Несите бремя Белых Среди племен чужих - Сынов своих отправьте Служить во благо их; Без устали работать Для страждущих людей - Наполовину бесов, Настолько же детей. Неси же бремя Белых - Не смея унывать, Ни злобу, ни гордыню Не вздумай проявлять; Доступными словами Их к делу приобщи, И для себя в том деле Ты пользы не ищи. Неси же бремя Белых - Чтоб шум войны затих, И пищу дай голодным, И вылечи больных. Когда ж победа близко, Увидеть ты изволь, Как чья-то лень и глупость Помножат всё на ноль. Неси же бремя Белых - Не право королей - Твоим уделом будет Тот труд, что всех трудней. И то, что здесь ты строил Пока хватало сил, Пусть памятником будет Всем тем, кто не дожил. Неси же бремя Белых - Горьки его плоды: Брань злая за заботу, Забвенье за труды. Не раз ты здесь услышишь От тех же дикарей, - «Зачем идти нам к свету? Нам наша тьма милей». Неси же бремя Белых - Не гнись перед людьми, А крики о свободе - Лишь слабость, черт возьми. И по твоим поступкам, И по твоим словам Дадут тебе оценку И всем твоим богам. Неси же бремя Белых - И скопишь с юных лет Венок дешевых лавров, Скупых похвал букет. Но на закате жизни Без всякой суеты Твой труд пускай оценят Такие же, как ты!
Перевод Вячеслава Радионова
*
В эРэФии ещё остались белые люди?
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
Твой жребий - Бремя Белых! Как в изгнанье, пошли Своих сыновей на службу Тёмным сынам земли;
На каторжную работу - Нету ее лютей,- Править тупой толпою То дьяволов, то детей.
Твой жребий - Бремя Белых! Терпеливо сноси Угрозы и оскорбленья И почестей не проси; Будь терпелив и честен, Не ленись по сто раз - Чтоб разобрался каждый - Свой повторять приказ.
Твой жребий - Бремя Белых! Мир тяжелей войны: Накорми голодных, Мор выгони из страны; Но, даже добившись цели, Будь начеку всегда: Изменит иль одурачит Языческая орда.
Твой жребий - Бремя Белых! Но это не трон, а труд: Промасленная одежда, И ломота, и зуд. Дороги и причалы Потомкам понастрой, Жизнь положи на это - И ляг в земле чужой.
Твой жребий - Бремя Белых! Награда же из Наград - Презренье родной державы И злоба пасомых стад. Ты (о, на каком ветрище!) Светоч зажжешь Ума, Чтоб выслушать: "Нам милее Египетская тьма!"
Твой жребий - Бремя Белых! Его уронить не смей! Не смей болтовней о свободе Скрыть слабость своих плечей! Усталость не отговорка, Ведь туземный народ По сделанному тобою Богов твоих познаёт.
Твой жребий - Бремя Белых! Забудь, как ты решил Добиться скорой славы,- Тогда ты младенцем был. В безжалостную пору, В чреду глухих годин Пора вступить мужчиной, Предстать на суд мужчин!
Take up the White Man`s burden-- Send forth the best ye breed-- Go bind your sons to exile To serve your captives` need; To wait in heavy harness On fluttered folk and wild-- Your new-caught, sullen peoples, Half-devil and half-child. Take up the White Man`s burden-- In patience to abide, To veil the threat of terror And check the show of pride; By open speech and simple, An hundred times made plain. To seek another`s profit, And work another`s gain. Take up the White Man`s burden-- The savage wars of peace-- Fill full the mouth of Famine And bid the sickness cease; And when your goal is nearest The end for others sought, Watch Sloth and heathen Folly Bring all your hope to nought. Take up the White Man`s burden-- No tawdry rule of kings, But toil of serf and sweeper-- The tale of common things. The ports ye shall not enter, The roads ye shall not tread, Go make them with your living, And mark them with your dead. Take up the White Man`s burden-- And reap his old reward: The blame of those ye better, The hate of those ye guard-- The cry of hosts ye humour (Ah, slowly!) toward the light:-- "Why brought ye us from bondage, "Our loved Egyptian night?" Take up the White Man`s burden-- Ye dare not stoop to less-- Nor call too loud on Freedom To cloak your weariness; By all ye cry or whisper, By all ye leave or do, The silent, sullen peoples Shall weigh your Gods and you. Take up the White Man`s burden-- Have done with childish days-- The lightly proffered laurel, The easy, ungrudged praise. Comes now, to search your manhood Through all the thankless years, Cold-edged with dear-bought wisdom, The judgment of your peers!
R.Kipling.
*
Забавно даже...
- Может назовём страну "Россия"?! - Нет, нет и нет. Назовём страну - "Российская Федерация".
Вячеслав 12286 (12286) писал(а) в ответ на сообщение:
> > Белый человек в одном ошибся - полез в Индию, которая в этическом и духовном плане была выше. Впрочем, индийцы белым людям вполне благодарны. > quoted1
Все это ваше бремя - Один сплошной конфуз! Спляшите лучше самбу, И спойте черный блюз.
Выше - это, простите, куда, Вячеслав 12286?
В индийском штате Уттар-Прадеш жители деревни приговорили 23-летнюю Минакши Кумари (Meenakshi Kumari) и ее 15-летнюю сестру к изнасилованию за то, что их брат сбежал с замужней женщиной. Об этом сообщает правозащитная организация Amnesty International.
Семья Кумари принадлежит к низшей касте далитов — «неприкасаемые». Брат девушек по имени Рави (Ravi) влюбился в женщину из более значимой касты джатов. В марте молодой человек сбежал со своей возлюбленной, которую за месяц до этого насильно выдали замуж за другого, пишет The Mirror.
По решению деревенского совета, куда входят одни мужчины, девушек необходимо изнасиловать и выставить обнаженными на всеобщее обозрение, чтобы «отомстить за проступок брата». http://lenta.ru/news/2015/08/28/indian_rape/
Вячеслав 12286 (12286) писал(а) в ответ на сообщение:
> > Да, далиткам крупно не повезло. Но не забываем, кто такие далиты и почему человек вообще может стать таким. > quoted1
Запоминание - это очень сложный психический процесс, Вячеслав 12286. Многие лучшие представители "наполовину дьяволы, а на половину они же дети" к психическому процессу "Запоминание" просто не способны в силу своего физиологического развития.
Лучше понаблюдаем.
Вот перевод от снегурочки Саакашвили из Одессы.
Несите бремя белых - Винтовку "Браун Бесс", А также "парабеллум" - С прикладом или без.
И если нелюдимых Увидишь дикарей - Взводи затвор "Максима" И пули не жалей!
Пускай несутся в горы, И там стучат в тамтам, Тяжелые линкоры Достанут их и там!
Какая к черту рифма, Зато ложится в ряд! Добавь побольше ритма - Мочи их всех подряд!
У варваров дубинки И толстый барабан, Смертельные дробинки Отправит в них шотган!
Во имя страшной мести, Все сможем превозмочь, Тактический винчестер Стреляет день и ночь!
Вокруг мозги повисли. Их в клочья разнесет Продукт гигантов мысли - Тяжелый пулемет!
Пускай стреляют пушки, Снаряды смерть несут, Сжигай их деревушки, Пускай они умрут!
И пусть дикарь-скотина Падет немедля ниц, Увидев господина, Что бел и бледнолиц!
И пусть лежит несмело, Страдая животом, И нашей Расы Белых Останется рабом!!!
Неси это гордое Бремя - Родных сыновей пошли На службу тебе подвластным Народам на край земли - На каторгу ради угрюмых Мятущихся дикарей, Наполовину бесов, Наполовину людей.
Неси это гордое Бремя - Будь ровен и деловит, Не поддавайся страхам И не считай обид; Простое ясное слово В сотый раз повторяй - Сей, чтобы твой подопечный Щедрый снял урожай.
Неси это гордое Бремя - Воюй за чужой покой - Заставь Болезнь отступиться И Голоду рот закрой; Но чем ты к успеху ближе, Тем лучше распознаешь Языческую Нерадивость, Предательскую Ложь.
Неси это гордое Бремя Не как надменный король - К тяжелой черной работе, Как раб, себя приневоль; При жизни тебе не видеть Порты, шоссе, мосты - Так строй их, оставляя Могилы таких, как ты!
Неси это гордое Бремя - Ты будешь вознагражден Придирками командиров И криками диких племен: "Чего ты хочешь, проклятый, Зачем смущаешь умы? Не выводи нас к свету Из милой Египетской Тьмы!"
Неси это гордое Бремя - Неблагодарный труд, - Ах, слишком громкие речи Усталость твою выдают! Тем, что ты уже сделал И сделать еще готов, Молчащий народ измерит Тебя и твоих Богов.
Неси это гордое Бремя - От юности вдалеке Забудешь о легкой славе, Дешевом лавровом венке - Теперь твою возмужалость И непокорность судьбе Оценит горький и трезвый Суд равных тебе!
Перевод А.Сергеева.
*
Так что там Белый Человек в эРэФии? Остался хоть один?
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд. Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род, Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
Камал бежал с двадцатью людьми на границу мятежных племен, И кобылу полковника, гордость его, угнал у полковника он. Из самой конюшни ее он угнал на исходе ночных часов, Шипы на подковах у ней повернул, вскочил — и был таков. Но вышел и молвил полковничий сын, что разведчиков водит отряд: «Неужели никто из моих молодцов не укажет, где конокрад?» И Мохаммед Хан, рисальдара сын, вышел вперед и сказал: «Кто знает ночного тумана путь, знает его привал. Проскачет он в сумерки Абазай, в Бонаире он встретит рассвет И должен проехать близ форта Букло, другого пути ему нет. И если помчишься ты в форт Букло летящей птицы быстрей, То с помощью Божьей нагонишь его до входа в ущелье Джагей. Но если он минул ущелье Джагей, скорей поверни назад: Опасна там каждая пядь земли, там люди Камала кишат. Там справа скала и слева скала, терновник и груды песка… Услышишь, как щелкнет затвор ружья, но нигде не увидишь стрелка». И взял полковничий сын коня, вороного коня своего: Словно колокол рот, ад в груди его бьет, крепче виселиц шея его. Полковничий сын примчался в форт, там зовут его на обед, Но кто вора с границы задумал догнать, тому отдыхать не след. Скорей на коня и от форта прочь, летящей птицы быстрей, Пока не завидел кобылы отца, и Камал на ней скакал… И чуть различил ее глаз белок, он взвел курок и нажал. Он выстрелил раз, и выстрелил два, и свистнула пуля в кусты… «По-солдатски стреляешь, — Камал сказал, — покажи, как ездишь ты». Из конца в конец по ущелью Джагей стая демонов пыли взвилась, Вороной летел как юный олень, но кобыла как серна неслась. Вороной закусил зубами мундштук, вороной дышал тяжелей, Но кобыла играла легкой уздой, как красотка перчаткой своей. Вот справа скала и слева скала, терновник и груды песка… И трижды щелкнул затвор ружья, но нигде он не видел стрелка. Юный месяц они прогнали с небес, зорю выстукал стук копыт, Вороной несется как раненый бык, а кобыла как лань летит. Вороной споткнулся о груду камней и скатился в горный поток, А Камал кобылу сдержал свою и наезднику встать помог. И вышиб из рук у него пистолет: здесь не место было борьбе. «Слишком долго, — он крикнул, — ты ехал за мной, слишком милостив был я к тебе. Здесь на двадцать миль не сыскать скалы, ты здесь пня бы найти не сумел, Где, припав на колено, тебя бы не ждал стрелок с ружьем на прицел. Если б руку с поводьями поднял я, если б я опустил ее вдруг, Быстроногих шакалов сегодня в ночь пировал бы веселый круг. Если б голову я захотел поднять и ее наклонил чуть-чуть, Этот коршун несытый наелся бы так, что не мог бы крылом взмахнуть». Легко ответил полковничий сын: «Добро кормить зверей, Но ты рассчитай, что стоит обед, прежде чем звать гостей. И если тысяча сабель придут, чтоб взять мои кости назад, Пожалуй, цены за шакалий обед не сможет платить конокрад; Их кони вытопчут хлеб на корню, зерно солдатам пойдет, Сначала вспыхнет соломенный кров, а после вырежут скот. Что ж, если тебе нипочем цена, а братьям на жратву спрос — Шакал и собака отродье одно, — зови же шакалов, пес. Но если цена для тебя высока — людьми, и зерном, и скотом, Верни мне сперва кобылу отца, дорогу мы сыщем потом». Камал вцепился в него рукой и посмотрел в упор. «Ни слова о псах, — промолвил он, — здесь волка с волком спор. Пусть будет тогда мне падаль еда, коль причиню тебе вред, И самую смерть перешутишь ты, тебе преграды нет». Легко ответил полковничий сын: «Честь рода я храню, Отец мой дарит кобылу тебе — ездок под стать коню». Кобыла уткнулась хозяину в грудь и тихо ласкалась к нему. «Нас двое могучих, — Камал сказал, — но она верна одному… Так пусть конокрада уносит дар, поводья мои с бирюзой, И стремя мое в серебре, и седло, и чепрак узорчатый мой». Полковничий сын схватил пистолет и Камалу подал вдруг: «Ты отнял один у врага, — он сказал, — вот этот дает тебе друг». Камал ответил: «Дар за дар и кровь за кровь возьму, Отец твой сына за мной послал, я сына отдам ему». И свистом сыну он подал знак, и вот, как олень со скал, Сбежал его сын на вереск долин и, стройный, рядом встал. «Вот твой хозяин, — Камал сказал, — он разведчиков водит отряд. По правую руку его ты встань и будь ему щит и брат. Покуда я или смерть твоя не снимем этих уз, В дому и в бою, как жизнь свою, храни ты с ним союз. И хлеб королевы ты будешь есть, и помнить, кто ей враг, И для спокойствия страны ты мой разоришь очаг. И верным солдатом будешь ты, найдешь дорогу свою, И, может быть, чин дадут тебе и мне дадут петлю». Друг другу в глаза поглядели они, и был им неведом страх, И братскую клятву они принесли на соли и кислых хлебах, И братскую клятву они принесли, сделав в дерне широкий надрез, На клинке, и на черенке ножа, и на имени бога чудес. И Камалов мальчик вскочил на коня, взял кобылу полковничий сын, И двое вернулись в форт Букло, откуда приехал один. Но чуть подскакали к казармам они, двадцать сабель блеснуло в упор, И каждый был рад обагрить клинок кровью жителя гор… «Назад, — закричал полковничий сын, — назад и оружие прочь! Я прошлой ночью за вором гнался, я друга привел в эту ночь».
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд. Но нет Востока и Запада нет, что племя, родина, род, Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
Люблю рассказы об эРэФии, Эстонии, Литве, Галичене... Иль крайний Юг мне всё постылее Иль всех других во мне живее Мой предок из России.
*
Люблю рассказы о Бразилии, Гонконге, Индии, Гвинее... Иль север мой мне все постылее, Иль всех других во мне живее Тот предок, гимназист из Вырицы, Из Таганрога, из Самары, Который млеет перед вывеской "Колониальные товары".
Я видел это все, по-моему, - Блеск неба, взгляд аборигена, - Хоть знал по Клавеллу, по Моэму, По репродукциям Гогена - Во всем палящем безобразии, Неотразимом и жестоком, Да, может быть, по Средней Азии, Где был однажды ненароком.
Дикарка носит юбку длинную И прячет нож в цветные складки. Полковник пьет настойку хинную, Пылая в желтой лихорадке. У юной леди брошь украдена, Собакам недостало мяса - На краже пойман повар-гадина И умоляет: "Масса, масса!"
Чиновник дремлет после ужина И бредит девкой из Рангуна, А между тем вода разбужена И плеском полнится лагуна. Миссионер - лицо оплывшее, - С утра цивильно приодетый, Спешит на судно, вновь прибывшее, За прошлогоднею газетой.
Ему ль не знать, на зуб не пробовать, Не ужасаться в долгих думах, Как тщетна всяческая проповедь Пред ликом идолов угрюмых? Ему ль не помнить взгляда карего Служанки злой, дикарки юной, В котором будущее зарево Уже затлело над лагуной?
...Скажи, откуда это знание? Тоска ль по праздничным широтам, Которым старая Британия Была насильственным оплотом? О нет, душа не этим ранена, Но помнит о таком же взгляде, Которым мерил англичанина Туземец, нападая сзади.
О, как я помню злобу черную, Глухую, древнюю насмешку, Притворство рабье, страсть покорную С тоской по мщенью вперемешку! Забыть ли мне твое презрение, Прислуга, женщина, иуда, Твое туземное, подземное? Не лгу себе: оно - оттуда.
Лишь старый Булль в своей наивности, Добропорядочной не в меру, Мечтал привить туземной живности Мораль и истинную веру. Моя душа иное видела - Хватило ей попытки зряшной, Чтоб чуять в черном лике идола Самой природы лик незрячий.
Вот мир как есть: неистребимая Насмешка островного рая, Глубинная, вольнолюбивая, Тупая, хищная, живая: Триумф земли, лиан плетение, Зеленый сок, трава под ветром - И влажный, душный запах тления Над этим буйством пышноцветным.
...Они уйдут, поняв со временем, Что толку нет в труде упорном - Уйдут, надломленные бременем Последних белых в мире черном. Соблазны блуда и слияния Смешны для гордой их армады. С ухмылкой глянут изваяния На их последние парады.
И джунгли отвоюют наново Тебя, крокетная площадка. Придет черед давно желанного, Благословенного упадка - Каких узлов ни перевязывай, Какую ни мости дорогу, Каких законов ни указывай Туземцу, женщине и Богу.
Быков. Азиатские подражание Киплингу.
*
Как там в эРэФии и эСэНГовии? С бременем Белого Человека?
Повернулась эРэФия на Восток... а там... нет несущих Бремя Белого Человека. Там очень прагматичные азиаты. И случился для эРэФии большой ФигВам.
*
Несите Бремя белых - далек покоя миг. Усталость подавите, и ропот свой, и крик. Все, что свершить смогли вы, и все, что не смогли, Пристрастно взвесят люди, к которым вы пришли.
Несите Бремя белых - уходят корабли В далекие пределы, к краям чужой земли, И снова, как когда-то, среди иных знамен, Бродяги и солдаты глотают пыль времен.
Несите Бремя белых сквозь темные века. И солнечные стрелы, и пламя маяка Укажут на дорогу отсюда - в никуда, К неведомому богу, в пустые города.
Несите Бремя белых, идя в густой туман - Был вычерчен умело полузабытый план. И, обратясь к началу, увидите вы вновь В своих глазах усталых страну нездешних снов.
Несите Бремя белых - далек покоя миг. Усталость подавите, и ропот свой, и крик. Все, что свершить смогли вы, и все, что не смогли, Пристрастно взвесят люди, к которым вы пришли.
Перевод О. Болдырев.
*
А как же "дружба" на которую так рассчитывали взяточники, воры, казнокрады и предатели в эРэФии? Но, Кет (азиатка) сказала: - Нет!