Вечер и ночь с 21-го на 22-е июня 41-го года запомнилась Жукову на всю жизнь. Вот как он описал в мемуарах последние мирные часы: «Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.
Я тотчас же доложил наркому и Сталину то, что передал Пуркаев.
— Приезжайте с наркомом минут через 45 в Кремль, — сказал Сталин.
Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.
Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.
— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.
— Нет, — ответил Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.
Иосифа Виссарионовича можно понять. Он надеялся через какие-нибудь две-ри недели завершить сосредоточение и обрушить на немцев мощнейший удар. И теперь всерьез опасался, что перебежчика подбросили генералы вермахта, чтобы заставить, советскую сторону предпринять немедленные действия и вскрыть группировку войск, сосредоточенных у границ Рейха.
Вскоре прибыли члены Политбюро. Тимошенко зачитал проект директивы о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность на случай войны с Германией. [230]
— Такую директиву сейчас давать еще преждевременно, — заметил генсек. — Может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.
Сталин еще надеялся, что удастся начать дипломатические переговоры и под их прикрытием завершить сосредоточение сил для наступления. Поэтому в подписанной Тимошенко и Жуковым директиве всем приграничным округам о приведении войск в полную боевую готовность говорилось, что 22−23 июня возможно нападение немцев, которое „может начаться с провокационных действий“. Войскам ставилась задача „не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения“. Им предписывалось в течение ночи на 22 июня „скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе“, рассредоточить всю авиацию по полевым аэродромам и тщательно ее замаскировать, а также рассредоточить и замаскировать войска». Проведение мобилизации директивой не предусматривалось.
Первый заместитель наркома обороны Буденный сказал Тимошенко, что война неизбежна, и директива должна носить более определенный характер. Тимошенко ответил, что и он не сомневается в этом, но на такой директиве настоял Сталин. Директиву № 1 закончили передавать в штабы округов в половине первого ночи, за два с половиной часа до германского нападения. До большинства войск директива так и не была доведена к началу войны. http://militera.lib.ru/research/sokolov2/07.htm... :

Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.
Я тотчас же доложил наркому и И. В. Сталину то, что передал М. А. Пуркаев.
— Приезжайте с наркомом минут через 45 в Кремль, — сказал И. В. Сталин.
Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.
И. В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.
— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.
— Нет, — ответил С. К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.
Тем временем в кабинет И. В. Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их.
— Что будем делать? — спросил И. В. Сталин.
Ответа не последовало.
— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.
— Читайте! — сказал И. В. Сталин.
Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил:
— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.
Не теряя времени, мы с Н. Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.
Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.
И. В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи.
Ввиду особой важности привожу эту директиву полностью:
«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.
1. В течение 22−23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко. Жуков.
21.6.41г.».
С этой директивой Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота.
Что получилось из этого запоздалого распоряжения, мы увидим дальше.
Испытывая чувство какой-то сложной раздвоенности, возвращались мы с С. К. Тимошенко от И. В. Сталина.
С одной стороны, как будто делалось все зависящее от нас, чтобы встретить максимально подготовленными надвигающуюся военную угрозу: проведен ряд крупных организационных мероприятий мобилизационно-оперативного порядка; по мере возможности укреплены западные военные округа, которым в первую очередь придется вступить в схватку с врагом; наконец, сегодня получено разрешение дать директиву о приведении войск приграничных военных округов в боевую готовность. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1983. Т. 1. С. 299—301.

— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.
— Читайте! — сказал И. В. Сталин.
Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил:
— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Сегодня получено разрешение дать директиву о приведении войск приграничных военных округов в боевую готовность.

Иосифа Виссарионовича можно понять. Он надеялся через какие-нибудь две-ри недели завершить сосредоточение и обрушить на немцев мощнейший удар.