На территории Москвы в пределах МКАД археолог Н. А. Кренке насчитал 5 городищ, обитаемых еще со времен дьяковской культуры, а также 3 городища, о которых есть только упоминания в документах, но археологические находки не зафиксированы, и 53 селища (археологические остатки неукрепленных поселений). (Культура средневековой Москвы. 2004. С. 67.)

Наиболее древним из славянских ныне известных является селище, открытое археологом Л. А. Беляевым около Даниловского монастыря, датируемое Х веком. (Беляев, 1994). Древности подобного круга были обнаружены на реке Пахре, селищах «Заозерье-2», «Дьякова пойма», «Мякинино-1», «Краснолужском» и других. (Культура средневековой Москвы. 2004. Т. 1. С. 67, 68.)

Особый интерес представляют находки кладов арабских дирхемов на территории Москвы. Во-первых, датированные монеты всегда дают исследователям точный хронологический репер. В данном случае мы не будем рассматривать и руководствоваться методикой, разработанной казанскими коллегами, установившими тысячелетний возраст Казани по находке части одной монеты, тогда, как мы увидим ниже, нам пришлось бы праздновать тысячедвухсотлетний юбилей Москвы.

Специалисты отмечают, что обнаружение кладов с дирхемами на поселениях на территории современной Европейской России, где присутствуют артефакты скандинавского круга, свидетельствует о наличии раннесредневековых путей. Действительно, купцам, чтобы оказаться в этих краях, в центре густых лесов, надо было быть уверенными, что будет с кем торговать. А таких кладов на территории Москвы найдено несколько.

Самый знаменитый клад был обнаружен при сооружении огромного котлована на глубине 9 метров при строительстве храма Христа Спасителя в 1837 г. рядом с глубоким оврагом, прорытым ручьем Черторый (черт рыл). К сожалению, в то время еще не понимали важность фиксации обстоятельств находки клада, и мы не знаем, были ли эти монеты укрыты в культурном слое поселения или, наоборот, в укромном месте вне жилищ.

Были обнаружены тахиридская монета халифа Муста ибн-Биллаха, чеканенная в Мерве (Туркмения) в 862 г., и аббасидская монета халифа Мутеэз-Биллаха, чеканенная в Двине (Армения) в 866 г.

Данный вывод развивают исследователи Москвы В. А. Кучкин и Т. Д. Панова, полагающие, что к сооружению такой фортификационной системы могли быть привлечены выходцы из западных областей, возможно, входящие в княжескую дружину. Правда, Т. Д. Панова относит эти конструкции к ремонту фортификаций после атаки рязанского князя Олега в 1177 г.; в любом случае такие работы могли осуществляться только под руководством входившего в княжескую дружину специалиста.

Таким образом, все больше археологических данных свидетельствуют о том, что валы и стены на Боровицком мысу окружали резиденцию представителя княжеской власти, где одновременно жители сельской округи могли укрыться в случае военного нападения. В археологии даже введен термин «городища-убежища».

Отдельные находки прямо свидетельствуют об административно-представительском характере поселения на месте Кремля. Н. С. Шеляпиной была сделана замечательная находка свинцовой вислой печати, которую В. Л. Янин определил временем княжения Святополка Изяславовича, 1093−1096 гг. (Векслер, Мельникова, 1999. С. 40.)

Находки актовой печати 1093−1096 гг., а также поливной керамики киевского производства, шиферных пряслиц, безусловно, указывают на тесные связи древнейшей Москвы с Киевом.

О преимущественно военном характере Кремля свидетельствует находка 1975 года. В заполнении рва был найден меч с подписным двусторонним клеймом западногерманской оружейной мастерской Этцелина (Гицелина). Наиболее вероятная дата изготовления клинка — 1130−1170 гг. (Типологическое и хронологическое определение А. Н. Кирпичникова.)

Эти сведения в целом подтверждаются археологическими исследованиями в Московском Кремле. Если XI веком мы можем датировать, да и то условно, только отдельные артефакты, то в середине XII века наблюдается бурный рост города. Культурный слой, связанный со временем Юрия Долгорукого и его ближайших потомков, занимает площади гораздо большие, чем обычно в малых городах этого времени в данном регионе.

Среди факторов бурного роста города именно в XII веке можно отметить исследованное Б. А. Рыбаковым перепрофилирование работы ремесленников с «на заказ» в «на рынок». (Рыбаков, 1948.)

Радиоуглеродный анализ угля, собранного в ямах и около сооружений у начала улицы Ильинка, показывает, что в XI веке эта территория, которая в будущем станет границей Красной площади, использовалась как полевые угодья, но веком спустя застраивается с нарастающей плотностью.