> Оригинал был обнаружен в 1965 году, результатом чего стала книга-расследование «Письмо Зиновьева», написанная тремя журналистами английской газеты «The Sunday Times». В феврале 1968 года в этой же газете появились публикации, связанные с обнаружением в архивах Гарвардского университета : > В работе «Гомо советикус» автор в сатирическом ключе описывает современное ему советское общество. > Автор: Зиновьев А.А. | Раздел: Разное quoted1
думаю это выдумка англичан, в книге стоит Мюнхен, 1981 год.
Я книжки долбил. По команде не мешкал. А старший товарищ Твердил мне с усмешкой: Чтобы хоть чуть было жить интересней, С градусом жидкость учися лакать, Слезу выжимать запрещенною песней, Под носом начальства к девчонкам тикать. Учись сачковать от нарядов на кухню, Старшин обходить стороной за версту. Придется зубрить, - на уроках не пухни. И само собой, спать учись на посту. Наплюй на награды. К чему нам медали?! Поверь мне, не стоят железки возни. Чины и нашивки в гробу мы видали, А в гроб, как известно, кладут и без них. Настанет черед, нам с тобою прикажут Топать вперед, разумеется, "за"... И мы побредем, бормоча: " матерь вашу!" И мы упадем, не закрывши глаза. Ведь мы не в кино. И не в сказке бумажной. Не будет для нас безопасных атак. А матерям нашим, знаешь, не важно, Что мы не отличники были, а так...
Однажды нам с ним повезло Устроить перепой. Но нашу роту, как назло, Погнали сразу в бой. Пошли в атаку мы. И вот На землю он упал. Не потому что пьян - в живот Металл врага попал. Он взглядом попросил меня, Чтоб дырку я зажал. Но не затем, чтоб кровь унял - Чтоб спирт не убежал. Пройдут века , придет момент, Велят на место то Воздвигнуть мощный монумент: Бутылку метров в сто.
Отвисли старые штаны В заду, В коленях. Не в человеке дела суть, А в по- Коленьях. В карманах тщуся я сыскать От хлеба Крохи. Не люди сущность бытия, А лишь Эпохи. Остановите суету! Кончайте Споры! Сейчас я мир переверну И без Опоры.
Да, было время, мы жевали Не обещания траву. Треску копченую едали. И даже крабы мы видали Не в пьяном сне, а наяву. И за гулянки нас не били. И не корили нас вином. Нас даже женщины любили, Хоть мы дышали в них дерьмом. Мы от ударов не пищали. И сочиняли мы стихи, За кои власти нам прощали Порой опасные грехи. Мы не жалели на попойки Не только дней, но и ночей. И, славно братья, у помойки Вникали в души стукачей. И не жалели мы открытий Кому попало так отдать. И проявляли больше прыти По той причине наподдать. И даже жен мы не боялись. Подальше слали партбюры, Когда до змия надирались Какой-то с градусом муры. И в наших матерных словах Чистейших чувств побеги спели. В насквозь пропитых головах Мозги идеями кипели. И даже сны тогда нам снились В небесно-голубых тонах. Мы в бой в тачанках уносились В тех подзаборных пьяных снах. Потом бесследно исчезали, Прекрасно зная почему. Вранье то, будто мы не знали, Что всем обязаны Ему.
Он гитару берет. Задевает струну. Спеть хотите? Спою - не скучайте. А про что же вам спеть? Ну, хотя б про войну. Про войну?! Хорошо. Получайте. Помню словно вчера. Хочешь нет, хочешь верь. Нас бабенки к себе заманили. И какой-то бурдой... тьфу...мутит и теперь... Одного на тот свет упоили. Как-то раз со стрелком до того надрались, Что проспаться к утру не успели. До машины ползком на бровях добрались. На задание...в тыл!..улетели. А однажды из БЭ улетели мы в ЦЫ. Парашют мой ребята пропили. Чтобы я не заметил, чехол, стервецы, Грязным вшивым тряпьем понабили. Ты ж хотел про войну! Ты ж в сражениях был! Ты ж врагов убивал! Сам сбивался! Убивал? Сам горел? Я про это забыл. Да и помнить, друзья, не старался.
Забулдыга с помятой рожей. Год-другой, - и тебя больше нет. Лейтенант с нежной девичьей кожей Курс полета наносит в планшет. До конца твоя песенка спета. Не скомандуешь жизни - "кругом!". Светит в утреннем небе ракета. По машинам, ребята! Бегом! Ни мечта. Ни печаль. Ни забота. Забегаловки рвотная вонь В вышине лейтенант с разворота По врагу открывает огонь. Скукой вечности стала минута. Грязной стойкой кончается мир. Кружат, кружат, свернувши с маршрута, Где горит на земле командир. Жизни след синяком под бровью. Всем плевать, что хрипишь до сих пор. Лейтенант, истекающий кровью. Перебитый снарядом мотор.
Бывшему сержанту, провалившему экзамен по философии
У заграничных мудрецов Тонкое познание: Сперва было бытие, а потом сознание. У наших дедов и отцов Иное притязание: Без закуски питие, а потом терзание. Вот я вытащил билет: Кто она, первичная? Я ж, не будь дурак, в ответ: Водочка столичная. И пока он хлопал ртом, Я сказал с опаскою: Если деньги есть - потом Бутерброд с колбаскою. И с тех самых пор грешу Этой самой пишшей я. И в анкете так пишу: Незаконче-вышшее.
Как Глас Небес, приказ звучит: Товарищи, Москва за нами! Не опозорим наше знамя! Труби атаку, трубачи! И я из ножен рву клинок. В бока коня вонзаю шпоры. И... просыпаюсь под забором, Бесчувствен, грязен, одинок.
Ну что ж, ребята, коли так, Примите в пай и мой пятак. Пускай я старикан. На территории страны Все перед градусом равны. Подай и мне стакан. А вы, я вижу, хиляки. А ну, глядите, сопляки, Как глушит старикан. И я когда-то молод был. И я с трудом когда-то пил Всего один стакан. Я откровенно вам скажу, Я не от старости дрожу. Хоть я и старикан. Семнадцать лет или за сто, У пьяниц нету возрастов. Налей еще стакан. Нет, вы, ребята, молодцы. Из вас получатся пивцы, Как я - ваш старикан. Я откровенно доложу, Я вашей дружбой дорожу, Пока держу стакан.