Душе невозможно покой прописать:
Подвижна она и живуча упрямо,
Душе невозможно покой прописать: Подвижна она и живуча упрямо, Бессильна пред ней и конечная падь — Как старт в небеса ей могильная яма. Твоя же, Марина, певунья-душа Как будто в поэмах твоих затаилась И, неравномерно, подспудно дыша, Судьбе роковой не сдается на милость. Эпохи былой, переломной тщета Пронизана стоном и плачем невольным, Но не одолела тебя нищета И то, что в тебе всем казалось крамольным. Спасали тебя в дисгармонии дней Возвышенность чувств и прозрение слога; И чуждый Париж становился родней, Когда отвернулась Россия от Бога. Металась душа в каземате груди — Стремилась куда-то, к чему-то, к кому-то, — Но милого прошлого нет впереди, И гибла в слезах за минутой минута. И годы мучений от краха надежд Свое отражение видели в строках, Рожденных больным несмыканием вежд И метаморфозой в минувших пороках. Ища в лабиринтах истерзанных строф Свободу от норм и условностей мира, Ты не избежала души катастроф, Одна из которых — умолкшая лира. Трагичный уход накануне дождей, Записки в заботе о будущем сына На фоне чумном столкновенья вождей Простились тебе Патриархом, Марина. От мнимых скелетов очищен твой шкаф, И там, где хотела лежать ты посмертно, С твоими словами стоит кенотаф, В себя устремленный, как ты, интровертно. Отныне и присно, ни в чем не греша, В твоих письменах, времена вовлекая, Незримо присутствовать будет душа Твоя беспокойная, нас постигая.
