>>> ты предлагаешь вообще немцев ненавидеть? >>> quoted3
>>
>>> у меня дед почти до смерти ненавидел, но он был сын войны
>>> >>> ты лучше как патриотик собери инициативную группу с целью запрещения на любом канале на 22 июня 9 мая показ рэмб и спиков шиндлера quoted3
>> >> да мне по барабану ваши любимые германцы. quoted2
>Наши? В чём любовь, что русским нацикам не понравилось до батхерта?
>> ты прежде чем начинать топить за кого-нибудь, разберись в сути.
>> автор глаголит, что на нашем ТВ осудили статейку в неком бульварном журнальчике, в которой говорилось о тяжелейшей жизни военнопленного фашистского нацика из люфтваффе… quoted2
>1. Раз бульварный, то чё так подгорает? > 2. У нас и Архипелаг в школе преподают и Путин Знаковым назвал это Событие. > Кто прославляет? У нас 100ни тыс. немецких военнопленных и фильмы у нас снимаются Кукушка, где показан фашист и его нелегкая судьбина. На 17 мнгновений в суд подавал? Нам с братом Мюллер Винни Пуха напоминал, ещё б Леонов озвучивал)
>> могу повторить — автор написавший статейку конченный скот… quoted2
>авторитетное мнение, на которое мне ессно наложить. quoted1
Свободомыслящий (bardakar38) писал (а) в ответ на сообщение:
>>> ты предлагаешь вообще немцев ненавидеть? >>> quoted3
>>
>>> у меня дед почти до смерти ненавидел, но он был сын войны
>>> >>> ты лучше как патриотик собери инициативную группу с целью запрещения на любом канале на 22 июня 9 мая показ рэмб и спиков шиндлера quoted3
>> >> да мне по барабану ваши любимые германцы. quoted2
>Наши? В чём любовь, что русским нацикам не понравилось до батхерта?
>> ты прежде чем начинать топить за кого-нибудь, разберись в сути.
>> автор глаголит, что на нашем ТВ осудили статейку в неком бульварном журнальчике, в которой говорилось о тяжелейшей жизни военнопленного фашистского нацика из люфтваффе… quoted2
>1. Раз бульварный, то чё так подгорает? > 2. У нас и Архипелаг в школе преподают и Путин Знаковым назвал это Событие. > Кто прославляет? У нас 100ни тыс. немецких военнопленных и фильмы у нас снимаются Кукушка, где показан фашист и его нелегкая судьбина. На 17 мнгновений в суд подавал? Нам с братом Мюллер Винни Пуха напоминал, ещё б Леонов озвучивал)
>> могу повторить — автор написавший статейку конченный скот… quoted2
>авторитетное мнение, на которое мне ессно наложить. quoted1
>> Поэтому меня и удивляет такой неоднакратный наезд на довольно маленькую и нейтральную статью о немецком ассе. quoted2
> > Это хорошо что Вас удивляет. Это значит что из-за пропаганды ненависти и вражды Вы пока еще не разучились думать своей головой. Больше ничего не буду писать — не хочу сбивать Вас с правильного пути.: quoted1
Это всего лишь значит, что я имею собственное мнение по различным вопросам истории, жизни, политики. Думаю, что ещё не раз вас разочарую.
>>> Свободомыслящий (bardakar38) писал (а) в ответ на сообщение: >>>> дубль >>> а рэмб то как раз показывают не наши каналы… quoted3
>> >> вот тебе программа тв 3 за 9 мая 2017 год. >> >> >> >> >> «ТВ-3″ — российский федеральный развлекательный телеканал, специализирующийся на сериалах, художественных и псевдодокументальных фильмах мистического характера. Входит в «Газпром-Медиа Холдинг».
>> >> нежданчик какой, снова народное достояние, как там чел выше про цепочку писал. >> quoted2
>
>> весь день крепкий орешек, где пропагандируются западные ценности, а в 1 из серий террорист из национальной народной армии (ГДР), у которой в доктрине было сотрудничество с ссср и соц-е ценности.
>> >> А на закуску фильм про 2 МВ (не ВОВ) американского пр-ва, не 8 мая же. quoted2
>никогда не смотрел. > проверил что за канал — Учредителями телеканала «ТВ-3» являлись мэрия Санкт-Петербурга, ВГТРК, Радиотелевизионный передающий центр и английская компания Independent Network Television Holding Ltd (INTH). quoted1
чё ты там проверил? Ты оспариваешь участие холдинга народного достояния?
> развлекательный телеканал, специализирующийся на сериалах, художественных и псевдодокументальных фильмах мистического характера. quoted1
> Ну зачем же в своих постах доходить до крайностей. quoted1
Так ты сам про наши не наши говорил или рэмбо антипод орешка? С какогокакие-то скоты вбивают. что победа американская в День Победы в ВОВ!!!? По поводу крайностей — посмотри в зеркало, мне просто интересен тираж этого журнала и основная аудитория, наверное раз в 1000 больше, чем Тв3 и для детей школьного возраста
> От советской стороны был подписант? > Был. > Капитулировали на всех фронтах, а не только перед Западом. quoted1
Я сказал на Западе, а не перед Западом, тупой И документ много раз переписывался и изменялся по содержанию. В конце-концов, превратился в берлинский спектакль.
С самыми негативными последствиями для русских людей: Запад решил вернуть ВСЕХ русских людей, сбежавших от Сталина, снова ему!
Счас это всемирно осуждается, да чо после драки кулаками махать! Пусть те западные лидеры в своем гробу перевернутся!
Как тот же Рузвельт, который тут же и сдох!
======================================== =====
Пошел нафиг, всемирный нищий
Привык бумажку задним числом переписывать
то немецкая капитуляция, то 22 сьезд КПСС (вспомни как ты уссыкался и одобрялс!), то пенсионная реформа, то скрипали --- лишь бы побольше набрехать публично из своей ольгинской деревни, бузотер
------------- Сообщение было проверено модератором. Вам объявляется замечание за это сообщение. Пожалуйста, следите за тем, что Вы пишете.
Против сталинского фашизма Вася (29876) (Вася970) писал (а) в ответ на сообщение:
> Гитлер ваш проиграл и пулю в бошку себе пустил… quoted1
>
а твое какое говняцкое дело до победы запада над Гитлером? Запад был готов продолжить войну с Германией против фашизма Сталина. И много раз пожалел что не сделал этого.
Книга «Война всё спишет» не содержит исторических клише, не сообразуется с пропагандистским каноном, не выражает ничьих корпоративных интересов и рассказывает вещи, которые смущают и потрясают. Без обиняков пишет Л. Рабичев о непарадной стороне войны.
Художник и писатель Михаил Рабичев родился в Москве в 1923 году. Стихи начал писать в пятнадцать лет. В 1940 году получил аттестат об окончании десятого класса и поступил в Московский юридический институт. Литературной студией там руководил Осип Максимович Брик. Осип Максимович приглашает его на литературные читки в свою квартиру в Спасопесковском переулке, знакомит с Лилей Юрьевной, Катаняном, Семеном Кирсановым, Борисом Слуцким. Кроме учившегося на четвертом курсе Бориса Слуцкого занятия студии посещает будущий писатель Дудинцев.
В ноябре 1942 года по окончании военного училища лейтенантом, командиром взвода участвует в освобождении Сычевки, Вязьмы, Ржева, Ярцева, Смоленска, Борисова, Орши, Минска, Лиды, Гродно, в боях в Восточной Пруссии, потом в составе 1-го Украинского фронта — в Силезии и Чехословакии. Награжден тремя боевыми орденами и медалями.
После войны, в 1946—1947 годах, был членом литературного объединения Московского университета, руководимого замечательным поэтом Михаилом Зенкевичем, выступал со своими стихами на литературном вечере в Союзе писателей под председательством Твардовского, в коммунистической аудитории МГУ на вечере под председательством Антокольского.
В 1951 году окончил художественное отделение Московского полиграфического института. Работал художником в области прикладной, книжной графики и прикладного искусства в мастерской промграфики КГИ МОХФ РСФСР, в издательствах «Росгизместпром», «Художественная литература», «Искусство», «Медицина», «Наука», «Присцельс», «Авваллон» и многих других.
С 1959 года посещал студию повышения квалификации при горкоме графиков Москвы, руководил которой художник, кандидат наук Элий Михайлович Белютин. С 1960 года член Союза художников СССР. График, живописец, дизайнер. Персональные выставки: 1958, 1964, 1977, 1989, 1991, 1994, 1999, 2000, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009 годы. Участвовал в московских, всероссийских, а также в международных выставках в Берлине, Париже, Монреале, Кембридже, Варшаве, Испании. Живописные и графические работы хранятся в музеях и частных коллекциях России и многих стран мира.
С 1993 года член Союза писателей Москвы, поэт, эссеист, прозаик. Автор шестнадцати книг стихов, шести прозаических публикаций. Несколько поэтических и прозаических публикаций переведены на иностранные языки.
Опубликовано шестнадцать книг стихов и прозы.
Предлагаем отрывки из книги «Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941−1945»
«Шли ожесточенные бои на подступах к Ландсбергу и Бартенштайну…. заходит ко мне мой друг, радист, младший лейтенант Саша Котлов и говорит:
— Найди себе на два часа замену. На фольварке, всего минут двадцать ходу, собралось около ста немок. Моя команда только что вернулась оттуда. Они испуганы, но если попросишь — дают, лишь бы живыми оставили. Там и совсем молодые есть. А ты, дурак, сам себя обрек на воздержание. Я же знаю, что у тебя полгода уже не было подруги, мужик ты, в конце концов, или нет? Возьми ординарца и кого-нибудь из твоих солдат и иди! И я сдался.
Мы шли по стерне, и сердце у меня билось, и ничего уже я не понимал. Зашли в дом. Много комнат, но женщины сгрудились в одной огромной гостиной. На диванах, на креслах и на ковре на полу сидят, прижавшись друг к другу, закутанные в платки. А нас было шестеро, и Осипов, боец из моего взвода, спрашивает:
— Какую тебе?
Смотрю, из одежды торчат одни носы, из-под платков глаза, а одна, сидящая на полу, платком глаза закрыла. А мне стыдно вдвойне. Стыдно за то, что делать собираюсь, и перед своими солдатами стыдно: то ли трус, скажут, то ли импотент. И я как в омут бросился, и показываю Осипову на ту, что лицо платком закрыла.
— Ты что, лейтенант, совсем с ума, б…, сошел, может, она старуха?
Но я не меняю своего решения, и Осипов подходит к моей избраннице. Она встает, и направляется ко мне, и говорит:
— Герр лейтенант — айн! Нихт цвай! Айн! — И берет меня за руку, и ведет в пустую соседнюю комнату, и говорит тоскливо и требовательно: — Айн, айн.
А в дверях стоит мой новый ординарец Урмин и говорит:
— Давай быстрей, лейтенант, я после тебя.
И она каким-то образом понимает то, что он говорит, и делает резкий шаг вперед, прижимается ко мне, и взволнованно:
— Нихт цвай, — и сбрасывает с головы платок.
Боже мой, Господи! Юная, как облако света, чистая, благородная, и такой жест — „Благовещение“ Лоренцетти, Мадонна!
— Закрой дверь и выйди, — приказываю я Урмину.
Он выходит, и лицо ее преображается, она улыбается и быстро сбрасывает с себя пальто, костюм, под костюмом несколько пар невероятных каких-то бус и золотых цепочек, а на руках золотые браслеты. Сбрасывает в одну кучу еще шесть одежд, и вот она уже раздета, и зовет меня, и вся охвачена страстью. Ее внезапное потрясение передается мне. Я бросаю в сторону портупею, наган, пояс, гимнастерку — все, все! И вот уже мы оба задыхаемся. А я оглушен.
Откуда мне счастье такое привалило, чистая, нежная, безумная, дорогая! Самая дорогая на свете! Я это произношу вслух. Наверно, она меня понимает. Какие-то необыкновенно ласковые слова. Я в ней, это бесконечно, мы уже одни на всем свете, медленно нарастают волны блаженства. Она целует мои руки, плечи, перехватывает дыхание. Боже! Какие у нее руки, какие груди, какой живот!
Что это? Мы лежим, прижавшись друг к другу. Она смеется, я целую ее всю, от ноготков до ноготков.
Нет, она не девочка, вероятно, на фронте погиб ее жених, друг, и все, что предназначала ему и берегла три долгих года войны, обрушивается на меня.
Урмин открывает дверь:
— Ты сошел с ума, лейтенант! Почему ты голый? Темнеет, оставаться опасно, одевайся!
Но я не могу оторваться от нее. Завтра напишу Степанцову рапорт, я не имею права не жениться на ней, такое не повторяется.
Я одеваюсь, а она все еще не может прийти в себя, смотрит призывно и чего-то не понимает.
Я резко захлопываю дверь.
— Лейтенант, — тоскливо говорит Урмин, — ну что тебе эта немка, разреши, я за пять минут кончу.
— Родной мой, я не могу, я дал ей слово, завтра я напишу Степанцову рапорт и женюсь на ней!
— И прямо в Смерш?
— Да куда угодно, три дня, день, а потом хоть под расстрел. Она моя. Я жизнь за нее отдам.
Урмин молчит, смотрит на меня, как на дурака.
— Ты, б…, мудак, ты не от мира сего.
В темноте возвращаемся.
В шесть утра я просыпаюсь, никому ничего не говорю. Найду ее и приведу. Нахожу дом. Двери настежь. Никого нет.
Все ушли неизвестно куда….»
«Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население. На повозках и машинах, пешком — старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно, по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад.
Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.
Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами. Подписывайся на нашу страницу в Facebook. Узнавай первым самые важные и интересные новости!
Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует, нет, скорее регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали.
Нет, не круговая порука и вовсе не месть проклятым оккупантам этот адский смертельный групповой секс…»
«Размечтался, и вдруг в распахнутые ворота входят две шестнадцатилетние девочки-немки. В глазах никакого страха, но жуткое беспокойство.
Увидели меня, подбежали и, перебивая друг друга, на немецком языке пытаются мне объяснить что-то. Хотя языка я не знаю, но слышу слова „мутер“, „фатер“, „брудер“.
Мне становится понятно, что в обстановке панического бегства они где-то потеряли свою семью.
Мне ужасно жалко их, я понимаю, что им надо из нашего штабного двора бежать куда глаза глядят и быстрее, и я говорю им:
— Муттер, фатер, брудер — нихт! — и показываю пальцем на вторые дальние ворота — туда, мол. И подталкиваю их.
Тут они понимают меня, стремительно уходят, исчезают из поля зрения, и я с облегчением вздыхаю — хоть двух девочек спас, и направляюсь на второй этаж к своим телефонам, внимательно слежу за передвижением частей, но не проходит и двадцати минут, как до меня со двора доносятся какие-то крики, вопли, смех, мат.
Бросаюсь к окну.
На ступеньках дома стоит майор А., а два сержанта вывернули руки, согнули в три погибели тех самых двух девочек, а напротив — вся штабармейская обслуга — шофера, ординарцы, писари, посыльные.
— Николаев, Сидоров, Харитонов, Пименов… — командует майор А. — Взять девочек за руки и ноги, юбки и блузки долой! В две шеренги становись! Ремни расстегнуть, штаны и кальсоны спустить! Справа и слева, по одному, начинай!
А. командует, а по лестнице из дома бегут и подстраиваются в шеренги мои связисты, мой взвод. А две „спасенные“ мной девочки лежат на древних каменных плитах, руки в тисках, рты забиты косынками, ноги раздвинуты — они уже не пытаются вырываться из рук четырех сержантов, а пятый срывает и рвет на части их блузочки, лифчики, юбки, штанишки.
Выбежали из дома мои телефонистки — смех и мат.
А шеренги не уменьшаются, поднимаются одни, спускаются другие, а вокруг мучениц уже лужи крови, а шеренгам, гоготу и мату нет конца.
Девчонки уже без сознания, а оргия продолжается.
Гордо подбоченясь, командует майор А. Но вот поднимается последний, и на два полутрупа набрасываются палачи-сержанты.
Майор А. вытаскивает из кобуры наган и стреляет в окровавленные рты мучениц, и сержанты тащат их изуродованные тела в свинарник, и голодные свиньи начинают отрывать у них уши, носы, груди, и через несколько минут от них остаются только два черепа, кости, позвонки.
Мне страшно, отвратительно.
Внезапно к горлу подкатывает тошнота, и меня выворачивает наизнанку.
Майор А. — боже, какой подлец!
Я не могу работать, выбегаю из дома, не разбирая дороги, иду куда-то, возвращаюсь, я не могу, я должен заглянуть в свинарник.
Передо мной налитые кровью свиные глаза, а среди соломы, свиного помета два черепа, челюсть, несколько позвонков и костей и два золотых крестика — две „спасенные“ мной девочки…»
«Принесут ли мои воспоминания кому-то вред или пользу? Что это за двусмысленная вещь — мемуары! Искренно — да, а как насчет нравственности, а как насчет престижа государства, новейшая история которого вдруг войдет в конфликт с моими текстами? Что я делаю, какую опасную игру затеял?
Озарение приходит внезапно.
Это не игра и не самоутверждение, это совсем из других измерений, это покаяние. Как заноза, сидит это внутри не только меня, а всего моего поколения. Вероятно, и всего человечества. Это частный случай, фрагмент преступного века, и с этим, как с раскулачиванием 30-х годов, как с ГУЛАГом, как с безвинной гибелью десятков миллионов безвинных людей, как с оккупацией в 1939 году Польши, нельзя достойно жить, без этого покаяния нельзя достойно уйти из жизни. Я был командиром взвода, меня тошнило, смотрел как бы со стороны, но мои солдаты стояли в этих жутких преступных очередях, смеялись, когда надо было сгорать от стыда, и, по существу, совершали преступления против человечества.
Полковник-регулировщик? Достаточно было одной команды? Но ведь по этому же шоссе проезжал на своем „Виллисе“ и командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Черняховский. Видел, видел он все это, заходил в дома, где на постелях лежали женщины с бутылками между ногами? Достаточно было одной команды?
Так на ком же было больше вины: на солдате из шеренги, на полковнике-регулировщике, на смеющихся полковниках и генералах, на наблюдающем мне, на всех тех, кто говорил, что война все спишет?»
------------- Сообщение было проверено модератором. Вам объявляется замечание за это сообщение. Пожалуйста, следите за тем, что Вы пишете.
памятник женщинам жертвам советского «освобождения от фашизма» фашизмом Мемуары ветерана ВОВ: «Большинство наших солдат насиловало и убивало тысячи немецких женщин и девочек"
Это обьясняет, почему никто не хотел сдаваться дикарям - животным с Востока, из-за которых и была война.
------------- Сообщение было проверено модератором. Нарушений не зафиксировано.
>>> Z_O_V (Z_O_V) писал (а) в ответ на сообщение: >>>> Свободомыслящий (bardakar38) писал (а) в ответ на сообщение: >>>>> дубль >>>> а рэмб то как раз показывают не наши каналы… >>> >>> вот тебе программа тв 3 за 9 мая 2017 год. >>> >>>
>>> >>> >>> «ТВ-3″ — российский федеральный развлекательный телеканал, специализирующийся на сериалах, художественных и псевдодокументальных фильмах мистического характера. Входит в «Газпром-Медиа Холдинг». quoted3
>>> нежданчик какой, снова народное достояние, как там чел выше про цепочку писал. >>> quoted3
>>
>>> весь день крепкий орешек, где пропагандируются западные ценности, а в 1 из серий террорист из национальной народной армии (ГДР), у которой в доктрине было сотрудничество с ссср и соц-е ценности.
>>>
>>> А на закуску фильм про 2 МВ (не ВОВ) американского пр-ва, не 8 мая же. quoted3
>>никогда не смотрел. >> проверил что за канал — Учредителями телеканала «ТВ-3» являлись мэрия Санкт-Петербурга, ВГТРК, Радиотелевизионный передающий центр и английская компания Independent Network Television Holding Ltd (INTH). quoted2
>чё ты там проверил? Ты оспариваешь участие холдинга народного достояния?
>> развлекательный телеканал, специализирующийся на сериалах, художественных и псевдодокументальных фильмах мистического характера. quoted2
>> Ну зачем же в своих постах доходить до крайностей. quoted2
>Так ты сам про наши не наши говорил или рэмбо антипод орешка? С какогокакие-то скоты вбивают. что победа американская в День Победы в ВОВ!!!? > По поводу крайностей — посмотри в зеркало, мне просто интересен тираж этого журнала и основная аудитория, наверное раз в 1000 больше, чем Тв3 и для детей школьного возраста quoted1
> Вася (29876) (Вася970) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Гитлер ваш проиграл и пулю в бошку себе пустил… >> quoted2
> > а твое какое говняцкое дело до победы запада над Гитлером? > Запад был готов продолжить войну с Германией против фашизма Сталина. > И много раз пожалел что не сделал этого. > > ======================================== =========== > > Книга «Война всё спишет» не содержит исторических клише, не сообразуется с пропагандистским каноном, не выражает ничьих корпоративных интересов и рассказывает вещи, которые смущают и потрясают. Без обиняков пишет Л. Рабичев о непарадной стороне войны. > > Художник и писатель Михаил Рабичев родился в Москве в 1923 году. Стихи начал писать в пятнадцать лет. В 1940 году получил аттестат об окончании десятого класса и поступил в Московский юридический институт. Литературной студией там руководил Осип Максимович Брик. Осип Максимович приглашает его на литературные читки в свою квартиру в Спасопесковском переулке, знакомит с Лилей Юрьевной, Катаняном, Семеном Кирсановым, Борисом Слуцким. Кроме учившегося на четвертом курсе Бориса Слуцкого занятия студии посещает будущий писатель Дудинцев. > > В ноябре 1942 года по окончании военного училища лейтенантом, командиром взвода участвует в освобождении Сычевки, Вязьмы, Ржева, Ярцева, Смоленска, Борисова, Орши, Минска, Лиды, Гродно, в боях в Восточной Пруссии, потом в составе 1-го Украинского фронта — в Силезии и Чехословакии. Награжден тремя боевыми орденами и медалями. > > После войны, в 1946—1947 годах, был членом литературного объединения Московского университета, руководимого замечательным поэтом Михаилом Зенкевичем, выступал со своими стихами на литературном вечере в Союзе писателей под председательством Твардовского, в коммунистической аудитории МГУ на вечере под председательством Антокольского. > > В 1951 году окончил художественное отделение Московского полиграфического института. Работал художником в области прикладной, книжной графики и прикладного искусства в мастерской промграфики КГИ МОХФ РСФСР, в издательствах «Росгизместпром», «Художественная литература», «Искусство», «Медицина», «Наука», «Присцельс», «Авваллон» и многих других. > > С 1959 года посещал студию повышения квалификации при горкоме графиков Москвы, руководил которой художник, кандидат наук Элий Михайлович Белютин. С 1960 года член Союза художников СССР. График, живописец, дизайнер. Персональные выставки: 1958, 1964, 1977, 1989, 1991, 1994, 1999, 2000, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009 годы. Участвовал в московских, всероссийских, а также в международных выставках в Берлине, Париже, Монреале, Кембридже, Варшаве, Испании. Живописные и графические работы хранятся в музеях и частных коллекциях России и многих стран мира. > > С 1993 года член Союза писателей Москвы, поэт, эссеист, прозаик. Автор шестнадцати книг стихов, шести прозаических публикаций. Несколько поэтических и прозаических публикаций переведены на иностранные языки. > > Опубликовано шестнадцать книг стихов и прозы. > > Предлагаем отрывки из книги «Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941−1945″ > > "Шли ожесточенные бои на подступах к Ландсбергу и Бартенштайну…. заходит ко мне мой друг, радист, младший лейтенант Саша Котлов и говорит: > — Найди себе на два часа замену. На фольварке, всего минут двадцать ходу, собралось около ста немок. Моя команда только что вернулась оттуда. Они испуганы, но если попросишь — дают, лишь бы живыми оставили. Там и совсем молодые есть. А ты, дурак, сам себя обрек на воздержание. Я же знаю, что у тебя полгода уже не было подруги, мужик ты, в конце концов, или нет? Возьми ординарца и кого-нибудь из твоих солдат и иди! И я сдался. > > Мы шли по стерне, и сердце у меня билось, и ничего уже я не понимал. Зашли в дом. Много комнат, но женщины сгрудились в одной огромной гостиной. На диванах, на креслах и на ковре на полу сидят, прижавшись друг к другу, закутанные в платки. А нас было шестеро, и Осипов, боец из моего взвода, спрашивает: > — Какую тебе? > > Смотрю, из одежды торчат одни носы, из-под платков глаза, а одна, сидящая на полу, платком глаза закрыла. А мне стыдно вдвойне. Стыдно за то, что делать собираюсь, и перед своими солдатами стыдно: то ли трус, скажут, то ли импотент. И я как в омут бросился, и показываю Осипову на ту, что лицо платком закрыла. > > — Ты что, лейтенант, совсем с ума, б…, сошел, может, она старуха? > > Но я не меняю своего решения, и Осипов подходит к моей избраннице. Она встает, и направляется ко мне, и говорит: > — Герр лейтенант — айн! Нихт цвай! Айн! — И берет меня за руку, и ведет в пустую соседнюю комнату, и говорит тоскливо и требовательно: — Айн, айн. > > А в дверях стоит мой новый ординарец Урмин и говорит: > — Давай быстрей, лейтенант, я после тебя. > > И она каким-то образом понимает то, что он говорит, и делает резкий шаг вперед, прижимается ко мне, и взволнованно: > — Нихт цвай, — и сбрасывает с головы платок. > > Боже мой, Господи! Юная, как облако света, чистая, благородная, и такой жест — „Благовещение“ Лоренцетти, Мадонна! > > — Закрой дверь и выйди, — приказываю я Урмину. > > Он выходит, и лицо ее преображается, она улыбается и быстро сбрасывает с себя пальто, костюм, под костюмом несколько пар невероятных каких-то бус и золотых цепочек, а на руках золотые браслеты. Сбрасывает в одну кучу еще шесть одежд, и вот она уже раздета, и зовет меня, и вся охвачена страстью. Ее внезапное потрясение передается мне. Я бросаю в сторону портупею, наган, пояс, гимнастерку — все, все! И вот уже мы оба задыхаемся. А я оглушен. > > Откуда мне счастье такое привалило, чистая, нежная, безумная, дорогая! Самая дорогая на свете! Я это произношу вслух. Наверно, она меня понимает. Какие-то необыкновенно ласковые слова. Я в ней, это бесконечно, мы уже одни на всем свете, медленно нарастают волны блаженства. Она целует мои руки, плечи, перехватывает дыхание. Боже! Какие у нее руки, какие груди, какой живот! > > Что это? Мы лежим, прижавшись друг к другу. Она смеется, я целую ее всю, от ноготков до ноготков. > > Нет, она не девочка, вероятно, на фронте погиб ее жених, друг, и все, что предназначала ему и берегла три долгих года войны, обрушивается на меня. > > Урмин открывает дверь: > — Ты сошел с ума, лейтенант! Почему ты голый? Темнеет, оставаться опасно, одевайся! > > Но я не могу оторваться от нее. Завтра напишу Степанцову рапорт, я не имею права не жениться на ней, такое не повторяется. > > Я одеваюсь, а она все еще не может прийти в себя, смотрит призывно и чего-то не понимает. > > Я резко захлопываю дверь. > > — Лейтенант, — тоскливо говорит Урмин, — ну что тебе эта немка, разреши, я за пять минут кончу. > > — Родной мой, я не могу, я дал ей слово, завтра я напишу Степанцову рапорт и женюсь на ней! > > — И прямо в Смерш? > > — Да куда угодно, три дня, день, а потом хоть под расстрел. Она моя. Я жизнь за нее отдам. > > Урмин молчит, смотрит на меня, как на дурака. > > — Ты, б…, мудак, ты не от мира сего. > > В темноте возвращаемся. > > В шесть утра я просыпаюсь, никому ничего не говорю. Найду ее и приведу. Нахожу дом. Двери настежь. Никого нет. > > Все ушли неизвестно куда….» > > "Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население. На повозках и машинах, пешком — старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно, по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад. > > Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек. > > Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами. > Подписывайся на нашу страницу в Facebook. Узнавай первым самые важные и интересные новости! > > Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует, нет, скорее регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали. > > Нет, не круговая порука и вовсе не месть проклятым оккупантам этот адский смертельный групповой секс…" > > "Размечтался, и вдруг в распахнутые ворота входят две шестнадцатилетние девочки-немки. В глазах никакого страха, но жуткое беспокойство. > > Увидели меня, подбежали и, перебивая друг друга, на немецком языке пытаются мне объяснить что-то. Хотя языка я не знаю, но слышу слова «мутер», «фатер», «брудер». > > Мне становится понятно, что в обстановке панического бегства они где-то потеряли свою семью. > > Мне ужасно жалко их, я понимаю, что им надо из нашего штабного двора бежать куда глаза глядят и быстрее, и я говорю им: > — Муттер, фатер, брудер — нихт! — и показываю пальцем на вторые дальние ворота — туда, мол. И подталкиваю их. > > Тут они понимают меня, стремительно уходят, исчезают из поля зрения, и я с облегчением вздыхаю — хоть двух девочек спас, и направляюсь на второй этаж к своим телефонам, внимательно слежу за передвижением частей, но не проходит и двадцати минут, как до меня со двора доносятся какие-то крики, вопли, смех, мат. > > Бросаюсь к окну. > > На ступеньках дома стоит майор А., а два сержанта вывернули руки, согнули в три погибели тех самых двух девочек, а напротив — вся штабармейская обслуга — шофера, ординарцы, писари, посыльные. > > — Николаев, Сидоров, Харитонов, Пименов… — командует майор А. — Взять девочек за руки и ноги, юбки и блузки долой! В две шеренги становись! Ремни расстегнуть, штаны и кальсоны спустить! Справа и слева, по одному, начинай! > > А. командует, а по лестнице из дома бегут и подстраиваются в шеренги мои связисты, мой взвод. А две «спасенные» мной девочки лежат на древних каменных плитах, руки в тисках, рты забиты косынками, ноги раздвинуты — они уже не пытаются вырываться из рук четырех сержантов, а пятый срывает и рвет на части их блузочки, лифчики, юбки, штанишки. > > Выбежали из дома мои телефонистки — смех и мат. > > А шеренги не уменьшаются, поднимаются одни, спускаются другие, а вокруг мучениц уже лужи крови, а шеренгам, гоготу и мату нет конца. > > Девчонки уже без сознания, а оргия продолжается. > > Гордо подбоченясь, командует майор А. Но вот поднимается последний, и на два полутрупа набрасываются палачи-сержанты. > > Майор А. вытаскивает из кобуры наган и стреляет в окровавленные рты мучениц, и сержанты тащат их изуродованные тела в свинарник, и голодные свиньи начинают отрывать у них уши, носы, груди, и через несколько минут от них остаются только два черепа, кости, позвонки. > > Мне страшно, отвратительно. > > Внезапно к горлу подкатывает тошнота, и меня выворачивает наизнанку. > > Майор А. — боже, какой подлец! > > Я не могу работать, выбегаю из дома, не разбирая дороги, иду куда-то, возвращаюсь, я не могу, я должен заглянуть в свинарник. > > Передо мной налитые кровью свиные глаза, а среди соломы, свиного помета два черепа, челюсть, несколько позвонков и костей и два золотых крестика — две «спасенные» мной девочки…" > > "Принесут ли мои воспоминания кому-то вред или пользу? Что это за двусмысленная вещь — мемуары! Искренно — да, а как насчет нравственности, а как насчет престижа государства, новейшая история которого вдруг войдет в конфликт с моими текстами? Что я делаю, какую опасную игру затеял? > > Озарение приходит внезапно. > > Это не игра и не самоутверждение, это совсем из других измерений, это покаяние. Как заноза, сидит это внутри не только меня, а всего моего поколения. Вероятно, и всего человечества. Это частный случай, фрагмент преступного века, и с этим, как с раскулачиванием 30-х годов, как с ГУЛАГом, как с безвинной гибелью десятков миллионов безвинных людей, как с оккупацией в 1939 году Польши, нельзя достойно жить, без этого покаяния нельзя достойно уйти из жизни. Я был командиром взвода, меня тошнило, смотрел как бы со стороны, но мои солдаты стояли в этих жутких преступных очередях, смеялись, когда надо было сгорать от стыда, и, по существу, совершали преступления против человечества. >
> Полковник-регулировщик? Достаточно было одной команды? Но ведь по этому же шоссе проезжал на своем «Виллисе» и командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Черняховский. Видел, видел он все это, заходил в дома, где на постелях лежали женщины с бутылками между ногами? Достаточно было одной команды? > > Так на ком же было больше вины: на солдате из шеренги, на полковнике-регулировщике, на смеющихся полковниках и генералах, на наблюдающем мне, на всех тех, кто говорил, что война все спишет?" quoted1