Китай вводит ввозные пошлины в размере 25, 20 и 10 процентов на различные группы американских товаров. Новые торговые ограничения вступят в силу 1 июня. Они затронут американский экспорт на 60 миллиардов долларов. Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на заявление Министерства финансов КНР.
Согласно этому решению, пошлины в 25 процентов вводятся на 2493 наименования товаров, пошлины в размере 20 процентов — на 1078 наименований, в размере 10 процентов — на 974 категории товаров. Еще около 595 наименований товаров будут, как и прежде, облагаться пошлинами в 5 процентов.
Пекин принял решение о повышении пошлин после того, как аналогичное ограничение в отношении китайских товаров ввели Соединенные Штаты. Кроме того, в Вашингтоне выразили готовность начать процесс повышения пошлин на весь оставшийся импорт из Китая. Он оценивается в 300 миллиардов.
США с 10 мая увеличили пошлины на китайскую продукцию на сумму 200 миллиардов долларов с 10 до 25 процентов. Соответствующее решение в Вашингтоне приняли на фоне того, что Пекин не включил в проект торгового соглашения между странами большинство требований США.
Как стало известно позднее, Китай занял такую жесткую позицию в торговых переговорах из-за уверенности в том, что США готовы смягчить свои требования. В частности, в Пекине восприняли заявление американского президента Дональда Трампа о необходимости понизить процентную ставку в США как сигнал того, что тот в действительности считает американскую экономику менее стабильной, чем на словах. Кроме того, в Пекине «были воодушевлены» заявлениями Трампа о дружбе с председателем КНР Си Цзиньпином.
14:56 20.05.2019
Почему китайцы тоже ждут Сталина Дмитрий Перетолчин и востоковед Юрий Тавровский. Какими удивительными тропами шёл к власти глава Китая Си Цзиньпин. Кто такие «мудрецы» Китая и каков их вклад в возрождение страны. Существует ли в китайском обществе культ личности, и почему Си Цзиньпина можно сравнить со Сталиным. В чем состоит китайская стратегия «новой нормы», какое место в ней занимает Новый шелковый путь. Как строится в Китае работа с молодёжью. Почему в китайском обществе не стоит выбор между капитализмом и коммунизмом. Существует ли великая китайская мечта.
15:38 04.06.2019
Нападут ли США на Китай? министр обороны КНР перечислил общеизвестные раздражители: Тайвань и Южно-Китайское море, однако красные линии не обозначил
Павел Шипилин
Министр обороны КНР Вэй Фэнхэ предупредил Соединенные Штаты о возможной войне. «Если кто-то будет пытаться отделить Тайвань от Китая, то вооруженные силы будут реагировать на это надлежащим образом», — заявил глава военного ведомства на проходящей в Сингапуре международной конференции по вопросам безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Американцы относятся к Тайваню как к суверенному государству еще со времен Чан Кайши, которого они почти до самой его смерти в 1975 году считали президентом Поднебесной. Лишь в 1971 году представителя в Совете Безопасности ООН Тайваня (Китайской республики), куда в 1949 году сбежал генералиссимус после поражения в гражданской войне с коммунистами, сменил представитель КНР.
Пекин считает мятежный остров частью континентального Китая, хотя до войны он принадлежал Японии. Но объединение как цель записано в конституции: «Тайвань является частью священной территории Китайской Народной Республики. Завершение великого дела воссоединения Родины — священный долг всего китайского народа, в том числе и наших соотечественников на Тайване». Неудивительно, что любые поползновения установить с ним дипломатические отношения воспринимаются на материке очень болезненно.
Дональд Трамп, еще даже не вступив официально в должность, поговорил с главой Тайваня Цай Инвэнь. «В ходе разговора они отметили тесные экономические и политические связи, а также связи в области безопасности между Тайванем и США», — сообщала тогда переходная команда нового американского президента. Отношения между двумя великими державами обострились.
На мой взгляд, торговая война с Пекином, которую вскоре начал Вашингтон, — часть общей стратегии американцев по ослаблению КНР. Так же как продажа вооружений Тайваню и демонстрация силы вокруг острова и в Южно-Китайском море. США явно провоцируют Поднебесную на военный ответ.
Китайцы хотели бы избежать войны — им достаточно экономического усиления. Но в том-то и дело, что экономически они стали невероятно мощными, и теперь угрожают американской гегемонии.
В первом номере 2019 года в авторитетном в США журнале Foreign Affairs почетный профессор и декан Института международных отношений в Университете Циньхуа Янь Сюэтун попытался снизить градус напряжения. В своей статье он заверил, что «китайская внешняя политика в грядущем десятилетии будет нацелена не на смещение Соединенных Штатов с трона главной сверхдержавы мира, а, в основном, на сохранении условий, необходимых для непрерывного экономического роста страны».
Явно выполняя партийное задание, ученый усыпляет бдительность конкурента: «Руководство Китая остро осознает те выгоды, которые их страна извлекает из сложившегося статус-кво. На сегодняшний день это главная предпосылка продолжающейся экспансии китайской экономики и мягкой силы, поэтому Китай в обозримом будущем не станет рисковать этими выгодами, если только не будут затронуты его ключевые интересы. Вот почему китайские лидеры будут из кожи вон лезть, чтобы не дать повода для тревоги уже и без того нервным лидерам в западных столицах, и их внешняя политика в предстоящие годы будет отражать эту цель».
Американцы судят по себе и, разумеется, в миролюбие китайцев не верят. И, если честно, я их понимаю: мир ещё никогда не имел дела с Поднебесной как с глобальной державой. Да и сам Китай раньше никогда не выступал в этой роли. Как он себя поведёт, неизвестно.
Министр обороны КНР перечислил общеизвестные раздражители: Тайвань и Южно-Китайское море. Однако красные линии не обозначил. Но они существуют, и какой шаг американцев станет последней каплей в чаше терпения, что именно Китай сочтет неприемлемой угрозой своей безопасности, покажет ближайшее будущее.
19:50 05.06.2019
Чингисхан разбудил Си Цзиньпина
Андрей Фефелов и Константин Душенов анализируют самые интересные новости недели и отвечают на вопросы зрителей канала ДеньТВ.
13:02 09.06.2019
Россия и Китай сломали американскую машину глобализма эксклюзивные комментарии китайских экспертов относительно ключевых вопросов грядущего миропорядка
Валерий Коровин
Звершившийся официальный трёхдневный визит Председателя КНР Си Цзиньпина стал масштабным событием не только в плане количества участников делегации — более тысячи человек, не только количеством официальных встреч и подписанных контрактов, но и высочайшим уровнем поднимаемых вопросов в области строительства многополярного мира, и вообще, определения будущего развития всего человечества.
Мир преодолел так называемый «однополярный момент», как определил его на пике американского могущества публицист Чарльз Краутхаммер, и перешёл в фазу необратимых трансформаций в сторону многополярности. И в этом новом мире именно Китай и Россия будут играть главную роль как государства, лежащие в центре двух ключевых цивилизаций грядущего многополярного мира — азиатско-тихоокеанской и евразийской.
Прошедший визит и его итоги уже активно прокоментирровали российские эксперты, политологи и медиа-обозреватели. Тем интереснее услышать позицию китайской стороны, получить обратную связь от ведущих китайских экспертов, политологов и учёных. У автора данных строк была уникальная возможность пообщаться со многими китайскими экспертами лично, услишать позицию китайской стороны из первых уст, чем непременно стоит поделиться для формирования полноты картины. Ибо мы всё ещё находимся в плену множества мифов, сформированных о Китае нашими американскими «партнёрами» с одной лишь целью — столкнуть нас, двух главных оппонентов Запада, другом друг с другом.
Гармония при сохранении различий
Один из главных китайских политических аналитиков в области «международных отношений», Председатель Фонда по изучению вопросов реформ и развития CITIC, а по совместительству один из китайских миллиардеров Кун Дань (孔丹), оценивая нынешнюю картину мира и роль Китая в становлении многополярной модели, делает акцент на устранении американского гегемонизма как явления: «Китай выступает за демократизацию международных отношений» — имея ввиду равноправие основных цивилизационных центров, отсутствие тоталитарного давления со стороны одного государства на другие, открытость и прозрачность принимаемых решений, касающихся всех.
Здесь важно отметить, что в складывающейся многополярной модели мира, где Россия является центром евразийской цивилизации, а Китай — азиатско-тихоокеанской, США — это так же один из центров, в данном случае, американского цивилизационного полюса. Один, но не единственный, и в этом принципиальное отличие от той картины мира, которую пытались навязать человечеству Соединённые Штаты после крушения советского блока. И в этом суть той самой «демократизации», о которой говорит Кун Дань, коль уж США так активно выступают за «демократию» во всём мире. Никакого одностороннего диктата, только многостороннее согласование и консенсус относительно важнейших вопросов, касающихся судьбы всего человечества.
Как при этом отмечает Кун Дань, возможности у Китая и России на мировой арене разные, поэтому и сферы ответственности отличаются: «Китай, это в первую очередь экономика» — инвестиции, производственные мощности; «Россия — международная безопасность» — баланс сил, урегулирование сложных ситуаций в сфере глобальной безопасности. Поэтому каждый отвечает преимущественно за свою сферу в меру имеющихся возможностей и компетенций, в этом, по мнению китайской стороны, и проявляется максимальная демократичность — распределение ответственности при равноправии основных геополитических игроков.
Отдельно Председатель Фонда по изучению вопросов реформ и развития CITIC останавливается на основных аспектах построения многополярного мира, определяя их как главные, магистральные направления:
«Различия в стратегической культуре» — в первую очередь Китая, России и Запада. То есть следует понимать, что подходы к выработке глобальных стратегий у наших цивилизаций различные, и ни одна из них не имеет никаких оснований на то, чтобы объявлять себя доминирующей. У нас разная политическая культура, и это не минус (таковым он может рассматриваться лишь с точки зрения одной из цивилизаций), а плюс, т.к. учитывает всё многообразие подходов государств и народов, входящих в тот или иной цивилизационный полюс.
Стратегическая культура народов Евразии одна, азиатско-тихоокеанского региона — другая, а Америки — третья, каждая из них имеет свою точку зрения, но и одинаковый вес и влияние, внося свою уникальность в общую картину мира. Сам этот принцип учёта цивилизационного многообразия при решении глобальных проблем господин Кун Дань определяет формулой «Гармония при сохранении различий». Собственно, только так, «при сохранении различий» и можно достигнуть гармонии. Всё остальное, в первую очередь попытка навязать свою волю всем остальным, что и пытались реализовать англосаксы после крушения СССР, приводит лишь к обострению конфликтов во всех регионах планеты. К отторжению американского волюнтаризма со стороны большинства государств и народов и, в конечном итоге, к глобальной дисгармонии. Что мы все сегодня и наблюдаем.
Однако, следование своим культурным и цивилизационным кодам совершенно не означает игнорирование Китаем иных цивилизационных кодов и стратегических культур. «Китай учится взаимодействию с Западом», — отмечает товарищ Кун, однако этот интерес и стремление познать своего собеседника не должен быть односторонним.
Цивилизации, как убеждены в Китае, должны познавать друг друга, искренне и со взаимным интересом, однако это не означает какого-либо безусловного принятия чужих цивилизационных кодов, как не предусматривает и навязывание своих подходов и особенностей другим. Каждая цивилизация, народ, государство сами решают, что им заимствовать, а что не брать во внимание, и этот процесс может быть только и исключительно добровольным. Навязывание западных подходов всем остальным, в этом смысле, является абсолютно неприемлемым, какими бы благими посылами оно не обосновывалось.
В первую очередь взаимодействие, как считает Кун Дань, должно происходить на уровне интеллектуалов, на уровне научного и экспертного сообществ, и в этом плане, если рассматривать таковые взаимоотношения межу Россией и Китаем, то, как отмечает господин Кун, «между аналитическими центрами [России и Китая] на сегодня довольно слабое взаимодействие». Вместе с тем, в состав Фонда по изучению вопросов реформ и развития CITIC входят «300 самых известных экспертов в Китае — экспертов и политологов, которые вместе создали самый большой аналитический центр в Китае!» — утверждает Кун Дань, и они готовы к совместным интеллектуальным действиям. Готова ли Россия?
Глобализация, а не глобализм
И всё же акцент на цивилизационных отличиях и на различиях в стратегической культуре между Китаем и Западом совершенно не означает, что в Китае отрицают глобализацию. Как раз наоборот. Однако, понимают её там совершенно иначе, нежели на Западе. Основные различия в представлениях относительно глобализации подчёркивает Вице-председатель Шанхайского института стратегических исследований «Чуньцю» (Chunqiu) Ли Эрик Сун (李世默). По его словам, под глобализацией в Китае подразумевают исключительно экономическую глобализацию, и не в коем случае не политический глобализм. Таким образом, из слов Эрика Ли не сложно заметить, что в Китае разделяют эти два понятия — глобализация (имея ввиду лишь экономику) и глобализм, подразумевающий политическое и геополитическое доминирование Запада. «Смысл есть только в экономической глобализации, а не в глобализме», — подчёркивает китайский политолог.
Вместе с тем Ли Эрик Сун убеждён в том, что мир сегодня наблюдает неизбежный «коллапс системы глобализма». Американское цивилизационное доминирование в мире терпит крах. США теряют союзников, а очарование Западом сменилось неприязнью, и даже откровенной ненавистью. Никто больше не согласен с американской исключительностью, и вопрос времени — когда США погонят отовсюду.
Отсюда резкие и неуклюжие действия со стороны американских элит, ошибки, неосторожные заявления, и, как следствие, ещё большее усугубление ситуации. Одной из главных таких ошибок Вице-председатель Шанхайского института стратегических исследований «Чуньцю» считает торговую войну, которую США развязали против Китая. Источником этой войны эксперт видит внутренний разлад в элитах США, нарастающие противоречия и нежелание смириться с очевидным — Китай уже стал одной из крупнейших экономик мира. И скоро займёт первое место. Что, впрочем, уже и так произошло, если оценивать объём реального производства, а не виртуальные активы.
«Китайско-американская торговая война спровоцирована войной элит внутри США», — считает Эрик Ли, и тут же объясняет, к чему стремяться американские элиты: «Цель — Китай не должен подняться». Однако, если оценивать реальный рост экономики Китая, американцы поздно спохватились. Единственное, что они ещё могут успеть сделать, это попытаться вернуть часть своего произвосдтва на материк. А вот остановить рост Китая — это уже вряд ли. Ибо сделать это можно было лишь подчинив Китай своей геополитической воле, включив его в свой, американский глобалисткий проект на вторых или даже третьих ролях. Впрочем, как утверждает Ли Эрик Сун, в Китае вовремя распознали этот замысел и предприняли усилия к тому, чтобы вновь не стать колонией Запада, как это уже прежде случалось в истории. «К счастью, в Китае мы успешно адаптировали экономическую глобализацию [под свои интересы], не попав в ловушку глобализма», — подчёркивает Эрик Ли.
Этот путь Китай сегодня предлагает и другим странам, стремящимся вырваться из-под навязчивой американской опеки. И таких стран с каждым днём становится всё больше. Ибо глядя на то противостояние, которое нарастает сегодня в самих США, уже мало кто верит в идею благой Америки и её уникальный историчяеский опыт развития. Как утверждает Заместитель генерального секретаря Фонда по изучению вопросов реформ и развития CITIC Ван Сянсуй (王湘穗), «Америка сама разбивает свои ценности», которые уже перестали быть привлекательными не только за пределами США, но и в самой Америке. Не зря «Мао охарактеризовал США как „бумажного тигра“», — напоминает другой китайский эксперт, Директор Института Китая в Фуданьском университете Шанхая Чжан Вэй (张卫). Стоит только перестать верить в американское «могущество», как оно поникнет и перестанет пугать человечество.
Главное же, что осуществили на сегодня Россия и Китай — это сделали процесс слома глобалистского проекта необратимым, сформулировав и начав реализацию многополярной альтернативы мироустройства. Китай осуществил это в области экономики, вырвавшись из зоны так называемой экономической «периферии» куда Запад загнал все бывшие социалистические страны после распада советского блока - отмечает Чжан Вэй. Россия же в свою очередь сломала монополию Запада и США в частности на абсолютное и безусловное доминирование в мире, отстояв суверенитет Сирии, остановив, тем самым, американскую машину десуверенизации, которая забуксовала, встала, и больше не способна сдвинуться с места. Опыт Китая и России, а особенно консолидация их усилий — это шанс для мира. Шанс на справедливость и гармонию. И стремление цивилизаций, государств и народов к этому справедливому, многополярному миру уже не остановить.
06:44 13.06.2019
Россия и Китай: в шаге от военно-политического союза «момент истины» стремительно приближается
Александр Нагорный Николай Коньков
6 июня 2019 года, в день русского языка и день рождения Пушкина, когда лидеры России и Китая находились в Санкт-Петербурге, а большинство лидеров «коллективного Запада» — в Нормандии на праздновании 75-й годовщины «Дня Д», то есть открытия союзными англо-американо-французскими войсками Второго фронта в Европе, можно было наглядно увидеть те перемены, которые произошли и продолжают происходить на международной арене. В фокусе внимания оказались берега Невы, а не побережье Франции, и весь мир прислушивался к тому, что в этот день говорили Владимир Путин и Си Цзиньпин, а не Дональд Трамп, Елизавета II, Эмманюэль Макрон, Ангела Меркель, Тереза Мэй etc. Два глобальных «центра силы»: старый, раздираемый конфликтами, дробящийся на враждующие между собой части; и новый, который только начинает формироваться и совместными усилиями быстро наращивает свой потенциал, — предстали перед нами во всей своей нынешней определённости, со всеми своими достоинствами и недостатками. Тем более, что параллелизм двух этих событий и по времени, и по структуре (перед этим Дональд Трамп побывал в Лондоне, а Си Цзиньпин — в Москве) выглядел вовсе не случайным совпадением, а проявлением некоей «железной», хотя в целом ещё и скрытой, не торчащей полностью наружу, исторической закономерности.
Разумеется, всё это придало нынешнему питерскому бизнес-форуму совершенно новое и неожиданное политическое значение, вполне сопоставимое со значением, скажем, Давосского форума — в лучшие для того времена. Прежде всего — потому, что он стал площадкой для презентации «новой эпохи» (или, вернее, проекта «новой эпохи») в российско-китайских отношениях. Несомненно, эти формулировки были заранее отработаны сторонами в ходе предварительных совместных консультаций. При этом 5 июня в Москве и Владимир Путин, и Си Цзиньпин характеризовали нынешнее состояние этих отношений как находящееся на самом высоком, беспрецедентно высоком историческом уровне, как пример добрососедского сосуществования и взаимовыгодного сотрудничества, устойчивые и стабильные, не подверженные влиянию извне, обладающие огромным внутренним потенциалом и имеющие широкие перспективы для своего развития.
Разумеется, при этом сам собой возникал вопрос: а в чём же тогда может заключаться «новая эпоха», какие конкретно из имеющихся перспективы в ней будут задействованы?
Ответ на него был дан сразу же, в тексте «Совместного заявления Российской Федерации и Китайской Народной Республики о развитии отношений всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху».
Прежде всего, это касается заявленного курса Москвы и Пекина на «дальнейшее объединение усилий со странами-единомышленниками в целях защиты мирового порядка». Позвольте, а как это соотносится с тем, что стороны до этого настойчиво — даже в названии заявления — позиционировали свои отношения как «всеобъемлющее партнёрство и стратегическое взаимодействие», но не «стратегический союз», декларируя отказ от установления союзнических отношений, конфронтации и ненаправленность против третьих сторон? Значит, «в целях защиты мирового порядка» они не только допускают, но и ставят своей целью «объединение усилий» не только между собой, но и со «странами-единомышленниками». Ведь понятно, что такого рода усилия не могут быть направлены «в никуда», «в пустоту», но будут иметь своим объектом вполне конкретных «нарушителей порядка». Или нет?
Как известно, американцы — те ещё прагматики. И им прекрасно известно, кого в России и Китае считают «нарушителями мирового порядка». Ведь не где-нибудь ещё, а именно в США придумали и широко используют знаменитый «дак-тест»: «Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это, скорее всего, и есть утка». Точно так же, если объявленное Россией и Китаем «всеобъемлющее партнёрство и стратегическое взаимодействие» несёт в себе все функциональные признаки стратегического союза, то это, скорее всего, и есть стратегический союз. Тем более, что уже на пленарном заседании ПМЭФ-2019 Путин уточнил: «Мы не создаём с Китаем военных союзов. Да, мы стратегические союзники (выделение наше. — авт.). Мы не работаем против кого-то, мы работаем во благо себя самих и наших партнёров».
На недоуменные вопросы, может ли такое быть и, если может, то как, следует сделать отсылку к доктрине стратегической безопасности Российской Федерации, а конкретнее — к её пунктам, касающимся первого, ответного и встречно-ответного ядерного удара. Там всё расписано: и что, и как.
Более того, в тексте заявления официально подтверждено существование не имеющего аналогов «канала двусторонних связей по линии Администрации Президента Российской Федерации и Аппарата Центрального Комитета Коммунистической партии Китая», что означает систему прямого документообмена в режиме реального времени, который, к тому же, планируется совершенствовать и развивать, прежде всего — в части, посвящённой проблемам национальной и международной безопасности, в том числе — информационной.
Там же подчёркнута необходимость выработки и реализации на международной арене комплекса мер, направленных на преодоление исторически сложившейся системы неравноправного обмена товарами и услугами, преодоление любых проявлений протекционизма и дискриминации. Что, в общем-то, равнозначно разрушению всей современной финансово-экономической структуры.
Добавьте к этому «необходимость поддержания совместными усилиями глобальной и региональной стратегической стабильности, а также центральной роли ООН как источника и гаранта современного международного права, особенно — в сфере контроля над оружием массового поражения» (включая новые типы такого оружия) — и общая картина того, что должна представлять собой «новая эпоха» российско-китайского «всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия» станет более-менее понятной.
На этом фоне выглядит чисто прикладной программа интеграции логистического и информационного пространства двух стран, с подключением к ней программ ЕврАзЭС и «Один пояс, один путь» для формирования «Большого евразийского партнёрства» и с реализацией целого комплекса финансовых, экономических, инфраструктурных, экологических и культурных проектов (включая соглашение о расчётах и платежах, которое, судя по всему, должно обеспечить финансовый фундамент не только для стимулирования двусторонней торговли, но и для всех совместных российско-китайских проектов, расширения «бездолларовой зоны» и создания новой международной расчётной единицы; контракт на сооружение двух энергоблоков АЭС «Сюйдапу» и подключение компании МТС к использованию и развитию 5G-технологий китайской корпорации Huawei).
Зачем же тогда, спрашивается, огород городить и уже готовую программу действий уже готового стратегического союза, нового глобального «центра силы» официально именовать какими-то иными, «маскирующими» словами?
Похоже, что такая нота диссонанса прозвучала не случайно и обусловлена позицией китайской стороны. Ведь с этими заявлениями Путин и Си Цзиньпин отправились не куда-нибудь, а на Питерский экономический форум, который традиционно играл роль прозападной и проамериканской площадки, где отечественные либералы и олигархи общались со своими зарубежными коллегами. Конечно, появление там тысячной делегации китайских бизнесменов во главе с «председателем Си» должно было произвести не меньшее впечатление, чем на армию Дария — появление у Фермопил легендарных трёхсот спартанцев во главе с царём Леонидом.
Тень китайского коммунистического колосса пересеклась с тенью российских «Авангардов», «Посейдонов» и «Пересветов» — достаточно впечатляющая «политическая анимация» перед заявленными встречами Си Цзиньпина и, не исключено, Путина с 45-м президентом США на саммите лидеров «Большой двадцатки» в Осаке 28−29 июня.
К тому же, дополненная, вне всякого сомнения, сенсационной речью президента России на пленарной сессии ПМЭФ 7 июня, где Путин де-факто обозначил возможность курса на фундаментальные финансово-экономические и связанные с ними военно-политические изменения во всём мире.
Прозвучавшие там характеристики кризисной ситуации в мировой экономике и в мировых финансах заставляли вспомнить Мюнхенскую речь того же спикера в 2007 году, после которой на «коллективном Западе» перестали задаваться вопросом «Who is mr. Putin?», решив, что имеют дело с «рычащей вошью». Время показало, что это было ошибочное решение, а за «вошь» — видимо, под действием веществ, искажающих восприятие реальности, — приняли, как минимум, настоящего «русского медведя».
Проецируя эту историю в финансово-экономическую сферу, нашим западным и особенно — американским партнёрам есть чего опасаться.
«Что касается финансов, отмечу: основные глобальные институты были созданы ещё в рамках бреттон-вудской системы 75 лет назад. Пришедшая ей на смену в 70-е годы ямайская валютная система, подтвердив приоритет доллара, по сути, не решила главных проблем, в первую очередь — сбалансированности валютных отношений и торгового обмена. За это время появились новые экономические центры, повысилась роль региональных валют, изменился баланс сил и интересов. Очевидно, что эти глубокие перемены требуют адаптации международно финансовых организаций, переосмысления роли доллара, который, став мировой резервной валютой, превратился сегодня в инструмент давления страны‑эмитента на весь остальной мир. Кстати говоря, на мой взгляд, большая ошибка американских финансовых властей и политических центров — они сами подрывают свои преимущества, появившиеся во время создания бреттон-вудской системы. Доверие к доллару падает просто», — сказал Путин и далее разъяснил: «Повестка технологического развития должна объединять страны и людей, а не разобщать их. И для этого нам нужны справедливые принципы взаимодействия в таких ключевых областях, как высокотехнологичные услуги, образование, трансфер технологий, отраслей новой цифровой экономики и глобальное информационное пространство. Да, выстроить подобную гармоничную систему будет, безусловно, непросто, но это лучший рецепт восстановления взаимного доверия, и другого пути у нас нет… Система, если в её основе — всё более очевидная несправедливость, никогда не будет устойчивой и сбалансированной… (Необходимо) провести своего рода демилитаризацию ключевых сфер глобальной экономики и торговли, а именно — оградить от торговых и санкционных войн поставки товаров первой необходимости: лекарств, медицинского оборудования».
К этому «финальному аккорду» прибавить что-либо трудно. Но факт остается фактом — до подобных теоретических фигур высшего пилотажа даже гигант Си не поднялся. И от этих слов на либеральную аудиторию повеяло смертным холодом. Ведь глобальное изменение основ мировой финансово-экономической системы с понижением роли США ведёт и к неизбежным переменам внутри России.
Всё это вовсе не значит, что заявленные президентом РФ теоретические тезисы сразу (или даже вообще) воплотятся в какие-то практические последствия. Но Путин показал, что, условно говоря, у него в кремлёвском кабинете висит ещё одно, заряженное уже непосредственно на «империю доллара» ружьё, причём далеко не made in China, и оно в любой момент может выстрелить. Независимо от того, что по этому поводу думают все остальные.
Как справедливо заметил в своё время известный американский мафиози Аль Капоне, «при помощи доброго слова и револьвера можно добиться гораздо большего, чем при помощи одного только доброго слова». Но точно так же справедлива и обратная сторона этого высказывания. То есть при помощи доброго слова и револьвера можно добиться гораздо большего, чем при помощи одного только револьвера. Именно эта монетка и была подброшена в воздух Путиным на Международном экономическом форуме. А уж как её захотят поймать наши западные «партнёры»: «орлом» или «решкой», и захотят ли ловить вообще, — это уже их дело. И заодно — их собственный «момент истины».
Можно утешать себя тем, что с финансово-экономической точки зрения Россия сегодня не так сильна, как с военно-политической; что режим санкций против неё будет продолжаться и, возможно, даже усугубляться; что 650 соглашений на сумму 3,1 трлн. рублей (примерно 47,7 млрд долл.) по итогам ПМЭФ-2019, о которых было официально заявлено — это блеф, и наполовину не соответствующий реальности. Но сегодня Российская Федерация, несомненно, находится в лучшем состоянии, чем накануне сталинской индустриализации или послевоенного восстановления, а с учётом возможности использования китайского и другого «внешнего» потенциала эти слабости могут быть ликвидированы точно так же, как была ликвидирована «отсталость» современной российской армии. Разумеется, с понятными последствиями и для российских либералов (не персонально, а как прослойки «агентуры влияния» Федрезерва, Всемирного банка и Международного валютного фонда).
В том же стиле, с тем же смыслом прошла и ещё одна знаковая встреча «на полях» ПМЭФ-2019: российского президента с главами информационных агентств Bloomberg, Синьхуа, Associated Press, Deutsche Presse, France-Presse, IRNA (Иран), Press Association Ltd. (Великобритания), EFE (Испания), ANSA (Италия) и Kiodo News (Япония). Если рассматривать Bloomberg в качестве «медиа-рупора» не США как государства, а пресловутого «глубинного государства» (Deep State) и стоящего за ним крупного транснационального капитала, то в этом списке, составленном по порядку участия в диалоге с президентом России, при желании можно увидеть точное отражение текущих приоритетов российской внешней политики (обратите внимание на факт присутствия директора информационного агентства Исламской Республики Иран IRNA Сейеда Зийи Хашеми и на отведённое ему место — «выше» Великобритании, Испании, Италии и Японии! — авт.).
Путин вроде бы продемонстрировал этим «акулам мирового информационного океана» желание и готовность на «мир без аннексий и контрибуций», условия которого — в очень упрощённом виде — можно сформулировать так: ситуация фиксируется по состоянию сразу после воссоединения Крыма (скажем, на конец марта 2014 года), последующие антироссийские действия западных «партнёров» аннулируются и признаются «небывшими», всё начинается «с чистого листа». Эту позицию можно трактовать как «слабую», но на деле она полностью укладывается в привычную внешнеполитическую «матрицу» путинского Кремля: первые условия для контрагентов оказываются самыми наилучшими, далее позиция ужесточается.
При этом президент России обозначил для своих собеседников три важнейшие проблемы, по которым будет проходить «линия водораздела»:
— слом глобальной системы международной безопасности, вызванный выходом США из всех договоров, регулирующих «гонку вооружений»;
— вмешательство во внутренние дела суверенных государств, включая признание США и их союзниками самопровозглашённого «временного/переходного президента Венесуэлы» Хуана Гуаидо и ситуацию в Сирии и на Украине;
— собственно формирование соглашения о новых «общих правилах» поведения на мировой арене, обязательных для исполнения всеми участниками данного соглашения.
Если первые две проблемы носят актуальный и вполне конкретный характер, то третья выглядит несколько абстрактной и размытой. Тем не менее, она является самой фундаментальной и главной, поскольку без этого добиться сколько-нибудь устойчивого решения первых двух не удастся в принципе. Но даже начинать её обсуждение без гарантий договороспособности всех заинтересованных сторон не имеет никакого смысла. А такую договороспособность как раз можно проявить только через решение двух первых, более частных и достаточно легко верифицируемых проблем.
Вряд ли наши западные «партнёры», включая «команду» Дональда Трампа, окажутся в состоянии — по разным причинам — пройти даже этот нехитрый «краш-тест» на политическую вменяемость, но, как говорится, «худой мир лучше хорошей ссоры», а попытка — не пытка.
Какие же основные выводы можно сделать по итогам государственного визита председателя КНР Си Цзиньпина в Россию, неразрывно связанного с Петербургским международным экономическим форумом?
Во-первых, Россия и Китай находятся в шаге от заключения официального стратегического союза. Но будет ли сделан этот шаг — зависит от позиции официального Вашингтона, которому и из Москвы, и из Пекина протягивают руки, тем самым подтверждая свою готовность к конструктивному мировому взаимодействию и решению действительно актуальных для человечества проблем, к тому же — носящих глобальный и системный характер.
Но эта готовность — уже во-вторых — накладывалась на одновременную готовность строить многополярный мир и без США, в иной конфигурации, с другими доминирующими центрами, которые и подрывают американскую гегемонию. Разумеется, и США, и их основные союзники понимают, что именно от их решения зависит, по какому пути: сотрудничества с плавной кончиной их привилегий или же бескомпромиссного конфликта с надеждой на выигрыш «коллективного Запада», — пойдёт дальнейшая история человечества. Так что здесь явно «ставка больше, чем жизнь».
В-третьих, по всем главным проблемам позиции РФ и КНР либо уже согласованы либо будут согласовываться в оперативном рабочем порядке. В частности, возможность войны «западной коалиции» против «одинокого» Ирана в Москве и Пекине категорически исключают.
В-четвёртых, при необходимости возможно преодоление существующих идеологических и структурных противоречий между Россией и Китаем путём перехода России от нынешней либерально-монетаристской матрицы «вашингтонского консенсуса» к модели мобилизационного общества с высоким уровнем социальной справедливости, что сегодня, с учётом «постсоветского» исторического опыта представляется неактуальным или даже вообще невозможным. Но «момент истины» в той или иной его форме, не просто неизбежен — он стремительно приближается.
Фото: 5 июня. Московский зоопарк. С 1992 года КНР не разрешает продажу или дарение бамбуковых медведей за рубеж, допуская только временную их аренду. Для России было сделано исключение, которое Путин назвал «знаком особого уважения» к нашей стране
11:57 24.07.2019
В Минобороны рассказали, что самолеты РФ и КНР впервые провели совместное патрулирование.
21:16 02.08.2019
Новая военная доктрина Поднебесной. Важнейшее место в ней занимает Россия
Россия — главный военно-политический союзник КНР, а США представляют своими действиями угрозу и национальной безопасности Китая, и миру в целом. К таким выводам приходят китайские стратеги в новой военной доктрине КНР, опубликованной 24 июля 2019 года.
Белая книга красного Китая
«Белая книга по обороне» — так называется открытая версия китайской официальной военной доктрины, которая была недавно опубликована Информационным бюро Государственного совета КНР. В издании, названном «Китайская национальная оборона в новую эпоху», ключевые акценты расставляются на общей оценке мировой военно-политической ситуации, выявлении угроз со стороны других сильных государств, возможной реакции Китая на вызовы в сфере обороны и национальной безопасности.
Само словосочетание «новая эпоха» активно используется в Китае, особенно китайским руководством, для описания текущего этапа политического и экономического развития КНР. Председатель КНР Си Цзиньпин рассчитывает обеспечить к 2050 году мировое лидерство Поднебесной, для чего особое внимание уделяется технологиям, продвижению китайских экономических интересов и, соответственно, их военно-политическому обеспечению.
В 2015 году в Пекине уже выходила предыдущая версия военной доктрины КНР. Несмотря на то, что в 2015 году вовсю шли войны на Украине, в Сирии, в Ливии и многих других странах мира, а Россия находилась под действием санкций ЕС и США, в Китае мировую политическую обстановку все же оценивали весьма оптимистично. Так, в старой военной доктрине утверждалось, что в мире ослабевают тенденции к войне.
Весьма позитивно в старой доктрине оценивались и взаимоотношения Китая с другими странами. Напомним, что тогда США еще не начали свои торговые войны против Поднебесной, уровень напряженности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, включая и Южно-Китайское море, также был значительно ниже, чем сейчас.
За четыре года, как можно сделать вывод, сравнив предыдущую и текущую китайские военные доктрины, обстановка в мире изменилась, причем далеко не в самую лучшую сторону. Новая «Белая книга» в три раза превосходит по объему предыдущую, а значит, что китайским стратегам есть о чем писать, какие вызовы и риски в своей работе рассматривать.
Независимость Тайваня как главная угроза интересам Китая
По-прежнему в Пекине считают основной угрозой национальной безопасности Китая сам факт существования Китайской Республики, как официально называется Тайвань. Островное государство, возникшее после гражданской войны в Китае, сохраняет свою независимость уже почти семь десятилетий.
Тайвань пользуется поддержкой США, Японии и целого ряда других государств, имеет и свою хорошо вооруженную армию. Поэтому о силовом решении «тайваньского вопроса» речь не идет и идти не может. Но Пекин испытывает страшный дискомфорт от того, что в мире есть еще одно государство, называющее себя Китаем и пытающееся претендовать на статус «подлинного» Китая.
В новой военной доктрине Тайвань упоминается 14 раз, тогда как в предыдущей авторы вспоминали о нем лишь три раза. Это означает, что в Китае за последние четыре года еще больше обеспокоились «тайваньским вопросом».
Пекин обвиняет остров в нежелании признавать Китай единым и неделимым, а тема территориальной целостности, как известно, для КНР является одной из наиболее болезненных (в том числе и потому, что в западной части страны весьма актуальны проблемы тибетского и особенно уйгурского сепаратизма).
Отдельного внимания удостоена правящая на Тайване Демократическая прогрессивная партия, политикой которой в Пекине крайне недовольны. В документе даже подчеркивается, что Китай готов применить мощь своих вооруженных сил против тех, кто собрался отстаивать независимость Тайваня.
Но дело не только в идеологии и символах. Тайвань, расположенный в непосредственной близости от китайского побережья, является союзником США и фактически американским форпостом, что действительно представляет собой прямую угрозу китайской национальной безопасности. Чем больше США присутствуют в Азиатско-Тихоокеанском регионе, тем большую обеспокоенность и большее раздражение вызывает у китайского руководства и политика тайваньских властей, и сам факт существования независимой республики.
В целом же, если абстрагироваться от темы отношений с Тайванем, обстановка в Азиатско-Тихоокеанском регионе все же оценивается в «Белой книге» как достаточно приемлемая. Причем отдельное внимание уделяется Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), про которую в военной доктрине пишут, что она проводит политику неприсоединения и не направлена против какой-либо конкретной страны.
Против ядерной гонки
В «Белой книге» рассматривается и вновь ставшая очень актуальной проблема гонки вооружений, в том числе ядерных. Пекин подчеркивает, что Китай принципиально не участвует в гонках вооружений с какими-либо другими странами. Это связано с изначальной позицией КНР — неприменению ядерного оружия первым.
Мы также всегда были верны принципу безоговорочно не применять и не запугивать ядерным оружием страны и регионы, не обладающие ядерным оружием,
— подчеркивается в военной доктрине КНР.
Китайское руководство отмечает, что ядерный потенциал страны сохраняется на минимальном уровне, для обеспечения национальной безопасности. В перспективе же Китай вообще выступает за полный и окончательный запрет ядерного оружия и его полное уничтожение.
В этом, кстати, китайская официальная военная доктрина отличается от позиции США. Негативное отношение китайского государства к ядерному оружию, декларируемое миролюбие связано с самой спецификой национального менталитета, с китайской философией, тысячелетиями определявшей идеологию страны.
Не стоит считать Китай этаким миролюбивым ягненком, просто для достижения своих целей Пекин считает необходимым действовать методами «мягкой силы». Принцип «вода побеждает камень» играет важную роль во внешней политике КНР, соответственно Китай вполне может обойтись и без постоянных угроз «ядерной дубинкой».
Важность сотрудничества с Россией
По сравнению с предыдущей военной доктриной, в текущем документе гораздо больше внимания уделено вопросам военно-политического сотрудничества с Российской Федерацией. Отношения с Россией начинают играть для Китая все большую роль, в том числе и в сфере обеспечения национальной безопасности. Об этом свидетельствует и то, что в новой доктрине число упоминаний России выросло до 24, а в 2015 году Россию упоминали в китайской военной доктрине лишь два раза.
В «Белой книге» подчеркивается особая важность военного сотрудничества с Россией, перечисляются все совместные учения, которые Народно-освободительная армия Китая проводила с Вооруженными силами Российской Федерации в течение последних лет. Например, специально подчеркивается, что в августе-сентябре 2018 года Народно-освободительная армия Китая впервые участвовала в стратегических военных учениях «Восток», которые были организованы Вооруженными силами Российской Федерации.
Отмечается важность стратегических консультаций между представителями военного руководства России и Китая. Между двумя государствами поддерживаются постоянные контакты на уровне руководства министерств обороны, генеральных штабов.
И это не только слова. События последнего времени показывают, что Россия и Китай действительно сотрудничают в военной сфере все теснее. Например, было организовано совместное воздушное патрулирование неба над Японским морем — да, то самое, которое вызвало столь болезненную реакцию со стороны Южной Кореи и Японии. До этого столь тесно Россия взаимодействовала с Китаем в военной сфере лишь в 1940-е — 1950-е годы, в том числе и во время Корейской войны, где советские военнослужащие сражались на стороне северокорейских коммунистов бок о бок со своими коллегами из Народно-освободительной армии Китая.
Россия играет важную роль в подготовке китайских военных кадров, в обеспечении НОАК новейшими образцами вооружений. Поскольку руководство КНР реализует курс на модернизацию китайской армии, роль технологий и современного оружия повышается. Прежняя стратегия КНР, опиравшаяся на численное превосходство в населении и, соответственно, мобилизационном резерве, уходит в прошлое. Современная китайская армия, как считают Си Цзиньпин и его ближайшее окружение, должна брать не столько численностью, сколько технологиями. И здесь очень важно сотрудничество с Россией.
В настоящее время Россия фактически доминирует на китайском рынке вооружений, являясь главным поставщиком оружия в КНР. И запрос на российскую военную технику и российские военные технологии в Поднебесной только растет, что также связано с курсом на перевооружение и переоснащение Народно-освободительной армии Китая.
Кроме того, в Пекине прекрасно понимают, что в одиночку нельзя не только выиграть противостояние с Соединенными Штатами, но и обеспечить равновесие сторон. Ведь у США в союзниках ядерные державы Франция и Великобритания, весь блок НАТО, целый ряд партнеров и сателлитов в Азиатско-Тихоокеанском регионе — от Японии и Южной Кореи до того же Тайваня. Поэтому Китаю просто не остается иного выхода, как сотрудничать с Россией, особенно если учесть, что наши интересы во многих регионах мира в целом совпадают.
Например, и Россия, и Китай крайне заинтересованы в снижении масштабов американского военно-политического влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Но решить эту задачу можно только совместными усилиями, поскольку Вашингтон не только не собирается уходить из АТР, но и постоянно наращивает мощь своих военно-морских и военно-воздушных сил, базирующихся в регионе.
Правда, помимо Азиатско-Тихоокеанского региона, России и Китаю стоило бы развивать взаимодействие и в других уголках планеты. В частности, Пекин и Москва могли бы сыграть важную роль в упреждении крайне вероятного нового конфликта в Персидском заливе, направив свои военные корабли для патрулирования Ормузского пролива. Военное присутствие России и Китая стало бы идеальным «противоядием» против американских агрессивных планов в отношении Ирана.
Не решить без совместного сотрудничества и проблему защиты Венесуэлы, а также Кубы и Никарагуа, от агрессивной политики Вашингтона, до сих пор не собирающегося мириться с существованием в непосредственной близости от своих границ политических режимов, не подчиняющихся американским интересам.
Военное сотрудничество России и Китая рассматривается многими аналитиками как одна из главных гарантий против развязывания новых крупномасштабных войн Соединенными Штатами и их союзниками. Все же когда две такие мощные державы как РФ и КНР сотрудничают друг с другом и являются в известной степени военно-политическими союзниками, в Вашингтоне остерегаются предпринимать какие-то агрессивные действия и против России, и против Китая, и против многих других государств, которые не вписываются своей политикой в идеальную модель американского мирового порядка. Автор: Илья Полонский
