> Соломон Маркович писал(а) в ответ на сообщение:
>
>
>
> БАНДИТАМ? - БАНДИТЫ ЭТО ТЕ КТО НАРУШАЮТ ЗАКОН - не так ли?
> ЕСЛИ СТАЛИН ДАЛ ЧЕЧЕНЦАМ ЦЕЛУЮ СТРАНУ (республику с ЮРИДИЧЕСКИМ правом добровольного выхода из СССР)
> если по закону Чечня СОВЕТСКАЯ АВТОНОМНАЯ СТРАНА = СОВЕТЫ КОТОРОЙ ПРОТИВ УСАТОГО САМОЗВАНЦА - ТО КТО ЮРИДИЧЕСКИ БЫЛ БАНДИТОМ НА ПЕРЕДАННОЙ ИМ (и отобранной у русичей) ЧЕЧЕНСКОЙ ЗЕМЛЕ?
>
> ЛЮБОЙ ПАТРИОТ РУСИ ОБЯЗАН БЫЛ ВОЕВАТЬ ОДИНАКОВО СВИРЕПО С ОБОИМИ САМОЗВАНЦАМИ (Гитлером и сталиным)
>
> МОЛОДЦИ ЧЕЧЕНЦИ ДЛЯ СЕБЯ
>
> ЧЕЧЕНСКУЮ ХАТЫНЬ УСТРОИЛИ СТАЛИНСКИЕ БАНДИТЫ - САМОЗВАННО ОКУПИРОВАВШИЕ ВСЁ СССР
>
> БАНДИТЫ (по закону) НЕ ЧЕЧЕНЦИ , А САМОЗВАННЫЕ ЛЕНИНЦИ (отобравшие власть у народа)
> чечены как и русичи могли заблуждаться , что Гитлер идёт нас освобождать от самозванцев
> ===========
> 5 млн СОЛДАТ ДИЗЕРТИРОВАЛИ ИЗ РККА В 41г , а ОСТАЛЬНЫЕ 10 млн (ворружонные в 5 раз лучше немцев) ПОЗОРНО БЕЖАЛИ (или погибли) ДО МОСКВЫ ОТ ПРЕСЛАВУТЫХ 3 млн НЕМЕЦКИХ СОЛДАТ (что ещё позорнее дизертирства при таком соотношении)
>
> ТАК ЧТО ТЕПЕРЬ И РУСИЧЕЙ ЗА ЭТО ВСЕХ НА МОРЕ ЛАПТЕВЫХ НАДО РЕПРЕССИРОВАТЬ?
> народ как умел продолжал гражданскую войну со своим мучителем
> ведь именно сталин своими угрозами МИРУ организовал вов и Гитлера
>
> НЕ БЫЛО БЫ УГРОЗ МИРУ СТАЛИНА - не было бы и холокоста
> ==============
>
> НАСЛАДИСЬ И ЭТИМ "ЧЕЧЕНСКИМ СИНДРОМОМ" НА РУСИ
>
> ВОТ ТАК В НАРОДЕ ВОЕВАЛИ "ДО ПОСЛЕДНЕГО ПАТРОНА"
>
> Я хочу жить
>
> В лихорадочном поиске людей военные и гражданские власти придавали очень большое значение выявлению лиц, уклоняющихся от учёта и мобилизации, а также поиску военнослужащих, дезертировавших из воинских частей. Первая волна мобилизации, поднявшаяся в Западной Сибири летом 1941 г., судя по отчетам военкомов, прошла организованно и без каких-либо эксцессов, если не считать многочисленных случаев пьянства среди призывников. Однако на это власти смотрели сквозь пальцы, так как понимали, что стародавнюю народную традицию проводов в армию не изменить.
>
> Но когда полоса патриотических митингов начала войны канула в Лету, люди столкнулись с суровой действительностью, а вместе с этим выросло и количество тех, кто любыми способами стремился остаться в тылу. В одном из сельских районов Омской области в июне 1941 г. призывник К. пытался симулировать болезнь ноги, которая у него якобы не разгибалась. Эта наивная попытка симуляции была быстро разоблачена. В Октябрьском районе Новосибирска в первый же день мобилизации было выявлено сразу 7 симулянтов. В Тогучинском районе, как доложил 10 июля 1941 г. заведующий Военным отделом райкома В. Юхнев, военнообязанный З., колхозник колхоза им. Щетинкина Коуракского сельсовета, притворился хромым. В Пышкино-Троицком районе три, а в Таштагольском – сразу двенадцать новобранцев не явились на сборный пункт, скрылись в тайге, где разыскать их было почти невозможно. Военнообязанные Т. и Х., проживавшие в Ленинск-Кузнецком районе, пытались симулировать болезнь и просили предоставить отсрочку, но, уличённые фактами, признали, что струсили. Встречались и случаи преднамеренного членовредительства. В Чулымском районе гражданин К., 1907 г. рождения, работавший конюхом, чтобы избежать мобилизации, нанёс себе ножевую рану в ногу. Военнообязанные И., С. и Б. с целью уклониться от мобилизации отрубили себе пальцы на правой руке. Они были арестованы и преданы суду. Резервист Д. выпил раствор формалина и ожёг себе полость рта. Всего по Новосибирской области в ходе первой и второй волн мобилизации (июнь-сентябрь 1941 г.) было зарегистрировано 39 случаев членовредительства.
>
> Партийные работники, а также осведомители НКВД и НКГБ фиксировали если не многочисленные, то и далеко не единичные антисоветские высказывания. Люди пережили тяжелейшие 1930-е годы с их варварской коллективизацией и массовыми депортациями крестьян. Ещё не стёрся из народной памяти страшный голод 1932-1933 гг., унёсший миллионы жизней. Страна была переполнена теми, чьи близкие заживо гнили в ГУЛАГе. На стене туалета Барнаульского Горпрофсовета кто-то нацарапал развесёлые стихи, характеризующие всю сложность взаимоотношений властей предержащих и простых людей:
> Курятину, гусятину французам отдадим,
>
> А конницу Будённого мы сами поедим.
>
> Братишка наш Будённый, война уж на носу,
>
> А конница Будённого пошла на колбасу.
>
> С началом войны пришло время «собирать камни». И если на Украине, в Белоруссии и Прибалтике солдат вермахта встречали цветами, то в Сибири некоторые отчаявшиеся граждане наивно полагали, что гитлеровцы идут освобождать Россию от большевиков. В Коченевском районе на сборный пункт отказался прибыть гражданин В.: «Воевать против Гитлера я не пойду, Гитлер идёт нас освобождать». В. оказал сопротивление работникам милиции, нанёс ранение одному из милиционеров, пытался бежать, но был задержан и предан суду. Некто Е. (шофёр из Сузунского района) сказал: «Если меня возьмут в армию, то я вместе с машиной перейду в плен к Гитлеру». Жена военнообязанного Г. говорила свом подругам: «Наши мужья на фронте, а мы в тылу будем свергать советскую власть». Колхозник колхоза «Большевистская смена» Тогучинского района Лебедевского сельсовета Ш., 1914 г. рождения, заявил, что не пойдёт в РККА, так как «советское правительство весь хлеб запродало в Германию и Финляндию, а свой народ посадило на полуголодный паёк». Военнообязанный М., 1909 г. рождения, проживавший в Мариинском районе, прибыв в военкомат, сказал: «Германия нас разобьёт, мы идём на котлеты и колбасу, так как Германия сильнее нас». Военнообязанный Ш. (Ленинск-Кузнецкий район), позднее арестованный, говорил: «Лучше отсидеть год в тюрьме, чем идти на войну». Наивный Ш. не знал, что за уклонение от службы в Красной армии отделаться годом тюрьмы было бы слишком лёгким наказанием. В Первомайском районе Новосибирска, к примеру, лейтенант запаса К. за уклонение от мобилизации был осуждён на 10 лет.
>
> Стремление уклониться от мобилизации стимулировалось тем, что партийное и советское начальство, в отличие от рядовых коммунистов, призывалось в армию только по специальным нарядам. Секретари обкомов, крайкомов, окружкомов, горкомов, райкомов направлялись на фронт исключительно с разрешения ЦК ВКП(б). Получали бронь и другие работники партийного аппарата. Постановлениями Комиссии по освобождению и отсрочкам от призыва при СНК СССР от 22 января и 17 февраля 1942 г. отсрочки щедро предоставлялись работникам государственных и общественных организаций. Освобождение от воинской мобилизации для членов партийной номенклатуры было подтверждено 26 февраля 1943 г. В боях сложили головы сотни тысяч рядовых членов ВКП(б). Попадала в армию, главным образом на должности политических руководителей, некоторая часть партийно-советской номенклатуры. Но за все годы Великой Отечественной войны в Красной армии оказалось всего 48 тыс. партийных, советских и хозяйственных работников. Если учесть, что в военный период под ружьё было поставлено свыше 34 млн. человек, то 48 тыс. на этом фоне меньше, чем капля.
>
> Сам факт, что в ходе многомиллионных призывов члены партийно-государственной номенклатуры в основной массе остаются в тылу, вызывало возмущение простых людей и стимулировало стремление отдельных граждан закрепиться в тылу. В народе говорили: мол, простых людей отправляют на бойню, а «ташкентские фронтовики, у которых броня крепка» окопались в тылу. Очень характерно высказывание директора подсобного хозяйства Барнаульской городской больницы, члена ВКП(б) Кудышкина. Согласно докладной записке секретно-политического отдела УНКВД по Алтайскому краю, в мае 1942 г., по-видимому, не подозревая о присутствии осведомителя, Кудышкин заявил: «Идёт какое-то уничтожение человечества. На войне бьют миллионами, в тылу дохнут от голода и все самый молодой народ. Тут есть какое-то вредительство со стороны нашего правительства».
>
> Многие тыловики видели, в какой нищете, оставшись без кормильца, живут семьи фронтовиков. Крохотное пособие, которое выплачивало государство семьям военнослужащих, не позволяло вести даже полуголодное существование. Согласно указу Президиума Верховного Совета от 26 июня 1941 г. «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время», семьи красноармейцев и младших командиров получали пособие в размере от 100 до 200 рублей в месяц в городе и 50% от этих сумм в сельской местности. Обязательным условием выплаты пособия было отсутствие в семье фронтовика трудоспособных членов семьи. Рыночные цены в годы войны резко выросли. По сравнению с 1940 г. они возросли в 1943 г. в 15 раз и превышали уровень пайковых цен в 20 раз. В 1944 г. цена на 1 кг говядины составляла около 150 руб., масла – 600 руб., литр молока – 50 руб. Деньги обесценились, а вместе с этим теряло значение и пособие.
>
> Газетным статьям про «сталинскую заботу» о семьях фронтовиков никто не верил. В жизни люди видели совсем другое. В справке «По обслуживанию семей военнослужащих в ОСМЧ-60 и Энергокомбинате по состоянию на 15 марта 1943 г.», составленной инструктором Кемеровского горкома Шведовым, подробно описаны мытарства семей фронтовиков: «…Семья красноармейца т. Шатохина в январе месяце находилась в исключительно тяжёлом материально-бытовом положении, сама Шатохина и её трое детей совершенно раздетые и абсолютно не имели обуви (для выхода из квартиры пользовались пальто и обувью соседей), так же не было никакой постельной принадлежности… окна в квартире не застеклены, дверь дырявая, печь неисправная, в квартире холодно… Красноармейка Тишкина работает на ГРЭС на колке соли, имеет троих детей: двое из них в больнице, материально крайне нуждается, сама ходила в чужом платье, дома нет ни топчана, ни постельной принадлежности».
>
> Это не отдельный отрицательный пример, но скорее типичный случай, по сути, повсеместное явление, распространённое как в городе, так и в деревне. М.В. Кулагин, секретарь Новосибирского обкома, в марте 1942 г. был вынужден разослать секретарям райкомов и горкомов секретное письмо следующего содержания: «В Обком ВКП(б) и войсковые части поступает большое количество писем и заявлений с жалобами на бездушно-бюрократическое, а порой преступное отношение отдельных руководителей предприятий, учреждений и колхозов к удовлетворению законных требований красноармейских семей об оказании им необходимой помощи». Начальник УНКВД по Алтайскому краю К.С. Волошенко в записке о политических настроениях колхозниц 12 февраля 1942 г. писал: «Жена красноармейца Попова заявила – “Хлеба нисколько не дают, некоторые колхозники сидят без хлеба и голодают”. Жена красноармейца Ландарева сказала – “Хлеба нет. Все сушат картофельные шкурки”. Жена красноармейца Вотникова сказала – “Живем мы сейчас очень плохо, хлеба у нас нет, картошки тоже нет, вообще нет ничего”». Колхозница колхоза «2-я пятилетка» Здвинского района Новосибирской области К.К. Еремина, муж которой находился на фронте, в феврале 1942 г. писала в обком: «Я в течение нескольких дней со всей семьей оставалась совершенно голодная… Дети все плачут – просят есть… Я решила тогда задавить всех детей и сама покончить жизнь самоубийством, но в этот день узнала, что в колхозе пал бык, которого вывезли на свалку. Я вместе с сыном нарубила мяса этого быка и в течение шести дней питались. В январе в течение нескольких дней мы питались жмыхом, который воровали на скотном дворе колхоза». Несмотря на горы исписанной бумаги, ситуация не менялась до конца войны. Руководитель Называевской (Омская область) районной госсанинспекции Михалева в марте 1944 г. сообщала председателю исполкома райсовета: «При проведении подворного обхода в колхозах Называевского района установлено полное отсутствие хлеба. Вместо хлеба колхозники на трудодни получают семена сорняков, главным образом дикой горчицы, лебеды. Их размалывают на жерновах, а из муки темно-серого цвета пекут лепешки черного цвета горького вкуса. Внешний вид детей производит тяжёлое впечатление. Совершенно бледные лица с большими впалыми глазами, атрофичной мускулатурой». Инструктор Военного отдела Новосибирского обкома в справке «О результатах проверки состояния разбора жалоб и писем, а также и обслуживания семей военнослужащих и инвалидов Отечественной войны в Здвинском районе» в конце 1944 г. писал: «Большинство колхозников, семей военнослужащих с декабря и января не имели ни хлеба, ни картофеля, ни овощей. В колхозе “6-й съезд Советов” обследовано 32 семьи, из них с резким истощением и безбелковым отёком 18 семей, продуктов не имеют никаких, употребляют в пищу древесные опилки, мякину, картофельную ботву. В колхозе “Прибережье” обследовано 15 семей военнослужащих, из коих у 5-ти семейств безбелковый отёк, у 8-ми сильное истощение, у двух семейств голодная смерть. Имеется смертность от голода, употребление в пищу мяса павших животных, лисиц, собак».
>
> Вместе с быстрым наступлением немцев появлялись растерянность, неуверенность в силах Красной армии. В тыловые районы страны хлынул поток похоронок. Страшные истории об ужасах войны рассказывали эвакуированные. В городах и сёлах Западной Сибири появились первые раненые и искалеченные фронтовики. Безногие, безрукие, ослепшие, они собирали подаяние, торговали семечками, играли на базарах в «верёвочку» и «напёрстки», показывали карточные фокусы. Неловкие попытки Совинформбюро скрыть информацию о потерях и повальная реквизиция радиоприёмников только увеличивали недоверие людей к официальным источникам.
>
> У кого-то наступление немцев вызвало решимость сражаться. Архивные документы доносят до нас многочисленные случаи, когда люди шли добровольцами на фронт, отказывались от предоставленных отсрочек. Но в истории войны можно найти множество примеров, как мужества, так и трусости. Когда большинство тыловиков хорошо усвоили, что лозунг «на чужой территории и малой кровью» всего лишь пропагандистский блеф, выяснилось, что число симулянтов и уклонистов не так уж и незначительно. Уклонение от призыва и мобилизации стало острой проблемой, которая серьёзно затрудняла выполнение нарядов Главупраформа. Военкоматы с целью выявления уклонистов приступили к проведению регулярных перерегистраций военнообязанных запаса. Первая в СССР перерегистрация была организована в декабре 1941 – январе 1942 гг. по директиве начальника Главупраформа Е.А. Щаденко. Для проведения перерегистрации Военные советы округов, военкоматы, краевые и областные комитеты ВКП(б) формировали специальные комиссии. На регистрационные пункты должны были явиться все военнообязанные запаса и призывники, получившие отсрочки от призыва. Регистрационные пункты работали круглосуточно. В директиве Главупраформа содержалось требование обратить особое внимание на граждан, уклонившихся от призыва, тщательно проверяя по документам возраст, воинскую специальность, состояние здоровья каждого. Перерегистрация 1941-1942 гг. стразу же выявила большое количество командиров запаса, не состоявших на воинском учете. Но большинство этих людей уклонистами не являлись. Скорее, это свидетельствует о плохой работе военкоматов, чем о попытках уклониться от призыва.
>
> В июле-августе 1942 г. была проведена вторая перерегистрация, по итогам которой только в Новосибирской области к судебной ответственности за уклонение от учёта было привлечено 213 человек. За уклонение от призыва и мобилизации под суд военного трибунала попали 92 резервиста, за дезертирство – 85 военнослужащих. Отныне перерегистрации следовали одна за другой. В период с 1 июня по 1 июля 1943 г. по приказу наркома обороны в Западной Сибири была проведена повсеместная проверочная регистрация всех военнообязанных и призывников. В ходе этой акции только в Кемерово проверочную регистрацию прошли 24963 военнообязанных. Из них 973 человека были отправлены в рабочие колонны, 1084 человека – в Красную армию. Но 240 человек так и не удалось разыскать – они скрылись от учета.
>
> 25 ноября 1943 г. в Новосибирской области была организована дополнительная проверка правильности предоставления отсрочек от службы в Красной армии, которая завершилась 25 декабря. Чтобы не отвлекать работников, проверка проводилась специально созданными комиссиями непосредственно на производстве с участием представителей городских и районных комитетов ВКП(б), в увязке с органами прокуратуры и НКВД. В результате этой проверки было выявлено: незаконно забронированных – 194 человека; дезертиров – 74 человека; нарушителей воинского учета – 394 человека; уклонившихся от призыва по мобилизации – 60 человек. Под суд были отданы 51 человек за уклонение от учёта и призыва, 2 человека за пособничество уклонению.
>
> Самая крупная за все годы Великой Отечественной войны перерегистрация военнообязанных запаса была организована в феврале-апреле 1944 г. по приказу заместителя наркома обороны А.М. Василевского. Основной целью перерегистрации было выявление уклонившихся от воинского учёта и призыва, а также незаконно забронированных. Кроме того, в ходе перерегистрации проводилось повторное медицинское освидетельствование мужчин, ранее получивших отсрочки по состоянию здоровья; пересматривались дела непризванных по национальным признакам и политико-моральным соображениям. По итогам этой перерегистрации в Омской области было разыскано 6 дезертиров, 653 уклониста, 12 человек с просроченными документами, 24 симулянта и членовредителя. Всего в процессе перерегистрации в Омской области было выявлено 2949 годных к строевой службе, 7689 человек, годных к нестроевой службе и 1645 человек, годных к физическому труду. В Новосибирской области перерегистрация по приказу А.М. Василевского проводилась с 1 марта по 1 апреля 1944 г. В ходе перерегистрации была проверена работа всех военно-учётных столов и состояние учёта на предприятиях и в сельских советах, сверены списки военнообязанных с учётными карточками. На перерегистрацию явилось 151338 военнообязанных, из них 57693 человека, ранее получивших отсрочки от службы в армии, были подвергнуты медицинскому переосвидетельствованию. Переосвидетельствование показало, что 2766 военнообязанных запаса, ранее признанных негодными к службе по состоянию здоровья, вполне пригодны к несению строевой службы в войсках, 2604 человека годны к нестроевой службе, а 739 человек могут быть использованы как годные к физическому труду. За время перерегистрации и в период подготовки к ней было выявлено 100 дезертиров, покинувших подразделения Красной армии, 516 уклонистов от призыва, 534 нарушителя правил военного учета, 63 военнообязанных с просроченными документами, 269 незаконно забронированных. В итоге всей перерегистрации было выявлено дополнительно 7525 военнообязанных, из которых 5441 человек были призваны в армию. В Алтайском крае в ходе перерегистрации 1944 г. было задержано 92 дезертира, обнаружено 333 уклониста от учёта и призыва, 40 военнообязанных с просроченными документами. Кроме того, 253 человека были разбронированы как незаконно стоящие на спецучёте, а под суд военного трибунала попали 123 дезертира и 65 уклонистов.
>
> К поиску уклонистов и дезертиров были подключены органы прокуратуры, НКВД и НКГБ. Милиция совместно с партийными и комсомольскими активистами организовывала дневные и ночные подворные обходы, а также облавы с целью внезапной проверки документов в местах скопления людей – на базарах, железнодорожных вокзалах и станциях, в театрах, клубах, кинотеатрах, в очередях за хлебом. Так, 5 мая 1943 г. в Новосибирске была организована крупная облава, в ходе которой было задержано 32 военнослужащих, дезертировавших из Красной армии (18 из них были преданы суду военного трибунала). Помимо этого, было выявлено 8 уклонистов от мобилизации и призыва (7 человек осуждены), 93 уклониста от воинского учёта (16 человек осуждены), 43 уклониста от перерегистрации (3 человека осуждены), 16 человек с просроченными документами (1 человек осуждён).
>
> Заведующий Военным отделом Пышкино-Троицкого райкома Галков 22 сентября 1943 г. докладывал заведующему Военным отделом Новосибирского обкома Звездину: «Работа по выявлению уклонившихся от воинской службы проделана следующая: в райцентре и сёлах были организованы облавы, подворные обходы, где выявлено 2 человека, на которых дело передано в органы НКВД и прокуратуры». Оперуполномоченный Колпашевского отделения милиции Волков в мае 1943 г. в докладной записке об очередной облаве сообщал: «Доношу, что бригадой было проверено 9 мая на базаре лиц 650 человек, из которых было без документов 70 человек, оказалось уклоняющихся от мобилизации 1 человек и один не прописан». В Кировском районе Кемерово с целью выявления тех, кто уклонился от переосвидетельствования, а также дезертиров, 14 марта 1943 г. была проведена внезапная ночная проверка документов, в которой участвовало 200 человек милиционеров и партийно-комсомольских активистов. В облавах, организованных органами милиции в начале мая 1943 г., в районе было задержано 7 нарушителей правил воинского учёта и лиц, не имеющих воинских документов. Заведующий Военным отделом Саргатского райкома Сметнев 12 января 1945 г. докладывал в Военный отдел Омского обкома, что в течение 1944 г. в районе ежемесячно проводились облавы в населённых пунктах, на предприятиях и клубах. В ходе облав были выявлены 7 уклонистов от учёта и призыва и 2 дезертира с оружием. Все были преданы суду военного трибунала, получили большие сроки или направлены в штрафные роты. Облавы и внезапные ночные проверки документов особенно интенсивно проводились в конце войны. Так, заведующий Военным отделом Кузедеевского райкома Егорин доносил в Кемеровский обком, что в первом полугодии 1945 г. в районе было организовано 4 облавы, в ходе которых были обнаружены 27 нарушителей правил воинского учёта, из которых 7 человек направлено в РККА, 3 человека привлечены к уголовной ответственности.
>
> Одновременно с облавами был ужесточен паспортный контроль. Проживание без прописки не допускалось, а правила учёта военнообязанных были усовершенствованы. Принимались энергичные меры для ограничения перемещений резервистов. Военнообязанным и призывникам категорически воспрещалось выезжать за пределы населённых пунктов без специального разрешения военкомов. Для получения разрешения военнообязанные и призывники должны были лично подавать в военкоматы письменное заявление с указанием мотивов выезда и предполагаемого адреса с приложением военного билета (приписного свидетельства). По прибытии на новое место жительства граждане обязались в течение 48 часов встать на воинский учет. Все, уклонившиеся от постановки на учёт, а также лица, содействующие этому, привлекались к уголовной ответственности по ст. 193-10а УК РСФСР и предавались суду военного трибунала. Согласно совместному приказу Наркома юстиции СССР и прокурора СССР от 27 июня 1942 г. военные трибуналы рассматривали дела об уклонении от воинского учёта в местностях, объявленных на военном положении, в двухдневный, а в тыловых районах – в пятидневный срок.
>
> Нередко устраивались сверки документов по месту военного учёта и проживания. Однако уклонисты придумывали всё более изощрённые способы избежать фронта. Немаловажную роль в этом играли коррумпированные работники военкоматов. В Новосибирске весной 1942 г. были арестованы и преданы суду военного трибунала райвоенком Октябрьского района и начальник 2 части этого военкомата. За взятки они освобождали военнообязанных от призыва. При обыске было обнаружено 370 паспортов, изъятых у граждан, отправленных в Действующую армию. Это и позволяло махинаторам совершать подлоги. В сентябре 1943 г. в Омске была изобличена группа, продававшая документы, которые изымались у призывников. Главарём группы был бывший работник райвоенкомата З. На его квартире было выявлено большое количество паспортов, комсомольских билетов, приписных свидетельств и около 200 подлинных свидетельств об освобождении от военной службы. За подлоги документов к судебной ответственности в 1944 г. в Кемеровском облвоенкомате были осуждены 3 офицера. «На путь укрывательства, – указывалось в постановлении Военного совета СибВО от 9 сентября 1944 г., – встал новосибирский горвоенком подполковник О.». Военком Полтавского района Омской области в 1943 г. за взятки незаконно забронировал 16 человек. Тогда же были уличены райвоенком Исилькульского района П. и начальник 1-й части райвоенкомата М. Их сообщница, врач Д. на пункте медицинского освидетельствования военнообязанных за взятки в военно-учётной карточке ставила секретный знак: «№31». Это означало освобождение от службы якобы по состоянию здоровья. Окончательное освобождение оформлял муж врача Д., являвшийся сотрудником райвоенкомата. Встречались и случаи подделки документов самими военнообязанными. Так, военнообязанный Л. из Кемерово в воинском билете самовольно произвел запись о снятии с воинского учета.
>
> Нередким явлением по-прежнему были симуляция и членовредительство. И это несмотря на то, что самым мягким наказанием для симулянтов и членовредителей была отправка в штрафные подразделения. Самых злостных преступников приговаривали к длительному лишению свободы, а в отдельных случаях – к расстрелу. Заведующий Военным отделом Омского обкома Григорьев, докладывая о результатах перерегистрации военнообязанных 1942 г., специально подчеркнул, что в некоторых районах области были зафиксированы перевязки рук с целью вызвать отеки. Отдельные симулянты, имеющие доступ к химическим реактивам, ставили себе уколы, вызывающие на коже язвы и нарывы. Все выявленные симулянты были привлечены к уголовной ответственности. В августе 1942 г. в Татарском районе Новосибирской области, согласно докладной записки заведующего Военным отделам райкома И. Карпова, был зарегистрирован совершенно дикий случай – один из призывников отрубил себе ногу.
>
> Большое количество уклонистов оказалось и среди коммунистов, которые по партийному набору должны были служить в Сталинской добровольческой дивизии. Беспартийные направлялись в дивизию исключительно добровольно. Члены ВКП(б) откомандировывались в дивизию по решению партийных комитетов. Среди беспартийных граждан и рядовых коммунистов было очень много добровольцев. Но далеко не все члены партии стремились попасть на фронт. Категорически отказался пойти добровольцем член ВКП(б) с 1929 г. Л., трудившийся дорожным мастером на станции Купино. Член партии с 1941 г. К., работавший в Кемерово главным госторгинспектором, мотивировал свой отказ болезнью. Врачебная комиссия признала его годным к службе в РККА. Коммунист В., сотрудник отдела милиции Сузунского района пытался уклониться от службы, ссылаясь на заболевание, но медицинское переосвидетельствование подтвердило его годность. Все отказчики были исключены из партии с формулировкой: за «шкурничество и трусость».
>

> Соломон Маркович писал(а) в ответ на сообщение:
>
>

>