Ведь в правильной стране политику должна определять элита. Всеобщее избирательное право — это зло. За кого будут голосовать те, кто получает социальные пособия? За того, кто предложит больше халявных ништяков. Халявные ништяки, они никогда не бывают просто так, ни за чей счет. Они всегда за счет работающих людей, за счет хорошо зарабатывающих людей, то есть, элиты.

В Советском Союзе, в России осуществлялся отрицательный отбор. Отбирались не лучшие, а худшие, которые приходили последовательно в руководство страны. Как писал мой любимый Ортега-и-Гассет, только та нация может рассчитывать на выживание, которая последовательно выдвигает лучших. У нас последовательно происходит совершенно другое.

…не надо говорить, что все безнадежно. Это пророчество, которое само себя исполняет. Если вы стоите у дверей банка и говорите каждому входящему, что он вот-вот лопнет, он лопнет, потому что все входящие снимут деньги.

Знаете, что я хочу сказать, — я обратила внимание, что сотрудники Следственного комитета, рядовые, очень хорошо относятся к Навальному и хвастаются, что это они его дело закрыли, другое тоже закрыли — такие, рядовые следаки. Они тоже не могут не быть в глубине души не возмущены отсутствием закона. И они могли бы быть сторонниками Навального, и на его сторону могли перейти — и менты, которые хотят жить не по понятиям, а по закону. Прокуроры, следаки, судьи — эти точно могли бы перейти на сторону Навального. Если бы в оппозиции не было бы нафталинщиков, то есть, таких людей, которые отталкивают от себя тех же следаков… когда они видят Пархоменко, который для них олицетворяет все самое худшее, что может быть в этой вшивой интеллигенции. Когда они видят этих как бы недомужиков, когда они видят Митрохина, Рыжкова, они не станут под их знамена. Если бы Навальный размежевался бы с ними, он бы собрал гораздо больше правильной публики.

Конечно, были сообщения об этом в СМИ, люди, которых это интересует, выступали с заявлениями, выражали обеспокоенность и так далее. Но в целом 99,9% американцев слыхом не слыхивали ни про закон Магнитского, ни про ответ на него. Причем цифру я эту говорю уверенно. Речь идет об узком круге профессиональных политиков, да и то не всех, об экспертах, которые об этом знают, журналистах, которые занимаются только этой проблематикой. Было время — лет 25−30 назад — когда новости о том, что происходит в СССР, воспринимались с живейшим интересом. Потому что было просто страшно: взаимное уничтожение было реальным. Когда началось нечто непостижимое под названием «перестройка» — тогда действительно и общественное мнение, и политики ставили Советский Союз высоко в списке приоритетов. Сейчас я даже не могу представить, на каком месте в списке приоритетов находится Россия. Это уже даже не называется списком приоритетов. Это чисто российская проблема, связанная, с моей точки зрения, с зияющими дырами в политической легитимности в России , когда надо чем-то обосновывать власть.