Правила форума | ЧаВо | Группы

Все обо всем

Войти | Регистрация
К первому сообщению← Предыдущая страница Следующая страница →К последнему сообщению

Причина победы в гражданской войне и строительстве социализма

  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:54 05.06.2018
ПРОЕКТ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП (б)87
К § 4:

Поручить НКФин и Финансовой комиссии, а равно всем товарищам, соприкасающимся с вопросами внутренней торговли, подобрать в кратчайший срок группу лиц с солидным практическим стажем и опытом в капиталистической торговле, на предмет консультации по вопросам денежного обращения. В 2-дневный срок предложить этим товарищам письменно сообщить, могут ли и в какой срок выполнить поручение.

Написано 20 октября 1921 г.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:55 05.06.2018
ПРОЕКТ ПОСТАНОВЛЕНИЯ СТО О ПЛУГАХ «ФАУЛЕРА"88
1. Возложить ответственность за исполнение постановлений СТО о плугах Фаулера персонально на зав. отделом металла ВСНХ товарища Мартенса.

2. Предложить товарищу Мартенсу в недельный срок представить в СТО письменное предложение о плане организации работ и о конкретных мероприятиях для их успеха.

3. Ликвидировать чрезвычайную тройку, обязав ее сдать в недельный срок дела т. Мартенсу и представить письменный отчет о своей работе.

4. Поручить НКЮсту расследовать в недельный срок волокиту, бесхозяйственность и неправильное отношение к этому делу, проявленное отделом металла, затем в особенности чрезвычайной тройкой, а равно иными учреждениями.

Доклад представить в СТО.

Написано 21 октября 1921 г.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:56 05.06.2018
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СТО ПО ВОПРОСУ ОБ ОТЧЕТНОСТИ И ДИАГРАММАХ ДЛЯ СТО89
21 ОКТЯБРЯ 1921 г.

Поручить комиссии в составе тт. Горбунова, Смольянинова, Аванесова (с правом замены) и Крумина с привлечением ЦСУ, Госплана и соответствующих ведомств

в недельный срок представить в СТО проект постановления о представлении всеми ведомствами ежемесячно статистических сведений и диаграмм для СТО, в особенности по характеристике хозяйственной жизни, изучению отчетов, обработке их и формулированию практических выводов.

Созыв и доклад в СТО за т. Горбуновым или Смольяниновым90.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:57 05.06.2018
ЗАПИСКА Г. В. ЧИЧЕРИНУ И ЗАМЕЧАНИЯ НА ПРОЕКТЕ ЗАЯВЛЕНИЯ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА О ПРИЗНАНИИ ДОЛГОВ91
24 октября

т. Чичерин! Посылаю мои поправки и прошу вернуть с Вашим отзывом.

№ 1) У нас не 150 млн., а 130, считая ДВР.

№ 2) Не «уступить», а сделать ряд уступок.

№ 3) Главное: надо сказать и тонко и точно о наших к ним претензиях.

С коммунистическим приветом

Ленин

Проект заявления

Брюссельская конференция представителей держав, по сведениям западноевропейских газет, поставила условием предоставления кредитов Российскому правительству для помощи голодающим признание им долгов прежних русских правительств. О постановлениях этой конференции Российскому правительству до сих пор ничего не сообщено. Российское правительство, однако, перед лицом голодающих народных масс не желает считаться с тонкостями дипломатического этикета и полагает своим непременным долгом немедленно заявить о своем отношении к Брюссельским решениям. Английский премьер-министр г. Ллойд Джордж в своей речи от 16 августа в британском парламенте назвал дьявольским замыслом предложение использовать голод в России для того, чтобы принудить ее признать долги царского правительства. Тем не менее, Брюссельская конференция, вполне осведомленная о том, что ввиду размеров голодного бедствия в России Советское правительство не в состоянии собственными силами спасти пострадавшее население от гибели, поставила условием предоставления России кредитов, без которых

серьезная помощь голодающим невозможна, признание Советским правительством старых долгов.

Обращая внимание трудящихся масс всех стран и всех граждан, которым дороги соображения человеколюбия, на эти действия Брюссельской конференции, Российское правительство в то же время заявляет, что предложение признать на известных условиях старые долги идет в настоящее время навстречу его собственным намерениям. С самого начала его существования Советское правительство ставило одной из основных целей своей политики экономическое сотрудничество с другими державами. Оно всегда заявляло о своей готовности предоставлять достаточно прибыли иностранным капиталистам, которые помогли бы ему в разработке естественных богатств России и в восстановлении ее хозяйственного аппарата. В настоящее время оно констатирует, что в официальных заявлениях как президента Американских Соединенных Штатов, так и великобританских министров постоянно высказывается та мысль, что по истечении трех лет после окончания мировой войны все еще нет настоящего мира, нужда народных масс становится все более острой, увеличиваются государственные долги и растет разруха.

№ 1 Совершенно очевидно, что нельзя думать об установлении полного мира без России с ее 150-миллионным населением, что нельзя побороть разруху, оставляя в России развалины, и что вопрос взаимоотношениях между Россией и остальным миром, являющийся первостепенным мировым вопросом, не может быть разрешен без соглашения с Советским правительством. С точки зрения длительных интересов и постоянных потребностей всех государств и всех народов, хозяйственное восстановление России есть первостепенная необходимость не только для нее, но и для них. Без экономического взаимодействия с другими странами задача экономического возрождения России оказывается чрезвычайно затрудненною, и ее выполнение должно будет растянуться на гораздо более долгий период.
Рабоче-крестьянское правительство лучше всякого другого может выполнить эту задачу. Частные своекорыстные интересы отдельных групп капиталистов не мешают ему в работе восстановления народного хозяйства. Интересы самых широких народных масс, которые означают по существу интересы общества в целом, непосредственно руководят рабоче-крестьянской властью. Ставя себе цель удовлетворения интересов всего трудящегося народа России, рабоче-крестьянская власть, победоносно вышедшая из неслыханных испытаний гражданской воины, открывает возможность частной инициативе и капиталу сотрудничать с властью рабочих и крестьян в разработке естественных богатств России. Советское правительство восстановило частную торговлю, частную собственность на мелкие предприятия, право концессий и аренды на крупные.

Советская власть предоставляет иностранному капиталу достаточную часть прибыли для удовлетворения его интересов, чтобы привлечь его к участию в экономической работе в России.

Идя по этому пути, Советское правительство стремится к экономическим соглашениям со всеми державами, для чего, в конечном счете, необходимо заключение окончательного мира между Россией и другими государствами. Ставя перед собой эту задачу, Советская власть встречает со стороны других держав требование признания старых долгов царского правительства.

Советское правительство заявляет, что по его твердому убеждению никакой народ не обязан оплачивать стоимость тех цепей, которые он сам носил в продолжение веков. Но в своем непоколебимом решении прийти к полному соглашению с другими державами, Российское правительство готово уступить в этом важнейшем вопросе. Оно тем самым идет также навстречу желаниям многочисленных мелких держателей русских государственных займов, в особенности во Франции, для которых признание им царских долгов представляет существенный интерес. Исходя из этих соображений, Российское правительство заявляет, что оно готово признать за собой обязательства перед другими государствами и их гражданами по государственным займам, заключенным царским правительством до 1914 года, при предоставлении ему льготных условий, обеспечивающих ему практическую возможность выполнения этих обязательств. № 2 сделать ряд существеннейших уступок
Само собой разумеется, что непременным условием этого признания является одновременное обязательство великих держав безусловно положить конец всяким действиям, угрожающим безопасности Советских республик и неприкосновенности их границ. Другими словами, Советская республика может принять на себя эти обязательства лишь в том случае, если великие державы заключат с ней окончательный всеобщий мир и если ее правительство будет признано другими державами.

Для этой цели Российское правительство предлагает скорейший созыв международной конференции, которая занялась бы намеченными выше задачами, рассмотрела бы обоюдные требования других держав v и Российского правительства ۸ и выработала бы между ними окончательный мирный договор. Лишь после созыва этой конференции может быть достигнуто всеобщее умиротворение. Последнее ни в коем случае не будет достигнуто Вашингтонской конференцией,
№ 3 взаимные претензии

v друг к другу

۸ к другим державам

постановления которой не будут признаны Российской республикой, не приглашенной к участию на этой конференции.

В наступающую через несколько дней четвертую годовщину существования Советского правительства все принуждены будут констатировать, что усилия многочисленных внешних и внутренних врагов лишь укрепили в России рабоче-крестьянскую власть, как истинного защитника и представителя интересов трудящихся масс России и ее независимости. Новые интервенционистские замыслы против Советской России, на существование которых указывают многочисленные заявления руководящих органов печати стран Антанты, еще более закрепят неразрывную связь трудящихся масс России с представляющей их волю рабоче-крестьянской властью, но попытка осуществления этих замыслов может еще более увеличить страдания трудящихся масс и отсрочить момент окончательного хозяйственного восстановления России, тем самым нанося удар также и хозяйственным интересам всех других народов.

То предложение, с которым выступает Российское правительство, является лучшим доказательством его стремления к миру со всеми государствами и к налажению с ними ничем не нарушаемых экономических сношений. Проведение в жизнь этого предложения лежит в интересах всех государств и народов.

Российское правительство выражает твердую надежду, что в результате его предложения будет в ближайшем будущем достигнуто окончательное урегулирование экономических и политических отношений между Россией и другими государствами.

Написано 24 октября 1921 г.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:27 05.06.2018
Вопрос об уплате старых долгов России был поднят состоявшейся 6—8 октября 1921 года Брюссельской конференцией, в которой принимали участие представители 19 государств, в том числе Бельгии, Англии, Франции, Германии, Италии, Испании, Швеции, Дании, Голландии, Румынии, Китая и др., а также представители Международного Красного Креста и АРА (Американская администрация помощи).

Конференция рекомендовала правительствам предоставить кредиты Советской России для борьбы с голодом лишь при условии признания ею долгов старых правительств и допуска комиссии для контроля за распределением продуктов. Вместе с тем в резолюции конференции указывалось, что «никакое экономическое решение, зависящее от действия правительств, не будет возможным до тех пор, пока в России не будут установлены нормальные условия экономической жизни», понимая под этим возрождение капиталистических порядков. Заставить Советское правительство капитулировать — такова была цель организаторов Брюссельской конференции. В. И. Ленин в обращении «К товарищам рабочим, ловцам Аральского моря» 7 октября 1921 года писал, что на помощь богачей-капиталистов рассчитывать нечего. «Капиталисты, управляющие сейчас сильнейшими государствами в мире — как Англия, Америка, Франция», согласны помогать нашим голодающим крестьянам, только «на таких условиях, которые означают передачу в их руки всей власти над нашей рабоче-крестьянской республикой» (Ленинский сборник XXXIV, стр. 425).

27 октября вопрос о признании долгов старых правительств обсуждался Политбюро ЦК РКП (б). Политбюро постановило «принять в основе текст, предложенный

тов. Чичериным, с поправками тов. Ленина и поручить тов. Чичерину опубликовать его за своей подписью" (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). Заявление Советского правительства о признании долгов с поправками В. И. Ленина было послано 28 октября правительствам Великобритании, Франции, Италии, Японии и США (см. «Правда» № 243 от 29 октября 1921 года). Текст официального заявления имеет некоторые отличия редакционного характера от проекта, публикуемого в настоящем томе
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:33 05.06.2018
Вопрос о производстве автоплугов системы Фаулера неоднократно рассматривался Советом Труда и Обороны. Коллегия отдела металла ВСНХ, которой в мае 1920 года было поручено производство этих плугов, составила производственный план без предварительного учета имевшихся ресурсов металла и топлива. Однако чрезвычайная тройка во главе с инженером М. И. Унксовым, созданная для объединения всего производства плугов, ограничилась писанием докладов и перепиской с ведомствами, не осведомила СТО и СНК о действительном положении с производством плугов. Дело о волоките было передано на рассмотрение Московского военного трибунала, который в начале января 1922 года признал доказанными предъявленные ряду работников ВСНХ и Наркомзема обвинения в недостаточно серьезном отношении к возложенным на них обязанностям. Но, учитывая заслуги этих товарищей в деле восстановления хозяйства, трибунал постановил не подвергать их наказанию. По предложению трибунала СТО поставил на вид президиуму ВСНХ и коллегии Наркомзема недостаточно серьезное отношение к производству плугов системы Фаулера. См. также письмо В. И. Ленина П. А. Богданову от 23 декабря 1921 года
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:36 05.06.2018
86 -- ARA (American Relief Administration) — Американская администрация помощи — была создана в 1919 году с целью оказания помощи населению, пострадавшему в результате первой мировой войны. Председателем АРА был Г. Гувер — крупный капиталист, тесно связанный с русским капиталом до 1917 года. Некоторые сотрудники АРА искренне и добросовестно занимались благотворительной деятельностью. Однако в целом АРА служила орудием для расширения влияния американского империализма и сбыта залежавшихся товаров.

Советское правительство, приняв помощь АРА в связи с голодом в 1921 году в Поволжье и на юге Украины, отвергло ее попытки вмешиваться во внутренние дела Республики Советов и установило контроль над деятельностью АРА. Как показали последующие события, аппарат АРА, составленный, главным образом, из офицеров американской армии, занимался шпионажем и поддержкой контрреволюционных элементов. В июне 1923 года деятельность АРА в СССР была прекращена.

18 октября 1921 года членам Политбюро ЦК РКП (б) был разослан для голосования проект соглашения с АРА об организации продовольственных посылок в Россию. На сопроводительном письме имеются подписи членов Политбюро и предложение И. В. Сталина о взимании платы за провоз посылок от границы до распределительных складов и за пользование складами, так как, по его мнению, речь идет о торговле, а не о благотворительности. Замечание В. И. Ленина в скобках вызвано указанным предложением. Проект соглашения с АРА был утвержден Политбюро 19 октября 1921 года. — 179.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:41 05.06.2018
Имеется в виду Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, образованная декретом СНК от 19 июля 1920 года. «В целях осуществления декрета Совета Народных Комиссаров о ликвидации безграмотности в Республике от 26 декабря 1919 года, — говорилось в документе, — образовать при НКПросвещения Всероссийскую чрезвычайную комиссию по ликвидации безграмотности в составе пяти лиц, утверждаемых Советом Народных Комиссаров по представлению Наркомпроса». При ВЧК по ликвидации безграмотности было образовано постоянное совещание из представителей двух отделов (по работе в деревне и по работе среди женщин) ЦК РКП (б), от ЦК комсомола, ВЦСПС, ПУР, Всевобуча.

Как сообщила в отчетном докладе председатель комиссии Л. Р. Менжинская, ко времени II Всероссийского съезда политпросветов (октябрь 1921) было обучено грамоте 4 800 тысяч человек. В Красной Армии число безграмотных было понижено до 5% (в царской армии процент неграмотности доходил до 65), а во флоте безграмотность была полностью ликвидирована. В стране было 88 534 пункта по ликвидации безграмотности, 427 различных губернских и 21 370 у.е.здных курсов. В связи с голодом и разрухой, а также с переводом финансирования на местные бюджеты численность школ по ликвидации безграмотности снизилась, но начиная с 1923 года, после появления ленинской статьи «Странички из дневника» в работе по ликвидации безграмотности был совершен решительный перелом. —
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:43 05.06.2018
-- II Всероссийский съезд политпросветов состоялся 17—22 октября 1921 года в Москве. Присутствовало 307 делегатов, из них 193 с решающим голосом, 114 с совещательным голосом. Среди делегатов было 281 коммунист и 26 беспартийных.

Съезд открыла Н. К. Крупская — председатель Главполитпросвета. В. И. Ленин был избран почетным председателем съезда. С приветствиями выступили А. В. Луначарский (от Наркомпроса) и Озеревский (от Главполитпросвета Украины).

Главная задача съезда состояла в утверждении плана работы на 1922 год, в выработке форм и методов агитационно-массовой работы в условиях новой экономической политики. Съезд заслушал доклады и принял резолюции по следующим вопросам: 1) По докладам Главполитпросвета; 2) Об агитационной работе; 3) Очередные задачи пропаганды в новых условиях; 4) Политпросветработа в Красной Армии; 5) Вопросы финансирования и снабжения в новой экономической обстановке; 6) О ликвидации безграмотности и другие.

В. И. Ленин, встреченный горячими аплодисментами делегатов, выступил на вечернем заседании съезда 17 октября. —
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
23:48 05.06.2018
78 -- В связи с некоторыми разногласиями в проведении национальной политики, возникшими между работниками бакинской партийной организации, с одной стороны, и работниками центральных организаций Азербайджана — с другой, ЦК РКП (б) дал указание о самом бережном отношении партийных работников Азербайджана и Баку к особенностям

быта и духовного уклада мусульманского населения, предложил всем работникам Азербайджанской коммунистической партии, а также Грузии и Армении учитывать это во всей их деятельности, стремиться к дружной совместной работе, не допуская образования каких бы то ни было фракций в партийной организации. Предложения Ленина вошли в постановление Политбюро ЦК РКП (б), принятое 15 октября 1921 года.

Упоминаемый ниже проект директивы о проведении национальной политики Коммунистической партии в Азербайджане, составленный И. В. Сталиным, был утвержден Политбюро ЦК РКП (б) 17 октября.

В пункте 6 имеется в виду решение Политбюро ЦК РКП (б) от 3 октября 1921 года о недопущении нарушения бакинскими работниками политики Советского правительства по отношению к Персии (Ирану)
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:23 06.06.2018
ПРОЕКТ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП (б) ОБ УПРАВЛЕНИИ ХЛОПЧАТОБУМАЖНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТЬЮ92
Поручить т. Богданову совместно с т. Каменевым переделать оба проекта в направлении полного устранения имеющейся в обоих проектах волокиты и установления действительно соответствующей коммерческим условиям быстроты ведения всех дел.

Сопоставить оба текста предложений рядом и разослать членам Политбюро.

Написано 27 октября 1921 г.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:23 06.06.2018
ЗАПИСКА В. М. МИХАЙЛОВУ С ПРОЕКТОМ ТЕЛЕГРАММЫ Л. Б. КРАСИНУ93
28/Х.

т. Михайлов! Прошу спешно послать вкруговую членам Политбюро (если одобрят, согласовать с Богдановым и Чичериным и послать сегодня же).

Признавая гигантски важным, чтобы Красин успел до Вашингтонской конференции поехать в Америку;

— признавая не менее важным заинтересовать американский капитал в нашей нефти, предлагаю ответить Красину сегодня же следующей телеграммой (конечно, шифром):

«Согласны ассигновать до ста тысяч долларов на оплату изысканий Фаундэйшн Компани при условии участия наших работников и спецов и доставки нам всех подробностей изыскания. Считаем гигантски важным привлечь американский капитал на постройку парафиноотделительного завода и нефтепровода в Грозном. Просим двинуть это дело с максимальной быстротой и энергией, ибо ваша поездка до начала Вашингтонской конференции особенно важна».

Ленин

Написано 28 октября 1921 г.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:25 06.06.2018
VII МОСКОВСКАЯ ГУБПАРТКОНФЕРЕНЦИЯ
VII МОСКОВСКАЯ ГУБПАРТКОНФЕРЕНЦИЯ94

29—31 ОКТЯБРЯ 1921 г.

Напечатано 3 и 4 ноября 1921 г. в газете «Правда» №№ 248 и 249

Печатается по тексту газеты

ДОКЛАД О НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ
29 ОКТЯБРЯ

Товарищи! Приступая к докладу о новой экономической политике, я прежде всего должен оговориться, что понимаю эту тему не так, как, может быть, ожидают многие из присутствующих, или, вернее, я могу взять себе лишь одну небольшую часть этой темы. Естественно, что по этому вопросу главный интерес может быть направлен на ознакомление и оценку последних законов и постановлений Советской власти, касающихся новой экономической политики. Интерес к такой теме был бы тем более законным, чем больше число этих постановлений и чем настоятельнее надобность в их оформлении, упорядочении и подытоживании, а эта надобность, насколько я могу судить по наблюдениям в Совнаркоме, сейчас уже очень и очень чувствуется. Точно так же не менее законно было бы желание ознакомиться с фактами и цифрами, которые уже имеются по вопросу о результатах новой экономической политики. Конечно, число таких фактов, подтвержденных и проверенных, еще очень невелико, но все же они имеются. И, несомненно, для ознакомления с новой экономической политикой следить за этими фактами и пытаться подытожить их — абсолютно необходимо. Но ни той, ни другой темы я не могу взять на себя, и, если у вас проявится интерес к ним, я уверен, вы найдете для этих тем докладчиков. Меня же интересует другая тема, именно — вопрос о тактике или, если можно так выразиться, о революционной стратегии,

примененной нами в связи с поворотом нашей политики, и об оценке условий того, насколько эта политика соответствует общему пониманию нами наших задач, с одной стороны, и с другой — насколько теперешнее партийное знание и партийное сознание приноровились к необходимости этой новой экономической политики. Вот этому специальному вопросу я бы и хотел исключительно посвятить свою беседу.

Прежде всего меня интересует вопрос о том, в каком смысле при оценке нашей новой экономической политики можно говорить об ошибочности предыдущей экономической политики, верно ли будет характеризовать ее как ошибку, и, наконец, если это верно, то в каком смысле может быть признана полезной и необходимой такая оценка?

Этот вопрос, мне кажется, имеет значение для оценки того, насколько мы сейчас в партии согласны между собой по самым коренным вопросам теперешней нашей экономической политики.

Должно ли внимание партии сейчас быть направлено исключительно на конкретные отдельные вопросы этой экономической политики, или это внимание должно быть останавливаемо, по крайней мере время от времени, на оценке общих условий этой политики и на соответствии партийного сознания, партийного интереса и партийного внимания к этим общим условиям? Я думаю, что в настоящее время положение именно таково, что наша новая экономическая политика не является еще достаточно определившейся для широких кругов партии и что без ясного представления об ошибочности предыдущей экономической политики мы не могли бы успешно выполнить свою работу по созданию основ и по окончательному определению направления нашей новой экономической политики.

Чтобы пояснить свою мысль и ответить на вопрос, в каком смысле можно и должно, на мой взгляд, говорить об ошибочности нашей предыдущей экономической политики, я позволю себе взять для сравнения один из эпизодов русско-японской войны, который, мне кажется, поможет нам представить себе точнее соот-

ношение разных систем и приемов политики в революции такого рода, как революция, происходящая у нас. Пример, о котором я говорю, это — взятие Порт-Артура японским генералом Ноги. Основное, что интересует меня в этом примере, состоит в том, что взятие Порт-Артура прошло две совершенно различных стадии. Первая состояла в ожесточенных штурмах, которые все окончились неудачей и стоили знаменитому японскому полководцу необычайного количества жертв. Вторая стадия — это когда пришлось перейти к чрезвычайно тяжелой, чрезвычайно трудной и медленной осаде крепости по всем правилам искусства, причем по истечении некоторого времени именно таким путем задача взятия крепости была решена. Если мы посмотрим на эти факты, то, естественно, станет вопрос: в каком смысле можно оценить как ошибку первый способ действия японского генерала против крепости Порт-Артура? Ошибочны ли были штурмовые атаки на крепость? И если они были ошибкой, то при каких условиях японской армии нужно было для правильного выполнения своей задачи об этой ошибочности говорить и в какой мере нужно было эту ошибочность осознать?

Конечно, на первый взгляд ответ на этот вопрос представляется самым простым. Если целый ряд штурмовых атак на Порт-Артур оказался безрезультатным, — а это факт, — если жертвы, которые при этом нападающие понесли, были невероятно велики, — а это опять-таки бесспорный факт, — то отсюда уже очевидно, что ошибочность тактики непосредственного и прямого штурма на крепость Порт-Артур не требует никаких доказательств. Но, с другой стороны, не трудно видеть, что при решении такой задачи, в которой было очень много неизвестных, — трудно без соответствующего практического опыта определить с абсолютной или хотя бы даже с достаточно большой степенью приближенности и точности, какой прием может быть употреблен против враждебной крепости. Определить это было невозможно без того, чтобы не испытать на практике, какую силу представляет из себя крепость

какова мощность ее укреплений, каково состояние ее гарнизона и т. п. Без этого решить вопрос о применении правильного приема взятия крепости не было возможным даже для одного из лучших полководцев, к числу которых, несомненно, принадлежал генерал Ноги. С другой стороны, цель и условия успешного окончания всей войны требовали самых быстрых из возможных решений этой задачи; в то же время громадная вероятность была за то, что даже очень большие жертвы, если бы они оказались необходимыми для взятия крепости штурмом, все же окупились бы с лихвой. Они освободили бы японскую армию для операций на других театрах войны, завершили бы одну из самых существенных задач до того момента, как неприятель, т. е. русская армия, успела бы перекинуть на далекий театр войны большие силы, лучше их подготовить и, может быть, прийти к положению, когда она оказалась бы во много раз сильнее японской армии.

Если посмотреть на развитие военной операции в целом и на те условия, в которых действовала японская армия, то мы должны будем прийти к выводу, что эти штурмы на Порт-Артур означали не только величайшее геройство армии, оказавшейся способной пойти на громадные жертвы, но и означали также то единственно возможное в тогдашних условиях, т. е. в начале операций, что являлось необходимым и полезным, потому что без проверки сил на практической задаче взятия крепости штурмом, без испытания силы сопротивления не было оснований предпринять борьбу более длительную и более тяжелую, борьбу, которая в силу уже своей длительности таила в себе целый ряд другого рода опасностей. С точки зрения операции в целом мы не можем не рассматривать и первую часть ее, состоящую в штурмах и атаках, как часть необходимую, как часть полезную, потому что, повторяю, без такого опыта у японской армии не могло быть достаточного знания конкретных условий борьбы. Каково было положение этой армии, когда она заканчивала период борьбы против враждебной крепости путем штурмов? Вот уложили тысячи и тысячи и уложим еще тысячи, а

крепости таким путем не взять — таково было положение, когда часть или большинство стало приходить к выводу, что надо отказаться от штурма и перейти к осаде. Если оказалась ошибка в тактике, то надо с этой ошибкой покончить, и все то, что с ней связано, надо признать помехой деятельности, которая требует изменения: надо окончить штурм и перейти к осаде, к иному размещению войск, к перераспределению материальных частей, не говоря уже об отдельных приемах и действиях. То, что было раньше, надо решительно, точно и ясно признать ошибкой, чтобы не получить помехи в развитии новой стратегии и тактики, в развитии операций, которые должны были пойти теперь совершенно по-иному и которые, как мы знаем, кончились полным успехом, хотя и в период несравненно более долгий, чем предполагалось.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:31 06.06.2018
Я думаю, что этот пример годится для пояснения того, в каком положении оказалась наша революция при решении своих социалистических задач в области хозяйственного строительства. Два периода в этом отношении выделяются совершенно явственно. С одной стороны, период приблизительно с начала 1918 г. до весны 1921 г. и с другой — тот период, в котором мы находимся с весны 1921 года.

Если вы припомните те заявления, официальные и неофициальные, которые делала наша партия с конца 1917 г. и до начала 1918 г., то увидите, что у нас было и тогда представление о том, что развитие революции, развитие борьбы может пойти как путем сравнительно кратким, так и очень долгим и тяжелым. Но при оценке возможного развития мы исходили большей частью, я даже не припомню исключений, из предположений, не всегда, может быть, открыто выраженных, но всегда молчаливо подразумеваемых, — из предположений о непосредственном переходе к социалистическому строительству. Я нарочно перечитал то, что писалось, например, в марте и апреле 1918 г. о задачах нашей революции в области социалистического строительства*,

и убедился в том, что такое предположение у нас действительно было.

Это был как раз тот период, когда уже была решена такая существенная, и в политическом отношении по необходимости являющаяся предварительной, задача, как задача взятия власти, создания советской системы государства на место прежней буржуазно-парламентарной, и затем задача выхода из империалистической войны, причем этот выход, как известно, был сопряжен с особо тяжелыми жертвами, с заключением невероятно унизительного, ставившего почти невозможные условия, Брестского мира. После заключения этого мира период с марта по лето 1918 г. был периодом, когда военные задачи казались решенными. Впоследствии события показали, что это было не так, что в марте 1918 г., после решения задачи империалистической войны, мы только подходили к началу гражданской войны, которая с лета 1918 г. в связи с чехословацким восстанием стала надвигаться все больше и больше. Тогда, в марте или апреле 1918 г., говоря о наших задачах, мы уже противополагали методам постепенного перехода такие приемы действия, как способ борьбы, преимущественно направленный на экспроприацию экспроприаторов, на то, что характеризовало собою главным образом первые месяцы революции, т. е. конец 1917 и начало 1918 года. И тогда уже приходилось говорить, что наша работа в области организации учета и контроля сильно отстала от работы и деятельности по части экспроприации экспроприаторов. Это значило, что мы наэкспроприировали много больше, чем сумели учесть, контролировать, управлять и т. д., и, таким образом, ставилась передвижка от задачи экспроприации, разрушения власти эксплуататоров и экспроприаторов, к задаче организации учета и контроля, к прозаическим, так сказать, хозяйственным задачам непосредственного строительства. И тогда уже по целому ряду пунктов нам нужно было идти назад. Например, в марте и апреле 1918 г. стал такой вопрос, как вознаграждение специалистов по ставкам, соответствующим не социалистическим, а буржуазным отношениям, т. е. ставкам,

не стоящим в соотношении к трудности или к особо тяжелым условиям труда, а стоящим в соотношении к буржуазным привычкам и к условиям буржуазного общества. Подобного рода исключительно высокое, по-буржуазному высокое, вознаграждение специалистов не входило первоначально в план Советской власти и не соответствовало даже целому ряду декретов конца 1917 года. Но в начале 1918 г. были прямые указания нашей партии на то, что в этом отношении мы должны сделать шаг назад и признать известный «компромисс» (я употребляю то слово, которое тогда употреблялось). Решением ВЦИК от 29 апреля 1918 г. было признано необходимым эту перемену в общей системе оплаты произвести95.

Свою строительскую, хозяйственную работу, которую мы тогда выдвинули на первый план, мы рассматривали под одним углом. Тогда предполагалось осуществление непосредственного перехода к социализму без предварительного периода, приспособляющего старую экономику к экономике социалистической. Мы предполагали, что, создав государственное производство и государственное распределение, мы этим самым непосредственно вступили в другую, по сравнению с предыдущей, экономическую систему производства и распределения. Мы предполагали, что обе системы — система государственного производства и распределения и система частноторгового производства и распределения — вступят между собою в борьбу в таких условиях, что мы будем строить государственное производство и распределение, шаг за шагом отвоевывая его у враждебной системы. Мы говорили, что задача наша теперь уже не столько экспроприация экспроприаторов, сколько учет, контроль, повышение производительности труда, повышение дисциплины. Это мы говорили в марте и апреле 1918 г., но мы совершенно не ставили вопроса о том, в каком соотношении окажется наша экономика к рынку, к торговле. Когда в связи с полемикой против части товарищей, отрицавших допустимость Брестского мира, мы поставили, например, весною 1918 г. вопрос о государственном капитализме, то он был поставлен

не так, что мы пойдем назад, к государственному капитализму, а так, что наше положение было бы легче и решение нами социалистических задач было бы ближе, если бы у нас в России был государственный капитализм в виде господствующей хозяйственной системы. На это обстоятельство я хотел бы в особенности обратить ваше внимание, потому что это мне кажется необходимым для понимания того, в чем состояла перемена нашей экономической политики и как эту перемену надо оценить.

Я приведу пример, который конкретнее, нагляднее мог бы показать условия, в которых развертывалась наша борьба. Недавно мне в Москве пришлось видеть частный «Листок Объявлений"96. После трех лет предыдущей нашей экономической политики этот «Листок Объявлений» произвел впечатление чего-то совершенно необычного, совершенно нового, странного. Но с точки зрения общих приемов нашей экономической политики тут ничего странного нет. Нужно припомнить, если взять этот маленький, но довольно характерный пример, как шло развитие борьбы, каковы были ее задачи и приемы в нашей революции вообще. Одним из первых декретов в конце 1917 г. был декрет о государственной монополии на объявления. Что означал этот декрет? Он означал, что завоевавший государственную власть пролетариат предполагает переход к новым общественно-экономическим отношениям возможно более постепенным — не уничтожение частной печати, а подчинение ее известному государственному руководству, введение ее в русло государственного капитализма. Декрет, который устанавливал государственную монополию на объявления, тем самым предполагал, что остаются частнопредпринимательские газеты, как общее явление, что остается экономическая политика, требующая частных объявлений, остается и порядок частной собственности — остается целый ряд частных заведений, нуждающихся в рекламах, в объявлениях. Таков был и только таким мог мыслиться декрет о монополизации частных объявлений. Сходство с этим имеется и в декретах, касающихся банковского дела, но, чтобы не осложнять примера, я об этом говорить не буду.

Какова же была судьба декрета о монополизации частных объявлений, изданного в первые недели существования Советской власти? Судьба его была такова, что он скоро был сметен совершенно. Припоминая теперь развитие борьбы и условия, в которых она шла с тех пор, смешно по нынешним временам вспомнить о том, насколько мы были наивны, что могли говорить в конце 1917 г. о введении государственной монополии на частные объявления. Какие частные объявления могли быть в период отчаянной борьбы! Неприятель, т. е. капиталистический мир, на этот декрет Советской власти ответил продолжением борьбы и доведением ее до высочайшего напряжения, до конца. Декрет предполагал, что Советская власть, пролетарская диктатура так упрочена, что никакой другой экономики быть не может, что необходимость подчиниться ей настолько очевидна для всей массы частных предпринимателей и отдельных хозяев, что борьба ими будет принята на той почве, на которую мы, как государственная власть, эту борьбу ставили. За вами, — говорили мы, — остаются частные издания, остается частная предприимчивость, остается необходимая для обслуживания этих предприятий свобода объявлений, устанавливается лишь государственный налог на них, устанавливается лишь концентрация их в руках государства, а сама по себе система частных объявлений не только не разрушается, а, наоборот, вам дается некоторая выгода, всегда связанная с правильной концентрацией дела осведомления. Но на деле получилось то, что борьбу мы должны были развернуть совсем не на этом поприще. Неприятель, т. е. класс капиталистов, ответил на этот декрет государственной власти отрицанием всей этой государственной власти полностью. Ни о каких объявлениях не могла идти речь, потому что все, что осталось буржуазно-капиталистического в нашем строе, направляло уже тогда все свои силы на борьбу за самые основы власти. Нам, которые предложили капиталистам: «Подчиняйтесь государственному регулированию, подчиняйтесь государственной власти, и вместо полного уничтожения

условий, соответствующих старым интересам, привычкам, взглядам населения, вы получите постепенное изменение всего этого путем государственного регулирования", — нам был поставлен вопрос о самом нашем существовании. Тактика, принятая классом капиталистов, состояла в том, чтобы толкнуть нас на борьбу, отчаянную и беспощадную, вынуждавшую нас к неизмеримо большей ломке старых отношений, чем мы предполагали.

Из декрета о монополизации частных объявлений не получилось ничего, — он остался пустой бумажкой, а жизнь, то есть сопротивление класса капиталистов, заставила нашу государственную власть всю борьбу перенести в совершенно другую плоскость, не на такие пустяковые, до смешного мелкие вопросы, которыми мы в конце 1917 года имели наивность заниматься, а на вопрос: быть или не быть — сломить саботаж всего служащего класса, отбить армию белогвардейцев, получившую поддержку буржуазии всего мира.

Этот частный эпизод с декретом об объявлениях дает, мне кажется, полезные указания в основном вопросе об ошибочности или неошибочности старой тактики. Конечно, оценивая сейчас события в перспективе последующего исторического развития, мы не можем не находить этот наш декрет наивным и в известном смысле ошибочным, но в то же время в нем было правильным и то, что государственная власть — пролетариат — сделала попытку осуществить переход к новым общественным отношениям с наибольшим, так сказать, приспособлением к существовавшим тогда отношениям, по возможности постепенно и без особой ломки. Неприятель же, то есть класс буржуазии, пустил в ход все приемы, чтобы толкнуть нас на самое крайнее проявление отчаянной борьбы. Стратегически, с точки зрения неприятеля, было ли это правильно? Конечно, было правильно, потому что, не испытавши в этой области своих сил путем непосредственной схватки, каким образом буржуазия вдруг подчинилась бы совершенно новой, еще никогда не бывалой пролетарской власти? «Извините, господа почтенные, — отвечала нам бур-

жуазия, — мы с вами поговорим вовсе не об объявлениях, а о том, не найдется ли у нас еще Врангеля, Колчака, Деникина и не будет ли им оказана помощь международной буржуазией для решения вопроса вовсе не насчет того, будет ли у вас государственный банк или нет". На этот счет, о Госбанке, у нас в конце 1917 года было написано, как и насчет объявлений, весьма достаточно вещей, оказавшихся в достаточной степени только исписанной бумагой.

Буржуазия отвечала нам тогда правильной, с точки зрения ее интересов, стратегией: «Сначала мы поборемся из-за коренного вопроса, есть ли вы вообще государственная власть или вам это только кажется, а этот вопрос решится, конечно, уже не декретами, а войной, насилием, и это, вероятно, будет война не только нас, капиталистов, изгнанных из России, а всех тех, которые в капиталистическом строе заинтересованы. И если окажется, что остальной мир заинтересован достаточно, то нас, русских капиталистов, поддержит международная буржуазия». Поступая так, буржуазия, с точки зрения отстаивания своих интересов, поступала правильно. Она не могла, имея хоть каплю надежды на решение коренного вопроса самым сильно действующим средством — войной, — она и не могла, да и не должна была согласиться на те частичные уступки, которые ей давала Советская власть в интересах более постепенного перехода к новому порядку. «Никакого перехода, и ни к какому новому!» — вот как отвечала буржуазия.

Вот почему получилось то развитие событий, которое мы теперь видим. С одной стороны, победа пролетарского государства с необычным величием борьбы, которое характеризовало весь период 1917 и 1918 гг., в условиях необычайного народного воодушевления; с другой — попытка экономической политики Советской власти, рассчитанная первоначально на ряд постепенных изменений, на более осторожный переход к новому порядку, что выразилось, между прочим, и в указанном мною маленьком примере. Вместо этого она получила, как ответ, из неприятельского лагеря

решимость на беспощадную борьбу для определения того, может ли она, Советская власть, как государство, в системе экономических международных отношений удержаться. Этот вопрос мог быть решен только войной, которая, в свою очередь, была чрезвычайно ожесточенной, как гражданская война. Чем труднее становилась борьба, тем меньше оставалось места для осторожного перехода. В этой логике борьбы буржуазия, сказал я, поступала со своей точки зрения правильно. А что могли сказать мы? «Вы, господа капиталисты, нас не испугаете. Мы и в этой области вас побьем, дополнительно, после того, как вы оказались побиты на поприще политическом, вместе с вашей учредилкой». Иначе мы поступить не могли. Всякий иной прием действий означал бы с нашей стороны полную сдачу позиций.

Припомните условия развития нашей борьбы, и вы поймете, в чем состояла эта, кажущаяся неправильной и случайной, смена, почему, опираясь на всеобщий энтузиазм и на обеспеченное политическое господство, мы могли легко совершить разгон учредилки, и почему в то же время мы должны были испробовать ряд мер для постепенного, осторожного перехода к экономическим преобразованиям, почему, наконец, логика борьбы и сопротивление буржуазии заставили нас перейти к самым крайним, к самым отчаянным, ни с чем не считающимся приемам гражданской борьбы, которая разоряла Россию три года.

К весне 1921 года выяснилось, что мы потерпели поражение в попытке «штурмовым» способом, т. е. самым сокращенным, быстрым, непосредственным, перейти к социалистическим основам производства и распределения. Политическая обстановка весны 1921 года показала нам, что неизбежно в ряде хозяйственных вопросов отступить на позиции государственного капитализма, перейти от «штурма» к «осаде».

Если такой переход вызывает кое у кого жалобы, плач, уныние, негодование, то надо сказать: не так опасно поражение, как опасна боязнь признать свое поражение, боязнь сделать отсюда все выводы. Борьба

военная гораздо проще, чем борьба социализма с капитализмом, и мы побеждали Колчаков и Кo потому, что не боялись признавать своих поражений, не боялись учиться из их уроков, переделывать помногу раз недоделанное или сделанное плохо.

Так же надо поступать в области гораздо более сложной и трудной борьбы социалистической экономики против капиталистической. Не бояться признать поражения. Учиться на опыте поражения. Переделать тщательнее, осторожнее, систематичнее то, что сделано плохо. Если бы мы допустили взгляд, что признание поражения вызывает, как сдача позиций, уныние и ослабление энергии в борьбе, то надо было бы сказать, что такие революционеры ни черта не стоят.

А я надеюсь, что про большевиков, закаленных трехлетним опытом гражданской войны, этого сказать никому не удастся, за исключением единичных случаев. Сила наша была и будет в том, чтобы совершенно трезво учитывать самые тяжелые поражения, учась на их опыте тому, что следует изменить в нашей деятельности. И поэтому надо говорить напрямик. Это интересно и важно не только с точки зрения теоретической правды, но и с практической стороны. Нельзя научиться решать свои задачи новыми приемами сегодня, если нам вчерашний опыт не открыл глаза на неправильность старых приемов.

Задача перехода к новой экономической политике в том и состоит, что после опыта непосредственного социалистического строительства в условиях, неслыханно трудных, в условиях гражданской войны, в условиях, когда нам буржуазия навязывала формы ожесточенной борьбы, — перед нами весной 1921 года стало ясное положение: не непосредственное социалистическое строительство, а отступление в целом ряде областей экономики к государственному капитализму, не штурмовая атака, а очень тяжелая, трудная и неприятная задача длительной осады, связанной с целым рядом отступлений. Вот что необходимо для того, чтобы подойти к решению экономического вопроса, т. е. обеспечения экономического перехода к основам социализма.

Я не могу сегодня касаться цифр или итогов или фактов, которые показали бы, что нам дала эта политика возврата к государственному капитализму. Я приведу только один небольшой пример. Вы знаете, что одним из главных центров нашей экономики является Донецкий бассейн. Вы знаете, что мы имеем там крупнейшие бывшие капиталистические предприятия, стоящие на уровне капиталистических предприятий Западной Европы. Вы знаете также, что наша задача там была — сначала восстановить крупные промышленные предприятия: с небольшим числом рабочих нам легче приступить к восстановлению донецкой промышленности. Но что же мы видим там теперь, после весеннего поворота в политике? Мы наблюдаем там обратное — особенно успешное развитие производства в мелких крестьянских шахтах, которые стали сдаваться в аренду. Мы видим развитие отношений государственного капитализма. Крестьянские шахты хорошо работают, доставляя государству, в виде аренды, около 30% добываемого на них угля. Развитие производства в Донбассе показывает общее значительное улучшение по сравнению с катастрофическим положением лета текущего года, и в этом улучшении немалую роль играет улучшение производства в мелких шахтах, эксплуатация их на началах государственного капитализма. Я не могу здесь заняться разбором всех соответствующих данных, но вы все же можете наглядно видеть на этом примере известные практические результаты перемены политики. Оживление экономической жизни, — а это нам нужно во что бы то ни стало, — повышение производительности, что нам также нужно во что бы то ни стало, — все это мы уже начали получать посредством частичного возврата к системе государственного капитализма. От нашего искусства, от того, насколько правильно мы применим эту политику дальше, будет зависеть и то, насколько удачны будут дальнейшие результаты.

Теперь я возвращаюсь к развитию своей основной мысли. Этот весенний переход к новой экономической политике, это наше отступление к приемам, к способам,

к методам деятельности государственного капитализма — оказалось ли оно достаточным, чтобы мы, приостановив отступление, стали уже готовиться к наступлению? Нет, оно оказалось еще недостаточным. И вот почему. Если вернуться к сравнению, о котором я говорил вначале (о штурме и осаде на войне), то мы еще не закончили нового перемещения войск, перераспределения материальных частей и т. д., — словом, не закончили подготовки новых операций, которые теперь, сообразно новой стратегий и тактике, должны пойти по-иному. Если мы сейчас переживаем переход к государственному капитализму, то спрашивается, надо ли добиваться того, чтобы приемы деятельности, соответствовавшие предыдущей экономической политике, нам теперь не мешали? Само собой разумеется, — и наш опыт нам это показал, — нам этого надо добиться. Весной мы говорили, что мы не будем бояться возвращения к государственному капитализму, и говорили о наших задачах именно как об оформлении товарообмена. Целый ряд декретов и постановлений, громадное количество статей, вся пропаганда, все законодательство с весны 1921 года было приспособлено к поднятию товарообмена. Что заключалось в этом понятии? Каков, если можно так выразиться, предполагаемый этим понятием план строительства? Предполагалось более или менее социалистически обменять в целом государстве продукты промышленности на продукты земледелия и этим товарообменом восстановить крупную промышленность, как единственную основу социалистической организации. Что же оказалось? Оказалось, — сейчас вы это все прекрасно знаете из практики, но это видно и из всей нашей прессы, — что товарообмен сорвался: сорвался в том смысле, что он вылился в куплю-продажу. И мы теперь вынуждены это сознать, если не хотим прятать голову под крыло, если не хотим корчить из себя людей, не видящих своего поражения, если не боимся посмотреть прямо в лицо опасности. Мы должны сознать, что отступление оказалось недостаточным, что необходимо произвести дополнительное отступление, еще отступление назад, когда мы от государственного

капитализма переходим к созданию государственного регулирования купли-продажи и денежного обращения. С товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получилась обыкновенная купля-продажа, торговля.

Потрудитесь приспособиться к ней, иначе стихия купли-продажи, денежного обращения захлестнет вас!

Вот почему мы находимся в положении людей, которые все еще вынуждены отступать, чтобы в дальнейшем перейти наконец в наступление. Вот почему в данный момент сознание того, что прежние приемы экономической политики ошибочны, должно быть среди нас общепризнанным. Мы должны это знать, чтобы ясно дать себе отчет, в чем сейчас гвоздь положения, в чем своеобразие того перехода, перед которым мы стоим. Задачи внешние не стоят перед нами сию минуту как неотложные. Не стоят как неотложные и военные задачи. Перед нами сейчас, главным образом, экономические задачи, и мы должны помнить, что ближайший переход не может быть непосредственным переходом к социалистическому строительству.

С нашим делом (экономическим) мы не могли еще сладить в течение трех лет. При той степени разорения, нищеты и культурной отсталости, какие у нас были, решить эту задачу в такой краткий срок оказалось невозможным. Но штурм в общем не прошел бесследно и бесполезно.

Теперь мы очутились в условиях, когда должны отойти еще немного назад, не только к государственному капитализму, а и к государственному регулированию торговли и денежного обращения. Лишь таким, еще более длительным, чем предполагали, путем можем мы восстанавливать экономическую жизнь. Восстановление правильной системы экономических отношений, восстановление мелкого крестьянского хозяйства, восстановление и поднятие на своих плечах крупной промышленности. Без этого мы из кризиса не выберемся. Другого выхода нет; а, между тем, сознание необходимости этой экономической политики в нашей среде еще недостаточно отчетливо. Когда, например, гово-

ришь: перед нами задача, чтобы государство стало оптовым торговцем или научилось вести оптовую торговлю, задача коммерческая, торговая, — это кажется необычайно странным, а некоторым и необычайно страшным. «Если, дескать, коммунисты договорились до того, что сейчас выдвигаются на очередь задачи торговые, обыкновенные, простейшие, вульгарнейшие, мизернейшие торговые задачи, то что же может тут остаться от коммунизма? Не следует ли по сему случаю окончательно прийти в уныние и сказать: ну, все потеряно!». Такого рода настроения, я думаю, если поглядеть кругом себя, можно подметить, а они чрезвычайно опасны, потому что эти настроения, получи они широкое распространение, служили бы лишь к засорению глаз для многих, к затруднению трезвого понимания наших непосредственных задач. Скрывать от себя, от рабочего класса, от массы то, что в экономической области и весной 1921 г., и теперь осенью — зимой 1921—1922 года мы еще продолжаем отступление, — это значило бы осуждать себя на полную бессознательность, это значило бы не иметь мужества прямо смотреть на создавшееся положение. При таких условиях работа и борьба были бы невозможны.

Если бы армия, убедившись, что она не способна взять крепость штурмом, сказала бы, что она не согласна сняться со старых позиций, не займет новых, не перейдет к новым приемам решения задачи, — про такую армию сказали бы: тот, кто научился наступать и не научился при известных тяжелых условиях, применяясь к ним, отступать, тот войны не окончит победоносно. Таких войн, которые бы начинались и оканчивались сплошным победоносным наступлением, не бывало во всемирной истории, или они бывали, как исключения. И это — если говорить об обыкновенных войнах. А при такой войне, когда решается судьба целого класса, решается вопрос: социализм или капитализм, — есть ли разумные основания предполагать, что народ, в первый раз решающий эту задачу, может найти сразу единственный правильный, безошибочный прием? Какие основания предполагать это? Никаких!

Опыт говорит обратное. Не было ни одной задачи из тех, какие мы решали, которая не потребовала бы от нас повторного решения взяться за нее опять. Потерпевши поражение, взяться второй раз, все переделать, убедиться, каким образом можно подойти к решению задачи, не то, чтобы к окончательно правильному решению, но к решению, по крайней мере, удовлетворительному, — так мы работали, так надо работать и дальше. Если бы при той перспективе, которая открывается перед нами, в наших рядах не оказалось бы единодушия, это было бы самым печальным признаком того, что чрезвычайно опасный дух уныния поселился в партии. И, наоборот, если мы не будем бояться говорить даже горькую и тяжелую правду напрямик, мы научимся, непременно и безусловно научимся побеждать все и всякие трудности.

Нам нужно встать на почву наличных капиталистических отношений. Испугаемся ли мы этой задачи? Или скажем, что это задача не коммунистическая? Это значило бы не понимать революционной борьбы, не понимать характера этой борьбы, самой напряженной и связанной с самыми крутыми переменами, от которых мы отмахнуться ни в коем случае не можем.

Я подведу теперь некоторые итоги.

Я коснусь вопроса, который занимает многих. Если мы теперь, осенью и зимой 1921 года, совершаем еще одно отступление, то когда же эти отступления кончатся? Такой вопрос прямо или не совсем прямо нам приходится слышать нередко. Но этот вопрос напоминает мне подобного же рода вопрос в эпоху Брестского мира. Когда мы заключили Брестский мир, нас спрашивали: «Если вы уступили германскому империализму то-то и то-то, то когда же будет уступкам конец и где гарантия, что эти уступки кончатся? И, делая их, не увеличиваете ли вы опасности положения?». Конечно, мы увеличиваем опасность своего положения, но не надо забывать основных законов всякой войны. Стихия войны есть опасность. На войне нет ни одной минуты, когда бы ты не был окружен опасностями. А что такое диктатура пролетариата? Это есть война, и гораздо более жесто-

кая, более продолжительная и упорная, чем любая из бывших когда бы то ни было войн. Здесь опасность грозит каждому нашему шагу.

То положение, которое создала наша новая экономическая политика — развитие мелких торговых предприятий, сдача в аренду государственных предприятий и пр., все это есть развитие капиталистических отношений, и не видеть этого — значило бы совершенно потерять голову. Само собою разумеется, что усиление капиталистических отношений уже само по себе есть усиление опасности. А можете ли вы мне указать хоть какой-нибудь путь в революции, какие-нибудь ее этапы и приемы, где бы не было опасности? Исчезновение опасности означало бы конец войны и прекращение диктатуры пролетариата, но об этом, конечно, никто из нас сию минуту не мечтает. Всякий шаг в этой новой экономической политике означает целый ряд опасностей. Когда мы весной говорили, что мы заменяем разверстку продналогом, что мы декретируем свободу торговли излишками, остающимися от продналога, мы тем самым давали свободу развития капитализма. Не знать этого значило бы совершенно потерять понимание основных экономических отношений и лишить себя возможности осмотреться и правильно действовать. Конечно, изменились приемы борьбы, — изменились и условия опасности. Когда решался вопрос о власти Советов, о разгоне учредилки, опасность грозила со стороны политики. Эта опасность оказалась ничтожной. А когда наступила эпоха гражданской войны, поддержанной капиталистами всего мира, явилась опасность военная, — она была уже более грозной. Когда же мы изменили свою экономическую политику, опасность стала еще большей, потому что, состоя из громадного количества хозяйственных, обыденных мелочей, к которым обыкновенно привыкают и которых не замечают, экономика требует от нас особого внимания и напряжения и с особой определенностью выдвигает необходимость научиться правильным приемам преодоления ее. Восстановление капитализма, развитие буржуазии, развитие буржуазных отношений из области

торговли и т. д., — это и есть та опасность, которая свойственна теперешнему нашему экономическому строительству, теперешнему нашему постепенному подходу к решению задачи гораздо более трудной, чем предыдущие. Ни малейшего заблуждения здесь быть не должно.

Мы должны понять, что теперешние конкретные условия требуют государственного регулирования торговли и денежного обращения и что именно в этой области мы должны проявить себя. Противоречий в нашей экономической действительности больше, чем их было до новой экономической политики: частичные, небольшие улучшения экономического положения у одних слоев населения, у немногих; полное несоответствие между экономическими ресурсами и необходимыми потребностями у других, у большинства. Противоречий стало больше. И понятно, что, пока мы переживаем крутую ломку, из этих противоречий выскочить сразу нельзя.

Мне хотелось бы в заключение подчеркнуть три главных темы моего доклада. Первая — общий вопрос: в каком смысле мы должны признать ошибочность экономической политики нашей партии в период, предшествовавший новой экономической политике? Я постарался на примере из одной войны пояснить необходимость перехода от штурма к осаде, неизбежность штурма сначала и необходимость сознать значение новых приемов борьбы после неудачи штурма.

Дальше. Первый урок и первый этап, определившийся к весне 1921 г., — развитие государственного капитализма на новом пути. В этом отношении имеются некоторые успехи, но есть и небывалые противоречия. Мы еще не овладели этой областью.

И третье — после того отступления, которое мы должны были произвести весной 1921 г. от социалистического строительства к государственному капитализму, мы видим, что стало на очередь регулирование торговли и денежного обращения; как ни кажется нам далекой от коммунизма область торговли, а именно в этой области перед нами стоит своеобразная задача. Только решив эту задачу, мы сможем подойти к реше-

нию экономических потребностей, абсолютно неотложных, и только так мы можем обеспечить возможность восстановления крупной промышленности путем более долгим, но более прочным, а теперь и единственно для нас возможным.

Вот главное, что мы должны по вопросу о новой экономической политике иметь перед глазами. Мы должны при решении вопросов этой политики ясно видеть основные линии развития для того, чтобы разобраться в том кажущемся хаосе, который мы сейчас в экономических отношениях наблюдаем, когда рядом с ломкой старого мы видим слабые еще ростки нового, видим нередко и приемы нашей деятельности, не отвечающие новым условиям. Мы должны, поставив себе задачу повышения производительных сил и восстановления крупной промышленности, как единственной базы социалистического общества, действовать так, чтобы правильно подойти к этой задаче и ее во что бы то ни стало решить.
Ссылка Нарушение Цитировать  
  w{4+6(1--1)=разумный т...
w1111


Сообщений: 28746
22:34 06.06.2018
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
29 ОКТЯБРЯ

Товарищи! Прежде чем отвечать на замечания, которые сделаны в записках, я хотел бы сказать несколько слов в ответ товарищам, которые здесь высказывались. В речи тов. Ларина, мне кажется, необходимо отметить одно недоразумение. Либо я не точно выразился, либо он меня неверно понял, когда связал вопрос регулирования, о котором я говорил, с вопросом регулирования промышленности. Это явно неверно. Я говорил о регулировании торговли и денежного обращения, сопоставляя его с товарообменом. И вот что еще надо сказать: если мы к своей политике, к своим постановлениям, к своей пропаганде и агитации хотим относиться так, чтобы добиться улучшения этой пропаганды, агитации и наших декретов, то отмахиваться от результатов ближайшего опыта не следует. Верно ли, что мы весной 1921 г. говорили о товарообмене? Конечно, верно, вы все это знаете. Верно ли, что товарообмен, как система, оказался несоответствующим действительности, которая преподнесла нам вместо товарообмена денежное обращение, куплю-продажу за деньги? Это тоже несомненно, это показывают факты. Тут ответ и тт. Стукову и Сорину, говорившим о выдумывании ошибок. Вот вам наглядный факт не выдуманной, а несомненной ошибки.

Опыт нашей экономической политики последнего периода, начавшегося с весны, показал, что весной 1921 года о новой экономической политике никто

не спорил, и вся партия на съездах, на конференциях и в печати приняла ее совершенно единогласно. Старые споры ни капельки не отразились на этом новом единогласном решении. Это решение строилось на том, что посредством товарообмена мы в состоянии осуществить более непосредственный переход к социалистическому строительству. Теперь мы ясно видим, что тут нужен еще обходный путь — через торговлю.

Тт. Стуков и Сорин очень плакались по поводу того, что, дескать, вот говорят об ошибках, а нельзя ли ошибок не выдумывать? Конечно, если выдумывать ошибки, то это будет вещь уже совсем плохая. Но если от практических вопросов отделываться так, как тов. Гоникман, то это будет совершенно неправильно. Он сказал почти целую речь на тему о том, что «историческое явление не могло сложиться иначе, чем оно сложилось». Это вещь совершенно бесспорная и, конечно, нам из азбуки коммунизма, из азбуки исторического материализма и из азбуки марксизма всем знакомая. Вот суждение по этому способу. Речь тов. Семкова — есть ли это историческое явление или нет? Я утверждаю, что это есть тоже историческое явление. Как раз то обстоятельство, что это историческое явление не могло сложиться иначе, чем оно сложилось, и доказывает, что тут нет ни выдумывания ошибок, ни неправильного желания или неправильного попущения тому, чтобы члены партии впали в уныние, в смущение и в подавленное настроение. Тт. Стуков и Сорин очень опасались, что это признание ошибки так или иначе, целиком или наполовину, прямо или косвенно все же было вредным, потому что распространяло уныние и возбуждало подавленное настроение. Своими примерами я именно и хотел показать, что суть дела вот в чем: имеет ли сейчас практическое значение признание ошибки, нужно ли сейчас что-нибудь изменить после того, что случилось и случилось неизбежно? Вначале был штурм, и лишь после него мы перешли к осаде, это все знают, и сейчас осуществлению нашей экономической политики мешает ошибочное применение приемов, которые в других условиях были бы, может быть, великолепны, а теперь

вредны. Эту тему почти все говорившие товарищи совершенно обошли, а в этом, и только в этом, вся суть. Самым лучшим союзником мне явился здесь именно тов. Семков, потому что он эту ошибку наглядно преподнес. Если бы тов. Семкова не было или если бы он сегодня не говорил, то, действительно, могло бы получиться впечатление: не выдумал ли этот Ленин ошибки? А тов. Семков очень ясно сказал: «Что вы говорите о государственной торговле! В тюрьмах нас торговать не учили». Тов. Семков, это правильно, что нас в тюрьмах торговать не учили! А воевать нас в тюрьмах учили? А государством управлять в тюрьмах учили? А примирять различные наркоматы и согласовывать их деятельность — такой, весьма неприятной, штуке учили нас когда-нибудь и где-нибудь? Нигде нас этому не учили. В лучшем случае в тюрьмах не нас учили, а мы учились марксизму, истории революционного движения и пр. С этой точки зрения очень многие просидели в тюрьмах недаром. Когда нам говорят: «Нас в тюрьмах торговать не учили», то в этих словах видно именно ошибочное понимание практических задач сегодняшней нашей борьбы и деятельности партии. И это как раз такая ошибка, которая состоит в перенесении приемов, подходящих к «штурму», на период «осады». Тов. Семков обнаружил ошибку, которая есть в рядах партии. Эту ошибку надо сознать и исправить.

Если бы мы оказались в силах опереться на военный и политический энтузиазм, который был бесспорной и гигантской исторической силой и великую роль сыграл, который на долгие годы отзовется и в международном рабочем движении, — если бы этот энтузиазм, при известной степени культуры и при известной неразрушенности наших фабрик, помог нам перейти к непосредственному социалистическому строительству, то такой неприятной штукой, как коммерческий расчет и искусство торговать, мы бы не занимались. Тогда этого было бы не нужно. А сейчас нам нужно этим заниматься. Почему? Потому что мы руководим и должны руководить экономическим строительством. Экономическое

строительство привело нас к такому положению, что нужно прибегать не только к таким неприятным вещам, как аренда, но и к такой неприятной штуке, как торговля. Можно было ожидать, что такое неприятное положение породит и уныние и упадок духа. Но кто же здесь виноват? Не виноват ли тот, у кого наблюдается этот упадок духа, это уныние? Если экономическая действительность, в которую мы попали благодаря всей сумме условий экономики и политики, международной и русской, если она такова, что стало фактом денежное обращение, а не товарообмен; если нужно направить свою задачу на то, чтобы урегулировать теперешнюю торговлю, теперешнее плохое денежное обращение, то что же мы, коммунисты, — скажем, что нам до этого нет дела? Вот это было бы вреднейшим унынием, совершенно отчаянным настроением и сделало бы невозможной всякую работу.

Обстановка, в которой мы ведем свою работу, создается не только нами: она зависит и от экономической борьбы и от взаимоотношений с другими странами. Эти итоги сложились так, что мы весной текущего года поставили вопрос об аренде, а вот сейчас мы должны поставить вопрос и о торговле и о денежном обращении. Отмахиваться от этого тем, что «нас в тюрьмах торговле не учили», — значит поддаться унынию недопустимому, значит своей экономической задачи не выполнять. Было бы гораздо приятнее, если бы можно было взять капиталистическую торговлю штурмом, и при известных условиях (неразрушенность фабрик, высокая экономика и культура) в попытке «штурма», т. е. непосредственного установления товарообмена, никакой ошибки нет. А сейчас ошибкой является именно то, что мы не хотим понять необходимости и неизбежности другого подхода. Это не есть выдуманная ошибка, это не есть ошибка из области истории, — это есть урок для правильного понимания того, что можно и что нужно делать сейчас. Может ли партия успешно разрешить свою задачу, если она будет подходить к ней с рассуждением: «Нас в тюрьмах торговать не учили», не нужен нам коммерческий расчет? Многому, чему нас не учили

в тюрьмах, мы оказались вынуждены учиться после революции, и мы учились и учились очень успешно.

Я думаю, что научиться понимать коммерческие отношения и торговлю, — это наша обязанность, и мы начнем успешно учиться и научимся, когда станем говорить об этой задаче без обиняков. Нам пришлось отступить настолько, что вопрос о торговле стал практическим вопросом партии, вопросом экономического строительства. Чем диктуется переход на коммерческие начала? Окружающей обстановкой, настоящими условиями. Он необходим для того, чтобы крупная промышленность быстро восстановилась и быстро связалась с земледелием, чтобы получился правильный продуктообмен. В стране с более развитой промышленностью все это произойдет гораздо быстрее, у нас же это идет путем кружным и длительным, но, в конце концов, то, к чему мы стремимся, будет достигнуто. И сейчас нам надо руководиться теми задачами, которые сегодняшний день и завтрашний день ставит нам, нашей партии, которая должна руководить всем государственным хозяйством. Сейчас уже нельзя говорить о товарообмене, потому что он, как поприще борьбы, выбит у нас из рук. Это факт несомненный, как бы он ни был нам неприятен. Что же, — мы должны сказать, что нам больше уже нечего делать? Нисколько. Мы должны учиться. Надо учиться государственному регулированию коммерческих отношений — задача трудная, но невозможного в ней ничего нет. И мы эту задачу решим, потому что мы решали задачи, не менее для нас новые, нужные и трудные. Кооперативная торговля — задача трудная, но в ней нет ничего невозможного, надо только ее отчетливо осознать и серьезно поработать. К этому наша новая политика и сводится. В настоящее время небольшое число предприятий уже переведено на коммерческий расчет, оплата рабочего труда производится в них по ценам вольного рынка, в расчетах перешли на золото. Но число таких хозяйственных единиц ничтожно, в большинстве же господствует хаос, полное несоответствие между заработком и условиями существования; часть предприятий снята с государ-

ственного снабжения, часть осталась на неполном снабжении. Где искать выход? Только в том, что мы научимся, приспособимся, сумеем разрешать эти задачи так, как их необходимо разрешить, т. е. соответственно данным условиям.

Вот мой ответ товарищам, которые высказывались по поводу сегодняшней беседы, а теперь перейду к ответу вкратце на некоторые из предложенных записок.

Одна из них говорит: «Вы ссылаетесь на Порт-Артур, но не представляете ли себе, что Порт-Артуром можем быть мы, окруженные международной буржуазией?».

Да, товарищи, я уже указывал на то, что стихия войны — опасность, что нельзя начинать войны, не считаясь с тем, что можно потерпеть поражение. Если мы потерпим поражение, то, конечно, окажемся в печальном положении Порт-Артура. Во всей своей речи я имел в виду Порт-Артур международного капитализма, который осажден и осажден не только нашей армией. Внутри каждой капиталистической страны все больше и больше растет армия, которая этот Порт-Артур международного капитализма осаждает.

Одна записка спрашивает: «А какова будет наша тактика на другой день после социальной революции, если она вспыхнет через год или через два?». Если бы можно было отвечать на такие вопросы, то очень легко было бы делать революции, и мы всюду кучу их наделали бы. На такие вопросы ответить нельзя, потому что мы не можем сказать, что будет не только через год или через два, но даже и через полгода. Задавать такие вопросы так же бесполезно, как пытаться решить вопрос, кто из борющихся сторон окажется в печальном положении крепости Порт-Артура. Мы знаем только одно, что, в конце концов, крепость международного Порт-Артура неминуемо будет взята, потому что во всех странах растут силы, которые его сразят. У нас же основной вопрос заключается в том, как сделать, чтобы при труднейших условиях, в которых мы сейчас находимся, сохранить возможность восстановления крупной промышленности. Мы не должны чуждаться коммерческого расчета, а должны понять, что только

на этой почве можно создать сносные условия, удовлетворяющие рабочих и в смысле заработной платы, и в смысле количества работы и т. д. Только на этой почве коммерческого расчета можно строить хозяйство. Мешают этому предрассудки и воспоминания того, что было вчера. Если мы этого не учтем, то мы новую экономическую политику провести должным образом не сможем.

Задаются и такие вопросы: «Где границы отступления?». Несколько записок задают вопрос в том же направлении: до каких пор мы можем отступать? Я предвидел этот вопрос и несколько слов по поводу него сказал в своей первой речи. Этот вопрос есть выражение известного настроения уныния и упадка и совершенно ни на чем не основан. Это такой же вопрос, какой мы слышали во время заключения Брестского мира. Этот вопрос неправильно поставлен, потому что только дальнейшее проведение в жизнь нашего поворота может дать материал для ответа на него. Отступать будем до тех пор, пока не научимся, не приготовимся перейти в прочное наступление. Ничего больше на это ответить нельзя. Отступать весьма неприятно, но когда бьют, тогда не спрашивают о приятности или неприятности, и войска отступают, и никто этому не удивляется. Из разговоров о том, до какого же времени мы будем все отступать, ничего путного не может выйти. Зачем мы будем заранее выдумывать для себя такие положения, из которых нельзя выйти? Вместо этого надо браться за конкретную работу. Надо внимательно рассмотреть конкретные условия, положение, надо определить, за что можно уцепиться, — за речку, за гору, за болото, за ту или иную станцию, потому что, только когда мы сможем за что-нибудь уцепиться, можно будет переходить к наступлению. И не надо предаваться унынию, не надо отделываться от вопроса агитационными восклицаниями, которые очень ценны в своем месте, но в данном вопросе ничего, кроме вреда, принести не могут.
Ссылка Нарушение Цитировать  
К первому сообщению← Предыдущая страница Следующая страница →К последнему сообщению

Вернуться к списку тем


Ваше имя:
Тема:
B I U S cite spoiler
Сообщение: (0/500)
Еще смайлики
        
Список форумов
Главная страница
Новые темы
Обсуждается сейчас

ПолитКлуб

Дуэли new
ПолитЧат 0
    Страны и регионы

    Внутренняя политика

    Внешняя политика

    Украина

    Сирия

    Крым

    Беларусь

    США
    Европейский союз

    В мире

    Тематические форумы

    Экономика

    Вооружённые силы
    Страницы истории
    Культура и наука
    Религия
    Медицина
    Семейные финансы
    Образование
    Туризм и Отдых
    Авто
    Музыка
    Кино
    Спорт
    Кулинария
    Игровая
    Поздравления
    Блоги
    Все обо всем
    Вне политики
    Повторение пройденного
    Групповые форумы
    Конвент
    Восход
    Слава Украине
    Народный Альянс
    PolitForums.ru
    Антимайдан
    Против мировой диктатуры
    Будущее
    Свобода
    Кворум
    Английские форумы
    English forum
    Рус/Англ форум
    Сейчас на форуме
    Другие форумы
    Причина победы в гражданской войне и строительстве социализма. ПРОЕКТ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП (б)87К § 4:Поручить НКФин и Финансовой ...
    .
    © PolitForums.net 2024 | Пишите нам:
    Мобильная версия