> Krasnoarmeika (Krasnoarmeika) писал(а) в ответ на cообщение:
>>Люди в действительности обладающие некоторыми сверх возможностями будут в последнюю очередь писать об этом на политическом интернет форуме.
quoted2

> Krasnoarmeika (Krasnoarmeika) писал(а) в ответ на cообщение:
>>Люди в действительности обладающие некоторыми сверх возможностями будут в последнюю очередь писать об этом на политическом интернет форуме.
quoted2

> Айлин (Алёна) (ОНА) писал(а) в ответ на cообщение:
>Айлин (Алёна) (ОНА) писал(а) в ответ на cообщение:
>>
>> Ты так хорошо с ними знакома?
quoted2

> Айлин (Алёна) (ОНА) писал(а) в ответ на cообщение:
>>
>> Это тебе просто захотелось постучать по клавиатуре?
quoted2

> Krasnoarmeika (Krasnoarmeika) писал(а) в ответ на cообщение:
>>Встречались.
quoted2

> Krasnoarmeika (Krasnoarmeika) писал(а) в ответ на cообщение:
>>Я хочу понять, нормальные остались или нет? Читая тебя надежда умирает.
quoted2

> pupzemli (pupzemli) писал(а) в ответ на cообщение:


>> про черту оседлости слышал?
quoted2

> Пыльными дорогами Донбасса
>
>
> Относительно боёв и сражений расскажу такую «гишторию». Мы были за ленточкой, на переподготовке вторую неделю, и, естественно, рвались в бой. По вечерам все ходили друг к другу в палатки, и все у всех интересовались, когда же тронемся обратно. В один из дней нас стали спешно перевооружать, и к ночи мы тронулись медленно -медленно, из-за тихоходных машин. На подъезде к границе увидели настоящий бой. Слева от нас работали РСЗО, выплёвывая в небо огненные ленты, прямо перед нашей колонной шумели вертолёты, наблюдая за коридором.
>
> Ехали всю ночь, а к утру встали на стоянку. Командир ругался с начальством, относительно нашей диспозиции. Поставили нас прямиком за тяжёлой артиллерией, и в случае ответки, накрыли бы и нас. Прошёл час, пока мы замаскировали наши машины, кое-как расстелились и легли почивать.
>
> Утром, невыспавшиеся, мы разделили наши сухпаи по-братски, собрались и поехали дальше. По «джипиэсу» выходило, что мы идём совершенно другим курсом, от того который планировался. Взошло солнце, жара стояла совершенно дичайшая. Плюс пыль, от впереди идущих машин, превращалась в совершенно непроглядную завесу. Перед нами ехал танковый взвод, который на какое-то время пропал из виду. Поступила команда: к бою, мы спешились и залегли в круговую у машин. Всё явственнее слышались хлопки танковых орудий. Когда прозвучала команда «отбой», я увидел в посадке, примерно в километре от нас, последствия танкового боя, оторванные башни от «укроповских» Ноны и от Т-62. Суетились вокруг специалисты из колонны, солдаты тянули связь, в общем, всё как положено. На стоянке двое наших пошли за водой и пропали, два часа мы потратили на их поиск, но ничего страшного не случилось.
>
> К вечеру мы прятались в овраге, потому что стал слышен гул вертушек и поступила команда «воздух». Ночью варили чай на попавшей в ЗиП неизвестным образом пустой цинке. Наколотили в ней дырок и сделали печку. На ночлег легли вчетвером на мой каримат, который пришлось стелить поперёк. Ночью, когда все сползли с каримата, наш старшина, не просыпаясь, переложил всех как надо с помощью пинков.
>
> Ранним утром колонна опять меняла позиции, залегала в оборону и неумолимо двигалась дальше. У одного из экипажа начался протяжный кашель, так как воду мы пили с неизвестных колодцев, о которых говорили, что они отравлены «укропами». На выходе к опорному рубежу, отбитому накануне у противника, мы увидели пленных. Им оказывали медпомощь, досматривали их, распределяли по машинам.
>
> Дальше всё было примерно так же, как и в предыдущие дни. Но к вечеру мы проехали совершенно вымерший город, и начались блокпосты, с которых нам впихивали чуть ли не насильно питьевую воду, блоки сигарет. Старушки осеняли нас крестом, что вызывало слёзы практически у всего экипажа. Уже в Донецке наш ган-трак закипел, и около него тут же собралась толпа с водой, едой. Залили радиатор, накормили, обняли и отправили дальше. На базу мы прибыли уже ночью. Колонны, шедшие перед нами попали в засаду, а нам повезло.
>
> Базировался наш отдел в бывшем административном здании, поэтому особых проблем с питанием и снабжением не испытывали. Кормили без расписания, в любое время суток. Форму выдали, правда, через полмесяца. Наши однополчане, два деда, как-то пошли в близлежащий магазин в рабочей форме (чёрные просоляренные комбинезоны), где продавщица наорала на них, мол, почему не в ополчении. На следующий день все получили российский «пиксель». Переодевшись, деды пошли в тот же магаз за сахаром. Та же самая продавщица, увидя их, стала предъявлять молодым людям из очереди: «Здоровые кабаны стоят за пивом, а деды вместо них воюют». Деды гыгыкали.
>
> Донецк обстреливали. Несколько снарядов легло в непосредственной близости от нашей располаги, поэтому машину мы парковали не на тротуаре или стоянке, а в глубине дворов-колодцев. Так сохраннее.
>
> Дни тянулись своим чередом, мы ремонтировали различные интересные аппараты, и занимались в учебном центре. Ждали, когда же нас отправят на передовую. По вечерам, когда жара спадала, выбирались со службы к знакомым, сидели на балконе, играли в шахматы, слушали как тишина разрывается залпами артиллерии.
>
> Первый свой бой я помню так же отчётливо как первый поцелуй или первую двойку в школе. Было это на Медовый Спас. Батя позвонил нашему командиру и сообщил, что в районе сосредоточения сил противника, наш батальон несёт тяжёлые потери, и если мы не отработаем сейчас, то зачем вообще нас готовили. Собрались быстро. Я попал в экипаж дхихад-мобиля. Ехал на РПГ-26, обнимаясь поочерёдно-то со своим автоматом, то с ЛПР-1, на котором и предстояло работать. Мы наводили и корректировали 120-й миномёт, стоящий на открытой огневой позиции и 82-й, стоящий ближе, но на закрытой огневой. Пока офицеры батареи выставлялись и считали, мы с вычислитилем забрались в кусты, откуда был уже виден противник и стали промерять дистанцию. Работали в паре, воткнув в ЛПР пульт дистанционки. Готовились долго, так как не хотелось зацепить жилой сектор. Стреляли без буссоли, что называется, на глаз. К моменту открытия огня, нам приходилось пробегать по 130-150 метров между канавой, откуда мы корректировали 120-й и кустами, откуда мы наводили 82-е. Грохот стоял жуткий. Хотелось пить. В объектив ЛПРа я рассмотрел БМПуху, которая плюнула в нашу сторону (ужасно неприятно, хотя дистанция была огромная, около 3 км), и укатила обратно в посадку. Потом я ощутил в теле лёгкость и бегал уже на автомате. В посадке показались сначала огонь, а потом клубы чёрного дыма, видать сдетонировал укропский БК. Постреляли одиночными в сторону богомерзких «укропов». Пока миномётчики паковались, мы лежали в охранении. На наш НП заехал «бусик» с ополченцами, они прояснили для себя обстановку и поехали в сторону прорыва укровских танков. Миномётчики сложились и упаковались в машину, мы прошлись по позициям, пробежались налегке по НП, посмотреть, не забыл ли кто чего из снаряжения, и расселись по машинам. На обратном пути всех настигла эйфория. Из наших никто не погиб. «Бусик» тот практически наскочил на фашистский танк и был уничтожен с первого попадания. Через два дня мы уже атаковали штаб «укропов» таким же манером. Враг удирал по посадкам, кто во что горазд. Причём, сначала свалили офицеры.
>
> Находясь в непосредственной близости от противника, начинаешь понимать все нехитрые солдатские приёмы, о которых читали все, кто учился в советских школах. И как-то гордишься тем, что воюешь с фашистами и душегубами. И песни фронтовые поются более вдумчиво.
>
> Дальше всё было примерно также как и в предыдущие дни.
>
> Первый бой с терриконом я тоже запомнил хорошо. Вначале это звучало гордо - «бой с терриконом». Над нашей базой нависал пологий террикон, и поначалу охранение не сидело там денно и нощно. Мы приехали со стрельб и завалились спать, так как ночь провели в поле. Проснулся я от неприятных звуков - будто кто-то бьёт молотом по железяке. Дверь была открыта, с улицы несло пороховой гарью. В дверном проёме мельтешили охранение, экипажи, с автоматами в руках. Не помню, как оделся, нацепил разгрузку и на полусогнутых выкатился на улицу, под укрытие угла здания. С террикона как раз прилетел ВОГ и разорвался во дворе. На пару секунд стрельба стихла, а потом возобновилась. По террикону заработал Вовкин пулемёт, аж с самого дальнего угла базы. У стены ангара стоял старшина в тапочках, с автоматом в руках, стреляя одиночными в направлении противника. На плече его висело полотенце. Увидев нас, выкатившихся к углу капонира, он поприветствовал нас. Обстрел, как я понял, застал его идущим из душевой. Через пятнадцать минут патроны у молодых закончились. Я засёк на верхотуре вспышку выстрела и лупил одиночными туда. Магазины меняли, прикрывая друг друга. С досадой я обнаружил, что пока перебегал от бочки к углу ангара, с меня слетел подсумок для сброса магазинов. Пришлось машинально сунуть пустой магазин в подмышку. Прилетел ещё один вражеский ВОГ. Кто-то тащил ползком из машины новый цинк в сторону расположения. Мы подождали, когда хотя бы три человека набьют БК, и дав им выйти к клумбам, под их прикрытием, метнулись в кубрик, пополнять БК. К моменту, когда мы со старшиной распотрошили цинк и набили по два магазина каждый, всё стихло. Поскольку боекомплекта растратили очень много, в тот вечер, выражение «бой с терриконом», приобрело юмористический оттенок.
>