…и заканчивают почти всегда примерно так же (особенно наши, русские богатые; и чаще всего очень богатые)
Потому что начинают примерно вот так:
А заканчивают примерно вот так:
…
Двухнедельный отчет, цифры, сметы, предположения. Разумно, толково, правильно. В конце приписка:
"Рабочие высказывают открытое недовольство тяжелыми условиями труда и слишком низкой заработной платой. Ожидаю Ваших экстренных распоряжений по пунктам улучшения общих условий жизни, изложенным ниже. Неисполнение или даже затяжка в исполнении этих пунктов может повлечь за собой дезорганизацию работ, а следовательно, и подрыв всего деда-Пункт первый…"
Прохор внимательно просмотрел все пункты, и глаза его налились желчью. Он порывисто встал и несколько раз прошелся по комнате, ускоряя шаг. — Ха-ха, ладно, ладно. Посмотрим… Сговорились, сволочи! Ха-ха, отлично. Позвонил: — Отнесите сейчас же телеграмму. Срочную. Когда писал, губы его кривились, брови сдвинулись к переносице, лоб покрылся потом.
"Предоставляю вам право немедленно уволить до 500 человек рабочих. Точка. По соглашению с приставом мерами полиции выселить их за пределы, резиденции. Точка. Мной ведутся переговоры по найму партии рабочих на Урале. Точка. О принятых вами мерах срочно донесите. Громов".
Отослав телеграмму, облегченно передохнул. Но волнение в груди не улеглось. За последнее время перестал нравиться ему Протасов: мудрит, заигрывает с рабочими, сбивает с толку Нину. Пусть, дьявол, умоется этой телеграммой, пусть. Прохор оперся спиной о мрамор холодного камина, и взбудораженная мысль его самовольно сделала скачок назад. Перед ним зашелестели страницы записной книжки — там, на Угрюм-реке, в дни вольной юности. Истлевшие, давным-давно вырванные из сердца, забытые, они вновь восстали из времен. Жаркий, окутанный дымом лесных пожаров день. Политические ссыльные тянут вверх по реке шитик. На шитике, на горе мягких подушек, под зонтиком заплывший жиром прощелыга торгаш Аганес Агабабыч. — Я бы на вашем месте утопил этого бегемота, что грабит мужиков, — говорит ссыльным Прохор. — Вот я тоже буду богат, но поведу дело иначе. Я не позволю себе эксплуатировать народ… Так думал и говорил Прохор-юноша. Но Прохор-муж, Прохор-делец громко теперь хохочет над своими прежними словами. (В.Я. Шишков, «Угрюм-река»)
Конец жизни — бред кокаиниста
> ********* (раскрыть)
…Тихон! — С пронзительным воплем, подобным визгу свиньи под ножом, Прохор кидался на стены, бежал, падал, бежал, опрокидывал мебель. Наконец изнемог, повалился, как падаль, в ряд с мертвецами: весь пол кабинета покрыт смердящими трупами. От трупного запаха Прохору сделалось тошно. Возле него с простреленной грудью распростертый Фарков. — «Старик, страшно мне, страшно!» — Тихий Фарков ударил Прохора взглядом, угрюмо зажмурился, молвил: — «Ребята, подвиньтесь чуть-чуть, дайте местечко хозяину, ведь он расстрелял нас». — Прохор с разбегу вскочил на кушетку, забормотал перхающим голосом: — Господи! Виденица… Что за вздор! В кабинете., покойники… Тихон Микстуры! Горчичников!.. Ванну! Но ветер гулял, хлопали окна, шалили сумбурчики, стужа лезла под рубаху, под кожу под череп Прохора Громова. Со всех сторон пер, нарастал потрясающий ужас. Вот топот и ржанье, и звяк копыт: ворвался табун бешеных коней и скачет по трупам прямо на Прохора, скачет, храпит, ржет, скалит железные зубы. И — прямо на Прохора! Вот стопчут, раздавят. Надо пятиться, пятиться прочь, иначе — от Прохора — дрызг, и мозг вылетит. Но пятиться некуда: сзади стена. Прохор -Петрович дыбом на кушетке, руки раскинуты в стороны, он как бы распял себя на стене, затылок хлещется в стену. А кони все скачут, — их сотни, их тысячи, — скачут вперед и назад, вперед и назад и, повернувшись, мертвою лавой прямо на Прохора… Сме-е-рррть!.. С грохотом, с визгом, бьют копытами воздух, грызут удила, вот стопчут, вот стопчут, от топота стонет-трясется весь мир. И нет пощады безумному Прохору — сзади стена!.. Так где же, так где же спасение?! Прохор стоял на грани могилы: он терял жизнь и сознание. «Спасите, мне страшно», — шептал он сухими губами. Хоть бы глоток студеной воды, или воздуху, или хлопнул бы кто-нибудь дверью. «Милая, милая мама…» Но все двери исчезли, а матери нет, и нет ниоткуда защиты. — «Батюшка барин, очнитесь, — послышался веселенький, словно бубенчик, голос собачки. — Не бойтесь, пожалуйста, это я, собачонка. Тяф-тяф». — Клико, это ты? — «Так точно. Я самая. Тяф!.. Барин голубчик, не бойтесь: жизнь ваша кончена. А к вам идут родные-знакомые ваши. Тяф-тяф-тяф…» Тут собачка Клико подъелозилась к Прохору, заюлила, заползала, успела лизнуть в опаленные губы, и в сердце, и в свихнувшийся мозг… Ей стало вдруг скучно, ей стало вдруг страшно (так грезилось Прохору), она мордочку вверх, поискала слезливую ноту, завыла тоскливо и жалобно. Он взглянул на нее, восскорбел, запрокинул кудластую голову, содрогнулся и тоже завыл. Так выли в два голоса человек и невидимый песик. Гортань человека сотрясалась звериными хрипами, волосатый рот полон слюны, сбитой в пену, пена запачкала бороду — умирающий зверь, лишенный рассудка, издыхал навсегда в бывшем Прохоре Громове. «Вечная память, вечная память, — выскуливал жалкий невидимый песик, — батюшка барин, идут…» Портьера задергалась, вход в другой мир распахнулся, Прохор Петрович вдруг ожил, передвинулся жизнию в жизнь. Вошли Нина и доктор, и другой доктор, и отец Александр, и старенький попик Ипат верхом на шершавой кобылке, весь в снегу, — должно быть, «брал город». Нина в белом, со звездою во лбу. Отец Александр в горящем, как небесный закат, облачении. А сзади вошедших, замыкая просторы, когда-то убитые Прохором, ныне ожившие рабочие, и убитый Константин Фарков, и убитый дьякон Ферапонт, и тот самый губастый парень ямщик Савоська, которого убил Прохор не топором, а мыслью, желанием убить его. — Братцы, простите меня… — сказал Прохор Петрович, борода его затряслась, по желтым щекам — градом слезы. Эти слова родились не в уме, а в сердце бывшего Прохора; они шли от самого сердца, они как бы светились голубоватыми вспышками. «Братцы, простите меня…"
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
> …и заканчивают почти всегда примерно так же (особенно наши, русские богатые; и чаще всего очень богатые) > > > Потому что начинают примерно вот так: > > > А заканчивают примерно вот так: > … > > Двухнедельный отчет, цифры, сметы, предположения. Разумно, толково, правильно. В конце приписка: > «Рабочие высказывают открытое недовольство тяжелыми условиями труда и слишком низкой заработной платой. Ожидаю Ваших экстренных распоряжений по пунктам улучшения общих условий жизни, изложенным ниже. Неисполнение или даже затяжка в исполнении этих пунктов может повлечь за собой дезорганизацию работ, а следовательно, и подрыв всего деда-Пункт первый…» > > Прохор внимательно просмотрел все пункты, и глаза его налились желчью. Он порывисто встал и несколько раз прошелся по комнате, ускоряя шаг. > — Ха-ха, ладно, ладно. Посмотрим… Сговорились, сволочи! Ха-ха, отлично. Позвонил: > — Отнесите сейчас же телеграмму. Срочную. Когда писал, губы его кривились, брови сдвинулись к переносице, лоб покрылся потом. > > «Предоставляю вам право немедленно уволить до 500 человек рабочих. Точка. По соглашению с приставом мерами полиции выселить их за пределы, резиденции. Точка. > Мной ведутся переговоры по найму партии рабочих на Урале. Точка. О принятых вами мерах срочно донесите. > Громов». > > Отослав телеграмму, облегченно передохнул. Но волнение в груди не улеглось. За последнее время перестал нравиться ему Протасов: мудрит, заигрывает с рабочими, сбивает с толку Нину. Пусть, дьявол, умоется этой телеграммой, пусть. Прохор оперся спиной о мрамор холодного камина, и взбудораженная мысль его самовольно сделала скачок назад. > Перед ним зашелестели страницы записной книжки — там, на Угрюм-реке, в дни вольной юности. Истлевшие, давным-давно вырванные из сердца, забытые, они вновь восстали из времен. > Жаркий, окутанный дымом лесных пожаров день. Политические ссыльные тянут вверх по реке шитик. На шитике, на горе мягких подушек, под зонтиком заплывший жиром прощелыга торгаш Аганес Агабабыч. > — Я бы на вашем месте утопил этого бегемота, что грабит мужиков, — говорит ссыльным Прохор. — Вот я тоже буду богат, но поведу дело иначе. Я не позволю себе эксплуатировать народ… > Так думал и говорил Прохор-юноша. Но Прохор-муж, Прохор-делец громко теперь хохочет над своими прежними словами. > (В.Я. Шишков, «Угрюм-река») > > Конец жизни — бред кокаиниста > > > ********* (раскрыть)…Тихон! — С пронзительным воплем, подобным визгу свиньи под ножом, Прохор кидался на стены, бежал, падал, бежал, опрокидывал мебель. Наконец изнемог, повалился, как падаль, в ряд с мертвецами: весь пол кабинета покрыт смердящими трупами. От трупного запаха Прохору сделалось тошно. Возле него с простреленной грудью распростертый Фарков. — «Старик, страшно мне, страшно!» — Тихий Фарков ударил Прохора взглядом, угрюмо зажмурился, молвил: > — «Ребята, подвиньтесь чуть-чуть, дайте местечко хозяину, ведь он расстрелял нас». > — Прохор с разбегу вскочил на кушетку, забормотал перхающим голосом: > — Господи! Виденица… Что за вздор! В кабинете., покойники… Тихон Микстуры! Горчичников!.. Ванну! > Но ветер гулял, хлопали окна, шалили сумбурчики, стужа лезла под рубаху, под кожу под череп Прохора Громова. > Со всех сторон пер, нарастал потрясающий ужас. > Вот топот и ржанье, и звяк копыт: ворвался табун бешеных коней и скачет по трупам прямо на Прохора, скачет, храпит, ржет, скалит железные зубы. И — прямо на Прохора! Вот стопчут, раздавят. Надо пятиться, пятиться прочь, иначе — от Прохора — дрызг, и мозг вылетит. Но пятиться некуда: сзади стена. > Прохор -Петрович дыбом на кушетке, руки раскинуты в стороны, он как бы распял себя на стене, затылок хлещется в стену. А кони все скачут, — их сотни, их тысячи, — скачут вперед и назад, вперед и назад и, повернувшись, мертвою лавой прямо на Прохора… Сме-е-рррть!.. С грохотом, с визгом, бьют копытами воздух, грызут удила, вот стопчут, вот стопчут, от топота стонет-трясется весь мир. И нет пощады безумному Прохору — сзади стена!.. > Так где же, так где же спасение?! > Прохор стоял на грани могилы: он терял жизнь и сознание. «Спасите, мне страшно», — шептал он сухими губами. Хоть бы глоток студеной воды, или воздуху, или хлопнул бы кто-нибудь дверью. «Милая, милая мама…» Но все двери исчезли, а матери нет, и нет ниоткуда защиты. > — «Батюшка барин, очнитесь, — послышался веселенький, словно бубенчик, голос собачки. — Не бойтесь, пожалуйста, это я, собачонка. Тяф-тяф». > — Клико, это ты? > — «Так точно. Я самая. Тяф!.. Барин голубчик, не бойтесь: жизнь ваша кончена. А к вам идут родные-знакомые ваши. Тяф-тяф-тяф…» > Тут собачка Клико подъелозилась к Прохору, заюлила, заползала, успела лизнуть в опаленные губы, и в сердце, и в свихнувшийся мозг… Ей стало вдруг скучно, ей стало вдруг страшно (так грезилось Прохору), она мордочку вверх, поискала слезливую ноту, завыла тоскливо и жалобно. Он взглянул на нее, восскорбел, запрокинул кудластую голову, содрогнулся и тоже завыл. Так выли в два голоса человек и невидимый песик. Гортань человека сотрясалась звериными хрипами, волосатый рот полон слюны, сбитой в пену, пена запачкала бороду — умирающий зверь, лишенный рассудка, издыхал навсегда в бывшем Прохоре Громове. «Вечная память, вечная память, — выскуливал жалкий невидимый песик, — батюшка барин, идут…»
> Портьера задергалась, вход в другой мир распахнулся, Прохор Петрович вдруг ожил, передвинулся жизнию в жизнь. Вошли Нина и доктор, и другой доктор, и отец Александр, и старенький попик Ипат верхом на шершавой кобылке, весь в снегу, — должно быть, «брал город». > Нина в белом, со звездою во лбу. Отец Александр в горящем, как небесный закат, облачении. А сзади вошедших, замыкая просторы, когда-то убитые Прохором, ныне ожившие рабочие, и убитый Константин Фарков, и убитый дьякон Ферапонт, и тот самый губастый парень ямщик Савоська, которого убил Прохор не топором, а мыслью, желанием убить его. > — Братцы, простите меня… — сказал Прохор Петрович, борода его затряслась, по желтым щекам — градом слезы. Эти слова родились не в уме, а в сердце бывшего Прохора; они шли от самого сердца, они как бы светились голубоватыми вспышками. «Братцы, простите меня…» quoted1
Дык, очень сомневаюсь, что нынешние авторы на форуме читали эту книгу. Хотя оказывается фильма есть.
Не в богатых дело, имхо, а в самонеуважении притесняемых. Никто не может засунуть глубже, чем это позволит хозяин дырки. Начинается с чупа-чупса, кончается палочкой от него.
> Не в богатых дело, имхо, а в самонеуважении притесняемых. Никто не может засунуть глубже, чем это позволит хозяин дырки. > Начинается с чупа-чупса, кончается палочкой от него. quoted1
Есть еще такое понятие, как изнасилование (это к вашей «дырке») Богатые занимаются не только «неуважением притесняемых», но и насильем. Например, грабежом, разбоем и вымогательством. Они хапают, потому что у хищников такой стиль жизни — хапать. В этом смысл их существования. Я не буду утверждать, что от бохатых — всё зло; но имею жизненный опыт, и могу утверждать, что большая половина — точно. Как и большая половина крови, что человечество пролило за всю историю. и щас льёт — тоже на них и на их детях. И даже Христа, ежели вы Библию почитаете повнимательнее, распяли именно они, а не евреи или римские солдаты. В природе хищники — часть естественного порядка вещей; а человеческом обществе — злобные акулы, которых надо… ну, в общем, вы поняли Как в 17-м
> Русским — богатыми жить не катит… У них стезя — разбойничество больше… quoted1
Только наглеть тут не надо Зашелся клеветой. На ваших разбойников поглядите, да историю свою поизучайте. Вы в одной Мексике своим Кортесом пролили крови больше, чем Россия за всю свою историю. Ваша Европа с Америкой на крови стоят, а еще имеете наглость на Россию что-то нявкать. У России один недостаток против ваших кровавых «пацанов», которые всю историю кого-то резали-грабили — Россия свое население часто не щадила. А надо бы было вас (ИМХО) Чья бы корова мычала
Andrey_Bikow (Andrey_Bikow) писал (а) в ответ на сообщение:
> Есть еще такое понятие, как изнасилование (это к вашей «дырке») > Богатые занимаются не только «неуважением притесняемых», но и насильем. Например, грабежом, разбоем и вымогательством. Они хапают, потому что у хищников такой стиль жизни — хапать. В этом смысл их существования. quoted1
Естесно, каждый берёт столько, сколько может поднять и унести. Капитализм, везде так! Не вина богачей, что нищие слабаки. Хочешь жить лучше - иди на улицы стрелять.
Отбирай. И дели, если хочешь добра не только себе.
>> Русским — богатыми жить не катит… У них стезя — разбойничество больше… quoted2
>Только наглеть тут не надо
> Зашелся клеветой. На ваших разбойников поглядите, да историю свою поизучайте. Вы в одной Мексике своим Кортесом пролили крови больше, чем Россия за всю свою историю. > Ваша Европа с Америкой на крови стоят, а еще имеете наглость на Россию что-то нявкать. У России один недостаток против ваших кровавых «пацанов», которые всю историю кого-то резали-грабили — Россия свое население часто не щадила. А надо бы было вас (ИМХО) > Чья бы корова мычала quoted1
Ты, ваня, не бери много на себя… Надорвёшься, бибер…
> Andrey_Bikow (Andrey_Bikow) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Есть еще такое понятие, как изнасилование (это к вашей «дырке») >> Богатые занимаются не только «неуважением притесняемых», но и насильем. Например, грабежом, разбоем и вымогательством. Они хапают, потому что у хищников такой стиль жизни — хапать. В этом смысл их существования. quoted2
>Естесно, каждый берёт столько, сколько может поднять и унести. Капитализм, везде так! Не вина богачей, что нищие слабаки. > Хочешь жить лучше — иди на улицы стрелять. quoted1
Глядите, как бы вас самого на улицах не оприходовали Всякий крутой (не буду писать неприличное слово) должен быть готов к такому обороту событий Помимо этого, такую философию считаю умственно и морально дегенеративной, поэтому не надо её тут развивать. Я не люблю дурных запахов
> Отбирай. И дели, если хочешь добра не только себе. quoted1
Есть хорошее заведение — тюряга Там, в доброй камере с мускулистыми парнями, давно не видевшими женщины, обычно заканчивают с такой философией. И это, я думаю, правильно
Andrey_Bikow (Andrey_Bikow) писал (а) в ответ на сообщение:
> Глядите, как бы вас самого на улицах не оприходовали > Всякий крутой (не буду писать неприличное слово) должен быть готов к такому обороту событий quoted1
Ну естесно, эти ребята готовы, уж они-то знают, на что идут. Студенты! Знают, что с ними будет то же, что и с нами, если встанут раком и раздвинут свои ягодицы, как некоторые. Неужто непременно нужно доводить дело до кровавых разборок с богатыми?! Есть же такие цивилизованные методы. ))
А мне всегда было интересно, эти люди думают, что они вечные, что ли??? И не умрут никогда? Ведь жизнь короткая такая, и обменять на деньги свои бесценные дни и минуты жизни просто жалко. И еще: с какой суммы человек становится драконом? Опять же, жадность, являясь врагом человека, в то же время является двигателем прогресса.