После «погрома на Манежке» тема «русского фашизма» опять в топе. Прямо-таки мелькают виртуальные образы мальчиков коричневых в глазах – и обязательно с красно-белыми спартаковскими флагами. Ну, те самые, которых ещё «леворадикальными элементами» называют.
Ой, уймитесь. Нашли, тоже мне, «белокурых бестий».
Давайте вынесем за скобки ситуативное возмущение системным беззаконием, горечь по убитому товарищу, социокультурное явление футбольного фанатства, а заодно и реформу образования, порождающую людей без знаний и без родины.
Вот мой хороший товарищ Дима Лекух в своих заметках подошёл к проблеме системно, можно даже сказать – по-марксистски. Он ювелирно точно нашел «героям Манежки» социальную нишу.
Белый средний класс.
Что такое на русских просторах средний класс – который отчасти белый? Это более или менее успешные деятели усердно гнобимого малого и среднего бизнеса. Более или менее удачно пристроенные менеджеры среднего звена. Более или менее квалифицированные спецы. А «белы» они в той степени, в какой оборотистые «чёрные» с ними конкурируют. Тут уж кто как конкурирует: кто-то строго в рыночном пространстве и в рамках УК, а иные – усиленно надавливая на рычаги коррупционного ресурса (которым, к слову, особо охотно поддаются стерильно «белые» менты и чиновники).
Наш «белый средний класс», выкованный в социальной структуре рыночных отношений двух последних десятилетий, – это максимально европеизированная прослойка русского общества. Европеизированная и в контексте отношений к средствам производства, и в контексте принципов потребления материальных благ, и, что самое главное, – ментально. Ведь никаких, кроме европейских, привлекательных образцов социального поведения для среднего класса в природе попросту не существует.
Уж русских-то – точно. Не озаботились.
А что является неизбежной и единственно возможной идеологией европейского «белого среднего класса»?
Правильно.
Нацизм.
Он и только он.
Никакой другой системы ценностей для «белого среднего класса» европейская передовая мысль не предусматривает.
Во-первых, потому что ничего более совершенного и гуманистического она вообще не предусматривает. Во-вторых, потому что нет прикладной необходимости. А зачем что-то ещё, если нацизм прост, универсален и, главное, исчерпывающе синтезирует европейский исторический и культурный опыт?
До каких высот может дорасти эта передовая мысль, современной науке неизвестно. Потому что в прошлый раз её буйная поросль была варварски раздавлена русскими танками. Однако, судя по тому задору, с которым сегодня демонтируется и без того ущербный проект «мультикультурализма», в текущем веке ребятки искренне надеются, что им за это ничего не будет.
С нами же вот какая проблема. С одной стороны, тяга к просвещенному европейству естественным образом втягивает русского «белого среднего» в манящую ауру нацизма – как минимум на уровне атрибутики. С другой стороны, столь благоухающий на родной европейской почве цветок цивилизации, будучи посаженным среди березок средней полосы, травит Россию вплоть до полного уничтожения.
И этот выбор в каждом конкретном случае регулируется волей и сознанием: либо ты «европеизированный», либо – русский . В первом случае тебе положена банка варенья, коробка печенья, белая повязка полицая и пуля в затылок – когда «европейским» братьям по разуму придет пора стремглав уносить свои белые задницы от наступающей русской армии. Во втором случае твое место там – по нашу сторону фронта, среди таких же, как ты, Иванов, Асланов, Тарасов, Магомедов.
Исторический опыт подсказывает, что мы побузим-побузим – и в конечном итоге делаем правильный выбор. Ведь кем только не побывали наши «белые средние» за последние 20 лет – и демократами, и либералами, и общечеловеками… И за тысячу лет России массово подворачивались куда более удобные поводы угробиться, чем сейчас – в одном только прошлом веке ради фантомов «европейских ценностей» дважды чуть страну не потеряли. А ничего – до сих пор живы.
Этот выбор обеспечен инстинктом самосохранения. Инстинктом империи. Он нас ещё ни разу не подводил.
Кстати, об инстинкте. Может, кто не в курсе. В той драке, где погиб Егор Свиридов, был ранен и его друг. Армянин. Тоже спартач.
Я же говорю – инстинкт. Разумнее было бы ему не мешать (он все равно сильнее окажется), а наоборот – предусмотрительно пособить. Для надёжности. Например, как-нибудь один раз жестко пресечь истеричные дискуссии на тему о том, стоит ли нам перед кем-нибудь ещё покаяться и отчленовредительствовать что-нибудь эдакое, чтобы нас признали «европейцами». И, в частности – уместно ли в столице государства, победившего нацизм, вывешивать 9 мая портреты главы государства, победившего нацизм. Представляете вдобавок, как взорвётся мозг у юного патриота с Манежки, когда он вникнет, что этот усатый чернож… эээ, то есть кавказец – и есть русский?
А остальные поводы буйства «гражданского общества» на Манежной площади – вполне себе регулируются действующим законодательством и оздоровительными общественно полезными работами на свежем воздухе.
