Карие глаза — песок, Осень, волчья степь, охота, Скачка, вся на волосок От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них, Просто без суждений вздорных Я четырежды должник Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны Одного того же света, Я люблю — в том нет вины — Все четыре этих цвета.
14:30 03.04.2018
Дорожная песня Бандар-Логов (интернет-политологам посвящается _
Длинной гирляндой порою ночной Мчимся мы между землей и луной. Ты не завидуешь нашим прыжкам, Скачущим лентам и лишним рукам? Ты не мечтал, чтоб твой хвост, как тугой Лук Купидона, был выгнут дугой? Злишься напрасно ты, Брат! Ерунда! С гибким хвостом и беда не беда!
Мы поднимаем немыслимый шум. Головы наши распухли от дум! Тысячи дел перед нами встают — Мы их кончаем за пару минут. Ах, как мудры мы! Ах, как хороши! Все, что умеем, творим от души. Всеми забыты мы, Брат? Ерунда! С гибким хвостом и беда не беда!
Если до нас донесутся слова Аиста, мыши, пчелы или льва, Шкур или перьев — мы их различим, Тут же подхватим и быстро кричим! Браво! Брависсимо! Ну-ка опять! Мы, словно люди, умеем болтать! Мы не притворщики, Брат. Ерунда! С гибким хвостом и беда не беда! Светит для нас обезьянья звезда!
Скорее рядами сомкнемся, лавиной сквозь лес пронесемся, Как гроздья бананов качаясь на ветках, взлетая по гладким стволам. Для всех мы отбросы, так что же! Мы корчим ужасные рожи! Напрасно смеетесь! Мы скачем по пальмам навстречу великим делам!
14:34 03.04.2018
Самородок (Самородок) писал (а) в ответ на :
> Серые глаза — рассвет, > Пароходная сирена
Прекрасный перевод К. Симонова, подхватываю…
Карие глаза
Р. Киплинг в переводе К. Симонова
Карие глаза — песок, Осень, волчья степь, охота, Скачка, вся на волосок От паденья и полета
Карие глаза — янтарь, Шоколад, корица, кожа, Жжёный сахар будто встарь Плавит над огнем вельможа.
Осень в них, кора сосны, Опавших листьев колыханье, Зерна кофе, тень луны — И камыша очарованье.
В них колдовство углей в печи, И сила плодородной почвы, И на посылках сургучи, Как символ дружбы самой прочной.
В очах твоих холодный блеск Стекла бутылки винно-пьяной, Горячий свет и сучьев треск, Коварство ветреных барханов.
В них святость восковой свечи, Разнузданность лихих ковбоев, В них нежность скрипки прозвучит, И шум печального прибоя.
В них сладость мёда, боль стрелы, Отравленной соблазна ядом. Потуги спрятаться малы — К себе приковывают взглядом.
Неси же с гордостью глаза, В которых лошади гарцуют, В которых спрятана слеза И тень ночного поцелуя.
14:39 03.04.2018
Самородок (Самородок) писал (а) в ответ на :
> Длинной гирляндой порою ночной > Мчимся мы между землей и луной
И все же прошу вас оставлять строчку и для автора — перевод В. Лунина. Очень прошу.
17:23 03.04.2018
Жил был пес (38911) писал (а) в ответ на :
> Что ж, похожа тема здесь себя исчерпала. > Один я ее продолжать, конечно, не стану. > НО!
Не согласна категорически. Тема — далеко не исчерпана. Просто кучи всяких бытовых дел… В любом случае — спасибо Вам за нее огромнейшее.
17:30 03.04.2018
anella (anella) писал (а) в ответ на :
> Жил был пес (38911) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Что ж, похожа тема здесь себя исчерпала. >> Один я ее продолжать, конечно, не стану. >> НО!
>Не согласна категорически. Тема — далеко не исчерпана. Просто кучи всяких бытовых дел… В любом случае — спасибо Вам за нее огромнейшее.
Нет. Это Вам спасибо. Я представить даже не могу, каково Вам там в Луганске говорить о поэзии… И тему не закрываю, и не закрою, пока хоть одного человека она будет интересовать.
Узревший ураганов встречу, Молний бой, С громами яростную сечу Заоблачных мечей, Не ведает — куда страшней Побоище людей.
Ф. Френо
18:01 03.04.2018
Жил был пес (38911) писал (а) в ответ на :
> Я представить даже не могу, каково Вам там в Луганске говорить о поэзии…
Очень даже нормально. У нас только о поэзии и говорить. Особенно — об английской.
01:09 04.04.2018
?7571
E. Vinton Blake A bird call
I Noon on the gardens fair and stately, Close-clipped hedges and arbors rare; Noon in the palace hush'd sedately — King asleep in his cushioned chair. Pages nodding and lords bent over, — Breaking the silence, far and sweet, «Tweet-tweet-tweet !» sang a bird in the clover Warm winds blew it across the wheat!
II
Princess Marjoline, fair and rosy, — Sun a-fleck on her golden head, Scowl'd at her lessons dull and prosy; «That bird 's happy!'» she softly said. Nodded the grim duenna, sleeping; Eyes that saw not, nor ears that heard; Swiftly the little princess, creeping, Fled, at the call of a vagrant bird!
III
Down by hedges and beds of myrtle, Tearing laces and frills aside; Clad in her short green under-kirtle, Bare little arms, and hair blown wide. Off with shoes! — and the brown brook's laughter Answer’d the splash of dimpled feet; Then by the wood-track, following after, Led by the bird's song, «Sweet, oh, sweet!»
IV
Down thro' the birch-boles treading lightly, Brown, and barefoot, and half afraid, — «Come and play!» call'd the princess brightly, «Play with me!» to the cotter's maid. Not a moment of joy they wasted: Shar'd the princess the cotter's dole; Never such toothsome fare she tasted — Black bread dipp'd in the creamy bowl!
V
Rout in the lighted palace revel'd, Search'd and scann'd was the lordly place; Torch-lit pages, and maids dishevel'd Track'd the princess by scraps of lace! Every hour of dark she number'd, — Grim duenna, — with terror wild; While ever the princess calmly slumber'd On the straw with the cotter's child!
VI
Counsel'd at morn the lords together; Paced the monarch on restless feet. (Far away, from the grass and heather, Echoed the bird's song, «Sweet, oh, sweet!») Sudden a tumult— guards and pages, Torn green kirtle and golden hair; 'Punish!" the old duenna rages; Shrieks the princess: «You will not dare!»
VII
«See, I love her! We play'd together!» Small white palm into brown one strayed; (Scared, like cattle in hempen tether, Stood the hinds and their barefoot maid). Kind they were when I wander'd thither; Is it by bonds such debts we pay? Wicked pages, to hale them hither! I 'm to blame, for— I ran away!"
VIII
Twinkled the king's eyes, laughter-laden; «Gold and freedom for them,» quoth he, 'Since they have hous'd this wilful maiden Who hath flouted my house and me." Kiss'd and tweak'd in a breath, she winces. «This for penance, my tricksy elf; Listen — whisper: your father, princess, Did the very same thing himself!»
Винтон Блэйк
ПТИЦА ВОЛЬНАЯ
I
Полдень жаркий в нежных розах Лёг в тенёчке отдохнуть. Король устало туфли сбросил, Дворец затих, боясь вздохнуть. Пажи клевали носом грудь, И струйкой сладостно текла Птичья песенка: «Фьють-фьють», С полей пшеничных из окна.
II
Принцесса Маржоли красивой розой Клонилась в солнечных лучах, Урок зубря глотая слёзы: «Была б я птицей в облаках…» Тут всхрапнула вдруг дуэнья, И погрузилась снова в сон; На цыпочках под птичий звон Дочь короля пошла на пенье.
III
Вот позади забор из мирта В обрывках рюшек и кружев, Оцарапаны самшитом Ручонки белые, пастушкой, Босая! Туфельки унёс ручей, Щекоча со смехом пятки, Она шла рощей из кудрей, Подпевая птицам: «Сладко!»
IV
В берёзовом танцуя лесе, Бедных встретила детей. «Давай играть!» — звала принцесса. «Втроём нам будет веселей!» Часом счастья мелькнул день! И в избе она потом Узнала — нет ничего вкусней Ржаного хлеба с молоком.
V
А во дворце всё кверху дном! Пажи и слуги тут и там Принцессу ищут днём с огнём! И вот пошли по кружевам! Совою ухнула дуэнья, Когда свет факела из тьмы Явил её во сне на сене С двумя чумазыми детьми.
VI
Король упал на руки слуг: «О, бедный птенчик мой!» И соловей ему ответил вдруг Над самой головой. От шума тут проснулись дети, Малышка принялась реветь. «Молчать!» — прикрикнула дуэнья. Но принцесса ей: «Не сметь!»
VII
«Она моя! моя подружка!» И малышка к ней прижалась, Как к коровушке телушка Посреди большого стада. «Я не дам их вам обидеть! За добро не платят злом! Этот мальчик мой спаситель, Я одна… виной во всём!»
VIII
И король, захохотав, велел: «Отпустить и наградить! Виновник найден и был смел Моё Величество учить!» И обнял дочь от счастья млея: «Когда ты станешь королевой, Моя маленькая фея, Будь всегда для всех примером!»
06:21 04.04.2018
Прийдите от трансценденции к реальности, уважаемый сэр! Жил был пес (38911) писал (а) в ответ на :
> Я не могу оценить вашего замечания о музыке, поскольку музыкально я безграмотен — у меня, как и Вальтера Скотта, — ни слуха, ни голоса… увы. > Однако я слышу музыку. Я слышу фальш исполнения. Я слышу фальш в голосе. Я слышу фальш интонационную, эмоциональную, и даже духовную… > Но когда я слышу настоящее, я не могу сдержать слез. > Мне очень трудно переводить песни, я неправильно воспроизвожу мелодию.
> И ваши замечания всецело принимаю на свой счет, и с ними спорить мне не дано. > Но я не выделяю, подобно вам ни одного вашего слова так, как произнесли вы уничижительно — ПОЭТИЗЬМА. > Зачем, Дитер? Я, честное слово, не понимаю человека, который образован, имеет смелость говорить прямо, и вдруг опускается до… отрицания лучшего в себе — благородства. Зачем? Почему? Ужели нет ни капли уважения к другим людям, пусть они даже на порядок ниже вас, как вам кажется.
======================================== ==
Сэр, причем тут ваша муз (не)грамотность, когда я взываю к вашей логике и зрению: на нотах видна как богатая озощренность буквенно-цифровой записи в нотах, так и ее даже оптическое убожество? Разве не видно и не заметно?
Ну напрягитесь: Подмосковные вечера и музпродукция Биттлз!
Отсюда Ваша, сэр, эмоциональная сейсмическая чувствительность к поэтическому слову и нулевая чувствительность к живому персонажу, когда Вы одобряете-с наезд квазитроллей, который противоречит Правилам форума: обсуждение самих юзеров, а не их суждений.
Поэтому я и называю ваши потуги «поэтизьмом». Не Вас, а потуги Вашего сообщества.
А к поэзии и поэтизму я отношусь с почтением недоступности для меня лично.
Но ценю и уважаю мнение Хайдеггера, о чем я и писал ранее.
======================================== ==
cамая последняя книга в России
ХАЙДЕГГЕР М. О поэтах и поэзии: Гeльдерлин. Рильке. Тракль
2017, 240 c., пер., из-во Водолей, Москва ISBN: 978−5-91763−378−7
Мартина Хайдеггера иногда называют крупнейшим европейским философом после Платона, что говорит не только о глубине его дыхания, но и о неуклонном в течение жизни возврате к «целостному» мышлению, на общедоступном уровне воспринимаемому как своего рода сращение философского метода с поэтическим. И в самом деле, тексты позднего Хайдеггера все более становятся словно бы пронизанными мелодикой и ритмами поэтических «волхования». Вновь и вновь его внимание привлекают поэты с безупречным чувством сакральной основы бытия, в особенности Гельдерлин, Рильке, Тракль. Тексты о поэтах философ называет так: «Это доверительная беседа мышления с поэзией, и именно потому, что им обоим свойственно исключительно-особое, хотя при этом и различное, взаимодействие с языком. Беседа (с-говор) мышления с поэзией происходит для того, чтобы выявить существо языка, с тем, чтобы смертные вновь научились проживать в языке»
самого последнего времени диссертация:
07:09 04.04.2018
М. Хайдеггер о поэзии как основе истории и культуры. Художественное произведение, по Хайдеггеру, выдвигает, таким образом, проект будущего развития культуры, и осуществляться он может изначально лишь при посредстве языка. Вслед за Г. Когеном Хайдеггер подчеркивает творческую функцию языка в формировании сознания и в процессе коммуникации. В отличие от предшественника он, однако, акцентирует внимание на роли языка в установлении связи с бытием — на онтологигеской функции языка: вне языка, как в бытии камня, растения, животного, нет, согласно Хайдеггеру, никакой «открытости существующего». Говорение есть «проектирование освещенного» — «мира» и «земли» — в их нераздельности, прикосновение к тайне бытия. В выявлении «изначальной принадлежности» человека и мира в языке видел заслугу Хайдеггера Гадамер, положив этот вывод в основание собственного исследования языка как «горизонта герменевтической онтологии» 789 790. Такое «проектирующее говорение», по Хайдеггеру, и есть поэзия. «Поэзия есть сказание несокрытости существующего. Какой-либо язык — это свершение говорения, в котором исторически выходит к народу его мир и сохраняется его земля… В таком говорении историческому народу предуготованы понятия его существа, его принадлежности к миру-истории». В этом выводе Хайдеггер сближается с философией символических форм Кассирера, полагавшего, что язык мифа предопределяет своеобразие народной культуры, направленность ее исторического развития. Поскольку же все виды искусства складываются в своей специфике на почве мифа — словесного осмысления бытия древних народов, — постольку поэзия «занимает исключительное место в целостности искусств», — развивает Хайдеггер эстетические идеи Дильтея и Когена. В силу опосредованности различных видов искусства языком, дающим им возможность «проектирования истины» собственными способами, по Хайдеггеру, все искусство в сущности — поэзия. Это означало переосмысление соотношения в культуре искусства и научного познания. Если в концепции Дильтея познание рассматривалось как необходимое условие художественного творчества, <nobr>т. е.</nobr> как позитивный фактор в искусстве, хотя уже занимало по отношению к нему подчиненное положение, то в философии Хайдеггера наука оказывается даже не на периферии культуротворчества, осуществляемого искусством, а продуктом распада, отделения предметно-понятийного знания («опредмечивания») от «знания-воления» как единого творческого начала всего содержания культуры («беспредметного»), обеспечивающего ее жизнеспособность. Как продукт распада культуры расценивается Хайдеггером уже и само искусство, если оно ориентировано либо на изображение наличного эмпирического существования, забывшего свои глубинные бытийные истоки, либо на выражение переживания, которое самоценно в своей субъективности, а потому дистанцировано от бытия. Именно в этом вопросе Хайдеггер не разделяет эстетических взглядов Дильтея и отказывается признать переживание основой целостного отношения человека к миру. Именно поэтому он видит в соединении искусством беспредметного «мира» и потаенности «земли» возможный путь к восстановлению единства культуры и целостности человеческого существования. Тем самым трактовка Хайдеггером искусства сближалась с обоснованием художественного творгества как мифотворгества, поскольку только миф обладал в истории культуры реальным синкретизмом. Не случайно идеалом искусства для Хайдеггера оставалось искусство Древней Греции, взраставшее в лоне мифологии, а образцом поэзии — творчество Гельдерлина, которое, по выражению Дильтея, «немцам предстоит понять», поскольку в нем «миф снова становится действительностью"791. Ф. Гельдерлин олицетворяет для Хайдеггера само существо поэзии уже потому, что из всех поэтов романтизма именно у него природа окружена ореолом благоговения перед ее божественной непостижимостью, пример которого он видел у древних греков. Толкование стихотворений Гельдерлина позволяет мыслителю конкретизировать собственную трактовку искусства. Поэзия лишь на первый взгляд кажется «невиннейшим из творений», вслед за поэтом повторяет философ, — игрой. Ведь она осуществляется в языке, а он — «опаснейшее благо» для человека, поскольку «язык впервые создает очевидный очаг бытийной угрозы и заблуждения и, таким образом, возможность утраты бытия, "опасность"1. Однако только через язык приоткрывается бытие, а потому «язык — осуществление события, которое располагает высшими возможностями человеческого бытия». Или, как сказано Гельдерлином, Многозаслужен и все ж — поэтический житель Человек на этой земле. Как и для Гельдерлина, для Хайдеггера язык q/ществен только в ка- гестве разговора. Важно при этом, что «разговор» равно включает в себя обращение к природе и богам, к другому человеку, произнесение слов и молчание. Только в этой полноте состоится «тот разговор, который есть мы сами», и в нем — начало поэзии. Сущность поэзии — в постижении связи между «намеками», данными богами, и отзвуком «гласа народного». Поэт выброшен в «промежь» между богами и людьми, но только здесь впервые решается, «что есть человек и где водворит он свое пребытие». Потому поэзия — это «праязык всякого исторического народа», «несущая основа истории», и на поэте, согласно Хайдеггеру, лежит величайшая ответственность: «Оставаясь в высшем уединении наедине с собой, поэт представительно и потому истинно добывает истину для своего народа"792 793. Величие самого Гельдерлина — «поэта поэтов», по убеждению Хайдеггера, — заключается в том, что в «скудное время» выхолащивания онтологического и антропологического смысла искусства он заново учреждает сущность поэзии и определяет контуры обновленного проекта человеческого бытия, возрождения европейской культуры. В социально-политическом контексте нацистской Германии экзистенциальная позиция Хайдеггера оказалась отчасти в компрометирующей близости к пропаганде эстетической доктрины «нового, Третьего рейха», что, однако, объясняется отнюдь не содержанием самих эстетических идей мыслителя, а их поверхностным прочтением и попыткой властей использовать его авторитет в интересах нацизма. Возникшая ситуация тем не менее побудила Ясперса сильнее акцентировать те грани экзистенциализма, которые самым решительным образом исключили бы любые ассоциации с нацистской идеологией.
Источник: Отв. ред. В. В. Прозерский, Н. В. Голик. История эстетики: Учебное пособие. 2011
СОДЕРЖАНИЕ Введение РАЗДЕЛ I Предыстория философской эстетической мысли Глава 1 Становление эстетического чувства. Специфика эстетического восприятия в культурах Востока Глава 2 Умопостигаемая красота античного мировосприятия Глава 3 Средневековая эстетика Глава 4 Эстетика эпохи Возрождения Глава 5 Искусство между воображением и рассудком. Эстетика XVII века Глава 6 XVIII век - век Просвещения РАЗДЕЛ II Классическая эстетика Глава 7 Эстетика Канта: от метафизики красоты к аналитике вкуса Глава 8 Проблемы творчества в дискуссии Гете и Шиллера Глава 9 Романтическая душа в поисках формы Глава 10 Немецкий идеализм и эстетика Шеллинга Глава 11 Диалектика Гегеля. Красота как идея в чувственной форме Глава 12 Артур Шопенгауэр: эстетика за пределами мира Глава 13 Многогранность эстетической мысли. Русская эстетика первой половины XIX века Глава 14 От утилитаризма к символизму. Русская эстетика второй половины XIX века РАЗДЕЛ III Эстетика XX века. Современные эстетические теории Глава 15 Эстетика Ницше: эстетика жизни Глава 16 Позитивизм: искусство как эстетический опыт Глава 17 Эстетика неокантианства: искусство как предмет аксиологии и философии культуры Глава 18 Актуальность символа. Символизм в русской эстетике Серебряного века Глава 19 От «формальной школы» к структурному анализу текста Глава 20 Полифония и диалогизм. Эстетика М. М. Бахтина Глава 21 Эстетика марксизма: революционное искусство и революция в искусстве Глава 22 Судьбы марксистской эстетики в России. Постмарксистская эстетика 90-х годов XX века Глава 23 Феноменологический анализ искусства Глава 24 Эстетические проблемы в экзистенциализме Глава 25 Психологическая эстетика Глава 26 Интерпретация художественного произведения как проблема эстетики XX столетия Глава 27 Эстетические проблемы аналитической философии Глава 28 Эстетика структурализма Глава 29 Эстетика в искусственном мире: от постструктурализма к современной «теории» Вместо заключения Российская эстетика XXI века Авторы.
скачать можно например здесь:
(pdf, 50 Mb)
есть в другом формате (djvu, 6,8 Mb)
07:12 04.04.2018
Онтология произведения искусства. Интерпретация поэзии у Мартина Хайдеггера Творение искусства и исток здесь-бытия. Истолкование поэзии Фридриха Гёльдерлина у Мартина Хайдеггера. Феномен пространства в искусстве. Дискуссия между М. Хайдеггером и Э. Штайгером по поводу толкования стихотворения Э. Мёрике. Платон о поэтах и поэзии.
Рубрика Философия Вид диссертация Язык русский Дата добавления 28.12.2016 Размер файла 1,8 M
> Онтология произведения искусства. Интерпретация поэзии у Мартина Хайдеггера > Творение искусства и исток здесь-бытия. Истолкование поэзии Фридриха Гёльдерлина у Мартина Хайдеггера. Феномен пространства в искусстве. Дискуссия между М. Хайдеггером и Э. Штайгером по поводу толкования стихотворения Э. Мёрике. Платон о поэтах и поэзии. > > Рубрика Философия > Вид диссертация > Язык русский > Дата добавления 28.12.2016 > Размер файла 1,8 M >
> скачать работу можно здесь > >
Дитер, вы такой пласт подняли для меня, что я… раздавлен. Я ничего вам ответить пока не могу, если вообще смогу.
Сказуемости подлежу, Служу союзу всех наречий! С прошедшим временем дружу, Чтоб стать грядущему предтечей.
На слог нанизывая слог, Я слову придаю основу, И тонкий нахожу предлог, Дабы приблизить слово к слову.
Со мною делится язык Наукой книжной и некнижной, И наполняет каждый миг Минутой вечности подвижной.
Я в каждой букве нахожу Смысл ангельский и человечий. Сказуемости подлежу. Служу союзу всех наречий!
В. Куприянов
15:40 04.04.2018
Dieter Hiftler (romulus) писал (а) в ответ на :
> скачать работу можно здесь
Про скачать работу можно здесь, я все понимаю… А вот изложить хотя бы три главных мысли словами и категориями. понятными среднестатистическому. не самому глупому обывателю? Дитер, попробуйте. Так проще будет понять. Ну, чтобы мы почувствовали чувствительность к живому персонажу....
16:08 04.04.2018
⍟ Жил был пес (38911), Небольшая история, чтобы понятно было. Итак… Началось все где-то в начале 18 века. Автор этого текста на кораблях английского флота служил с детства. И отнюдь не в лучшей его части: корабли эти перевозили рабов из Африки в Америку, возили контрабанду и т. д… Однажды, когда ему было лет 20 этот корабль попал в шторм. Как водиться, мачты поломаны, паруса порваны, пол-команды смыло за борт. И вот тут, в момент отчаянья молодой матрос обратился к Богу. Не с канонической молитвой — он их не знал. Просто выложил все, что в голову приходило и с языка лилось… Как водится — шторм утих. Он еще довольно долго плавал. Джон Ньютон. Непростой был человек. Потом покинул флот, море, выучился и стал священником в одном из деревенских приходов. Тогда-то и решил вспомнить, а что же именно он в шторм наговорил. Вспомнил более-менее и записал. Сам ли зарифмовал или ему помогли, но в книжечке «300 текстов Олни» этот текст уже присутствует. Без музыки. Только слова. Книжечка вышла, особого шуму не наделала, в Англии почти забылась. Каким образом текст перелетел через океан — Бог весть. Но его запели во время Войны за Независимость. Потом — почти все самые разные протестантские общины США использовали в качестве религиозных гимнов. На какой мотив запели? А вот на тот самый, правда с вариациями. Это не, самостоятельное произведение. Но их родство несомненно. Гимн Amazing Grace пели чернокожие рабы на плантациях. Это гимн стал Гимном аболяционистов. Пели индейцы-чероки. Сейчас это официальный Гимн народа чероки. Сейчас его исполняют очень много и очень часто. Во всех мыслимых и немыслимых жанрах и стилях. И все говорят о необыкновенной внутренней энергетике вот этого соединения слов и музыки. Текст почти не менялся. Менялся смысл, который в этот текст вкладывался. Из религиозного становился политическим, потом политическая составляющая тоже ушла на второй план. А что осталось на первом? Вот такой вечный Гимн." Гимн силе преодоления, внутренней силе Человека, Отчаянии и Надежде"…
16:12 04.04.2018
Amazing grace! How sweet the sound, That saved a wretch like me! I once was lost but now I am found Was blind, but now I see.
'Twas grace that taught my heart to fear, And grace my fears relieved; How precious did that grace appear The hour I first believed!
Through many dangers, toils, and snares, We have already come; 'Tis grace hath brought me safe thus far, And grace will lead me home.
The Lord has promised good to me, His word my hope secures; He will my shield and portion be As long as life endures.
Yes, when this flesh and heart shall fail, And mortal life shall cease, I shall possess, within the veil, A life of joy and peace.
The earth shall soon dissolve like snow, The sun forbear to shine; But God, who called me here below, Will be forever mine.
When we've been there ten thousand years, Bright shining as the sun, We've no less days to sing God's praise Than when we'd first begun.
О, благодать, спасён тобой Я из пучины бед; Был мёртв и чудом стал живой, Был слеп и вижу свет.
Сперва внушила сердцу страх, Затем — дала покой. Я скорбь души излил в слезах, Твой мир течёт рекой.
Прошёл немало я скорбей, Невзгод и чёрных дней, Но ты всегда была со мной, Ведёшь меня домой.
Словам Господним верю я, Моя вся крепость в них: Он — верный щит, Он — часть моя Во всех путях моих.
Когда же плоть моя умрёт, Придёт борьбе конец, Меня в небесном доме ждёт И радость, и венец.
Земля истает словно снег, Иссякнет солнца свет, Тобой призвавшим меня здесь, Навеки я согрет.
Пройдут десятки тысяч лет, Забудем смерти тень, А Богу так же будем петь, Как в самый первый день.
Там есть варианты в конце особенно. И чей это перевод — понятия не имею. Официальных переводов нет, а кустарными — полон инет.
_
