Лукиан Самосатский. Сочинения Лукиан СКИФ, ИЛИ ДРУГ НА ЧУЖБИНЕ
Перевод Н. П. Баранова
1. Не Анахарсис пришел первым из Скифии в Афины, стремясь страстно к эллинскому образованию, но раньше его так поступил Токсарид, мудрый и чтивший красоту человек, нравы и обычаи жаждавший узнать наилучшие. На родине Токсарид не принадлежал к царскому роду «Шапошников» в войлочных шапках, но был простым скифом, одним из многих тех, что зовутся у них «восьминогими», то есть владельцами двух волов и кибитки. Этот Токсарид потом даже не вернулся обратно в Скифию, но так в Афинах и умер, а немного времени спустя и героем признан был, и заклания совершают афиняне в его честь, как «врача-чужеземца»: такое имя приобрел он, ставши героем. За что был занесен в списки героев и признан одним из Асклепиадов, — об этом, может быть, не худо будет вам рассказать, чтобы вы узнали, что не только у скифов есть обычай превращать людей в бессмертных и посылать их к Замолксису, но что афинянам также разрешается превращать скифов в богов в самой Элладе.
2. Во время великой чумы жене Архитела, члена Ареопага, показалось, будто предстал ей некий скиф и велел сказать афинянам, что они освободятся от владеющей ими чумы, если обильно оросят узкие улицы города вином. Это средство, несколько раз примененное, — ибо афиняне не оставили услышанное без внимания, — прекратило надолго приступы чумы; потому ли, что вино своим запахом уничтожило какие-то зловредные испарения, или потому, что герой Токсарид, будучи сведущ во врачевании, знал еще что-то иное, почему и дал свой совет. Мзда за исцеление еще и поныне ему выплачивается в виде белого коня, которого приносят в жертву на той могиле, откуда, по показанию Демайнеты, появился герой, чтобы дать упомянутый совет относительно вина. Так и оказалось, что здесь похоронен Токсарид, обнаруживаемый надписью, хотя она не вся явственно сохранилась, а в особенности тем, что на плите вырезан был мужчина-скиф, в левой руке держащий натянутый лук, а в правой, по-видимому, книгу. Еще и сейчас можно видеть больше половины этого изображения, а лук и книгу целиком; верхняя же часть плиты и лицо мужчины уже разрушены, вероятно, временем. Неподалеку от Дипилонских ворот, по левую руку, если идти в Академию, находится невысокий холм и плита, лежащая на земле; несмотря на это она постоянно увенчивается венками. Говорят также, что несколько больных лихорадкой уже получили от Токсарида исцеление, и в этом, свидетель Зевс, ничего нет невероятного, раз некогда герой уврачевал целый город.
3. Однако вспомнил-то я о Токсариде, собственно, по следующей причине. Еще при жизни Токсарида Анахарсис, только что сошедший на берег, поднимался из Пирея в город. Как человек приезжий, и притом варвар, Анахарсис, конечно, на первых порах испытывал немалое смятение мыслей, ничего не понимая, робея при всяком шуме, не зная, чту с собою делать, так как он замечал, что возбуждает в проходящих смех своей одеждой; скиф не встречал никого, кто понимал бы его язык, и вообще уже раскаивался в своем путешествии и имел твердое намерение, лишь взглянув на Афины, тотчас же начать осторожное отступление, сесть на корабль и плыть обратно к Босфору, откуда ему уже недальний путь домой, в Скифию. В таком положении находился Анахарсис, и вдруг уже в «горшечной» части города встречается ему, поистине точно какое-нибудь доброе божество, этот самый Токсарид. Сначала одежда привлекла внимание Токсарида своим отечественным покроем; затем, конечно, без труда должен был он узнать и самого Анахарсиса, поскольку тот был знатнейшего рода и находился среди важнейших из скифов. Но как было Анахарсису признать соплеменника в этом человеке, одетом по-эллински, с выбритым подбородком, без пояса и железного меча, со свободно льющейся греческой речью, в этом одном из чистокровных уроженцев самой Аттики? До такой степени Токсарида переделало время!
4. Но Токсарид обратился по-скифски к Анахарсису и сказал:
— Не Анахарсис ли ты будешь случайно, сын Давкета?
Заплакал Анахарсис от радости, что встретил наконец кого-то говорящего на родном языке, да еще знающего, кем он был у себя в Скифии, и спросил:
— А ты откуда знаешь меня, незнакомец?
— Я и сам, — отвечал тот, — оттуда, из ваших краев; Токсарид я по имени. Я не из знатных, чтобы тем самым я стал тебе известен.
— Так уж не тот ли ты Токсарид, — спросил Анахарсис, — о котором я слышал? Говорили, что какой-то Токсарид из любви к Греции, бросив жену в Скифии и маленьких детей, уехал в Афины и теперь проживает здесь, уважаемый самыми знатными гражданами.
— Я самый, — ответил Токсарид, — если еще говорят иногда у вас обо мне.
— Так знай же, — сказал тогда Анахарсис, — что я сделался твоим учеником и соперником в любви к возлюбленной трбою Греции и в желании увидеть ее. С этой именно целью я и отправился в далекий путь. И вот я здесь, перед тобой, испытав многое множество опасностей от живущих по дороге племен. Если бы я не встретился с тобой, уже я решил еще до заката солнца снова вернуться обратно на корабль: до такой степени смутила меня новизна и непонятность всего, что я вижу. Заклинаю тебя Мечом и Замолксисом, богами отцов наших, прими меня, Токсарид, на чужбине, проводи и покажи все самое прекрасное в Афинах, а потом и в остальной Греции, расскажи про законы, что мудрее всех, и про людей, что лучше всех, и объясни обычаи их и празднества всенародные, и жизнь и строй государственный — все, ради чего и ты, и я вслед за тобою совершили такой длинный путь. Не допусти, чтоб, не ознакомившись с ними, я вернулся обратно.
5. — Слова твои, — сказал Токсарид, — отнюдь не слова влюбленного, который доходит до самых дверей и, повернувшись, удаляется. Впрочем, не робей! Тебе не надо уезжать, как ты говоришь, и не легко, пожалуй, выпустит тебя этот город: не так уж мало имеет он очарований для человека приезжего. Город овладеет тобою так сильно, что ни о жене, ни о детях, если они есть у тебя, ты больше не вспомнишь. А как тебе в наикратчайший срок увидеть самый город афинян и тем более всю Грецию и то, что есть у греков прекрасного, этому научу тебя я. Есть здесь мудрый муж, местный уроженец, правда, но путешествовавший очень много и в Азии, и в Египте, и с лучшими людьми водивший знакомство. Но в остальном человек этот не похож на богача. Напротив, он настоящий бедняк. Ты сам увидишь старика и до чего он просто одет. Впрочем, за мудрость и прочие добродетели его очень уважают, так что даже прибегают к нему как к законодателю в вопросах о государственном устройстве и считают достойным жить по его указаниям. Если ты приобретешь его дружбу и поймешь, что он за человек, — можешь быть уверен: в нем ты будешь обладать всей Грецией, а главное — узнаешь, что есть в ней хорошего. Поэтому не знаю большего блага, которым я мог бы тебя порадовать, как устроив тебе встречу со стариком.
6. — Так не будем медлить, Токсарид, — сказал Анахарсис, — бери меня и веди к нему. Одного только я боюсь: не оказался бы он недоступным и не счел бы твои хлопоты о моих делах излишними.
— Замолчи! — возразил Токсарид. — Я уверен, что доставлю старику величайшую радость, дав повод сделать добро заезжему человеку. Следуй за мной: увидишь сам, какова богобоязненность этого человека перед Зевсом Гостеприимцем, да и вообще какова кротость и добросердечие. Да чего еще лучше: вот и он сам, по милости судьбы, подходит к нам, погруженный в раздумье, рассуждая сам с собою. — И вслед за этим, приветствуя Солона, Токсарид сказал ему: — Я встречаю тебя великолепным подарком: привожу к тебе чужеземца, который нуждается в дружбе.
7. Он — скиф, из нашей знати, подобный вашим евпатридам, но, несмотря на это, оставил все, чем обладал на родине, и прибыл сюда, желая быть среди вас и видеть все лучшее, что есть в Элладе. И вот я изобрел для него один самый хороший и легкий путь к тому, чтобы и самому узнать все, и стать известным лучшим гражданам: это — познакомить приезжего с тобою. И, если только я знаю Солона, ты исполнишь это, ты окажешь иноземцу покровительство на чужой стороне и сделаешь из него подлинного гражданина Эллады. Как я только что тебе говорил, Анахарсис, ты все уже видел, узрев Солона: пред тобой Афины, пред тобой Эллада. Ты больше не чужой здесь, все тебя знают, все тебя любят. Так велико влияние этого старца. В общении с ним ты забудешь все, что оставил в Скифии. Ты получил награду за трудности пути, достиг цели, к которой влекла тебя любовь: вот перед тобою строгий образец эллинства, пробный камень аттической философии. Итак, знай: ты счастливейший человек — ты будешь с Солоном, ты будешь пользоваться его дружбой.
8. Долго было бы рассказывать, как обрадовался Солон этому подарку, и что сказал, и как в дальнейшем пребывали они вместе: один — я разумею Солона — наставляя и поучая лучшему и делая Анахарсиса другом для всех, и сводя его с лучшими эллинами, и всеми способами заботясь, чтобы как можно приятнее проводил скиф время в Элладе; другой — поражаясь мудрости Солона и, по доброй воле, ни на шаг не отходя от него. Как обещал Токсарид, в одном человеке — Солоне — Анахарсис все узнал в короткое время и всем стал известен через него и уважаем всеми. "Солон хвалит" — немало значило, но и в похвале люди полагались на него как на законодателя и любили тех, кого Солон объявлял достойными, и верили, что эти люди — лучшие. Наконец, Анахарсис, включенный в число граждан, единственный из варваров был посвящен в мистерии, если следует доверять Теоксену, который об этом рассказывает. И я думаю, Анахарсис так и не вернулся бы в Скифию, если бы не умер Солон.
9. Не думаете ли вы, однако, что пора уже привести мои слова к цели, чтобы не остался рассказ без головы и не ходил вокруг да около? Пора, наконец, вам узнать, чего ради Анахарсис из Скифии вместе с Токсаридом прибыли сейчас в моем повествовании в Македонию вместе с старцем Солоном из Афин. Итак, я заявляю, что со мною самим случилось почти то же, что и с Анахарсисом. Но, ради Харит, не гневайтесь на меня за уподобление, за то, что сравнил я себя с человеком царского рода. Во-первых, и Анахарсис ведь тоже варвар, и никто не сможет сказать, будто мы, сирийцы, хуже скифов. Я совсем не по царственному происхождению сравниваю себя с Анахарсисом, а вот почему: когда я впервые приехал в ваш город, я был сразу поражен, увидев величие и красоту его, множество граждан и, вообще, всю мощь и весь блеск города, — был поражен до того, что долго пребывал в изумлении перед всем этим и не мог надивиться, испытывая то же, что чувствовал тот молодой островитянин перед дворцом Менелая. Да, таким и должно было быть состояние моего духа при виде города, который достиг высшего расцвета и, по слову известного поэта, Благами всеми процвел, коими город цветет…
10. Находясь в таком положении, я стал раздумывать: что же мне теперь делать? Выступить перед вами с моими произведениями давно было у меня решено. Ибо перед кем же еще мог бы я выступить, если бы, не произнеся ни слова, миновал такой город, как этот? И я начал — не скрою от вас всей правды — разузнавать, какие здесь граждане считаются влиятельными, к кому обратиться, кого избрать покровителем, чтобы во всех делах можно было воспользоваться его содействием. И вот тут-то не один человек, как Анахарсису, и притом не эллин, — я разумею Токсарида, но многие, лучше сказать — все в один голос, и только в разных выражениях, стали говорить мне: "Чужеземец! Много честных и дельных граждан в нашем городе, и далеко не всюду ты встретишь столько хороших людей, — но в особенности два мужа выдаются у нас своими достоинствами: родовитостью и всеобщим уважением они далеко превосходят прочих, а по образованию и по силе речей их можно сравнить со славным аттическим десятком. Народное расположение к ним граничит с настоящей влюбленностью, и всегда все делается так, как они пожелают: ибо желают они того, что всего лучше для города. Про доброту этих людей и дружелюбие к иностранцам, про их способность, находясь на такой высоте, ни в ком не возбуждать чувства зависти и вызывать лишь сопряженное с любовью почтение, про их приветливость и доступность — ты немного погодя, ознакомившись, сам станешь рассказывать другим.
11. И, что всего удивительнее тебе покажется, оба эти человека одной и той же семьи, сын и отец: что касается отца, то представь себе некоего Солона, Перикла или Аристида; сын же его уже одним своим внешним видом тотчас пленит тебя, так он величествен и прекрасен какою-то особенной, мужественной красотой. Но если он к тому же молвит хоть слово, ты пойдешь за ним, словно уши твои к нему прикованы, столько красоты в том, что сходит с языка этого молодого человека. Весь город с раскрытым ртом слушает его всякий раз, когда тот выступает с речью перед народом. То же самое, говорят, испытывали в старину афиняне перед сыном Клиния, с тою разницей, что им вскоре пришлось раскаяться в любви, какой полюбили они Алкивиада, а этого юношу наш город не только любит, но почитает достойным уважения. И вообще в нем одном — благо народа нашего, и великая для всех граждан польза — в одном этом человеке. И если юноша сам и отец его примут тебя и сделают своим другом — весь город на твоей стороне; им стоит сделать знак рукой, — только знак, — и успех твой вне всяких сомнений".
Так говорили все, — клянусь Зевсом, если нужно клятвой подтвердить слова мои, — и оказалось, когда я уже сам испытал на деле, что была сказана лишь незначительная доля правды.
"Не время медлить; все сомнения прочь", — как говорит кеосский поэт. Нужно поднять все паруса, все делать, все сказать, чтобы все эти люди стали моими. Ибо, если это удастся, все небо будет безоблачно, ветер — попутный, море — спокойно-волнливо и гавань близка.
15:04 13.12.2016
Странные этические нормы были у древних. Бросить жену и маленьких детей ради чужой, сомнительной мудрости. И это не очень то осуждается. Впрочем, Токсарид не единственный, кто так поступал. Семеон-столпник поступил примерно так же, только не в Афины поехал, а залез на столб. И ничего, до сих пор у христиан в святых числится.
15:07 13.12.2016
А я просто шире на это смотрю.Скифия и скифы уже не в таком образе предстают,как о них писал Блок.Где эти "раскосые и жадные глаза" диких азиатов?Напротив,есть города,скифы путешествуют,набираются знаний по самым прогрессивным методам.
15:51 13.12.2016
То,что Токсарид освоил эллинский язык,не вызывает сомнений.Анахарсис быстро освоил эллинский тоже.Но,между собой они говорили на каком-то одном не эллинском языке.Что за язык?Какой-то диалект скифского? Сами имена,Токсарид.Анахарсис-к какому языку из современных ближе? А вот еще имена скифов-Савлий(брат Анахарсиса),Идантирс(племянник Анахарсиса),Гнур(отец Анахарсиса и Савлия),Лик(их дед),Спаргациф(их прадед),Кадуид,Давкет.
16:52 13.12.2016
А куда же подевались киммерийцы? Частично ассимилировались.Частично эмигрировали.Их потомки живут в районе города Синоп,бывший греческий полис Синопа.
17:21 13.12.2016
MESSEMBRIN (MESSEMBRIN) писал(а) в ответ на :
> > А куда же подевались киммерийцы? > Частично ассимилировались.Частично эмигрировали.Их потомки живут в районе города Синоп,бывший греческий полис Синопа.
В "Велесовой книге" часто упоминаются кимры как одни из предков славян.
17:31 13.12.2016
Ну,ведь не все киммерийцы эмигрировали! А вот еще интересные факты.Матерью Анахарсиса считается гречанка из одного из полисов в Причерноморье.Античные авторы говорят,что браки между греками-переселенцами и местными скифскими племенами были в порядке вещей.А значит,что в крови скифов течет и греческая кровь. Есть легенда,приведенная Геродотом по-моему,что царские скифы породнились с прибывшими на берега Меотиды амазонками.И отколовшись от основного племени создали новое-савроматы(сарматы).таким образом выходит,что царские скифы и сарматы-из одного корня,и являются близкородственными племенами. И,таким образом,у меня возникает гипотеза,что сарматы не столько вытеснили скифов,сколько перехватили политическое первенство!
17:51 13.12.2016
А вот как забавно Скифия напоминает о себе через тысячелетия! Дело в том,что грифоны у скифов считались чуть ли не самыми священными животными.
Герб Севастополя, утверждённый в 1893 году. Серебряный грифон на красном щите, увенчанном древней царской короной, над которой – Двуглавый Императорский орёл. Головка грифона очень похожа на головы орла. Один к одному. От внимания ускользает одна деталь. В русской традиции – драконы многоглавые, в отличие от, например, китайской или японской.
Для русских, начиная с их сказок, как-то привычно, что драконы многоглавые. Это отличительная черта русских драконов. Двуглавый орёл, поэтому воспринимается также естественно в народе. Просто, драконья птица, ничего удивительного. И у грифона такая же голова. В мире встречаются изображения существ, которых тоже называют грифонами, но головы у них другие, похожие на голову льва, собаки или даже кабана. То другие существа. А этот, на гербе, – русский грифон.
Символ Корсуня, так, по русским летописям, называли город, который теперь Севастополь. Есть сведения, что называли этот город Хорсунь, от имени Бога Хорс, неизвестного на берегах Днепра до Русичей. Исследователи связывают этимологически имя Бога с «хорошим», в противовес «плохому». Грифон символизирует бдительность и справедливость, скорое возмездие за плохое. Гриф секретности тоже этимологически имеет отношение к грифону.
Существо гриф тоже есть. У него, в отличие от грифона, две лапы. Иногда это существо называют Василиском, и оно наводит, или наводило, ещё больше страха, чем грифон. Сохранились древнегреческие, римские, европейские средневековые, есть и современные, тексты, описывающие всякие кошмары при встречах с грифонами и василисками. Правда, встречи эти не бескорыстны. В основном, с ними встречаются при попытках похитить охраняемые ими сокровища.
Василиск и грифон – родственники. Оба – крайне проницательны, бдительны, умны. Они знают правду. Оба имеют власть вершить справедливое возмездие, скорое и неотвратимое. Во истину, они вселяли в некоторых ужас. А вот на Руси, а ещё раньше в Скифии, их не боялись. Геродот узнал о грифонах от скифов и написал о них в своей «Истории». Грифоны охраняли золото скифов в горах. Алмазы, жемчуг тоже были под их охраной.
Русский жемчуг давно привлекает внимание западных и восточных коллекционеров. На Руси из него делали не только везде известные однообразные ниточки ожерелий, но умели с ним обращаться так, что он начинал мерцать как в глубине вод. Интересно, что до революции 1917 года жемчужный женский головной убор хранился в деревнях в каждой семье, даже очень бедной. Его передавали по наследству от матери к дочери, благословляя на хранение семейного очага.
Грифоны и Василиски заинтересовали Геродота ещё по одной причине. Дело в том, что этим существам была ведома страна-мечта для греков – Гиперборея. Скифская тайна. Жители этой страны не испытывали страданий. Борей – Бог северного ветра у греков. Они представляли его длинноволосым, бородатым, суровым. От скифов его отличают крылья. И жил этот Бог, по мнению греков, там, где в воздухе летает много белых перьев.
Скифская одежда очень отличалась от греческой. Греки объясняли это холодом, царившем в их землях. Таком, что замерзало море, и скифы пересекали его на…, здесь Геродот пишет, вероятно, о санях. Но Гиперборея была для изнеженных теплом греков – мечтой. Там жила справедливость. И грифоны и василиски, конечно же, тогда тоже должны быть там.
Рельефные изображения грифов и грифонов довольно часто встречаются на внешних стенах русских церквей или в росписях древних соборов. Есть изображение грифона в верхней части знаменитой резной деревянной колонны из Новгорода Великого, датируемой началом XI века. Образ грифона всё время присутствует в символике Поморья. От поморов изображение грифона унаследовала немецкая геральдика. Грифы и грифоны любят воду и горы. В официальной символике Поморья есть изображения грифа с рыбьим хвостом.
На старом гербе города Керчи, одном из самых древних гербов Российской империи, – на золотом фоне чёрный грифон. Но чаще встречается изображение, как на фамильном гербе Романовых, очень схожее с тем, что на историческом гербе Севастополя. Изображение грифа на древних Новгородских монетах, или на печати и монетах при Иване Грозном похожи на те, которые и сейчас можно увидеть на некоторых русских старых церквях, например, в Переделкино.
Такие же фигурки можно встретить на резьбе обычных деревенских изб в России, в узорах народных вышивок. Грифон связан с русской культурой не только через Знать, в геральдических символах, но и через быт простого народа. Существа эти вездесущи, и проникают жизнь русских всех сословий. Древняя русская этика – жить по совести. Справедливость свыше, быстро и неотвратимо, пресекающая зло.
Грифы и грифоны, существа, ясно различающие истину, проницательные и бдительные хранители сокровищ и тайных знаний, имели право на месть. Поэтому их боятся до сих пор. По интернету гуляют жуткие рассказы о зловещем влиянии грифонов на русских царей, с древности до наших дней. Делаются мрачные предсказания. Авторы подзабыли народную пословицу: что русскому хорошо, то немцу смерть.
17:55 13.12.2016
18:08 13.12.2016
И вот у меня возникает еще одна гипотеза-как на самом деле проходило принятие христианства на Руси! А не было никакого выбора в пользу западного христианства,или иудаизма,или мусульманства!Учитывая вековые связи Скифии с Элладой,вариант и был всего один!Вслед за греками Русь тоже приняла христианство по византийскому образцу.
14:49 14.12.2016
MESSEMBRIN (MESSEMBRIN) писал(а) в ответ на :
> > И вот у меня возникает еще одна гипотеза-как на самом деле проходило принятие христианства на Руси! > А не было никакого выбора в пользу западного христианства,или иудаизма,или мусульманства!Учитывая вековые связи Скифии с Элладой,вариант и был всего один!Вслед за греками Русь тоже приняла христианство по византийскому образцу.
19:37 14.12.2016
Обнаружился еще более древний источник,чем Аристей!! Арктин Милетский,8-ой век до нашей эры.Поэма-"Эфиопиада". Там впервые упомянут остров Ахилла,он же Левки,он же Белый,он же Фиодиси. Сейчас называется остров Змеиный.Тот самый,напротив устья Дуная!
11:41 15.12.2016
MESSEMBRIN (MESSEMBRIN) писал(а) в ответ на :
> Просто, драконья птица, ничего удивительного.
Это не так. В мифологии (не только русской, но и общемировой ещё с Древнего Египта) птица и змей антагонисты. Орёл - символ царственной власти.
MESSEMBRIN (MESSEMBRIN) писал(а) в ответ на :
> Есть сведения, что называли этот город Хорсунь, от имени Бога Хорс, неизвестного на берегах Днепра до Русичей. Исследователи связывают этимологически имя Бога с «хорошим», в противовес «плохому»
Слова "хороший" и "плохой" в русском языке стали антонимами довольно поздно, уже в христианское время. Изначально, Хорс - солнце, затем языческий бог солнца, покровитель земледельцев. Хороший - сперва означало солнечный, солнечный день, потом стало хорошим вообще. Надеюсь, Вы знаете, что слова крестьянин и христианин имеют разное происхождение. Христианин - от имени Христа, а откуда крестьянин? Земледельцы, поклонники Хорса назывались хрестьянами. Кстати, символом Хорса был крест. Поэтому христианство относительно легко легло на русскую землю, сопротивлялись поклонники других языческих богов. Но для различения фонема "х" в слове хрестьянин озвончилась до "к" в слове крестьянин, а само слово стало означать просто земледельца.
19:44 15.12.2016
Птица - Сирин. Аналог египетского Феникса, но не только. Вокруг Сирин очень много было легенд.
Змей - Скипер. Живет под землей, источник природных бедствий. Что-то вроде мировой энтропии. Кстати, на гербе России до сих пор он есть. Его поражает копьем Перун. Христиане упорно называют его Георгием-победоносцем, но к Георгию это изображение отношения не имеет.
23:09 15.12.2016
Загадка Иордана Ознакомиться с тем,кто такой Иордан(Иорнанд) можно здесь:
И вот он пишет:"Дарий,царь персов,сын Гистаспа,пожелал сочетаться браком с дочерью Антира,короля готов,просил он этого и в тоже время опасался,как бы не отклонили они его пожелания.Готы,презрев родство с ним,оставили его посольство ни с чем.Отвергнутый,он воспламенился обидой и выставил против готов войско из 700 тысяч вооруженных воинов,он стремился отомстить за свой позор общественным бедствием".
Это как понимать?Ведь вроде как Дарий 1-й начал войну со скифами в 512 году до нашей эры.А царем скифов был Идантирс(по Иордану-Антир,тут совпадает).При чем тут готы?
