы. Это, кажется, единственное упоминание подобного рода. К сожалению, из него решительно невозможно установить, какие отношения субординации возникали в этом случае между иноземными и русскими начальными людьми.
Иноземцы приняли участие в одном из наиболее ярких и решающих эпизодов Молодинского сражения:
«А в суботу царь крымской послал царевичей и нагайских тотар многие полки пеших и конных к гуляю городу выбивати Дивея мурзу. И тотаровя пришли к гуляю и изымались у города за стену руками, и тут многих тотар побили и руки пообсекли безчисленно много. А боярин князь Михайло Иванович Воротынской обошол с своим большим полком крымских людей долом, а пушкарем приказал всем из большово наряду ис пушек и изо всех пищалей стрелять по тотаром. И как выстрелили изо всево наряду, и князь Михайло Воротынской прилез на крымские полки ззади, а из гуляя города князъ Дмитрей Хворостинин с немцы вышол. И на том деле убили царева сына да внука царева Колгина сына, и многих мурз и тотар живых поимали» [6, с. 313-314].
Судя по «Запискам» Г. Штадена, вестфалец тоже принимал участие в этом сражении, поскольку описывает его как непосредственный участник:
«Если бы у русских не было гуляй-города, то крымский царь побил бы нас <…> Мы захватили в плен главного военачальника крымского царя <…> великий князь отправил нашему воеводе, князю Михаилу Воротынскому <.> грамоту <.> Когда [крымский] царь подошел к реке Оке, князь Дмитрий Хворостинин – он был воеводой передового полка – послал меня с 300 служилых людей. Я должен был дозирать по реке, где переправится царь» [2, с. 70-72, 115].
Про реформы Петра Первого все знают много,скажу,только что никакого нового окна в Европу ,ему "пробивать" не надо было.Это окно (место где сейчас расположен город Санкт-Петербург)было и у Московиии Ивана Грозного,только он его был вынужден отдать Швеции,после полностью проигранной им Ливонской войны.
Накануне Северной войны со Швецией из 10 находившейся на русской службе генералов русскими по национальности были лишь трое. Правда, из семи генералов-западноевропейцев двое родились в России — генерал Адам Вейде был сыном немецкого офицера из «полков иноземного строя», а генерал Юрий фон Менгден был внуком ливонского рыцаря, перешедшего на русскую службу еще при Иване Грозном. В восьми имевшихся на тот момент регулярных пехотных полках русской армии из положенных по штату 264 средних офицеров имелось только 78, из которых 33 были наемными европейцами. Через год в полевой армии служило уже 1137 офицеров, почти треть из них были иностранцы, нанятые в Европе. В годы царствования Анны Иоанновны доминирование при дворе «немецкой партии» фаворита Бирона привело и к увеличению доли иностранцев на военных должностях. В 30-х годах XVIII века из 79 генералов 33 были иностранцами, из 62 командиров регулярных полков иностранцами были 34. Даже в провинциальных гарнизонах почти 10% офицеров являлись иностранными наемниками. Как правило, это были немцы из различных германских государств и княжеств, реже — скандинавы и французы. Во флоте служили в основном датчане, голландцы, англичане и шотландцы. С 1732 по 1741 годы «президентом Военной коллегии», то есть главнокомандующим русской армии был немецкий граф Бурхард Миних, получивший чин фельдмаршала. Но этот родившийся у голландско-германской границы немецкий аристократ, до службы в России ставший полковником в Австрии и генералом в Саксонии, был квалифицированным военным инженером и оказался честным служакой, немало сделавшим для укрепления мощи русской армии. В 1734 году высшее в России воинское звание генерал-фельдмаршала получил ирландец Пирс Эдмон де Ласси. В 1700 году он в возрасте 22 лет перешел на службу к царю Петру I, провоевал всю Северную войну и до конца жизни с успехом сражался за Россию — в разные годы ирландец Ласси, ставший на русской службе «Петром Петровичем», захватывал Ригу, Краков и Хельсинки (тогда Гельсингфорс), впервые в русской истории с боем через Сиваш входил в Крымское ханство ,начиная ставить ТОЧКУ в этом многовековом противостоянии...
Немцы ,немцы,вокруг одни немцы..И великомученник русский царь Николай 2-й на самом деле был не Романов по фамилии,а Гольштинский.так -то.
Из Википедии.
Пользуясь падением авторитета и влияния власти в период регентства Анны Леопольдовны, в ночь на 25 ноября (6 декабря) 1741 года 31-летняя Елизавета в сопровождении инициатора заговора Лестока и своего учителя музыки Шварца (во как тогда ценились музыканты )подняла за собой гренадерскую роту Преображенского полка.
…она отправилась в Преображенские казармы и прошла в гренадерскую роту. Гренадеры ожидали её. — Вы знаете, кто я? — спросила она солдат, — Хотите следовать за мною? — Как не знать тебя, матушка цесаревна? Да в огонь и в воду за тобою пойдём, желанная, — хором ответили солдаты. Цесаревна взяла крест, стала на колени и воскликнула: — Клянусь этим крестом умереть за вас! Клянётесь ли вы служить мне так же, как служили моему отцу? — Клянёмся, клянёмся! — ответили солдаты хором… — из романа Н. Э. Гейнце «Романовы. Елизавета Петровна» (из цикла «Династия в романах») Из казарм все двинулись к Зимнему дворцу. Не встретив сопротивления, с помощью 308 верных гвардейцев она провозгласила себя новой императрицей, распорядившись заточить в крепость малолетнего Ивана VI и арестовать всю Брауншвейгскую фамилию (родственников Анны Иоанновны, в том числе регентшу Ивана VI — Анну Леопольдовну) и её приверженцев. Фавориты прежней императрицы Миних, Лёвенвольде и Остерман были приговорены к смертной казни, заменённой ссылкой в Сибирь — дабы показать Европе терпимость новой самодержицы.
zaperenos (zaperenos) писал (а) в ответ на сообщение:
> Русичи и есть испокон веков.суть --норманны quoted1
Да нихрена подобного! Норманны - полный отстой по сравнению с русскими: когда у русских уже были города, образование, торговля и сильное государство - норманны жили хуторами, кормились разбоем - и считали зазорным для вождя умение читать!
Там ни в одном в кадре даже и 100 всадников не набирается... Численность Первой Конной - даже в самый пик не превышала 30 тысяч человек... это - вместе со связистами, писарями, поварами, обозниками. Поэтому про "стотысячные конные армии", придуманные англичанином - не упоминай больше никогда, пожалуйста. Англосаксы врут - как дышат...
Пришлые Славянские племена (а именно, вятичи) пришли на Оку в районе VI века.и платили дань волжским хазарам. В 966 году киевский потомок варягов Святослав (В византийских источниках X века его имя записано как Сфендославос (др.-греч. Σφενδοσθλάβος), откуда историки, начиная с Татищева, делали предположение о соединении скандинавского имени Свен (дат. Svend, др.-сканд. Sveinn, совр. швед. Sven) со славянским княжеским окончанием -слав) при поддержке печенегов и огузов (торков) разгромил могущественную державу Хазарию и подчинил вятичей, включив рязанские и муромские земли в состав Древнерусского государства.