галицкий писатель и священник Иоанн Наумович, на заседании Галицкого Сейма оправдывался: «Что наш язык похож на употребляемый в Москве, в том мы невинны. Похожесть нашего языка с московским очевидна, потому что они оба опираются на общие основания и правила. Похожесть нашего языка с языком всей Руси не уничтожит никто в мире — ни законы, ни сеймы, ни министры».

в середине 19 века австрийским правительством было профинансировано и создано в Галиции движение «Молодые рутены». Молодыми их назвали не из-за возраста, а по причине их отказа от старых взглядов. «Старые» русины (рутены) считали великороссов и малороссов единым народом. «Молодые» же рутены провозгласили себя уникальной, самодостаточной и самостоятельной рутенской нацией. Именно в этот период в Галиции и был запущен лозунг «Мы — не русские, мы — рутены». Главной задачей, поставленной перед «молодыми рутенами» австрийскими Габсбургами, было создание нового и самостоятельного языка. Такого языка, который бы в корне отличался от общепринятого великорусского. Но «молодые рутены» явно не справились со своей задачей, о чём предельно лаконично и заявил наместник Габсбургов в Галиции граф Агенор Голуховкий: «Рутены не сделали, к сожалению, ничего, чтобы надлежащим образом обособить свой язык от великорусского, так что приходится правительству взять на себя инициативу в этом отношении.

В 1881 году Австро-Венгрия и Германия создают военный союз, а австрийские власти всерьёз принимаются за русофилов — во Львове проходит судебный процесс против Добрянского и других лиц русофильского движения, иерархия униатской церкви чистится от русофильски настроенных священников, а во главе униатской греко-католической церкви встают абсолютно лояльные Вене священнослужители.

Мотивация данных действий габсбургской монархии была максимально проста — со времён Крымской войны всё острее становилось ясно, что военный конфликт между Австрией и Россией за обладание Балканами и Карпатами неизбежен. В этой связи Вена была кровно заинтересована в том, чтобы лишить Россию возможных сторонников на подконтрольной ей территории.

Кроме того, чтобы обезглавить активное политическое движение, надо было не допустить его возрождения в будущем. Для этого Австро-Венгрия, сконцентрировав всю свою мощь на борьбе с русофилами, стала совершенно лояльно относиться к украинствующим.

25 ноября 1890 года в галичском сейме депутаты Вахнянин и Романчук выступили с заявлением, гласившим, что православное население Галиции, называющее себя русинами или русскими, на самом деле никакого отношения к русским, живущим в России, не имеет, а является ранее не замеченным народом — украинцами.

Венские стратеги главную ставку сделали на внушение галичанам, что они не русины, а «украинцы». Ранее это наименование вообще не применялось в Галиции, как, кстати, оно ни разу не встречается и в творчестве Тараса Шевченко

Понимая влиятельность немногочисленной национальной интеллигенции, основной упор был сделан на то, чтобы она прониклась идеологией «украинства» (приверженцы которого назывались «народовцами»). Целью австрийской политики было навсегда разорвать внутреннюю связь русинской элиты с общерусской культурой.

С этой целью постоянно, на протяжении более полувека, выделялись значительные средства из государственного бюджета на печатные издания, проповедовавшие ненависть к России и искусственно созданный украинский национализм. На государственные стипендии в антирусском духе обучались не только народные учителя, но и все непосредственно контактирующие с населением представители интеллигенции: врачи, агрономы, ветеринары и прочие.

Отказ от русской самоидентификации стал обязательным условием принятия на государственную службу, в которую входили и учебные заведения всех уровней — от начальных школ до университетов. А всему многочисленному австрийскому государственному аппарату в Галиции борьба с «москвофильством» была поставлена главной задачей.