>>> александр74мар (александр74мар) писал (а) в ответ на сообщение: >>>> AAA1111 (AAA1111) писал (а) в ответ на сообщение: >>>>> Почему в России так мало оправдательных приговоров, а судебная машина не реформируется? >>>> где то больше...?
>>> Вот что за вопрос отрил хорошнго человека? >>> У вас по-ли в подъезде, так в америке ещё и с.т.
>>> А проблема эта есть- пацаны сидят ни за что. Можно канеш прокурора включиь и назвать статью, рылом поганым назвать чела преступником,, собрать кодлу пропандистов,,, quoted3
>>У меня телефон пропал....
>> Именно в подъезде.... >> Так ведь нашли....... quoted2
>Так я никогда русский-российский народ плохими словами не называл. > Я сам телефон протухал и мне (брату посл. звонок) отдали, причём был узбек-дворник. quoted1
У меня сестру повесили...... .................... Было дело.....
> Об этом Владимир Ворсобин поговорил в эфире Радио «Комсомольская правда» с бывшим судьей Сергеем Пашиным. > > > > Об этом Владимир Ворсобин поговорил в эфире Радио «Комсомольская правда» с бывшим судьей Сергеем Пашиным. > > - почему наша судебная система становится все жестче? > > — На самом деле ее жесткость уменьшается из года в год. Количество приговоров > к реальному лишению свободы заметно сократилось. Думаю, астрономическое > количество зэков, которое было в прошлые годы, уже государству не нужно. Нет > гигантских проектов, как, например, рытье каналов или колымские рудники. > Очевидно, система смягчается. Да и ФСИН захлебывается. Трудно обеспечить > работой всех заключенных и те висят бременем на бюджете. > Но система проявляет жесткость, если речь идет о тяжких преступлениях, в > особенности — в делах, которыми занимались спецслужбы. Поскольку судьи — > сами в большинстве выходцы из карательных органов, они симпатизируют > правоохранительной системе. Хотя спросите у любого из них, он скажет, что > уровень следствия у нас ниже табуретки. > > - Но если «ниже табуретки», что мешает судье это заметить? > > — К сожалению, у нас проблема с проверкой заявлений подсудимых. Например, > заявлений о пытках. Когда судья поручает прокурору их проверить, то у > последнего нет для этого ни сил, ни власти. Он перепоручает следователю. А тот > и дело-то «раскрыл» именно потому, что получил признание под пытками. > Иногда следователей вызывают на процесс и спрашивают, пытали или не > пытали. Я видел одно такое дело: адвокат задает следователю вопрос: если бы > вас пытали, вы бы в этом признались? Следователь стушевался, закричал, > дескать, не имеете права такие обидные вопросы задавать. Судья вопрос снял. > Но, по сути-то, адвокат прав. Как можно основывать вывод, что пыток не было, > на показаниях потенциальных истязателей? > > - Но судья разве бездушная функция? У него же есть представление о добре, зле, > справедливости? > > — Откройте кодекс профессиональной этики судьи. При выносе решения тот > должен руководствоваться общечеловеческими представлениями о морали > лишь в том случае, если кодекс этики не дает ответа на интересующий его > вопрос. Судья человеческое должен отставить в сторону. Как напутствуют > присяжных, например: «Вы оставьте жалость, оставьте все эти человеческие > эмоции». > > - Это возможно? > > — Нет. Но судьи пытаются абстрагироваться от человеческого в себе еще по > одной причине. Есть четкий статистический посыл от Верховного суда — если вы > кого-то оправдали, то шансы на отмену такого приговора высшей инстанцией > составляют треть. Если вы кого-то осудили, то шансы на отмену — меньше 1 > процента. То есть больше, чем в тридцать раз судья рискует, если он > оправдывает. А судья, как и всякий человек, хочет карьеры. > > - Но когда у обвиняемого на теле следы пыток, как в деле «Сети», судья же > понимает — перед ним, возможно, невиновный человек. > > — Закон говорит, что применение пыток означает признание доказательств > недопустимыми. И предполагает уголовное преследование тех, кто пытал. Но > сейчас суд не имеет права возбудить уголовное дело. Даже если факты пыток > вскрылись, судья может лишь (и я это делал), написать частное определение или > постановление. Обычно на это приходит формальный ответ: обсудили на > коллегии или на заседании личного состава. Спасибо, мол, вам за сигнал. > > - Но судьи ведь понимают, что к чему… > > — Догадываются, конечно. Помню на одном заседании милая женщина > прокурор, когда ей говорили про пытки, на ушко прошептала: «Сергей > Анатольевич, если не побить, кто же признается?» То есть, если следствие не > умеет искать доказательства, то на признание вся надежда. И если человек, не > дай Бог, однажды признался или написал так называемое добровольное и > чистосердечное, он себя погубил. Так устроена система. > > - Система позапрошлого века? Или 30-х годов прошлого? > > — В позапрошлом веке была великая судебная реформа. Подсудимый приходил в > процесс, не связанный своими показаниями на следствии. Он давал их в суде. А > в прошлом веке — да. Как пел Высоцкий: «Вы, как вас там по именам, вернулись к > старым временам». Пытка — удел инквизиционного процесса. Когда «признание > — царица доказательств». > Количество заключенных в России и СССР > > - Правозащитники говорят еще об одном конфликте интересов. Заявления > граждан о пытках, применяемых к ним оперативниками, поступают > следователям. Но именно опера, «люди с земли», раскрывают следователю все > дела, и тот им обязан. Ведь у Следственного комитета нет своей оперативной > службы. Поэтому, получается, следствие позволяет полиции пытать по-братски… > > В нашей системе участь человека порой даже не судом определяется. И даже не > следователем. И, как ни странно, даже не опером. А агентом. Когда вы читаете > некоторые уголовные дела, вы не понимаете, почему именно на этого человека > вышли. Почему задержали именно его? Почему получили от него добровольное > и чистосердечное признание? И почему дальше он привлечен как обвиняемый? > Это работа агентуры. > И потом, у нас есть много вещей, которые сильно похожи на западные, но > работают по-другому. В западных странах, например, в СИЗО запрещено вести > оперативно-розыскную работу по уголовным делам. А у нас забыли запретить. В > итоге пресс-хаты, не в таком, конечно, безобразном виде, как при СССР, но > сохранились. И возможность оперов воздействовать на обвиняемого — тоже. > > - Почему жестокий приговор часто получают случайные люди? Например, в > Ростове-на-Дону дали 6,5 лет молодым людям за пикет в защиту погорельцев… > > — Если человек себя «подставляет», то может стать объектом разработки. Среди > важнейших ее методов — внедрение агентов и использование провокаторов. > Тайная полиция всегда этим грешила. Достоевского, например, приговорили к > казни за пустяковые разговоры. В обвинении, кстати, тоже шла речь о планах > свергнуть власть Николая I. По этому делу трех человек привязали к столбам > возле вырытых могил и разыграли сцену с монаршим милосердием. Прискакал > фельдъегерь и всех помиловал. > Или другой, уже современный случай — в Питере обвинялись двое человек в > подготовке покушения на тогда еще губернатора Валентину Матвиенко. Дело > безобразное, там уши провокаторов выглядывали. Но силовиков сдержал суд > присяжных, который этих людей оправдал. > А по делу «Сети», замечу, суда присяжных не было. Дело рассматривал военно- > окружной суд. Конституция, кстати, запрещает чрезвычайные суды. Но если во > всей гигантской стране только четыре суда могут разбирать подобные дела и > все они — без присяжных, можно ли говорить, что норма о запрете «чрезвычаек» > действует? > > - А что у нас в России случилось такого чрезвычайного, что нужны такие > приговоры? > > — Это уже вопрос к политикам, не ко мне. > > - Часть граждан считает, что излишняя жестокость не повредит. Потенциальным > террористам ясно надо дать понять — с ними поступят жестко. Так общество > чувствует себя в большей безопасности. > > — Общество может себя чувствовать в безопасности, когда кого-то наказали или > казнили, но это не значит, что оно от этого стало безопаснее. > Нашему народу свойственна тяга к справедливости. И когда нарушается > справедливость, нарушается не только правопорядок, но и порядок, > установленный высшими силами. По сути, это разновидность «ссучивания» > нации. > > - Извините, ссучивания? > > — Термин блатной. В тюремном мире означает ситуацию, когда воров в законе, > например, заставляют действовать в интересах администрации. Но я имею в > виду другое. При царе беглым каторжанам помогали. Клали у дома хлеб. Хозяин > не выходил к каторжнику, но тот знал, где найти еду. Советской власти удалось > эту традицию уничтожить. Когда людей заставляют кричать «Распни его!», когда > говорят — вот мы накажем кого-то, пусть и не по делу, но зато все убоятся. Это и > есть форма растления людей. > > - Есть ли у судейского корпуса профессиональная… не то, что этика, а гордость, > что ли? И когда кто-то выносит скандально-жестокие приговоры, не боится ли > он потерять репутацию? > > — Скорее, наоборот. Плохая репутация связана с коррупцией. Судьи в своей > среде обычно осуждают тех коллег, кто склонен к поборам. И в Москве, кстати, > руководство под этими лозунгами начинало чистку судейского корпуса, когда > Ольга Александровна Егорова стала председателем Мосгорсуда. > А жесткие приговоры, скорее, служат авторитету судьи. Тем более если ему > угрожали и его охраняют, это идет ему на пользу. Если судья вынес жесткий > приговор, значит, он не коррупционер, а человек праведный, но суровый. > > - А тот, кто либеральничает с обвиняемыми, а то еще и оправдывает, попадает > под подозрение? > > — Да. Мне кричала председатель нашей квалификационной коллегии: почему > судья заботится о преступниках? Меня тогда уличили в тяжком > правонарушении. Я велел освободить из-под стражи больного туберкулезом, > который выкашливал с кровью легкие. И послал свою секретаршу, дал ей денег > на такси, чтобы она в пятницу (чтоб обвиняемого не держали до понедельника) > отвезла мое определение. И его освободили. > > - Он был преступником? > > — Да-да, мне так и сказали — я забочусь о преступниках, а это судье не подобает. И > вообще, зачем я его освобождаю, раз он бациллоноситель. Человек, слава богу, > остался жив. Я ответил коллегии — за его преступление нет смертной казни. > Кроме того, виновен он или нет — пока неизвестно. На квалификационной > коллегии тогда сильно удивились! > > - Но он был преступником? > > — Да. И я его в итоге осудил. Но наказание было условным. Человек прошел курс > лечения от туберкулеза, который был уже на последней стадии, и остался жив. И > матушка его меня сильно благодарила, била поклоны… В любом случае, если > судья у нас проявляет либерализм, оправдывает кого-то, карьера его, как > правило, заканчивается. И дел серьезных ему не дают. Он сидит на мелочевке. > > - То есть зарекомендовавшему себя судье дают одни дела, а неблагонадежному > — другие? Хотя я слышал о международном опыте, когда дела по судьям > распределяет компьютер. > > — Нашим уголовно-процессуальным законом тоже предполагается компьютер. > Но фактически председатель суда лучше знает — кому дать дело. > > - Может ли общество добиться справедливости по конкретным приговорам, как > это было по делу журналиста Голунова, обвиненного в хранении наркотиков? > > — Общество может возражать, но решение принимает не оно. Если бы на эти > дела распространялся суд присяжных, как до 2008 года, то общество могло бы > сказать «нет». При малейших сомнениях в пытках подсудимые, скорее всего, > были бы оправданы. Не зря же Верховный суд запрещает в присутствии > присяжных говорить о пытках. Но присяжные догадываются. И тогда следуют > оправдательные приговоры или со снисхождением. Скажу так — пусть ваши > читатели, если их заботит наша судебная система, при вызове в суд присяжных, > не уклоняются. У меня спрашивают: а что мне будет, если я не пойду? Ну, > совесть замучает. > > - Уже мучает. Приходило мне письмо с предложением стать присяжным… > > — А чего в соцсетях тогда писать?! В суде можно написать в опросном листе: не > виновен, не доказано, заслуживает снисхождение. А в соцсетях считают — > сколько лайков-дизлайков. И, конечно, надо требовать реальной судебной > реформы. Например, чтобы в комиссии, которая разбирает кандидатуры на > должности председателей судов, силовиков не было. > А то ведь сейчас перед назначением силовики обсуждают кандидатуры судей и > говорят: этот много оправдывает, есть сомнения. Или просто: мы против. И все. > Карьера судьи закончилась. > > - Вы как автор многих действующих законов, связанных с судебной системой, > что предложили бы государству поменять в первую очередь? > > — Установил бы суд присяжных в делах, где общество и власть сомневаются друг > в друге. В делах, например, связанных с бизнесом или интересами спецслужб. > Кроме того, присяжные важны в процессах о необходимой обороне. Во многих > странах в конституциях прописано: если в деле заинтересовано государство, то у > гражданина есть право на присяжных. Обвинения в терроре, диверсии, > шпионаже — только через них. > Ну и, наконец, если бы мировые судьи, которые ведут почти половину > уголовных, 70% гражданских дел и 95% административных, избирались > населением, то они бы чувствовали себя ответственными не перед хозяйкой > Медной горы — председателем облсуда, а перед людьми. В царской России, > кстати, были почетные мировые судьи, которые могли не иметь высшего > образования. И они пользовались доверием населения. > > - Но выборы можно купить. > > — Даже царь-батюшка не смог ввести единообразие во всей империи, когда > проводил судебную реформу. Так что надо пробовать, оценивая, в каких > регионах коррупции больше, в каких — меньше. > > - Но реформа увеличит число оправдательных приговоров, а власть, похоже, > желает, чтобы суды были жесткие. > > — Смотря что считать властью. Если карательные органы, то да — они, наверное, > желают. Они у нас огромные. Их численность сравнима с армейскими. И под > такое количество следователей и дознавателей нужны преступники. Система > добывает из народа ровно столько злодеев, сколько ей надо. Она сама себя > кормит, воспринимая зачастую народ как добычу. А суды эту систему > обслуживают. Отсюда жесткие приговоры, отсюда — отсутствие оправданий. > Власть карательных структур должна быть уравновешена независимым судом. И > если это так происходит, то, как было при царе, в государстве образуется > судебная республика. Интересный, кстати, феномен. Количество > оправдательных приговоров суда присяжных достигали 40%. Это был > своеобразный ответ жандармам. Вы фальсифицируете доказательства, пытаете > людей. А мы будем их оправдывать. > > - Жесткий приговор по делу «Сети» оправдывают вынужденной борьбой > государства с радикалами. Дескать, за такими экстремистами идет охота по > всему миру, особенно в США. Никому не хочется окунуться в очередную > революцию и погромы. > > — Что ж, власть может быть жесткой, но она должна быть справедливой. Да, в > США могут быть очень жесткие приговоры по делам радикалов. Но там у них > есть право на суд присяжных. > > - Нужна ли вообще государству судебная реформа? > > — Разговоры о ней идут с 1991 года. Действует Концепция судебной реформы, но > ее исполнение саботируется. Не столько государством, сколько огромным > влиянием карательной системы. > Наше государство давно могло бы понять, что диктат — это затратно и > невыгодно. А правовое государство — это то, что обеспечивает реальную > стабильность. > > - Только когда это будет. > > — «Только вот жить в эту пору прекрасную…» (улыбается) Но я рассчитываю. > Почитал тут русские поговорки о суде и нашел добрую: «Суди меня палата > губернская, а не баба деревенская». Печально, что все остальные поговорки > плохие. > > ИЗ ДОСЬЕ «КП» > > Сергей ПАШИН окончил юрфак МГУ. В 1992 году — глава отдела судебной > реформы правового управления Президента РФ. С 1996 по 2001 год — судья > Московского горсуда. Дважды лишался статуса, но его восстанавливали в > должности. Профессор кафедры судебной власти Высшей школы экономики. > Автор восьми законопроектов, ставших законами. Главный инициатор > внедрения суда присяжных. > > https://www.ufa.kp.ru/daily/27092/4165685/ > > И в самом верху вот такой комент к этой статье: > Мы в 91 году СССР свой развалили. В 92 всю общенародную собственность раздали. В 93 году ВС расстреляли (больше 150 убитых, среди которых очень много молодых ребят!!!). В Чечне сколько народу погибло! В ЛДНР люди гибнут! По сравнению с этим «сеть» — бесконечно малая высокого порядка. > То есть типа, в стране столько ужасов и проблем, что про пытки и посадки невиновных людей даже переживать не надо. Подумаешь мелочь какая. > Вот только когда такого комментатора самого под пытки отправят, а потом на зону, или его сына, то он сразу совсем по иному запоёт. > > Вот ещё есть старая (2008 года) тема с одного компьютерного форума: > https://forum.ixbt.com/topic.cgi?id=54:54611 > > Называется: > "0,8% оправдательных приговоров в России, а что у других и почему?" > > На второй странице обсуждения там есть такие слова: > Вы еще бы про самостоятельность следователя пошутили. > С этого у нас в России все и идет. Сначала следователь ведет дела по указке, по том суды, а в результате не право, а как прикажут или какие общие установки дадут. > Нет у нас независимых судов, за большой процент оправдательных дают председателям и судьям судов по шапке не хило и в кассации отменяют все оправдетельные подряд, где доказательств вообще нет (именно не недостаточно, а нет вообще) плавают такие дела в судах по несколько лет с первой инстанции с оправдательным в кассацию, там отмена и на новое рассмотрение, пока не попадет к судье у кого рука не дрогнет ни на чем осудить человека. Понятно. что реальные сроки по таким делам не дают, но все равно даже мне адвокату страшно становится иногда от такого в наше «просвященное, гуманное и демократичное» время. А как таким клиентам объяснить, что это принято так в наших судах, что не он один такой везде так в России. Люди то фильмов насмотрелись, типо час суда, где обвинение отказывается от обвинения в зале суда, нет такого на практике, запрещено негласно вопреки закону. > Не надо тут обманывать людей, нет у нас нормального правосудия и вляпаться по самое немогу может каждый. > > Вор должен сидеть в тюрьме — и неважно, как он туда попадет. А учитывая то, что честных у нас нет — то все верно. > > Вообще-то таковых людей в нашем обществе нет. Кто-то приворовывает на заводе, кто-то ворует интеллектуальную собственность, кто-то просто рядом стоял, а кто-то о чем-то догадывался, но не сообщил. Вот недавний случай — про изнасилование и убийство девушки, на глазах у целого подъезда. Т. е. любого можно посадить, а реальные причины уж найдуться. Так и живем. > > А ближе к концу обсуждения, на 4-й странице вот такие слова: > Задача правосудия — не наказание за преступление, а поддержание в обывателе страха по поводу возможных его незаконных действий. То есть, грубо говоря, есть мнение, что невиновных в России нет. Все преступники. > И значит сажать можно кого захочешь, а дело просто сфабриковать, или выжать признание под пытками. > Тем более, что главная задача системы, это запугивать. > И нечего кого-либо жалеть, ведь все преступники. > > Получается, что система просто старается хватать первых попавшихся, или мордой не понравившихся, или удалых конкурентов, и сажать их за решетку. > И делать это в весьма большом количестве, чтобы было достаточно для запугивания остальных. > > И вот ещё интересная цитата с последней страницы того форума: > принцип презумпции невиновности ведь фактически означает, что лучше не наказать виновного, чем осудить невиновного. > А если у нас на самом деле действует принцип виновности (а не невиновности), то получается, что власть считает, что лучше даже осудить невиновного, чем не наказать виновного. > > Но каков результат таких методов? > Преступлений что-то намного меньше не стало. Особенно в сравнении со странами с гуманной правоохранительной системой. > А вот отношение народа к государству у большОй части население этим сильно испорчено. > Каждый невинно осуждённый (да ещё и попавший при этом под пытки) превращается в большого врага для такой власти, и с большой вероятностью он настроит так и большинство своих родственников и друзей, и вообще везде где сможет будет трезвонить о том, в каком ужасном государстве мы живём.
> > Так имеется ли смысл в такой системе, в таких методах государства? > Думаю, что нет. quoted1
По моим словам? Вы что-то путаете. Если за преступление зачастую сажают невиновных, получая признания под пытками, то значит настоящие преступники по этим делам остаются на свободе.
>>> Свободомыслящий (bardakar38) писал (а) в ответ на сообщение: >>>> александр74мар (александр74мар) писал (а) в ответ на сообщение:
>>>>> AAA1111 (AAA1111) писал (а) в ответ на сообщение: >>>>>> Почему в России так мало оправдательных приговоров, а судебная машина не реформируется? >>>>> где то больше...? quoted3
>>>> У вас по-ли в подъезде, так в америке ещё и с.т. >>>> А проблема эта есть- пацаны сидят ни за что. Можно канеш прокурора включиь и назвать статью, рылом поганым назвать чела преступником,, собрать кодлу пропандистов,,,
>>> У меня телефон пропал....
>>> Именно в подъезде.... >>> Так ведь нашли....... quoted3
>>Так я никогда русский-российский народ плохими словами не называл.
>> Я сам телефон протухал и мне (брату посл. звонок) отдали, причём был узбек-дворник. quoted2
>У меня сестру повесили...... > .................... > Было дело..... quoted1
Блин, собаленую. Не знаю что здесь сказать. Просто Мир тебе.
> Об этом Владимир Ворсобин поговорил в эфире Радио «Комсомольская правда» с бывшим судьей Сергеем Пашиным. > > > > Об этом Владимир Ворсобин поговорил в эфире Радио «Комсомольская правда» с бывшим судьей Сергеем Пашиным. > > - почему наша судебная система становится все жестче? > > — На самом деле ее жесткость уменьшается из года в год. Количество приговоров > к реальному лишению свободы заметно сократилось. Думаю, астрономическое > количество зэков, которое было в прошлые годы, уже государству не нужно. Нет > гигантских проектов, как, например, рытье каналов или колымские рудники. > Очевидно, система смягчается. Да и ФСИН захлебывается. Трудно обеспечить > работой всех заключенных и те висят бременем на бюджете. > Но система проявляет жесткость, если речь идет о тяжких преступлениях, в > особенности — в делах, которыми занимались спецслужбы. Поскольку судьи — > сами в большинстве выходцы из карательных органов, они симпатизируют > правоохранительной системе. Хотя спросите у любого из них, он скажет, что > уровень следствия у нас ниже табуретки. > > - Но если «ниже табуретки», что мешает судье это заметить ? > > — К сожалению, у нас проблема с проверкой заявлений подсудимых. Например, > заявлений о пытках. Когда судья поручает прокурору их проверить, то у > последнего нет для этого ни сил, ни власти. Он перепоручает следователю. А тот > и дело-то «раскрыл» именно потому, что получил признание под пытками. > Иногда следователей вызывают на процесс и спрашивают, пытали или не > пытали. Я видел одно такое дело: адвокат задает следователю вопрос: если бы > вас пытали, вы бы в этом признались? Следователь стушевался, закричал, > дескать, не имеете права такие обидные вопросы задавать. Судья вопрос снял. > Но, по сути-то, адвокат прав. Как можно основывать вывод, что пыток не было, > на показаниях потенциальных истязателей? > > - Но судья разве бездушная функция? У него же есть представление о добре, зле, > справедливости? > > — Откройте кодекс профессиональной этики судьи. При выносе решения тот > должен руководствоваться общечеловеческими представлениями о морали > лишь в том случае, если кодекс этики не дает ответа на интересующий его > вопрос. Судья человеческое должен отставить в сторону. Как напутствуют > присяжных, например: «Вы оставьте жалость, оставьте все эти человеческие > эмоции». > > - Это возможно? > > — Нет. Но судьи пытаются абстрагироваться от человеческого в себе еще по > одной причине. Есть четкий статистический посыл от Верховного суда — если вы > кого-то оправдали, то шансы на отмену такого приговора высшей инстанцией > составляют треть. Если вы кого-то осудили, то шансы на отмену — меньше 1 > процента. То есть больше, чем в тридцать раз судья рискует, если он > оправдывает. А судья, как и всякий человек, хочет карьеры. > > - Но когда у обвиняемого на теле следы пыток, как в деле «Сети», судья же > понимает — перед ним, возможно, невиновный человек. > > — Закон говорит, что применение пыток означает признание доказательств > недопустимыми. И предполагает уголовное преследование тех, кто пытал. Но > сейчас суд не имеет права возбудить уголовное дело. Даже если факты пыток > вскрылись, судья может лишь (и я это делал), написать частное определение или > постановление. Обычно на это приходит формальный ответ: обсудили на > коллегии или на заседании личного состава. Спасибо, мол, вам за сигнал. > > - Но судьи ведь понимают, что к чему… > > — Догадываются, конечно. Помню на одном заседании милая женщина > прокурор, когда ей говорили про пытки, на ушко прошептала: "Сергей > Анатольевич, если не побить, кто же признается?" То есть, если следствие не > умеет искать доказательства, то на признание вся надежда. И если человек, не > дай Бог, однажды признался или написал так называемое добровольное и > чистосердечное, он себя погубил. Так устроена система. > > - Система позапрошлого века? Или 30-х годов прошлого? > > — В позапрошлом веке была великая судебная реформа. Подсудимый приходил в > процесс, не связанный своими показаниями на следствии. Он давал их в суде. А > в прошлом веке — да. Как пел Высоцкий: «Вы, как вас там по именам, вернулись к > старым временам». Пытка — удел инквизиционного процесса. Когда «признание > — царица доказательств». > Количество заключенных в России и СССР > > - Правозащитники говорят еще об одном конфликте интересов. Заявления > граждан о пытках, применяемых к ним оперативниками, поступают > следователям. Но именно опера, «люди с земли», раскрывают следователю все > дела, и тот им обязан. Ведь у Следственного комитета нет своей оперативной > службы. Поэтому, получается, следствие позволяет полиции пытать по-братски… > > В нашей системе участь человека порой даже не судом определяется. И даже не > следователем. И, как ни странно, даже не опером. А агентом. Когда вы читаете > некоторые уголовные дела, вы не понимаете, почему именно на этого человека > вышли. Почему задержали именно его? Почему получили от него добровольное > и чистосердечное признание? И почему дальше он привлечен как обвиняемый? > Это работа агентуры. > И потом, у нас есть много вещей, которые сильно похожи на западные, но > работают по-другому. В западных странах, например, в СИЗО запрещено вести > оперативно-розыскную работу по уголовным делам. А у нас забыли запретить. В > итоге пресс-хаты, не в таком, конечно, безобразном виде, как при СССР, но > сохранились. И возможность оперов воздействовать на обвиняемого — тоже. > > - Почему жестокий приговор часто получают случайные люди? Например, в > Ростове-на-Дону дали 6,5 лет молодым людям за пикет в защиту погорельцев… > > — Если человек себя «подставляет», то может стать объектом разработки. Среди > важнейших ее методов — внедрение агентов и использование провокаторов. > Тайная полиция всегда этим грешила. Достоевского, например, приговорили к > казни за пустяковые разговоры. В обвинении, кстати, тоже шла речь о планах > свергнуть власть Николая I. По этому делу трех человек привязали к столбам > возле вырытых могил и разыграли сцену с монаршим милосердием. Прискакал > фельдъегерь и всех помиловал. > Или другой, уже современный случай — в Питере обвинялись двое человек в > подготовке покушения на тогда еще губернатора Валентину Матвиенко. Дело > безобразное, там уши провокаторов выглядывали. Но силовиков сдержал суд > присяжных, который этих людей оправдал. > А по делу «Сети», замечу, суда присяжных не было. Дело рассматривал военно- > окружной суд. Конституция, кстати, запрещает чрезвычайные суды. Но если во > всей гигантской стране только четыре суда могут разбирать подобные дела и > все они — без присяжных, можно ли говорить, что норма о запрете «чрезвычаек» > действует? > > - А что у нас в России случилось такого чрезвычайного, что нужны такие > приговоры? > > — Это уже вопрос к политикам, не ко мне. > > - Часть граждан считает, что излишняя жестокость не повредит. Потенциальным > террористам ясно надо дать понять — с ними поступят жестко. Так общество > чувствует себя в большей безопасности. > > — Общество может себя чувствовать в безопасности, когда кого-то наказали или > казнили, но это не значит, что оно от этого стало безопаснее. > Нашему народу свойственна тяга к справедливости. И когда нарушается > справедливость, нарушается не только правопорядок, но и порядок, > установленный высшими силами. По сути, это разновидность «ссучивания» > нации. > > - Извините, ссучивания? > > — Термин блатной. В тюремном мире означает ситуацию, когда воров в законе, > например, заставляют действовать в интересах администрации. Но я имею в > виду другое. При царе беглым каторжанам помогали. Клали у дома хлеб. Хозяин > не выходил к каторжнику, но тот знал, где найти еду. Советской власти удалось > эту традицию уничтожить. Когда людей заставляют кричать «Распни его!», когда > говорят — вот мы накажем кого-то, пусть и не по делу, но зато все убоятся. Это и > есть форма растления людей. > > - Есть ли у судейского корпуса профессиональная… не то, что этика, а гордость, > что ли? И когда кто-то выносит скандально-жестокие приговоры, не боится ли > он потерять репутацию? > > — Скорее, наоборот. Плохая репутация связана с коррупцией. Судьи в своей > среде обычно осуждают тех коллег, кто склонен к поборам. И в Москве, кстати, > руководство под этими лозунгами начинало чистку судейского корпуса, когда > Ольга Александровна Егорова стала председателем Мосгорсуда. > А жесткие приговоры, скорее, служат авторитету судьи. Тем более если ему > угрожали и его охраняют, это идет ему на пользу. Если судья вынес жесткий > приговор, значит, он не коррупционер, а человек праведный, но суровый. > > - А тот, кто либеральничает с обвиняемыми, а то еще и оправдывает, попадает > под подозрение? > > — Да. Мне кричала председатель нашей квалификационной коллегии: почему > судья заботится о преступниках? Меня тогда уличили в тяжком > правонарушении. Я велел освободить из-под стражи больного туберкулезом, > который выкашливал с кровью легкие. И послал свою секретаршу, дал ей денег > на такси, чтобы она в пятницу (чтоб обвиняемого не держали до понедельника) > отвезла мое определение. И его освободили. > > - Он был преступником? > > — Да-да, мне так и сказали — я забочусь о преступниках, а это судье не подобает. И > вообще, зачем я его освобождаю, раз он бациллоноситель. Человек, слава богу, > остался жив. Я ответил коллегии — за его преступление нет смертной казни. > Кроме того, виновен он или нет — пока неизвестно. На квалификационной > коллегии тогда сильно удивились! > > - Но он был преступником? > > — Да. И я его в итоге осудил. Но наказание было условным. Человек прошел курс > лечения от туберкулеза, который был уже на последней стадии, и остался жив. И > матушка его меня сильно благодарила, била поклоны… В любом случае, если > судья у нас проявляет либерализм, оправдывает кого-то, карьера его, как > правило, заканчивается. И дел серьезных ему не дают. Он сидит на мелочевке. > > - То есть зарекомендовавшему себя судье дают одни дела, а неблагонадежному > — другие? Хотя я слышал о международном опыте, когда дела по судьям > распределяет компьютер. > > — Нашим уголовно-процессуальным законом тоже предполагается компьютер. > Но фактически председатель суда лучше знает — кому дать дело. > > - Может ли общество добиться справедливости по конкретным приговорам, как > это было по делу журналиста Голунова, обвиненного в хранении наркотиков? > > — Общество может возражать, но решение принимает не оно. Если бы на эти > дела распространялся суд присяжных, как до 2008 года, то общество могло бы > сказать «нет». При малейших сомнениях в пытках подсудимые, скорее всего, > были бы оправданы. Не зря же Верховный суд запрещает в присутствии > присяжных говорить о пытках. Но присяжные догадываются. И тогда следуют > оправдательные приговоры или со снисхождением. Скажу так — пусть ваши > читатели, если их заботит наша судебная система, при вызове в суд присяжных, > не уклоняются. У меня спрашивают: а что мне будет, если я не пойду? Ну, > совесть замучает. > > - Уже мучает. Приходило мне письмо с предложением стать присяжным… > > — А чего в соцсетях тогда писать?! В суде можно написать в опросном листе: не > виновен, не доказано, заслуживает снисхождение. А в соцсетях считают — > сколько лайков-дизлайков. И, конечно, надо требовать реальной судебной > реформы. Например, чтобы в комиссии, которая разбирает кандидатуры на > должности председателей судов, силовиков не было. > А то ведь сейчас перед назначением силовики обсуждают кандидатуры судей и > говорят: этот много оправдывает, есть сомнения. Или просто: мы против. И все. > Карьера судьи закончилась. > > - Вы как автор многих действующих законов, связанных с судебной системой, > что предложили бы государству поменять в первую очередь? > > — Установил бы суд присяжных в делах, где общество и власть сомневаются друг > в друге. В делах, например, связанных с бизнесом или интересами спецслужб. > Кроме того, присяжные важны в процессах о необходимой обороне. Во многих > странах в конституциях прописано: если в деле заинтересовано государство, то у > гражданина есть право на присяжных. Обвинения в терроре, диверсии, > шпионаже — только через них. > Ну и, наконец, если бы мировые судьи, которые ведут почти половину > уголовных, 70% гражданских дел и 95% административных, избирались > населением, то они бы чувствовали себя ответственными не перед хозяйкой > Медной горы — председателем облсуда, а перед людьми. В царской России, > кстати, были почетные мировые судьи, которые могли не иметь высшего > образования. И они пользовались доверием населения. > > - Но выборы можно купить. > > — Даже царь-батюшка не смог ввести единообразие во всей империи, когда > проводил судебную реформу. Так что надо пробовать, оценивая, в каких > регионах коррупции больше, в каких — меньше. > > - Но реформа увеличит число оправдательных приговоров, а власть, похоже, > желает, чтобы суды были жесткие. > > — Смотря что считать властью. Если карательные органы, то да — они, наверное, > желают. Они у нас огромные. Их численность сравнима с армейскими. И под > такое количество следователей и дознавателей нужны преступники. Система > добывает из народа ровно столько злодеев, сколько ей надо. Она сама себя > кормит, воспринимая зачастую народ как добычу. А суды эту систему > обслуживают. Отсюда жесткие приговоры, отсюда — отсутствие оправданий. > Власть карательных структур должна быть уравновешена независимым судом. И > если это так происходит, то, как было при царе, в государстве образуется > судебная республика. Интересный, кстати, феномен. Количество > оправдательных приговоров суда присяжных достигали 40%. Это был > своеобразный ответ жандармам. Вы фальсифицируете доказательства, пытаете > людей. А мы будем их оправдывать. > > - Жесткий приговор по делу «Сети» оправдывают вынужденной борьбой > государства с радикалами. Дескать, за такими экстремистами идет охота по > всему миру, особенно в США. Никому не хочется окунуться в очередную > революцию и погромы. > > — Что ж, власть может быть жесткой, но она должна быть справедливой. Да, в > США могут быть очень жесткие приговоры по делам радикалов. Но там у них > есть право на суд присяжных. > > - Нужна ли вообще государству судебная реформа? > > — Разговоры о ней идут с 1991 года. Действует Концепция судебной реформы, но > ее исполнение саботируется. Не столько государством, сколько огромным > влиянием карательной системы. > Наше государство давно могло бы понять, что диктат — это затратно и > невыгодно. А правовое государство — это то, что обеспечивает реальную > стабильность. > > - Только когда это будет. > > — «Только вот жить в эту пору прекрасную…» (улыбается) Но я рассчитываю. > Почитал тут русские поговорки о суде и нашел добрую: «Суди меня палата > губернская, а не баба деревенская». Печально, что все остальные поговорки > плохие. > > ИЗ ДОСЬЕ «КП" > > Сергей ПАШИН окончил юрфак МГУ. В 1992 году — глава отдела судебной > реформы правового управления Президента РФ. С 1996 по 2001 год — судья > Московского горсуда. Дважды лишался статуса, но его восстанавливали в > должности. Профессор кафедры судебной власти Высшей школы экономики. > Автор восьми законопроектов, ставших законами. Главный инициатор > внедрения суда присяжных. > > https://www.ufa.kp.ru/daily/27092/4165685/ > > И в самом верху вот такой комент к этой статье: > Мы в 91 году СССР свой развалили. В 92 всю общенародную собственность раздали. В 93 году ВС расстреляли (больше 150 убитых, среди которых очень много молодых ребят!!!). В Чечне сколько народу погибло! В ЛДНР люди гибнут! По сравнению с этим «сеть» — бесконечно малая высокого порядка. > То есть типа, в стране столько ужасов и проблем, что про пытки и посадки невиновных людей даже переживать не надо. Подумаешь мелочь какая. > Вот только когда такого комментатора самого под пытки отправят, а потом на зону, или его сына, то он сразу совсем по иному запоёт. > > Вот ещё есть старая (2008 года) тема с одного компьютерного форума: > https://forum.ixbt.com/topic.cgi?id=54:54611 > > Называется: > «0,8% оправдательных приговоров в России, а что у других и почему?» > > На второй странице обсуждения там есть такие слова: > Вы еще бы про самостоятельность следователя пошутили. > С этого у нас в России все и идет. Сначала следователь ведет дела по указке, по том суды, а в результате не право, а как прикажут или какие общие установки дадут. > Нет у нас независимых судов, за большой процент оправдательных дают председателям и судьям судов по шапке не хило и в кассации отменяют все оправдетельные подряд, где доказательств вообще нет (именно не недостаточно, а нет вообще) плавают такие дела в судах по несколько лет с первой инстанции с оправдательным в кассацию, там отмена и на новое рассмотрение, пока не попадет к судье у кого рука не дрогнет ни на чем осудить человека. Понятно. что реальные сроки по таким делам не дают, но все равно даже мне адвокату страшно становится иногда от такого в наше «просвященное, гуманное и демократичное» время. А как таким клиентам объяснить, что это принято так в наших судах, что не он один такой везде так в России. Люди то фильмов насмотрелись, типо час суда, где обвинение отказывается от обвинения в зале суда, нет такого на практике, запрещено негласно вопреки закону. > Не надо тут обманывать людей, нет у нас нормального правосудия и вляпаться по самое немогу может каждый. > > Вор должен сидеть в тюрьме — и неважно, как он туда попадет. А учитывая то, что честных у нас нет — то все верно. > > Вообще-то таковых людей в нашем обществе нет. Кто-то приворовывает на заводе, кто-то ворует интеллектуальную собственность, кто-то просто рядом стоял, а кто-то о чем-то догадывался, но не сообщил. Вот недавний случай — про изнасилование и убийство девушки, на глазах у целого подъезда. Т. е. любого можно посадить, а реальные причины уж найдуться. Так и живем. > > А ближе к концу обсуждения, на 4-й странице вот такие слова: > Задача правосудия — не наказание за преступление, а поддержание в обывателе страха по поводу возможных его незаконных действий. То есть, грубо говоря, есть мнение, что невиновных в России нет. Все преступники. > И значит сажать можно кого захочешь, а дело просто сфабриковать, или выжать признание под пытками. > Тем более, что главная задача системы, это запугивать. > И нечего кого-либо жалеть, ведь все преступники. > > Получается, что система просто старается хватать первых попавшихся, или мордой не понравившихся, или удалых конкурентов, и сажать их за решетку. > И делать это в весьма большом количестве, чтобы было достаточно для запугивания остальных. > > И вот ещё интересная цитата с последней страницы того форума: > принцип презумпции невиновности ведь фактически означает, что лучше не наказать виновного, чем осудить невиновного. > А если у нас на самом деле действует принцип виновности (а не невиновности), то получается, что власть считает, что лучше даже осудить невиновного, чем не наказать виновного. > > Но каков результат таких методов? > Преступлений что-то намного меньше не стало. Особенно в сравнении со странами с гуманной правоохранительной системой. > А вот отношение народа к государству у большОй части население этим сильно испорчено. > Каждый невинно осуждённый (да ещё и попавший при этом под пытки) превращается в большого врага для такой власти, и с большой вероятностью он настроит так и большинство своих родственников и друзей, и вообще везде где сможет будет трезвонить о том, в каком ужасном государстве мы живём.
> > Так имеется ли смысл в такой системе, в таких методах государства? > Думаю, что нет. quoted1
Судебная, правоохранительная и государственная машины могут быть приведены в соответствие с гуманной мировой практикой (выборы населением шерифов, прокуроров, губернаторов и прочих должностных лиц, имеющих отношение к отправлению правосудия) лишь нормами международного права, от которого российская власть хочет отгородиться железным занавесом конституционных поправок.
> Сергей ПАШИН окончил юрфак МГУ. В 1992 году — глава отдела судебной > реформы правового управления Президента РФ. С 1996 по 2001 год — судья > Московского горсуда. Дважды лишался статуса, но его восстанавливали в
> должности. Профессор кафедры судебной власти Высшей школы экономики. > Автор восьми законопроектов, ставших законами. Главный инициатор > внедрения суда присяжных. quoted1
Давно слежу за ним и его работами, это мой кандидат в Президенты страны.
Nataly Noimann (10507) писал (а) в ответ на сообщение:
> На каком основании суды якобы должны реформироваться и оправдывать преступников? quoted1
Не знаю. Я к оправданию преступников не призывал, и статьи об этом не приводил. Это Ваши мысли, как Вы их придумали или откуда взяли, это Вы у себя спрашивайте.
Кстати, пытки незаконны. Почему правоохранители не судят и не сажают друг друга за такие преступления? Неэффективно работают значит. Плохо работают. «Оборотни в погонах» и тому подобные (работники психиатрии в том числе) занимающиеся пытками преступники продолжают гулять на свободе. И занимать важные государственные должности.
Nataly Noimann (10507) писал (а) в ответ на сообщение:
>> На каком основании суды якобы должны реформироваться и оправдывать преступников? quoted1
Натали, девочка, суды не должны оправдывать преступников, они должны судить по закону. Но вот если по закону, без подлогов и пыток, то должно увеличится количество оправдательных приговоров. А что должен нести оправдательный приговор? Не только освобождение и компенсацию обвиняемому, но и наказание всех людей причастных к следствию.
> AAA1111 (AAA1111) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Сергей ПАШИН окончил юрфак МГУ. В 1992 году — глава отдела судебной >> реформы правового управления Президента РФ. С 1996 по 2001 год — судья >> Московского горсуда. Дважды лишался статуса, но его восстанавливали в quoted2
>
>> должности. Профессор кафедры судебной власти Высшей школы экономики.
>> Автор восьми законопроектов, ставших законами. Главный инициатор >> внедрения суда присяжных. quoted2
> > Давно слежу за ним и его работами, это мой кандидат в Президенты страны. quoted1
> Nataly Noimann (10507) писал (а) в ответ на сообщение:
>>> На каком основании суды якобы должны реформироваться и оправдывать преступников? quoted2
> > Натали, девочка, суды не должны оправдывать преступников, они должны судить по закону. Но вот если по закону, без подлогов и пыток, то должно увеличится количество оправдательных приговоров. > А что должен нести оправдательный приговор? Не только освобождение и компенсацию обвиняемому, но и наказание всех людей причастных к следствию. quoted1
Должны быть суды, в том числе, выигранные у госу-ва. Даже в США ежегодный процент судов такого плана А в России невозможно такой суд выиграть.