когератор (когератор) писал (а) в ответ на сообщение:
> Ярополк (Константин2017) писал (а) в ответ на сообщение:
>> а кто пустил в Очаков самих укров? Амеры? quoted2
>Так они там местные вроде как жили всё время. quoted1
В крепости? аффтар заявлял, что крепость захватили русские. Они там что, с украми сожительствовали? И как они, русские позволили сдеть аборигенам свою крепость? Что-то я вообще эти бредни не вкуриваю
> когератор (когератор) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Ярополк (Константин2017) писал (а) в ответ на сообщение:
>>> а кто пустил в Очаков самих укров? Амеры? quoted3
>>Так они там местные вроде как жили всё время. quoted2
>В крепости?
> аффтар заявлял, что крепость захватили русские. Они там что, с украми сожительствовали? > И как они, русские позволили сдеть аборигенам свою крепость? > Что-то я вообще эти бредни не вкуриваю quoted1
Тебе ж сказано было, что русские и украинцы один народ. Только раньше украинцы там назывались великороссами и малороссами.
> 17—18 июня 1788 года под Очаковом кораблями русской флотилии и береговыми батареями Суворова были сожжены и потоплены три 64-пушечных линейных корабля, два 40-пушечных и три 32-пушечных фрегата, пять мелких судов. Взято в плен 1673 человека. Турки потеряли более 5 тысяч человек убитыми. Потери русской стороны: 2 офицера и 16 нижних чинов убито, 10 офицеров и 57 нижних чинов ранено.
> > После разгрома турецкой эскадры и почти полугодовой осады крепость Очаков была штурмом взята войсками Г. А. Потемкина 6 декабря. > В 1792 году Очаков стал русской крепостью и получил своё нынешнее название. Укры позорные, пустили в Очаков амеров и торгуете русской славой. quoted1
vs
Гибель русского черноморского флота.
Как сказано, русский флот, за исключением нескольких отдельных крейсерств пароходо-фрегатов, после Синопа в море не выходил. В Севастополе усиленно работали, строили новые батареи, производили ученья и тревоги, организовывали тщательную охрану рейда и пр. Внимание командования устремлялось к оборудованию обороны Севастополя, пробелы которой были зияющими. Свобода действия на море была предоставлена союзникам. Они владели морем. План Севастополя.
Однако, как организация англо-французского командования, так и фактические условия, в которых находились их силы к моменту решения операции на Крым, страдали глубокими дефектами и делали предприятие весьма рискованным.
Подлинного единоначалия не было. Шли непрерывные споры и пререкания относительно выбора направления и момента операции. Антисанитарное состояние войск содействовало распространению эпидемии холеры, убыль людей от болезней была громадна (напр., во французской армии убыль от болезней достигала 50 процентов, на двух флагманских кораблях, в течение 2-х недель из 2200 ч. убыло 600, и т. п.); количество транспортов было недостаточно, припасов мало. Все оперативные расчеты были построены на быстром овладении Севастополем, правильная осада крепости не входила в их предположения.
Посадка десанта производилась в Варне (всего было посажено 28000 французов, 24000 англичан, 8000 турок при 3000 лошадей). Войска были распределены на 15 линейных кораблях (из них 4 винтовых), 5 парусных фрегатах, 35 военных пароходах, 80 парусных транспортах и 40 судах для провианта. Кроме того, было привлечено для операции около 150 коммерческих судов, из них много паровых. Конвоирами были 12 английских линейных кораблей и столько же фрегатов.
Первый эшелон в 54 парусных французских судна с войсками покинул Варну 5-го сентября и трое суток без всякого конвоя болтался в море в ожидании остальных. Вслед затем вышел и весь флот, соединившийся в море 8-го сентября у Змеиного острова.
Вся эта дурно организованная, переполненная войсками армада насчитывала до 350 судов.
Если бы русский флот знал это, если бы он имел в море разведку, и командование решилось бы атаковать неприятеля в моменты, когда скученные транспорты, растянувшиеся, малобоеспособные военные суда, забитые грузами и людьми, при слабом прикрытии представляли благодарный объект для нападения — оно бы могло иметь успех, даже несмотря на то, что общее количество сил союзников превосходило силы Черноморского флота. В такой обстановке много тактических преимуществ на стороне нападающего. Но это происходило за горизонтом Севастополя: обстановка в море оставалась русским неизвестной.
Вначале было решено высадить десант у устья р. Качи, несколько севернее Севастополя (см. схему № 1). Но в море среди французского командования возникли вдруг опасения. Появилась мысль, что более удобно высадиться не у Качи, а в другом месте — в Феодосии или к западу от Керчи. Был собран совет, избрана комиссия для новой рекогносцировки, каковая была выслана 10 сентября. В ожидании ее результатов флот был поставлен на якоре в открытом море, подвергаясь опасности первым же штормом быть рассеянным и рискуя, при предприимчивом противнике, быть атакованным.
В конце концов, решили высадиться в 12 милях от Евпатории, занять этот рейд, большая глубина которого у берегов допускала высадку в удобных условиях. Затем через несколько дней двинуть армию по берегу. пользуясь возможностью поддержки ее судовым огнем флота со стороны моря.
14-го сентября союзники двинулись дальше.
В тот же день многочисленная их эскадра была усмотрена с берега, направлявшейся к м.Тарканхут. Нахимов решил выйти и дать бой. Он приказал приготовиться сняться с якоря, но ветер не благоприятствовал выходу русского флота. Примечание. Вот как описывает историк (Лихачев) этот момент. Адмирал Нахимов поднял сигнал «приготовиться к походу». Свежий с порывами ветер в бухте менялся от N к NO, а в море повидимому дул NW. В обоих случаях он был противен для следования в Евпаторию. Вечером ветер затих, и всю ночь продолжалось безветрие. 2/15 сентября весь день был штиль, вечером погода нахмурилась, и в 10 часу задул западный ветер. К полуночи он засвежел и дул с порывами и дождем до 4 час. утра. Затем опять заштилело, и безветрие, прерываемое тихими морскими ветрами, продолжалось до 8/21 сентября".
Вот та причина, по которой наш парусный флот не двинулся из Севастополя в дни производства высадки, когда его атака вновь имела шансы на успех. Вот где сказалось отсутствие паровых линейных судов, а парусный флот был скован противодействующим ветром в самый решительный момент кампании. Обстановка в эти моменты складывалась так, что не требовалось полной победы, достаточно было частного успеха, чтобы нарушить слабую организацию союзной экспедиции, внести в нее хаос и беспорядок и, весьма вероятно, заставить союзников отказаться от продолжения ее. Когда определилось место высадки, русский главнокомандующий кн. Меньшиков счел невозможным атаковать с сухого пути неприятеля в момент его высадки на берег, опасаясь его судового огня. Он дал союзникам спокойно высадиться, а сам с 35000-й армией сосредоточился на позициях у р. Альмы, преграждавших путь к Севастополю. Затопление флота
Высадившись, союзники перешли в наступление. 8 сентября произошло Альминское сражение, в результате которого русские войска, понеся тяжелые потери, должны были отступить к Севастополю. Союзники, утомленные тяжелым боем (несмотря на свое преимущество в силах — 57 тыс. против 35), не могли преследовать и задержались. В Севастополе начали готовиться к неминуемой осаде или штурму.
Адмирал Корнилов все еще надеялся на возможность использования флота. На военном совете, собранном на другой день после Альминского сражения, он предложил атаковать неприятельские силы, столпившиеся у м. Лукул схватиться с ними на абордаж, «взрываясь, но погубив и неприятельский флот». Но уже раздавались голоса за то, чтобы затопить суда при входе на рейд, усилив командами и орудиями оборону крепости, которая без этой помощи не могла сопротивляться неприятелю.
Окончательного решения принято не было, Корнилов прервал заседание словами «готовьтесь к выходу, будет сигнал, кому что делать».
По докладу результатов совещания Меньшикову, последний приказал часть новых кораблей поставить в бухте таким образом, чтобы они могли обстреливать берег, часть же старых судов (7) разоружить и приготовить к затоплению на рейде при входе.
10/23 сентября эти корабли были затоплены. Позже, во время осады были разоружены и частью затоплены и другие суда черноморского флота.
Таким образом черноморский флот покончил свою жизнь самоубийством и окончательно вышел из войны.
> Таким образом черноморский флот покончил свою жизнь самоубийством и окончательно вышел из войны. > quoted1
Это история. Мы её помним. Попытайся жить действительностью. Потеря потерь: подводный флот Польши «испустил дух» в результате трагического происшествия:
Пожар на последней подводной лодке польских военно-морских сил. В результате военным пришлось затопить субмарину «Орёл», это означает, что «великая морская держава» осталась без подводного флота.
По поводу происшествия польские военные пока не дают никаких официальных комментариев. «Орел» находился в ремонте с 2014 года. Субмарину безрезультатно усиленно чинили девять месяцев, в итоге «Орёл» вернулся к причалу.
Если после случившегося пожара и затопления подводную лодку не поднимут, то можно с уверенностью сказать, что польский подводный флот испустил дух, сообщает newsnation.
Крупнейший историк Крымской войны, генерал от инфантерии Зайончковский, в своем капитальном труде «Восточная война», приводит справку о комплектовании рекрутами Черноморского флота. Оказывается, что комплектование шло попеременно: один год шел набор из ближайших губерний Малороссии, а другой год из ближайших на восток от Черного моря губерний вплоть до Астраханской на востоке и Воронежской на севере. При этом в первой группе губерний малороссы составляли огромное большинство, а во второй группе губерний -- около трети. Здесь следует напомнить, например, что даже по переписи 1897 года в Воронежской губернии малороссов насчитывалось 34%, а великороссов 63%, а в регионе нынешнего Краснодарского края малороссийское наречие вообще было преобладающим. Что касается губерний Астраханской, Саратовской и Симбирской, то хотя в них значительный процент населения занимали татары, калмыки и другие инородцы, набор во флот производился из славянского населения, в котором великороссы преобладали над малороссами, однако отнюдь не подавляюще. Таким образом из правил набора рекрутов в Черноморский флот прямо следует, что большинство матросов оного в Крымскую войну говорили на малороссийском наречии, то есть были украинцами в нынешнем понимании.