То, о чем должно быть сказано

Гюнтер Грасс

(перевод с нем. Майнат Абдулаева)


Почему я молчу, зачем так долго замалчиваю

То, что и так очевидно и репетируется давно

в планах-играх, в конце которых

мы все, если выживем, превратимся в какие-то безмолвные скобки?

Это присвоенное самими себе право на упреждающий удар,

который может стереть с лица земли

покоренный неким хулиганом и

вынуждаемый к организованным ликованиям

иранский народ только потому, что

его власти якобы владеют атомной бомбой.


Но только почему я запрещаю себе

называть по имени ту, другую страну,

которая вот уже много лет, – хоть и тайно, -

но все-таки владеет изо дня в день нарастающим

ядерным потенциалом,

никем не контролируемым, потому что

никакого контроля она не допускает?
Всеобщее умалчивание фактов,

которому и мое молчание покорилось,

я воспринимаю, как тяжеловесную ложь

и ограничения, угрожающие наказанием,

как только это молчание будет нарушено,

потому что вердикт „антисемитизм“ наготове.


Но теперь, когда из моей страны,

которую день изо дня настигают ее собственные преступления,

которые невозможно ни с чем сравнить,

и из-за которых ей все время приходится отвечать,

под натянутой на проворные губы

маской „искупления вины“,

но на деле исключительно из-за выгоды,

поставляется в Израиль очередная подводная лодка,

чья задача состоит в том, чтобы умело направить

всеуничтожащие боеголовки туда,

где даже существование одной-единственной

атомной бомбы не доказано,

я говорю то, что должно быть сказано.


Но почему я молчал до сих пор?

Потому что считал, что мое происхождение,

скованное никогда не исправимым недостатком,

запрещает мне поставить страну Израиль,

с которой я связан и хочу быть связанным,

перед этим фактом.


Почему же тогда я сейчас говорю,

состарившийся, последними чернилами:

„Атомное государство Израиль подвергает

И без того хрупкий мир угрозе“?

Потому что следует сказать то,

что возможно уже завтра окажется слишком поздно;

еще и потому, что мы, – как немцы обремененные и без того достаточно, -

можем оказаться поставщиками преступления,

которые легко можно предвидеть,

из-за чего наше соучастие

никакими оправданиями невозможно будет искупить.

И еще признаюсь: я больше не молчу,

так как я устал от лицемерия Запада,

и потому еще, что остается еще надежда

на то, что, может быть, и многие другие захотят

освободиться от молчания

и тех, кто является причиной очевидной опасности,

призовут к отказу от насилия и

смогут настоять на том, чтобы

независимый и постоянный контроль

международных инстанций

над израильским атомным потенциалом

и над иранскими атомными станциями

правительствами обеих стран будет допущен.


Только так можно помочь всем,

Израильтянам и палестинцам,

более того, всем людям, которые в этом регионе,

оккупированном безумием,

живут в тесноте и ненависти,

и в конце концов всем нам тоже

только так можно помочь.