Сообщите нам также, пожалуйста, насколько правильно было бы рассматривать поступок Адлера как акт отчаяния? Я думаю, что политически это так. Он изверился в партии, он не мог вынести того, что с этой партией работать невозможно, что невозможно работать вместе с Виктором Адлером, он не мог помириться с идеей раскола, взять на себя тяжелую задачу борьбы против партии. И в результате отчаяния - покушение.
Акт отчаяния каутскианца («Volksrecht» пишет, что Адлер не был сторонником Циммервальдской левой, а скорее каутскианцем).
Но мы, революционеры, не можем отчаиваться. Мы не боимся раскола. Напротив: мы признаем необходимость раскола, мы разъясняем массам, почему раскол неизбежен и необходим, мы призываем к работе против старой партии, к революционной массовой борьбе.
Я опасаюсь, что венское правительство объявит Фридриха Адлера душевнобольным и не допустит судебного процесса. Но если дело дойдет до суда, то нужно будет обязательно организовать распространение листовок.
Вставьте, пожалуйста, два следующих добавления в текст: к словам: применение насилия со стороны угнетенных классов добавить: «против угнетателей» к словам: Мы поддерживали - например за 4 года до революции - применение насилия массой добавить: «против ее угнетателей»
На почту не успел сегодня: закрыли в 7 ч. вечера, а я был занят на съезде.
Впечатление от съезда у меня хорошее. Первый раз за время войны на швейцарском съезде не только проявляется левая (в 1914 г. ее вовсе не было; в 1915 только-только проявлялась), но и прямо начинает сплачиваться в оппозиции и к правым и к «центру» (Гримм). Тут большая заслуга Радека; раньше, летом, он что-то напутал, ибо Григорий писал мне позитивно, что Радек ему писал, хвалясь, как я-де «помирил Гримма с Плат- теном» (хороша заслуга!). А Бронский ведет линию и втрое более колеблющуюся и втрое более глупую, чем Радек.
Радек приехал, и мы с ними «помирились» (была натянутость, близкая к разрыву).
Накануне съезда удалось устроить частное совещание левых делегатов (на чем я настаивал уже три недели, но безуспешно до тех пор!). На этом совещании были все левые вожди, и молодые в том числе*. Мы легко провели с Радеком, действуя дружно, вполне свою резолюцию, согласившись на приемлемые уступки. На съезде началась уже борьба. Первое сражение было по оценке фракции «националрата». Левые напада- ли. Речи Нэна и Платтена были прекрасны. Грейлих защищал правых архислабо. Гримм сыграл опять в центр и путем «поправочек» добился единогласного вота (немного спутав карты). Он увидал, что большинство явно на стороне Платтена. Завтра должен быть бой по вопросу о Кинтале: здесь проект левой резолюции выработан при нашем участии; он гораздо лучше, чем о нац.-рате. Посмотрим, что выйдет! Я как старая лошадь на сражении.
Когда вместо нее преподносят «невозможность», я отвечаю: неверно, немарксистски, шаблон. Возможны всякие превращения.
И я привожу исторический факт (войны 1792- 1815 гг.). Беру пример для иллюстрации возможности и теперь подобного (при развитии назад).
По-моему, В ы смешиваете возможное (о котором не я начал разговор!!) с реальным, когда думаете, что признание возможности позволяет изменить тактику, Это верх нелогичности.
Я признаю возможным, что социал-демократ превратится в буржуа и обратно.
Бесспорная истина. Следует ли отсюда, что я данного буржуа, Плеханова, теперь буду признавать за социал-демократа? Нет, не следует. А в возможности? Подождем ее превращения в действительность.
Только и всего. Именно в «методологии» (о коей Вы пишете) надо различать возможное от действительного.
Возможны всякие превращения, даже дурака в умного, но действительным такое превращение является редко. И по одной «возможности» превращения этого рода дурака я не перестану считать дураком.
Это не «двоякое» воспитание, а приведение разных вещей к одному знаменателю, ведение к одной Москве из Нижнего и из Смоленска.
Шведский социал-демократ, не стоящий за свободу отделения Норвегии, есть негодяй. Этого Вы не оспариваете. Норвежский может быть и за отделение, и против. Обязательно ли единство по такому вопросу для всех социал-демократов всех стран? Нет.
Это будет шаблон, смешной шаблон, смешная претензия.
Польских социал-демократов (я писал это в «Просвещении») мы никогда не обвиня- ли за то, что они против независимости Польши.
Вместо простой, ясной, теоретически бесспорной аргументации: нельзя быть теперь за такое демократическое требование (независимая Польша), которое на практике подчиняет нас вполне одной из империалистских держав или коалиций (это бесспорно, этого довольно; это необходимо и достаточно) - вместо этого они договорились до абсурда: «неосуществимо».
Мы высмеяли это в 1903 г. и в апреле 1916 года.
Добрые польские социал-демократы почти, почти доказали неосуществимость создания нового государства польского, только... только империалист Гинденбург помешал: взял да и осуществил 393.
До какого смешного доктринерства доходят люди, желающие (с краковской точки зрения 394) углубить (или углупить?) «экономическое»!!
Дописались P. S. D.* до отрицания «Staatenbau»!!** А вся демократия не есть Staatenbau? А независимость голландской Индии, требуемая Гортером, не есть Staatenbau?
Мы за свободу отделения голландской Индии. А социал-демократ голландской Индии обязан ли быть за отделение? Вот Вам еще пример якобы-«двоякого» воспитания!!
Война есть продолжение политики. Бельгия страна колониальная - рассуждаете Вы. Неужели, однако, мы не сможем определить, какую политику продолжает данная война, политику ли бельгийского рабовладения или бельгийского освобождения??
Думаю, что сумеем.
А если кто собьется, это будет вопрос факта.
Нельзя же «запретить» национальные войны (чего хочет Радек) из боязни, как бы безголовые люди или жулики не выдали опять империалистской войны за национальную!! Это смешно, а у Радека так выходит.
Мы не против национального восстания, а з а. Это ясно. И дальше идти нельзя: будем разбирать конкретно каждый случай, авось не примем восстания Юга Америки в 1863 году за «национальное восстание»...
Гримм нахал и сволочь: он подло нападает не на меня (как ошибочно думает Григорий, плохо осведомленный Зиной), а на Радека. Дело было так (entre nous): в пятницу вечером мы устроили совещание левых (где шли вполне дружно Радек и я) и приняли (назначив комиссию) резолюцию о Кинтале. Были Платтен, Нобс, Munzenberg и еще кое-кто, т. е. все вожди левых. В субботу после обеда, когда съезд уже начался (он начался в субботу утром), было не в помещении съезда собрание «молодых» (и в то же время делегатов съезда). Председательствовал Munzenberg. Доклад о (нашей) резолюции делал Радек. Я молчал. Резолюцию приняли. На это собрание пришли (дверь не заперли!) без приглашения госпожа (Genossin Block (Bloch) приятельница Гримма и сплетница), Димка (тоже сплетница и приятельница Мартова) и т. п. Ясно, что оне «донесли» Гримму. Гримм и решил (поверив глупому бабью), что «фактический автор» = Радек, и напечатал, что сей автор (Urheber) выступал «Vor einem anderen Forum» 396. Харитонов печатает опровержение в «Volksrecht».
Я повел усиленную агитацию перед Платтеном и Нобсом об организации (вернее: сплочении) левых 397. Читаю о сем доклад им (Платтен обещал устроить). Посмотрю, слажу ли с языком и выйдет ли толк.
И посмеялся же я над Вашей открыткой, за животики брался, как говорится. «Во Франции нет меры ha, а есть акр, и Вы не знаете, велик ли акр...» Умора, да и только!
Метрическую систему ввела - imaginez-vous?* - - Франция. По метрической сис- теме, принятой в большинстве стран мира, ha = hectare = 100 ares. Acre мера не французская, а английская, около 4/10 гектара.
Ну, Вы не обижайтесь, что я хохотал. Я не со зла. И чего тут удивительного, что Вы редко встречали слова hectare, ha и т. п.? Слова неинтересные, специальные.