Но зато переживет ли царизм этот кризис? Я в этом сомневаюсь. В больших городах, и особенно в Петербурге, слишком много мятежных элементов, чтобы они не попытались использовать представившийся случай для низложения пьяницы Александра III, или для того, чтобы поставить его под контроль национального собрания; возможно, что он сам возьмет на себя инициативу созыва такого собрания. Россия (то есть правительство и молодая буржуазия) очень много потрудилась над созданием крупной национальной промышленности (см. в «Neue Zeit» статью Плеханова ( Г. В. Плеханов. «Социально-политическое положение в России в 1890 году»)); развитие этой промышленности сразу приостановится, так как голод лишит ее единственного рынка сбыта - внутреннего рынка. Царь увидит, к чему приводит превращение России в самоснабжающуюся страну, независимую от заграницы; он окажется перед лицом сельскохозяйственного кризиса, усугубленного кризисом промышленным.
Энгель, письма
23:14 09.08.2015
По твоему мнению, внутренние затруднения вынудят Россию начать войну. Я этого не думаю - по крайней мере в том смысле, в каком это, вероятно, понимаешь ты. В России страдают три класса: дворяне-землевладельцы, крестьянство и нарождающийся пролетариат.
Последний еще слишком слаб для революции, а первые уже бессильны для нее; крестьяне же не пойдут дальше местных восстаний, которые будут бесплодны, пока победоносное восстание в городских центрах не придаст этим восстаниям недостающей спайки и не окажет им поддержки. Зато молодая буржуазия процветает, как нигде; она постепенно приближается к тому моменту, когда ее конфликт с бюрократией будет неизбежен, но до этого может пройти еще много лет. Русская буржуазия образовалась из откупщиков питейных сборов и из поставщиков армии, обворовывавших государство; всем своим существованием она обязана государству: покровительственные пошлины, субсидии, казнокрадство, жесточайшая эксплуатация рабочих с разрешения и под защитой государства. Нелегко будет дождаться, пока эта буржуазия, по гнусности далеко превосходящая нашу, посягнет на царизм.
Если внимание к интересам этой буржуазии способствует развязыванию войны, то только потому, что она перевела панславизм на материалистический язык или, вернее, открыла его материальную основу: расширение внутреннего рынка при помощи аннексий. Отсюда славянофильский фанатизм, отсюда дикое германофобство, - ведь еще 20 лет тому назад торговля и промышленность России были почти исключительно в руках немцев! - отсюда травля евреев. Эта подлая и невежественная, не видящая дальше своего носа буржуазия, несомненно, хочет войны и подстрекает к ней в печати. Но из страха перед революцией внутри страны царь теперь не станет начинать войну. Это имело смысл в 70-х годах, когда разоряющееся дворянство в земствах осознало свое одинаковое повсюду положение и начало выражать недовольство. Теперь это дворянство уже слишком опустилось, распродает свои имения буржуазии, оказалось уже совершенно бессильным перед властью ее денежного мешка, а эта последняя составляет новый оплот царизма как раз в главных городах, откуда только и могла бы угрожать опасность. Дворцовый переворот или удачное покушение могли бы теперь привести к власти только буржуазию независимо от того, кто его совершит. Эта буржуазия, разумеется, могла бы скорее ринуться в войну, чем даже царь.
23:16 09.08.2015
Обращение к французам следует составить в несколько иной форме. Русские дипломаты не так глупы, чтобы перед лицом всей Европы провоцировать войну. Напротив, они будут действовать так, чтобы провоцирующей стороной казалась либо Франция, либо одна из стран, входящая в Тройственный союз. Подобные casus belli (повод к войне) у русских всегда имеются в портфеле целыми дюжинами; а ответ в данном конкретном случае будет зависеть от выдвинутого предлога к войне. Мы, во всяком случае, должны заявить, что с 1871 г. всегда были готовы к мирному соглашению с Францией, что как только наша партия придет к власти, она не сможет осуществлять эту власть, не предоставив Эльзас-Лотарингии возможность свободно решить вопрос о своем будущем; но если нам будет навязана война, и к тому же в союзе с Россией, то мы будем усматривать в этом посягательство на наше существование и должны будем защищаться всеми средствами, используя все имеющиеся в нашем распоряжении позиции, следовательно, и Мец и Страсбург.
Что касается самого ведения войны, то решающее значение имеют прежде всего два обстоятельства: Россия слаба в наступлении, но чрезвычайно сильна в обороне, нанести ей удар в самое сердце невозможно. Франция сильна в наступлении, но после двух-трех поражений она теряет способность наступать, перестает быть опасной. Так как австрийцы в роли военачальников и итальянцы в качестве солдат, на мой взгляд, немногого стоят, то нашей армии придется и нанести и принять на себя главный удар. Сдерживать русских и в то же время разгромить французов - вот с чего должна будет начаться война.
23:18 09.08.2015
Люди должны понять, что война против Германии в союзе с Россией является прежде всего войной против самой сильной и боеспособной социалистической партии в Европе и что нам не остается ничего другого, как со всей силой обрушиться на всякого, кто нападет на нас и будет помогать России. Потому что либо мы будем побеждены, и тогда социалистическое движение в Европе замрет на 20 лет, либо мы сами придем к власти, и тогда слова «Марсельезы» будут относиться к французам: «Как, эти рати чужеземцев будут хозяйничать в наших домах?».
23:21 09.08.2015
Одно только мне представляется несомненным: если мы будем разбиты, то шовинизм и идея войны-реванша на долгие годы получат в Европе полный простор.
16:32 10.08.2015
Прилагаю несколько газетных вырезок о голоде в России, который распространяется еще дальше на запад, чем я предполагал. Подобные сообщения встречаются в здешней прессе ежедневно. Положение действительно плохое, и на запад продолжают направлять все большее количество войск только для того, чтобы как-нибудь их прокормить; это мне вчера подтвердил Мендельсон. Русские должны быть просто сумасшедшими, чтобы начать войну, но военная партия повсюду состоит из сумасшедших, а русская буржуазия ограниченна, глупа, невежественна, настроена шовинистически и до крайности алчна. Если война должна разразиться, то пусть уж лучше скорее, русские тогда почувствуют, что это для них значит.
16:38 10.08.2015
У вас имеется сопротивление общины, которое приходится преодолевать (хотя мне кажется, что это сопротивление должно значительно ослабевать в постоянной борьбе с современным капитализмом), затем у вас имеется лишний ресурс в виде аренды земель у крупных земельных собственников, как это описывается в Вашем письме от 1 мая; эта аренда обеспечивает земельному собственнику получение прибавочной стоимости, но в то же время она поддерживает дальнейшее прозябаний крестьянина, его дальнейшее существование как крестьянина; кулаки, насколько я понимаю, тоже в общем предпочитают держать крестьянина в своих когтях как объект эксплуатации, чем разорить его раз навсегда и приобрести принадлежащую ему землю. Из этого я заключаю, что русский крестьянин там, где он не требуется в качестве рабочего на фабрику или в город, тоже очень живуч и тоже долго и упорно будет бороться со смертью.
Громадные прибыли, получаемые молодой русской буржуазией, и зависимость этих прибылей от хорошего урожая (жатвы), так хорошо показанная Вами (Даниельсон,Петербург), объясняют много вещей, которые иначе казались бы очень неясными. Так, например, как должен был бы я понять нижеследующее утверждение, прочитанное мною сегодня утром в корреспонденции из Одессы в одной из лондонских газет: русские торговые классы, по-видимому, находятся во власти одной идеи, а именно, что война есть единственная действительная панацея против все растущей депрессии и отсутствия доверия, от которых страдают теперь все отрасли русской промышленности. Как мог бы я понять и объяснить себе эту фразу, если бы не знал о полной зависимости искусственно созданной таможенными тарифами промышленности от внутреннего рынка и от урожая в сельскохозяйственных районах, так как от него зависит покупательная способность единственных покупателей продуктов этой промышленности! А раз этот рынок сокращается, то что может быть естественнее для наивных людей, как не добиваться расширения рынка путем успешной войны?
Очень интересны Ваши заметки по поводу того кажущегося противоречия, что у вас хороший урожай не означает обязательного понижения хлебных цен. Когда мы изучаем реальные экономические отношения в различных странах и на различных ступенях цивилизации, то какими удивительно ошибочными и недостаточными кажутся нам рационалистические обобщения XVIII века - например, доброго старого Адама Смита, который принимал условия, господствовавшие в Эдинбурге и в окрестных шотландских графствах, за нормальные для целой вселенной! Впрочем, Пушкин уже знал это ... и почему Не нужно золота ему, Когда простой продукт имеет, Отец понять его не мог И земли отдавал в залог.
23:03 10.08.2015
Голод в России принимает ужасающий характер. В Симбирске поднимающих бунт голодающих засекают до смерти 500 ударами плети. На юге озимые либо совсем нельзя было засеять из-за засухи, либо их погубили ранние морозы. Следовательно, бедственное положение будет и в следующем году. Мне кажется, что русские значительно умерили свой пыл (поездка Гирса в Милан) и несколько попридержали слишком рвущихся вперед французов и что именно поэтому царь счел возможным позволить себе проехать через Германию и не нанести визита молодому Вильгельму, а ведь это грубое оскорбление его величества. И если только положение французского министерства будет неустойчивым, то ты увидишь, каким миролюбивым станет царь, - не прекращая, разумеется, своих захватнических действий на Востоке и в Средней Азии.
Солсбери заявил вчера вечером ослам и мошенникам из Сити, что на горизонте мира нет ни облачка. Это может оказаться скверным предзнаменованием: в 1870 г. Гранвилл, министр иностранных дел, говорил то же самое за две недели до войны.
Энгельс, письма
23:08 10.08.2015
С другой стороны, эти симптомы важны и с точки зрения внутреннего положения Франции. Значительная часть радикалов - Мильеран, Овелак, Моро и т. д. - понимает, что без рабочих решительно ничего не выйдет и что фокусы правительства, которое вносит в палату законопроекты якобы в интересах рабочих и в то же время заботится о том, чтобы эти законопроекты провалились в сенате, - больше не приемлемы.
15:16 11.08.2015
Случай с Вильгельмом II в Потсдаме я проглядел. Что там произошло? События, кажется,и в самом деле развертываются с возрастающей быстротой, и тут представляет интерес каждый симптом. В здешних газетах пишут, что ваш император, ввиду невежливого проезда Александра, хочет отказаться от всех почетных высших чинов в русской армии. Мне думается, что русские хотят спровоцировать императора на опрометчивый шаг, чтобы он выглядел нарушителем мира - и тогда они при их относительной неуязвимости смогут, доведя дело до крайности, вынудить его добиваться мира ценой еще больших уступок. Я не допускаю, чтобы русские действительно собирались воевать. Французский заем провалился - вместо 20 миллионов едва реализовали на 12 миллионов фунтов стерлингов; голод распространяется с неожиданным размахом и силой; из-за недостатка семян и неблагоприятной погоды озимые почти все погибли; в самых плодородных губерниях за недостатком кормов - повальный падеж или убой скота и лошадей, что на годы парализует обработку полей. Все это такие вещи, которые в такой полуварварской стране, как Россия, лишают армию каких-либо видов на успешные военные действия.
Но все это, однако, не мешает русским вести свою политику так, будто они прямым путем идут к войне; стратегическое положение и та легкость, с какой они предают своих друзей, позволяют им действовать подобным образом. Их маленький план может, разумеется, и сорваться, отсюда то массовое вооружение и концентрация войск, которые ведь и в случае мирного исхода действуют как орудие дипломатического давления.
15:18 11.08.2015
Бесподобно! Тройственному союзу, основанному «на сохранении нынешних границ», Россия и Франция противопоставляют Двойственный союз, «придерживающийся весьма возвышенного принципа: соблюдение договоров!». Так пишут газеты. Значит, Франция, которая хочет нарушить Франкфуртский договор, заявляет о своем намерении поддерживать его с помощью России, а Россия, имеющая обыкновение нарушать все договоры, заключает союз именно с этой Францией в целях их неуклонного соблюдения. Какой же глупой, очевидно, считают эти люди ту публику, к которой они обращаются!
00:04 12.08.2015
Почему русские все-таки ведут себя воинственно и концентрируют войска на западе?
Очень просто. Уже в первом письме, где я утверждал, что голод охладит воинственный пыл России, я говорил тебе, что бряцание оружием от этого отнюдь не прекратится, а скорее даже усилится. Они всегда так поступают. Но все это делается лишь для публики внутри страны и за границей; от иностранной дипломатии вовсе не требуют, чтобы она этому верила, а только чтобы она этому не мешала. В глазах общественного мнения отступление России должно выглядеть как отступление других перед Россией. Но на этот раз есть еще одно обстоятельство: юго-восточные и восточные районы истощены голодом и не в состоянии прокормить армию. Область недорода ограничена примерно линией Одесса - Москва - Вятка - Пермь и до Уральских гор, затем вдоль Урала до северного побережья Каспийского моря, а оттуда к восточным берегам Азовского моря и опять к Одессе. Это доказывает, что войска можно прокормить только к западу от линии Одесса - Москва; области, лежащие к северу, сами постоянно нуждаются в привозе зерна. Кроме того, русские распространяют теперь заведомо ложные сообщения о перебросках войск на запад.
16:56 12.08.2015
Во вчерашнем номере «Standard» помещена телеграмма из Петербурга: после речи Вильгельма в бранденбургском ландтаге некий господин обратил его внимание на то, что на пути предсказанной «славы» все-таки стоит Россия. На это Вильгельм якобы ответил: «I shall pulverise Russia»; скорее всего он сказал: «Я сотру Россию в порошок». Шувалов узнал об этом и, убедившись в точности сообщения, доложил о нем своему императору. После этого Александр при первом же удобном случае обратился к Швейницу и дал ему такое поручение: «Скажите Вашему императору, что если он снова возымеет желание стереть Россию в порошок, я с удовольствием пошлю ему через границу полмиллиона солдат».
В субботу Россия одержала здесь, в Лондоне, победу, которая, впрочем, теперь ей уже пользы не принесет. На выборах в совет графства (здесь, в Лондоне, совет графства это то же, что в других местах - муниципалитет) либералы одержали просто блестящую победу, и теперь уже нет сомнений, - если они вообще были, - что после новых парламентских выборов у руля окажется Гладстон. Но Гладстон - фанатичный друг русских, туркофоб и австрофоб; его приход к власти послужил бы для Александра новым толчком к войне, ибо означал бы благожелательный нейтралитет Англии и вместе с тем давление Англии на Италию, дабы и она оставалась нейтральной. Впрочем, голод и вызванные им внутренние конфликты, которые, надо надеяться, возникнут в России, смягчат остроту положения, если только никто не натворит глупостей, что всегда возможно по обе стороны русской границы.
17:19 12.08.2015
НИКОЛАЮ ФРАНЦЕВИЧУ ДАНИЕЛЬСОНУ В ПЕТЕРБУРГ Лондон, 15 марта 1892 г.
Милостивый государь!
Мне просто стыдно отвечать на Ваши любезные и интересные письма от 12 и 21 ноября прошлого года. Но я был так завален работой, а писание при газовом освещении все еще так вредно для моих глаз (хотя в других отношениях они служат мне довольно исправно), что эта перегруженность работой и непродолжительность зимнего дня в наших краях должны послужить мне оправданием.
Ваша страна действительно переживает теперь очень важный период, все значение которого трудно переоценить. Мне кажется из Ваших писем, что нынешний неурожай Вы считаете не случайностью, а необходимым следствием, одним из неизбежных результатов экономического развития, на путь которого Россия вступила с 1861 года. Это и мое мнение, поскольку я могу судить на расстоянии. С 1861 г. в России начинается развитие современной промышленности в масштабе, достойном великого народа. Давно уже созрело убеждение, что ни одна страна в настоящее время не может занимать подобающего ей места среди цивилизованных наций, если она не обладает машинной промышленностью, использующей паровые двигатели, и сама не удовлетворяет - хотя бы в значительной части - собственную потребность в промышленных товарах. Исходя из этого убеждения, Россия и начала действовать, причем действовала с большой энергией. То, что она оградила себя стеной протекционистских пошлин, вполне естественно, ибо конкуренция Англии принудила к такой политике почти все крупные страны; даже Германия, где крупная промышленность успешно развивалась при почти полной свободе торговли, присоединилась к общему хору и перешла в лагерь протекционистов только для того, чтобы ускорить тот процесс, который Бисмарк называл «выращиванием миллионеров». А если Германия вступила на этот путь даже без всякой необходимости, кто может порицать Россию за то, что для нее было необходимостью, как только определилось новое направление промышленного развития?
До некоторой степени нынешнее положение вашей страны, мне кажется, можно сравнить с положением Франции при Людовике XIV. Там тоже для мануфактур были созданы необходимые условия благодаря протекционистской системе Кольбера; и через 20-30 лет стало ясно, что отечественная мануфактурная промышленность при существовавших тогда условиях могла быть создана только за счет крестьянства. Крестьянское натуральное хозяйство было подорвано и вытеснялось денежным хозяйством; образовался внутренний рынок и одновременно снова оказался почти совсем разрушенным, по крайней мере на время, вследствие самого этого процесса и той беспримерной силы, с которой экономическая необходимость прокладывала себе путь, а также вследствие роста налогового обложения в денежной форме и рекрутских наборов, вызванных тогда введением постоянных армий, набиравшихся на основе конскрипции, подобно тому как в наши дни его рост вызывается введением прусской системы всеобщей воинской повинности. И вот, когда в довершение всего случился неурожай год или два подряд, вся страна оказалась в том бедственном состоянии, описание которого мы находим у Буагильбера и маршала Вобана.
Но тут есть огромная разница: разница между старой «мануфактурой» и современной «крупной промышленностью», которая (в отношении влияния на крестьянина, мелкого сельскохозяйственного производителя, владеющего собственными средствами производства) соответствует разнице между старинным гладкоствольным кремневым мушкетом 1680 г. и современной магазинной винтовкой 1892 г. калибра 7,5 миллиметров. Более того, в то время как в 1680 г. мелкое земледелие все еще было обычным способом производства, а крупные имения составляли только исключение, правда все возраставшее, но все же всегда исключение, - теперь обработка земли в крупном масштабе с применением машин является правилом и все более становится единственно возможным способом сельскохозяйственного производства. Так что крестьянин в наши дни, по-видимому, обречен на гибель.
Вы помните, что говорил наш автор в письме по поводу Жуковского: если Россия и дальше пойдет по тому пути, на который она вступила в 1861 г., то крестьянская община обречена на гибель. Мне кажется, что именно сейчас это начинает сбываться. По-видимому, приближается момент, когда - по крайней мере в некоторых местностях - все старые социальные устои в жизни русского крестьянства не только потеряют свою ценность для отдельного крестьянина, но и станут для него путами точно так же, как это происходило ранее в Западной Европе. Боюсь, что нам придется рассматривать вашу общину как мечту о невозвратном прошлом и считаться в будущем с капиталистической Россией. Несомненно, таким образом будет утрачена великая возможность, но против экономических фактов ничего не поделаешь. Самое любопытное, что те самые люди в России, которые не устают твердить о несравненном превосходстве первобытных русских учреждений по сравнению с институтами гнилого Запада, делают все, чтобы разрушить эти первобытные учреждения и заменить их учреждениями гнилого Запада!
Но если русский крестьянин обречен на превращение в пролетария - промышленного или сельскохозяйственного, - то помещик, по-видимому, тоже обречен. По моим сведениям, этот класс чуть ли не более обременен долгами, чем крестьянство, и вынужден постепенно распродавать свои имения. А между этими двумя классами, по-видимому, протискивается вперед новый класс землевладельцев - деревенские кулаки и городские буржуа - быть может, отцы будущей русской земельной аристократии??
Прошлогодний неурожай показал все это в ярком свете. И я вполне разделяю Ваше мнение, что причины его чисто социального порядка. Что касается обезлесения, то оно не в меньшей степени, чем разорение крестьянства, является одним из условий существования буржуазного общества. Нет ни одной «цивилизованной» европейской страны, которая бы не пережила его. Америка же ( В Америке я сам наблюдал это 4 года назад. Там прилагаются огромные усилия для смягчения последствий этого явления и исправления совершенной ошибки ) - и Россия тоже, без сомнения, - переживает его сейчас. Поэтому обезлесение, на мой взгляд, по своей сути в такой же мере социальный фактор, как и социальный результат. Но вместе с тем оно очень часто используется заинтересованными сторонами для того, чтобы свалить вину за экономические неудачи на причину, за которую как будто никто не может нести ответственности.
Неурожай, по-моему, только сделал очевидным то, что в скрытом состоянии существовало и раньше. Но он ужасающе ускорил совершающийся процесс. Этой весной к моменту сева крестьянин будет бесконечно слабее, чем он был прошлой осенью во время сева, и ему придется восстанавливать свои силы в гораздо менее благоприятных условиях. Нищий, по уши в долгах, без скота, что может он поделать даже в тех местностях, где ему удалось перезимовать, не покидая своей земли? Мне кажется поэтому, что потребуются целые годы, чтобы справиться вполне с последствиями нынешнего бедствия, а когда это удастся, Россия будет совсем иной страной, даже по сравнению с тем, какой она была еще 1 января 1891 года.
Пока же нам остается утешать себя мыслью, что все это в конечном счете должно послужить делу прогресса человечества.
Прошлой осенью я послал Вам небольшую книжку: «Происхождение семьи», 4-е издание.
Я отправил ее заказным и написал свой адрес на конверте. Поскольку она не была мне возвращена, надеюсь, что Вы ее получили.
Очень Вам благодарен за многочисленные присланные мне газеты и журналы - работа Менделеева ("Толковый тариф") оказалась особенно интересной. Но, к сожалению, именно сейчас, будучи очень занят, я не могу уделить им все то внимание, которого они заслуживают. Вы поймете, до какой степени я был завален срочной работой, если скажу, что с Нового года и до сих пор - обычно самое спокойное для меня время - я не имел возможности посвятить третьему тому ни одной минуты.
Ваши поздравления были своевременно переданы в Париж.
С сердечным приветом, всегда Ваш П. В. Рошер (Энгельс)
Есть ли какие-нибудь сведения о нашем общем друге? (Г.А. Лопатине)
23:16 13.08.2015
НИКОЛАЮ ФРАНЦЕВИЧУ ДАНИЕЛЬСОНУ В ПЕТЕРБУРГ Лондон, 18 июня 1892 г.
Милостивый государь!
Я должен поблагодарить Вас за Ваши очень интересные письма от 24 марта, 30 апреля и 18 мая и извиниться за то, что не ответил на них раньше. Но я был до такой степени занят, что даже не мог уделить ни одной минуты III тому, - надеюсь, однако, вернуться к нему на будущей неделе.
Я думаю, что на деле мы с Вами совершенно согласны как относительно фактов, характеризующих современное экономическое положение Вашей страны, так и относительно их значения. Только Вы, по-видимому, приняли всерьез некоторые иронические выражения в моем последнем письме, в частности, то, что я писал о разных вещах, служащих в конечном счете делу прогресса человечества. Ведь в самом деле нет ни одного факта в истории, который не служил бы тем или иным путем делу прогресса человечества, но в конечном итоге это очень долгий и окольный путь. И так, может быть, обстоит и с нынешним экономическим преобразованием вашей страны.
Я особенно хотел подчеркнуть тот факт, что прошлогодний неурожай - употребляя официальное выражение - вовсе не изолированное и случайное явление, а неизбежное следствие всего развития России после окончания Крымской войны; что это результат перехода от общинного земледелия и патриархальной домашней промышленности к современной промышленности; и что, по моему мнению, это преобразование со временем поставит под угрозу существование земледельческой общины и распространит капиталистическую систему также и на сельское хозяйство.
Из Ваших писем я заключаю, что относительно самих этих фактов Вы согласны со мной; что же касается вопроса - нравятся нам эти факты или нет, - то это другое дело; но нравятся они нам или нет, эти факты все равно будут продолжать существовать. И чем больше мы отрешимся от своих симпатий и антипатий, тем лучше сможем судить о самих фактах и их последствиях.
Не подлежит сомнению, что нынешний внезапный рост современной «крупной промышленности» в России был вызван искусственными средствами - запретительными пошлинами, государственными субсидиями и т. п. То же самое имело место во Франции, где запретительная система существовала уже со времен Кольбера, в Испании, в Италии, а с 1878 г. даже в Германии, хотя эта страна почти уже завершила свой промышленный переворот, когда в 1878 г. были введены покровительственные пошлины, чтобы дать возможность капиталистам принудить своих отечественных потребителей платить им такие высокие цены, которые позволили бы им продавать эти же товары за границей ниже издержек производства. И Америка поступила точно так же, чтобы сократить тот период, в течение которого американские промышленники не будут еще в состоянии на равных условиях конкурировать с Англией.
Что Америка, Франция, Германия и даже Австрия смогут достичь такого положения, при котором они будут способны успешно бороться с конкуренцией Англии на открытом мировом рынке - по крайней мере в отношении некоторых важных товаров, - в этом я не сомневаюсь. И теперь уже Франция, Америка и Германия сломили в известной степени промышленную монополию Англии, и здесь это ощущается очень сильно. Сможет ли Россия достигнуть такого же положения? В этом я сомневаюсь, так как Россия, подобно Италии, страдает от отсутствия каменного угля в наиболее благоприятных для промышленности местностях, и, кроме того, как Вы сами превосходно показали в своем письме от 12 (24) марта, она находится в совершенно иных исторических условиях.
Но тут перед нами возникает другой вопрос: могла бы Россия в 1890 г. существовать и удерживать независимое положение в мире как чисто сельскохозяйственная страна, живущая за счет экспорта своего зерна и покупающая за него заграничные промышленные изделия? Я думаю, что мы с уверенностью можем ответить - нет. Стомиллионный народ, играющий важную роль в мировой истории, не мог бы при современном состоянии экономики и промышленности продолжать оставаться в том состоянии, в каком Россия находилась вплоть до Крымской войны. Введение паровых двигателей и машинного оборудования, попытки изготовлять текстильные и металлические изделия, хотя бы только для отечественного потребления, при помощи современных средств производства, должны были иметь место раньше или позже, но во всяком случае в какой-то момент между 1856 и 1880 годами. Если бы этого не произошло, ваша домашняя патриархальная промышленность все равно была бы разрушена конкуренцией английского машинного производства, и в результате получилась бы Индия - страна, экономически подчиненная великой центральной мастерской - Англии. И даже Индия ответила на проникновение английских хлопчатобумажных товаров введением покровительственных пошлин; а все остальные британские колонии, как только они добивались самоуправления, немедленно ограждали пошлинами свое отечественное производство от подавляющей конкуренции метрополии. Английские писатели, находящиеся на предвзятой позиции, никак не возьмут в толк, почему подаваемый Англией пример свободы торговли повсюду отвергается и вызывает в ответ установление покровительственных пошлин. Конечно, они просто не осмеливаются понять, что эта, ныне почти всеобщая, протекционистская система является более или менее разумным, хотя в некоторых случаях и совершенно нелепым средством самозащиты против той самой английской свободы торговли, которая подняла английскую промышленную монополию до ее апогея. (Это средство нелепо, например, для Германии, которая стала крупной индустриальной страной при свободной торговле и где протекционизм распространен теперь на сельскохозяйственные продукты и сырье и таким образом увеличивает издержки промышленного производства!) Я рассматриваю всеобщее возвращение к протекционизму не как простую случайность, а как реакцию против невыносимой промышленной монополии Англии. Форма этой реакции, как я сказал, может быть неадекватной и даже хуже того, но историческая необходимость такой реакции кажется мне вполне ясной и очевидной.
Все правительства, даже самые абсолютистские, в конечном счете только исполнители экономической необходимости, вытекающей из положения страны. Они могут делать это поразному - хорошо, плохо или посредственно; они могут ускорять или замедлять экономическое развитие с вытекающими из него политическими и юридическими последствиями, но в конечном итоге должны следовать за этим развитием. Были ли те средства, с помощью которых осуществилась промышленная революция в России, наилучшими для данной цели, это особый вопрос, обсуждение которого завело бы нас слишком далеко. Для моей цели достаточно, если я смогу доказать, что эта промышленная революция была сама по себе неизбежна.
То, что Вы говорите о неизбежных спутниках таких потрясающих экономических перемен, совершенно правильно, но это относится в большей или меньшей степени ко всем странам, в которых проходил или проходит такой же процесс. Истощение почвы - как в Америке; исчезновение лесов - как в Англии, Франции, а в настоящий момент также в Германии и Америке; изменение климата, обмеление рек, вероятно, сильнее в России, чем где-либо, вследствие равнинного характера территории, питающей водой огромные реки, и вследствие отсутствия альпийского снежного резервуара, подобного тому, который питает Рейн, Дунай, Рону и По. Ломка старых условий сельского хозяйства, постепенный переход к капиталистическому ведению крупных ферм - все это процессы, которые завершились уже в Англии и в Восточной Германии и в настоящее время протекают повсюду в других местах. И мне кажется очевидным, что «крупная промышленность в России убьет земельную общину», если только не произойдут иные великие перемены, которые помогут сохранить эту общину. Вопрос в том, успеет ли произойти такая перемена в общественном мнении России, которая сделала бы возможным развивать при сохранении общины современную промышленность и современное земледелие и в то же время видоизменить ее так, чтобы она могла стать подходящим и удобным орудием для организации этого современного производства и для его преобразования из капиталистической формы в социалистическую? Согласитесь, что, для того чтобы можно было хотя бы только подумать о совершении такого преобразования, должен сперва произойти громадный прогресс в общественном мнении вашей страны. Успеет ли это произойти прежде, чем капиталистическое производство вместе с последствиями нынешнего кризиса подорвет общину слишком глубоко? Я ничуть не сомневаюсь в том, что в очень многих местностях община* оправилась от удара, полученного ею в 1861 году (как это описано у В. В.). Но сможет ли она выдержать непрерывные удары, которые наносит ей промышленный переворот, неудержимо развивающийся капитализм, разрушение домашней промышленности, отсутствие общинных прав на пастбища и леса, превращение натурального крестьянского хозяйства в денежное, рост богатства и власти кулаков и мироедов?
Я должен еще поблагодарить Вас за книги, которые Вы так любезно мне прислали, в особенности за Каблукова и Карышева ( Н. Каблуков. «Вопрос о рабочих в сельском хозяйстве»; Н. Карышев. «Крестьянские вненадельные аренды»). В настоящее время я до такой степени перегружен работой, что в течение шести месяцев не имел возможности прочесть целиком ни одной книги ни на каком языке; я отложил Ваши книги до своего отдыха в августе. То, что Вы пишете о Каблукове, кажется мне совершенно правильным, насколько я могу судить, не прочитав самой книги. Сельскохозяйственный рабочий, не имеющий ни собственной, ни арендованной земли, находит занятие только на известную часть года, и если ему платят только за эту работу, то он должен голодать в течение всего времени безработицы, если у него нет другого рода работы в это время; но современное капиталистическое производство отнимает у него всякую надежду на такую работу. В Западной и Центральной Европе эти трудности преодолеваются, насколько это возможно, так: 1) Капиталист - фермер или земельный собственник - держит часть рабочих круглый год на своей ферме, кормит по возможности производимыми там продуктами, с тем чтобы тратить возможно меньше наличных денег. Это широко практикуется в Северо-Восточной Германии и в меньшей степени здесь, в Англии, хотя здешний климат позволяет производить многие сельскохозяйственные работы в зимнее время. Кроме того, в капиталистическом фермерском хозяйстве всегда бывает много работы на ферме даже зимой.
2) То, что необходимо сверх этого для поддержания жизни сельскохозяйственного рабочего в течение зимы, но только для поддержания жизни, довольно часто добывается трудом женщин и детей, работающих в новых отраслях домашней промышленности (см. «Капитал», т. I, гл. 13, разд. 8, d). Так обстоит дело на юге и западе Англии, а по отношению к мелкому крестьянству - в Ирландии и Германии. Конечно, в то время, когда происходит это преобразование, особенно ярко выступают пагубные последствия отделения сельского хозяйства от патриархальной домашней промышленности; именно это имеет место в настоящее время в вашей стране.
Это письмо чересчур затянулось, так что я не могу еще вдаваться в подробности Вашего письма от 18 мая, но мне кажется, что и тут приводимые Вами факты свидетельствуют о разорении крестьянства и вместе с тем об истощении почвы, по крайней мере на некоторое время. Я вполне согласен с Вами, что оба эти процесса совершаются в настоящее время с возрастающей быстротой. Если теперешняя система будет существовать и далее, это приведет к разорению и помещиков* и мужиков и к возникновению нового класса буржуа - земельных собственников. Но есть и другая сторона вопроса, и я боюсь, что «Вестник финансов» не намерен всерьез заниматься ею.
Это - состояние государственных финансов. Последний парижский заем (1891 г.) должен был дать 20 миллионов фунтов стерлингов. Заем этот был перекрыт подпиской в несколько раз, но здесь имеются сведения, что в действительности было получено только 12 миллионов, а 8 миллионов так и не дошли до петербургского казначейства. Если это произошло во Франции после Кронштадта, то что же будет, когда начнутся переговоры о заключении следующего займа? А можно ли отложить надолго новый заем после тех страшных жертв, к которым неурожай* принудил казначейство? Окажется ли Вышнеградский Калонном, и явится ли после него Неккер?
