Выпуск программы Юлии Латыниной Код Доступа, 28 марта.
Сегодня поговорим о дифференциальном исчислении и фантастическом примере Ли Куан Ю, который сделал свою страну из страны-помойки страной первого мира. Не второго, не развивающейся, а первого.
Кстати, заметим, что вообще на Земле вдоль экватора располагаются социальные помойки. Это можно просто по глобусу посмотреть – Папуа Новая Гвинея, Эквадор, Конго, Судан, Гаити, Карибы. Ну, вот, какой-то паноптикум: леность, коррупция, демагоги, покупающие своих избирателей за мешок с рисом и объясняющие все беды своей страны происками проклятых колонизаторов.
Вот, есть такой в Малайзии (вернее, был) премьер-министр Махатхир. Выдвинул на этот счет специальную теорию, что, вот, малайцы, по его словам, ленивы. А ленивы, потому что и так всё вокруг растет.
И вот на экваторе расположен крошечный Сингапур. Его отделяет от ленивой Малайзии пролив шириной в километр. И там находится страна, которая занимает третье в мире место по уровню ВВП на душу населения и первое в мире место по легкости ведения бизнеса. И вместе с Данией и Новой Зеландией делит первое место по отсутствию коррупции.
И вы знаете, вот удивительно, что когда туда попадаешь, ты сразу отмечаешь две вещи. Первое, что улицы до сих пор называются именами английских колонизаторов – улица Кетченера, улица Напьера. Почему-то их не переименовали в улицу председателя Мао. И тебя везет таксист-малаец и он не говорит «нас обидели» – он как раз говорит «мы – страна первого мира». И я бы даже поспорила, потому что в некоторых аспектах Сингапур сейчас устроен лучше, чем Европа.
И две вещи, которые в Сингапуре поражают. Я говорю издалека, потому что с начала. Первое, это полное отсутствие нищего жилья. Вот, даже в Америке, несмотря на триллионы, потраченные Америкой на борьбу с бедностью... Ну, я-то считаю, что благодаря триллионам, потраченным Америкой на борьбу с бедностью, но замнем для ясности. Вот, даже у Америки куча трущоб, какого-то социального жилья, расписанного неприличным видом. И сколько его ни строят, всё время его неприлично расписывают.
В Сингапуре есть разница между частным жильем и жильем, построенным на государственные деньги. Частное жилье обнесено заборчиками. Под частным жильем я имею в виду крупные многоквартирные дома – они тоже в заборчиках. Но, в принципе, различить просто по внешнему виду невозможно или, по крайней мере, не всегда возможно, потому что всюду жилье очень высокого качества. Просто нету ни одного бедного места.
И самое смешное, что это произошло, благодаря отсутствию программ социального обеспечения, потому что на Сингапуре все за жилье платят за себя сами, пособия по безработице нету, поэтому безработица в Сингапуре 2%.
Второе, невероятная зелень. Есть города, в которых есть парки. Вот, Сингапур – это парк, в котором расположен город. Не видела я в жизни более зеленого города. Ну, я видела еще Сантьяго-де-Чили – он совершенно великолепен, там тоже широкие проспекты между небоскребами залиты зеленью. Но даже по сравнению с Сингапуром Сантьяго отдыхает.
Третий аспект – это чистота. Вот, есть только одна биологическая сущность, которая мусорит в Сингапуре – это деревья, потому что они всё время роняют какие-то свои сережки. И вот еще раз повторяю, этих деревьев так много, что город, в котором чудовищное популяционное давление воспринимается как экваториальный заказник... И это одна из прекрасных иллюстраций того, что, на самом деле, самой страшной экологической катастрофой является нищета.
Так вот. Вот, Сингапур настолько зеленый город, что казалось, что так было всегда. На самом деле, экосистема этого города совершенно искусственная, потому что экваториальные дождевые леса – весьма неустойчивая экосистема. Если такой лес вырубить, вода тут же вымывает из почвы питательные вещества, реки превращаются в сточные канавы. И в начале XX века вдоль речки Сингапур проживало 600 тысяч свиней, и речку можно было (цитирую мемуары Ли Куан Ю) сначала унюхать, а потом увидеть.
Вот, чтобы превратить Сингапур в парк, что произошло? Специальные команды, которые премьер Ли Куан Ю разослал по всему миру, привезли отсюда 8 тысяч разновидностей растений. В Сингапуре самом принялись только 2 тысячи. И вот теперь в Сингапуре есть только одно место, где, действительно, воняет дерьмом. Но не свиным, а птичьим.
В Сингапуре есть третий по величине в мире нефтехимический комплекс. Находится он на острове Юрон Айленд, который, собственно, происходит из соединенных между собой искусственными насыпями островов. И, вот, представьте: прямо напротив ректификационных установок... Нам всё время Гринпис объясняет, что это ужасно, загрязняет окружающую среду. Вот, прямо напротив всех вот этих вот немыслимых спиральных конструкций расположен птичий парк уникальный и уникальная коллекция птиц. И вот там сидят розовые фламинго, и от них воняет дерьмом так, что мама не горюй.
Опять же, с чистотой то же самое. 80% населения Сингапура составляют китайцы. Есть у китайцев привычка, которая древняя как Книга перемен – плевать под ноги. Вот, плевательницы с многомесячным содержимым из континентальных ресторанов Китая стали исчезать сравнительно недавно. И зелень вся эта и чистота были внедрены абсолютно драконовскими мерами, потому что 20 лет на каждом перекрестке стоял полицейский и штрафовал всех, кто плюнул. А коров, пасшихся в городе, их просто брали и сдавали на бойню.
Запретили китайскую привычку тысячелетнюю – фейерверки. Запретили столетнюю американскую привычку – жвачки. После 20 лет плевать перестали.
Вот, история создания города-парка из этой помойки мне кажется символичной по двум причинам. Во-первых, огромное количество стран у нас сейчас любит охранять свои экосистемы. Вот, есть такая замечательная страна Австралия (даже почти рядом находится) – вот там в аэропорту тебя обнюхивает специальная собака на предмет того, не привез ли ты в Австралию чужое яблоко.
Ли Куан Ю действовал ровно наоборот – он привозил деревья как инвесторов со всего мира. Он не охранял экосистему, а создавал ее.
И такой маленький момент. Вот, великий руководитель – он всегда внимателен к деталям. Плохой руководитель внимателен только к деталям: его стиль руководства будет ровно в том и заключаться, чтобы проверять по улицам, чтобы не плевали, а за его спиной будут красть миллионы. Великий руководитель внимателен в том числе и к деталям.
И, конечно, Сингапур – это потрясающий пример того, что для человека важна не изначальная экосистема, для человека важен сад, который он создал. Вот, не случайно во всем мире рай изображается не в качестве леса, в котором всякие гадюки водятся, а в качестве сада. Для человека важен конечный продукт. Вот, Сингапур – это город-сад, тот самый, о котором писал Маяковский. И лучший пример того, что при чудовищном популяционном давлении, который много больше, чем, скажем, на Гаити, город экологически процветает, потому что самой страшной экологической катастрофой, как я уже сказала, является нищета.
Как я уже сказала, Сингапур был создан Ли Куан Ю, его командой. Ли Куан Ю написал потрясающие политически некорректные мемуары, которые я всем вам советую прочесть. Правда, я не знаю, в каком виде они переведены на русский.
Вот, кто мемуары не читал, я сейчас несколько вещей скажу. Во-первых, Ли Куан Ю пишет, что он большой поклонник насилия, «a great believer in violence». Ли Куан Ю – он вообще-то получил английское образование, он на английском говорил долгое время лучше, чем на китайском. Но он японскую оккупацию пережил в Сингапуре. И Ли Куан Ю пишет, что именно японская оккупация убедила его в эффективности насилия, потому что во время японской оккупации нищета была абсолютной, а преступность была на нуле, потому что японцы по любому поводу расстреливали на месте. Кстати, в этих мемуарах рассказана еще одна маленькая история о том, как Ли Куан Ю был в лагере для задержанных сингапурцев-китайцев. И однажды на выходе из лагеря ему японские солдаты говорят «Иди налево вот к тем, кто там стоит». А Ли Куан Ю был молодой мальчик, но очень умный, он понял, что что-то не так. Он сказал «Сейчас-сейчас, только я вот заберу шнурки из тапочек и зубную щетку, потому что я ее оставил у себя в бараке». Он побежал в барак, забился там под одеяло и не вылезал несколько дней. Вот, всех тех людей, которых тогда японцы отвезли налево, их некоторое время держали на пляже, а потом расстреляли. Просто всех. Тем не менее, Ли Куан Ю продолжает быть «a great believer in violence».
Ли Куан Ю, кстати, не раз с презрением отзывался о суде присяжных, опять же на основании собственного опыта. Потому что когда Сингапур был английской колонией, а Ли Куан Ю был еще социалистическим либеральным адвокатом, он добился от присяжных оправдания четырех подонков, которые убили английского офицера, причем потому, что он был английский офицер – это были расовые беспорядки. И из этого Ли Куан Ю цинично сделал вывод, что 12 неграмотных обывателей легко становятся добычей ловкого адвоката.
Еще Ли Куан Ю много раз с большим скепсисом отзывался о всеобщем избирательном праве, хотя, сам он избирался (поговорим, как) именно согласно всеобщему избирательному праву. И в частности, с восхищением он писал о Гонконге, что люди, не имея социальной страховки, в нем потому добиваются большего.
Ли Куан Ю просто прямо сетовал, что будучи выборным политиком, он не имеет такой свободы как колониальная администрация, которая не подотчетна избирателю. И с точки зрения Ли Куан Ю идеальной системой для голосования была бы та, которая предоставляла бы ответственным людям, главам семей пропорционально большое число голосов.
И вот в 1959 году такой человек приходит к власти в Сингапуре в результате демократических выборов. Его партия, социалистическая партия называлась «People’s Action Party». Она первоначально блокировалась с коммунистами. Она потом стала их злейшим врагом. Причем, очень тяжело Ли Куан Ю было победить в этой выборной борьбе, потому что он, в общем, был англоязычный китаец. Он китайский знал, чем неграмотные коммунисты, хуже. Поэтому Ли Куан Ю пришлось выучить китайский.
Но большинство китайцев в Сингапуре говорили не на, собственно, том, что называется «мандаринский китайский». Они говорили на хоккиен. Ему пришлось выучить хоккиен, причем так, чтобы перекрикивать коммунистов, а коммунисты, как вы сами понимаете, кричали громко. А поскольку кроме китайцев в Сингапуре были еще малайцы, пришлось выучить малайский.
Чтобы было понятно, хоккиен (хотя он формально тоже считается как диалект китайского языка), это совершенно другой язык. Это не имеет ничего общего кроме иероглифов.
Итак, Ли Куан Ю становится премьером. Сингапур в это время еще является частью Малайзии. И в 1965-м случается абсолютная для Сингапура катастрофа – Сингапур выходит из состава Малайзии ввиду непреодолимых национальных противоречий, и перед Сингапуром встает очень простая проблема физического выживания государства.
Сингапур – это не Карибы, где США никогда не станут никого захватывать и никому не позволят это сделать. Это Юго-Восточная Азия, 60-е годы. Нет иного регулятора кроме силы. И есть крошечный остров.
Англичане в свое время сделали в нем хаб именно потому, что он был остров. Великобритания – морская империя, стены этой империи – борта ее кораблей. Но сейчас это не Великобритания, а Сингапур. Стен нет, без ресурсов, без защиты. Островное положение из преимущества превращается в колоссальную слабость. Просто достаточно сказать один факт: у Сингапура тогда не было питьевой воды – ее импортировали по водопроводу из Малайзии. Малайзия относилась к Сингапуру примерно так, как сейчас Кремль относится к Украине. То есть, вот, как мы перекрываем газ Украине, так периодически Малайзия перекрывала воду Сингапуру.
Дело кончилось тем, что, в конце концов, Сингапур эту импортированную воду, очистив, стал экспортировать обратно в Малайзию.
Да, и еще, естественно, как только Сингапур выходит из состава Малайзии, он теряет свою роль административного, делового и военного центра в Юго-Восточной Азии. Малайзия закрывает для него рынок, Индонезия фактически объявляет войну, Британии нету. То есть первой задачей Ли Куан Ю было сделать так, чтобы Сингапур было невыгодно и невозможно завоевать.
Вторая проблема была коммунисты, потому что Сингапур был китайский, нищий. Это было время расцвета китайского коммунизма. Соответственно, председатель Мао в этот момент воспринимался в Азии как символ достижений желтой расы. А китайский коммунизм, напомню, был максимально эффективен в том, что касалось насилия и лжи. То есть сталинский Коминтерн по сравнению с тем, что делал Мао, просто в подметки не годился этим пропагандистам и диверсантам.
Есть совершенно гениальный момент в мемуарах Ли Куан Ю. Ли Куан Ю выступал вместе с коммунистами. Ему очень нравилось, как толпа спонтанно хлопает коммунистическому оратору. А потом замечает, что толпа хлопает не спонтанно, что в ней есть особые люди, которые подают сигналы. И в свободное от митингов время эти люди вместе с подручными собираются в лесу и отрабатывают приемы хлопанья.
И, вот, казалось бы, Сингапур был обречен. 20 тысяч рикш, велорикш. Расовые противоречия. Англичане забрали с собой правящую элиту, что всегда является катастрофическим для страны – вспомним там, при отсутствии элиты во что превращается Зимбабве. Уничтожили рабочие места. Перенаселенный остров. Клоака вместо речки. Под окном премьерского кабинета пасутся коровы. Обречен либо на коммунистический переворот, либо на завоевание либо Малайзией, либо Индонезией, расположенными, соответственно, в одном и 20-ти километрах.
И что начинает делать Ли Куан Ю? В общем-то, с поправкой он начинает делать то же самое, что Фридрих Великий и любой другой монарх эпохи просвещенного абсолютизма.
Первое, что он делает, он приглашает в страну транснациональные корпорации. Казалось бы, сейчас это не мудрено, но напомню, что в это время все вожди всех развивающихся стран и все политически корректные экономисты – они рассказывали, что транснациональные корпорации – это эксплуататоры, что они вытягивают из стран третьего мира последние ресурсы.
А Сингапур буквально... Вот, Ли Куан Ю буквально пороги обивал. Первым звонил в Texas Instruments, потом National Semiconductors, потом Hewlett-Packard. И уже к 80-м годам Сингапур был один из главных экспортеров электроники. И к 1997 году было 200 американских компаний, которые вложили в Сингапур 19 миллиардов долларов. К 1990 году Сингапур стал третьим в мире центром нефтепереработки после Хьюстона и Роттердама, а сейчас он крупнейший финансовый хаб Юго-Восточной Азии. За 40 лет правления Ли Куан Ю ВВП на душу населения, внимание, вырос в 40 раз. Просто для сравнения: золотой век роста США с 1850-го по 1900-й, ВВП США на душу населения увеличился в 13 раз.
Что важно? Что присутствие транснациональных корпораций обеспечивало безопасность страны, потому что Сингапур, в котором есть 200 американских компаний, – его сожрать опасней, чем Сингапур, в котором таких компаний нет.
Одновременно очень важный момент: оно ограничивало власти руководства. Вот, инвестора в отличие от избирателя не обманешь. Пока диктаторы освободившихся колоний пугали свой народ страшными страшилками про транснациональные корпорации... Это же, на самом деле, переводилось так: «Мы не хотим быть связанными мировой экономикой. А уж вас, избирателей мы как-нибудь сможем обмануть».
Ли Куан Ю, кстати, сажал оппозицию. Инвесторов он пальцем не трогал.
Еще одна огромная вещь была образование. Правительство оплачивало лучшим студентам образование за рубежом в обмен на последующую работу в правительстве. Зарплата, которую получали правительственные чиновники, она была аналогична зарплате, которая получалась на схожем посту в коммерческой корпорации. И самое важное, Ли Куан Ю не отменил английский язык. А напомню, 80% населения составляли китайцы.
Вот сейчас есть потрясающие нейролингвистические исследования – они показывают, что мозг сингапурца в языковом отношении работает принципиально по-другому, чем мозг практически любого другого обитателя Земли. Потому что обычно родной язык хранится в правом полушарии, второй выученный в левом. Вот, у сингапурских китайцев (исследования показали) английское слово и китайское слово, которое обозначает одно и то же понятие, они хранятся не просто в одном и том же правом полушарии, они записаны в одном и том же нейроне. То есть Ли Куан Ю сумел полностью навязать стране чужой язык.
Сейчас в Сингапуре одно из лучших в мире образований, однако правительство по-прежнему посылает лучших в MIT и Гарвард.
Кстати, эта политика имела несколько побочных эффектов, потому что, например, она фактически обескровила частный бизнес в Сингапуре. Сингапурские госкорпорации (я об этом буду говорить) – они успешней многих частных корпораций. Однако, частных миллиардеров, на самом деле, в Сингапуре почти нет, если не считать строительства и финансов. И как правило, это как раз те миллиардеры, которые не очень успевали в школе, потому что, на самом деле, Сингапур – это государство-корпорация.
И, конечно, второй побочный эффект был в том, что такая политика обескровила оппозицию, потому что она лишала ее и мозгов, и потенциальных источников финансирования.
Есть еще один очень важный побочный эффект такой политики. Как я уже сказала, в Сингапуре не очень хорошо с демократией. То есть, вот, первое в мире место Сингапур по отсутствию коррупции, а по демократии он 69-й, а по свободе слова он 111-й. Почти как мы.
Так вот пример Сингапура показывает, что лучшим ограничителем для авторитарной власти является не свобода слова, даже не свобода выборов, а уровень образования и уровень присутствия иностранного капитала. Потому что благодаря английскому уровню образования, сингапурец может уехать учиться куда угодно, но уровень брейн-дрейн невысок.
Ли Куан Ю никогда не верил в вэлфэр. Способности людей не равны. Когда государство берет на себя те обязанности, которые должен нести глава семьи, упорство людей слабеет.
И, вот, в 60-х годах провал европейской модели государства всеобщего благосостояния еще не очевиден. Ли Куан Ю создает принципиально другую модель. И центральным моментом этой модели становится то, что есть частный пенсионный счет работающего человека, в котором можно взять кредит и использовать их на покупку дешевого жилья, построенного государством. То есть первое, что сделал Ли Куан Ю, он сделал избирателей собственниками жилья. Сейчас эти деньги могут быть использованы и на лечение, сейчас они могут быть даже инвестированы.
И вот это очень важно, что сингапурское государство превратило инструмент социальной страховки в инструмент создания собственника. Вот, из государства была создана корпорация, из избирателя был создан акционер.
Плюс беспощадная борьба с преступностью. Плюс беспощадная борьба с коррупцией. Кстати говоря, вы будете смеяться, что преступность в Сингапуре была ликвидирована без всяких судов присяжных. Без суда можно было держать человека за решеткой два года. И никаким другим способом совладать с триадами было нельзя, потому что в любом суде против них отказались бы свидетельствовать.
Очень много цитируют Ли Куан Ю, который говорит, что если вы хотите бороться с коррупцией, для начала посадите трех своих ближайших друзей – они будут знать, за что, и вы будете знать, за что. Но поразительно, что то, что в Сингапуре нет коррупции, не значит, что в Сингапуре нет личных отношений, потому что, к сожалению... Вернее, не «к сожалению», а так случилось, что они там составляют, наоборот, основу общества.
Сингапур – это очень закрытая и высокоэффективная азиатская корпорация. И, вот, лучшим примером такой закрытости и преемственности является сам Ли Куан Ю, который назначает своим преемником своего сына.
И самое важное, пожалуй, я скажу последнее. Я многое чего не сказала, но последнее, что скажу. Что долгое время Сингапур был один. И даже было понятно, что не все достижения Сингапура в частности (это очень маленькая страна) можно распространить на гигантскую территориальную страну. Но в 1979 году в Сингапур приехал Дэн Сяопин после конца Мао. И Дэн Сяопин... Почему Дэн Сяопин не приехал в Гонконг, понятно: это была британская колония. Он приехал в Сингапур, потому что это было независимое государство. И, на самом деле, всё, что делает сейчас Китай, это делается в значительной степени в подражании Сингапуру.
Вот, собственно, почему я говорю об этом? Потому что европейская модель государства всеобщего благосостояния быстро себя исчерпывает. Похоже, это тупиковая ветвь социальной эволюции. Похоже, заботу о благосостоянии нельзя переложить с плеч граждан на плечи государства. И рано или поздно Россия, если она хочет выжить, ей придется проводить реформы. И я надеюсь, что эти реформы будут больше похожи на те реформы, которые проводил Ли Куан Ю, чем те, которые проводят сейчас современные европейские страны.
