Уже два года Порошенко делает то, что делали все его предшественники на Банковой (кроме, разве что, Ющенко), – консолидирует власть в своих руках. Первым шагом в этом направлении были перевыборы парламента в 2014-м, позволившие президенту получить самую крупную фракцию. С того момента и вплоть до апреля нынешнего года Порошенко вел изнурительную войну за получение под свой контроль поста премьера. В ходе этой эпической битвы был уничтожен рейтинг Яценюка. И, в конце концов, правительство было сформировано во главе с зависимым от президента Владимиром Гройсманом. Хотя бывший мэр Винницы парень с характером, но пока его политический вес не позволяет начинать самостоятельную игру.

По сути, единственной серьезной позицией, которая пока находится вне контроля Порошенко остается министр внутренних дел Арсен Аваков. Последний не только контролирует самое многочисленное силовое министерство, но и имеет прямое влияние на хорошо вооруженные отряды Нацгвардии. В первую очередь - на бывшие добробаты типа "Азова". Но об этом чуть ниже.

Два года назад Порошенко начинал с командой, которая могла уместиться в небольшом зале заседаний. Сегодня на него ориентируется больше трети Верховной Рады и вся исполнительная вертикаль. Правда, это не значит, что при первом же ослаблении позиций президента вся эта масса присоединившихся не поменяет ориентацию (большинство из них это делали уже не раз). Но задача главы государства как раз и состоит в том, чтобы сигнала об ослаблении его позиций не было. Пока Порошенко с этой задачей справляется.

С другой стороны, крайне низкие рейтинги Порошенко порождают в правящем классе неуверенность в стабильности правления нынешнего президента и заставляет "элиту" постоянно оглядываться по сторонам. И, в случае объявления досрочных выборов Рады, вся система власти может "потечь". Именно поэтому, собственно, Рада и не распускается. Президент и его окружение надеются дотянуть до 2019 года, когда должны состояться очередные выборы. Из расчета, вероятно, что к тому времени что-то поменяется в Украине в лучшую сторону.

Безусловно, начиная наступление 1 июля 2014 года, Порошенко видел себя победителем. Но ситуация сложилась таким образом, что уже спустя два месяца нужно было думать о том, как избежать военного разгрома. Президенту это удалось, причем дважды – с помощью Минских соглашений.

Больше того, ему удалось более полутора лет лавировать между Западом, Москвой и внутренней «партией войны», изображая выполнение Минских соглашений, но не выполняя их. За эти полтора года была значительно усилена армия – и хотя она по-прежнему вряд ли может силой вернуть неподконтрольные территории (что признает сам президент, заявляя об отсутствии военного решения конфликта на Донбассе), но в качестве армии сдерживания является эффективной.

Однако, как уже сказано выше, бесконечные маневры невозможны, – придется делать выбор, к которому понуждают западные союзники. А это еще сложнее, чем лавирование.

Выполнение, хотя бы частичное, политической части минских соглашений может вызвать глубокий раскол власти, вплоть до выхода из коалиции "Народного фронта" и бунта радикалов. Невыполнение - кризис отношений с западными партнерами и угрозу «разморозки» конфликта на востоке.

Один из главных козырей Порошенко, который занимает особое место в риторике власти. После двух лет мучений и с украинским парламентом, и с Брюсселем Порошенко смог добиться от Евросоюза четкого заявления о том, что безвизовый режим будет предоставлен в ближайшие месяцы.

Правда, в последние дни заговорили о том, что Брюссель снова может отложить этот вопрос – уже не из-за нашей страны (по крайней мере, формально), а из-за внутренних проблем с беженцами. Открывать свои границы для импорта безработицы с Украины в виде нескольких миллионов потенциальных нелегальных гастрабайтеров европейцам явно не очень хочется.

Но если безвизовый режим, несмотря на все обещания, Украине все-таки не дадут, то пострадает не столько имидж Порошенко, которому отмена Шенгена была четко обещана, а имидж Евросоюза, не сдержавшего обещание.

Безусловно, падение гривны в 2 раза (Порошенко принял страну при курсе 12 грн за доллар) и обвал экономики можно и нужно отнести к провалам президента и власти в целом. Однако нельзя отрицать того факта, что падение экономики в 2016-м остановилось, пусть и на низком уровне, а гривна уже больше года колеблется в коридоре от 22 гривен до 27,50.

Власти Украины также с гордостью говорят об избавлении от энергетической зависимости от России - с начала года мы газ у РФ уже не закупаем. Правда, достигнуто это, во-многом, за счет падения потребления газа промышленностью (из-за спада производства), а газ, который мы импортируем из Словакии и Венгрии, тот же российский, только поставляемый к нам реверсом. Зато однозначный плюс - удешевление энергоносителей. Цена на газ опустилась ниже 200 долларов впервые с 2008 года. Хотя это вряд ли можно отнести к заслугам Петра Алексеевича. Тут причина в падении мировых цен на нефть.

Означает ли все это, что хуже уже не будет? Однозначно такой ответ дать нельзя. Многое будет зависеть от того, какой выбор из двух путей сделает Порошенко, поскольку продолжение состояния войны – это отсутствие внешних и внутренних инвестиций в экономику.

Однако пока выбор не сделан, можно констатировать: стабилизация 2016 года дает шанс если не на быстрое, то, по крайней мере, устойчивое развитие. Но при одном условии - наступлении прочного мира на востоке.

О новом Майдане начали говорить в первый же месяц после завершения предыдущего. Это неизбежный процесс, поскольку любая революция приводит к тому, что часть революционеров считают себя незаслуженно обделенными при постреволюционной раздаче благ. И тем более это касается ситуации, когда революцию делают одни, а ее плодами пользуются другие.

К стандартному постреволюционному фактору в украинской реальности прибавились урезание массы социальных льгот и катастрофический рост цен на товары и тарифы при замороженных зарплатах. Однако в этих тяжелейших условиях Порошенко удалось избежать и политического, и социального взрыва.

Власти пришлось ради этого идти на ряд уловок, вешая ярлык «российских провокаций» на любые выступления против нее, саботируя многие требования МВФ по жесткому урезанию госрасходов и заливая рост тарифов потоком субсидий. Однако факт остается фактом: президент Украины удерживает ситуацию уже в течение двух лет и все еще имеет определенный запас прочности. Хотя и небольшой.

Начиная 1 июля 2014 года наступление на самопровозглашенные республики, Порошенко сделал свой выбор в пользу военного сценария. Безусловно, в тот момент он не мог предвидеть ни изваринского, ни иловайского, ни дебальцевского котлов. Проще говоря, он не смог предсказать, что Россия активно вмешается в конфликт на Донбассе, и это было стратегическим просчетом.

Однако дело не только в России. Если реакция Путина оставляла два варианта развития событий, то был один фактор, который военные аналитики президента должны были предвидеть заранее – но не предвидели.

Еще до иловайского котла украинская армия остановилась на подступах к Донецку и Луганску (где находится и сейчас), поскольку перспектива сразу двух «Сталинградов» вела к настолько огромному числу жертв, что даже победа превратилась бы в поражение. Еще до начала наступления необходимо было понимать, что военный сценарий неизбежно натолкнется на этот фактор. Однако верх взяли шапкозакидательские настроения, которые обошлись в тысячи жертв и привели к тому, что сегодня Порошенко снова стоит перед тем же выбором.

После победы Майдана и начала конфликта на Востоке украинская власть имела неограниченный кредит доверия на Западе. От нее требовалось одно – следовать рецептам, привозимым из Вашингтона, Брюсселя и Берлина. За это простили бы очень многое.

До определенного момента все так и было. Но с зимы 2015 года украинский и западный векторы начали расходиться. Ключевым фактором стали вторые Минские соглашения. Порошенко подписывал их, чтобы, как и в случае с первыми соглашениями, тянуть время. Однако он не учел, что Минск-2 является инициативой Меркель, и, соответственно, их выполнение – это фактор ее имиджа.

Были и другие моменты, в которых украинская власть предпочла игнорировать мнение Запада. В первую очередь относительно выполнения рекомендаций по внутренней политике, по силовым структурам и по экономическим вопросам. Украинская власть и лично Порошенко предпочитали оставлять командные высоты в экономике за приближенными олигархами, а в правоохранительной сфере за лично преданными людьми. На Западе такого подхода, мягко говоря, не понимали. В конце концов, во всех странах Восточной Европы нет своих олигархов, а все ключевые отрасли находятся под контролем транснационального бизнеса. Почему Украина в этом плане должна быть исключением? В ЕС на этот вопрос ответов не находили.

Все это добавилось к недовольству в странах Евросоюза потерями из-за санкций против России и привело к постепенной смене настроений в европейской элите. Сегодня отношения между Киевом и Брюсселем – это плохо скрываемый холодный мир, от которого недалеко до холодной войны.

Чуть лучше ситуация у Киева с Вашингтоном, но и в американской столице дуют уже совсем иные ветры, чем в 2014-м. Там берет верх прагматизм, а для Украины это означает превращение в предмет торга между сильными мира сего. Кроме того нынешнее руководство США испытывает к Порошенко усталость, плавно переходящую в раздражение. Во время последнего визита ему устроили очень холодный прием, обвинив в невыполнении взятых на себя обязательств. В том числе и по Минску.

Конечно, при всем при этом о каком-то кардинальном разрыве говорить не приходится, но медовый месяц в отношениях Запада и Украины явно закончился. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе и финансового характера.

Избежав Майдана в течение двух лет, Порошенко так и не смог решить проблему безопасности – и для себя, и для власти, и для общества в целом. Страна переполнена неподконтрольным оружием.

Правда, надо отдать должное, президент Украины и силовые структуры до сих пор довольно жестко реагировали на крайние проявления махновщины. Еще летом 2014 года ликвидирован Майдан в центре Киева. Усилиями военного прокурора Матиоса заведены уголовные дела против насильников и мародеров из батальона "Торнадо", на скамье подсудимых и многие другие беспредельщики из добробатов. Убит бывший разведчик "Правого сектора" с позывным Лесник, планировавший начать вооруженную борьбу против правящего режима (причем Лесника СБУ посмертно возвела в ранг агента ФСБ, хотя он, наоборот, был крайним националистом, считавшим Порошенко предателем). Наконец, расколот и дезорганизован "Правый сектор", вооруженные подразделения которого отказались вливаться в ВСУ.

Однако все эти успехи по борьбе с радикальными элементами нивелируется одним фактом: фактически вне контроля президента находится добробаты в Нацгвардии – огромная масса людей, официально владеющих оружием. При этом под вывеской НГУ сформированы военно-политические структуры с ярко выраженной идеологической окраской (прежде всего, «Азов»), которые представляют собой реальную угрозу власти и уже позволяют себе прямой шантаж президента и парламента, что мы и видели во время недавнего марша "Азова" к Верховной Раде с протестом против выборов на Донбассе.

При этом, даже решив проблему Яценюка, президент не смог решить проблему Авакова, который все это нацгвардейское хозяйство и контролирует. И пока она остается нерешенной, силовое двоевластие в стране сохраняется. И оно в любой момент может взорвать ситуацию.

Как уже было сказано, стабилизацию гривны и экономики в 2016-м можно занести в актив Порошенко. Однако нельзя забывать, что этому предшествовал обвал промышленности, сравнимый с потерями Советского Союза во время Великой Отечественной войны. Он является следствием все того же "военного" выбора, сделанного 1 июля 2014 года, который не только дезорганизовал экономику крупнейшего промышленного региона, но и предопределил полное сворачивание отношений с Россией. То, что после событий 2014 года в Крыму эти отношения уже не могли быть прежними, было очевидно. Но вопрос был в степени разрыва. Первоначально Порошенко, судя по всему, не хотел рвать все связи с Москвой. Осенью 2014 года была отсрочено вступление в силу Зоны свободной торговли с ЕС, продолжались экономические отношения с Крымом и Донбассом. Но уже в 2015 году после постоянных обвинений в "зраде" президент взял курс "прочь от Москвы". Не оценивая сейчас политическую целесообразность этого шага, можно констатировать весьма тяжелые экономические последствия в виде потери экспортных рынков - как российского, так и транзита через Россию товаров в страны Закавказья и Средней Азии.

Ожидания, связанные с открытием европейского рынка после создания Зоны свободной торговли, были крайне завышенными, что сейчас уже в открытую признают украинские предприниматели, даже близко связанные с Порошенко (например, хозяин "Нашей рябы" Юрий Косюк). Европейский рынок явно не смог компенсировать потери от рынка российского. Более того, ЗСТ наложила на Украину ряд серьезных обязательств весьма обременительных для украинского бизнеса, а именно: запрет на ограничения вывоза сырья, в котором нуждается украинская промышленность (лес, металлолом), требования по обязательному переходу на стандарты ЕС для наших предприятий и многое другое.

В отсутствие дешевого кредита и при де-факто закрытых внешних рынков финансирования, украинским предпринимателям будет крайне сложно выполнить эти требования и выдержать конкуренцию с европейскими производителями. Даже с учетом трехкратной девальвации гривны с начала 2014 года.

К настоящему моменту рейтинги Порошенко смотрятся неплохо лишь на фоне аналогичных показателей у Арсения Яценюка. На протяжении последних двух лет они стабильно катились вниз. К настоящему времени президент Украины, осуществляя политику постоянного лавирования при невозможности обеспечить гражданам хотя бы относительно сносный уровень жизни, потерял доверие среди всех слоев населения. Никто уже с ним никаких надежд не связывает.

Радикалы считают его предателем, потому что пошел на минские соглашения, бездарно командовал армией, так и не добившись победы, да еще и бросает по тюрьмам добровольцев. Среди либеральной части общества образ Порошенко также десакрализирован после многочисленных коррупционных скандалов (пароль - "я от Кононенко"), венцом которых стал офшоргейт, а также после грубых наездов на журналистов (классическая история с Шустером). Для тех, кто вышел на акции протеста в первые дни Евромайдана, все менее понятно, чем режим Порошенко отличается от режима Януковича. О чем, кстати, прямо говорит все тот же Шустер, который сравнивает президента уже и не с Януковичем, а со Сталиным.

Наконец, и для евроскептиков Порошенко не стал даже "меньшим злом", на что изначально он вполне мог рассчитывать. Ведь на фоне всех остальных лидеров Майдана Петр Алексеевич в первое время выглядел наиболее умеренным и взвешенным.

Кроме того, чтобы компенсировать отсутствие побед на линии фронта в зоне АТО президент Украины дал отмашку начать битву на фронте внутреннем - с памятниками, с Великой Отечественной войной, с "коммунистическими" названиями городов и с российскими фильмами. Все это вызвало реакцию отторжения на юго-востоке, которая вместе с неприятием общего курса власти после победы Майдана и закрепила негативное отношение к Порошенко в данном регионе.

При этом одним из важнейших факторов, который правящая элита использует для оправдания своего существования, являются неподконтрольные Киеву территории ДНР/ЛНР. Это единственное место в Европе, где люди живут еще хуже, чем под властью Порошенко, о чем последний не устает напоминать при каждом удобном случае ("наши дети пойдут в школу, а их дети будут сидеть по подвалам"). Если этот фактор по каким-то причинам исчезнет, у Петра Алексеевича начнутся серьезные проблемы.