>
> В Донецке есть концлагерь и туда можно попасть, если возьмешь «ДНР» в кавычки
>
>
>
>
>
> Ему вырезали на спине свастику. Фото спины узника концлагеря, устроенного пророссийским вооруженным угропованням в Донецке.
>
> В Донецке есть концентрационный лагерь. В этот лагерь можно попасть за лапки. Например, если ты берешь у них аббревиатуру «ДНР».
>
> «Отрицание государственного суверенитета» - до пяти лет лишения свободы. Впрочем, если у вас найдут лапки, то потом, скорее всего, обнаружат и шпионаж. А это уже 15 лет.
>
> Мы знаем об этом концлагерь благодаря тем, кто оттуда вырвался. Например, благодаря Станиславу Асееву . Он провел в плену у боевиков 28 месяцев. Если бы не обмен - этих месяцев могло бы быть 360.
>
> Кто-то скажет, что журналистика на оккупированной территории обречена на риск. Но попасть в плен к боевикам кто угодно.
>
> Не существует модели поведения, которая защищает тебя от чужого безумия.
>
> Кому-то может показаться странным твой загар. Кому-то - акцент. Кто-то решит, что ты фотографируешь улицу не просто так.
>
> Оккупированные территории - русская рулетка во всех смыслах этого слова. Если тебе не повезло - готовься к «Изоляции».
>
> Улица Светлого Пути, дом номер три. Когда-то здесь был завод изоляционных материалов. Потом - Артпространство.
>
> Теперь там главный концлагерь оккупированного Донецка.
>
> Кабинеты стали тюремными камерами. Подвалы - застенками. Предел мечтаний - перевод к обычной тюрьме. Потому что там есть хоть какие-то правила.
>
> В «Изоляция» их нет. Как нет и самой «Изоляция» - по документам. Боевики отрицают ее существование. Но это не отменяет ее существования для тех десятков человек, которым выпало там оказаться.
>
> Через несколько часов ты подпишешь любое признание. Персональная устойчивость не имеет значения. Если решишь сопротивляться - на соседнем столе пытать будут твою жену.
>
> Об этом месте Стас Асеев написал свою книгу. Книгу без прилагательных. У них просто нет необходимости - простого описания реальности более чем достаточно.
>
> Когда читаешь мемуары узников Второй мировой - тебя поддерживает мнение о том, что они победили. Что война была выиграна, а концлагеря разрушены. Но «Изоляция» продолжает существовать. В этот самый момент.
>
> За семь лет войны мы научились вытеснять ее с собственного сознания. Она травматическая - а потому далеко. Где-то на периферии новостных лент и нашего внимания. Детский метод - спрятаться от реальности в ладошки. Но только это ничего не меняет.
>
> Война рядом. Из столицы можно добраться к ней за 6:00 поездом. Тонкая красная линия - то, что разделяет Украину на территорию порядке и территорию безумие. По линии КПВВ начинается заповедник. Русское поле экспериментов.
>
> Автомат как социальный лифт. Право на насилие - как вершина персональной карьеры. Здесь никто не играет надолго - потому что никому не гарантировано долголетие. До половины заключенных «Изоляция» - это самые боевики. От «рядовых» до «генералов». Единственное их отличие от «политических» - их нет в списках на обмен.
>
> Семь лет назад Москва превратила Донбасс на полигон. И теперь там бессменный тридцать седьмой. С пытками и самооговора. «Шпион» и расстрелами. Родные не будут знать о твоей судьбе, а Красный Крест не пустят на территорию завода. Тебя просто в какой-то момент остановят на улице. Если в империи есть обратная сторона, то пахнет она нефтью и кровью.
>
> Оккупирован Донбасс: второй акт крымской пьесы. Отмычка для украинского суверенитета. Пространство бессмысленного и безжалостного.
>
> Если бы им удалось - содержание книги могло бы стать нашей повсеместной новой нормой. Им не удалось - и этот заповедник ограничен отдельными районами Донецкой и Луганской области.
>
> Мы знаем о нем благодаря Стасу Асееву. Его книга - это документ. Обвинительный акт и монолог. Разговор с самим собой о границах нормы и безумие. Честное описание цены поражение.
>
> Если вы живете в Киеве - вас отделяет от концлагеря 11:00 езды машиной.
>

> Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
>
> А Луганск- это Украина шоле?
>
> А если вона 300 летняя, то цэ 1700 г.
>