За несколько лет до Первой Мировой Войны, предсказали, что она будет и кто в ней победит, в частности это предсказала французская ясновидящая мадам Де-Теб
Как водится, впоследствии выяснилось, что в разных европейских странах были ясновидцы, в той или иной форме предсказавшие катастрофу. Одни из них, — такие как Митар Тарабич, неграмотный сербский крестьянин, умерший в 1899 году, — изрекли свои темные речения задолго до выстрела в Сараево. Другие забеспокоились накануне рокового августа 1914 года. Финский прорицатель Антон Йохансон, сын небогатых фермеров, прославившийся пророческими видениями, в 1913 году собирался поехать в Берлин, чтобы предупредить кайзера о предстоящей войне, которая, как он был уверен, начнется в следующем году и закончится капитуляцией Германии.
Самой известной парижской гадалкой в начале ХХ века была мадам де Тэб (настоящее имя — Анна-Виктория Савари), которую ее почитатели называли «сивиллой нашего времени». Ей приписывали неоднократные предупреждения о грядущей европейской бойне. Последние пророчества в этом духе раздались из ее уст в 1913 году, когда она предсказала, что надвигающаяся война положит конец давнему господству Германии в Европе, а кайзер Вильгельм II отречется от престола. О, её предсказаниях тогда писали российские газеты, 17 января 1917 газета "Тпудовая копейка" писала: Предсказания на 1917 г.«Corriere della Sera» вспоминает, что все предсказания о войне и ее завершении, основанные на библейских сказаниях и выводах из Апокалипсиса и высказанные в 1914—15 году, н азывали годом победы держав согласия 1917 год.Война подошла к 1917 году, и предсказания о нем снова приобретают свой смысл. Главным образом, они предвидят разрушение Оттоманской империи и независимость Палестины. Умершая мадам де-Теб тоже оставила на 1917 г. свое предсказание. В нем она предвидит разрушение могущества Гогенцоллернов и расчленение Австро-Венгрии.
Успех подобного рода предсказателей, по-видимому, заключается в том, что они умеют чувствовать и озвучивать разлитые в воздухе страхи и ожидания масс.
Некоторые политики, военные и мыслители, со своей стороны, сделали не менее точные прогнозы, опиравшиеся на рациональные основания.
Блестящий почин здесь принадлежит, безусловно, авторам «Коммунистического манифеста», которые в 1870—1880-х годах прозорливо очертили политические, военные, экономические и социальные контуры будущего европейского конфликта. 1 сентября 1870 года, накануне поражения Франции под Седаном, Маркс писал: «Теперешняя война… с такой же необходимостью ведет к войне между Германией и Россией, с какой война 1866 г. (между Пруссией и Австро-Венгрией. — С. Ц.) привела к войне между Пруссией и Францией… Кроме того, такая война № 2 будет повивальной бабкой неизбежной в России социальной революции». Предостерегая германские власти от аннексии Эльзаса и Лотарингии, Маркс подчеркивал, что бездумная политика завоеваний принудит Францию «броситься в объятия России», а это, в свою очередь, приведет Германию к новой войне «против объединенных славянской и романской рас».
Энгельс, много занимавшийся военными вопросами, 15 декабря 1887 года записал открывшуюся ему грозную картину нового Апокалипсиса: «Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это будет война невиданного ранее размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, но сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите, крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, — крах такой, что короны дюжинами валяются на мостовой. Такова перспектива, если доведенная до крайности система конкуренции в военных вооружениях принесет, наконец, свои неизбежные плоды. Вот куда, господа короли и государственные мужи привела ваша мудрость старую Европу».
И годом спустя: «…если действительно дойдет до войны… то на французской границе будет затяжная война с переменным успехом, а на русской границе — наступательная войта со взятием польских крепостей и революция в Петербурге, в результате которой перед господами, ведущими войну, все предстанет в совершенно ином свете. Одно можно сказать наверняка: не будет ни быстрой развязки, ни триумфальных походов на Берлин или Париж».
Виднейший представитель «мудрости старой Европы» князь Отто фон Бисмарк под конец жизни разразился вещими афоризмами: «Какая-нибудь проклятая глупость на Балканах явится искрой новой войны»; «война между Германией и Россией — величайшая глупость. Именно поэтому она обязательно случится».
