"Это — земля (Земля Израиля), куда евреи пришли, чтобы отстроить свою древнюю родину… Нет ни единого места на этой земле, где не было бы следов присутствия какого-либо из древних еврейских колен… Здесь нет ни одной дороги, ни одного источника, ни одной горы, ни одной деревни, которые не напоминали бы о великих [еврейских] царях и не несли в себе отголоски изречений великих еврейских пророков…
Причина возвращения евреев в эту страну имеет гораздо более высокие и благородные мотивы, нежели просто экономические… Они вернулись сюда, чтобы выполнить великую миссию — возродить Сион. А Сион — это Палестина".
Исторические документы со всей очевидностью доказывают, что Земля Израиля была колыбелью еврейского народа за 2.000 лет до возникновения ислама. "В какую сторону ни пойдешь, на тридцать миль вокруг не встретишь хотя бы одинокой деревушки.
В двух-трех местах жмутся друг к другу шатры бедуинов, но оседлых жителей тут нет. Здесь можно проехать десять миль, не встретив и десяти человек… В этих краях вспоминаются слова пророка:
"Я опустошу землю твою; враги твои, живущие на ней, изумятся. И расселю народ твой среди язычников, и обращу меч на тебя; и земля твоя будет пустынной, и города твои опустеют"….
Безлюдные пустыни, угрюмые, бесплодные горы, которым никогда, никогда, до скончания века не стряхнуть с угловатых плеч блеск палящего солнца, не окутаться мягкой дымкой; не растаять в тумане…
Нигде ни травинки, ни кустика.
Даже оливы и кактусы, верные друзья бесплодной земли, почти вывелись в этом краю. На свете не сыщешь пейзажа тоскливей и безрадостней, чем тот, что окружает Иерусалим…
С вершины горы мы бросили взгляд на Мертвое море, лежащее в Иорданской равнине, точно голубой щит, и теперь шагаем по узкой, раскаленной, суровой и необитаемой теснине, где не выдержало бы ни единое живое существо, кроме разве саламандры… Древний Иерихон не из самых живописных руин… Пустыня и голые холмы вокруг Мертвого моря мерцают на солнце так, что больно смотреть, и нигде ни зелени, ни единого живого существа — ничего, что радовало бы глаз.
Это мерзкий, бесплодный, испепеленный солнцем край. Гнетущая тишина нависла над ним… Палестину по праву можно считать царицей среди земель, одним своим видом наводящих уныние. Горы ее бесплодны и некрасивы, их краски тусклы.
Долины — это неприглядные пустыни с чахлой растительностью, от которой так и веет тоской и убожеством.
Мертвое море и море Галилейское сонно цепенеют среди пустынных гор и равнин, где не на чем отдохнуть глазу — здесь нет ничего яркого или поражающего, нет ласковых пейзажей, дремлющих в лиловой дымке или испещренных тенями проплывающих в небе облаков.
Все очертания резки, все линии четки; здесь нет перспективы — издали все так же лишено очарования, как и вблизи. Безрадостная, угрюмая и скорбная земля…
Палестина не снимает власяницы, и глава ее посыпана пеплом. Над ней тяготеет проклятие, которое иссушает ее поля и сковывает ее.
Где некогда вздымались к небу башни и кровли Содома и Гоморры, ныне широко разлилось море, в его горьких водах нет жизни, над его мертвенной гладью знойный воздух душен и недвижен, по берегам его растет лишь плевел да кое-где пучки тростника и предательские плоды, которые обещают прохладу запекшимся губам, но при первом же прикосновении обращаются в пепел…".
